•••
– Бля, Хисын, ну выкладывай уже, – Пак неугомонно ёрзает на мягком диванчике, ожидая, пока пожарится их мясо и Шим услужливо положит ему парочку кусочков в тарелку. – Я весь день взвинченный хожу, мне до жути интересно. – Настолько? – Ли удивлённо хлопает глазами, но всё же лезет в мобильный и открывает фото первой страницы личного дела, протягивая парню, чтобы тот посмотрел и отдал позже Шиму, которому было не менее интересно. – Здесь вся поверхностная информация. Про это фото никто не должен знать, окей? И, Сонхун, если захочешь ему написать, то ни в коем случае не говори, откуда взял номер. Ну, правду не говори, а то мне жёстко влетит за подобное. – Понял, не дурак, – он салютует двумя пальцами от виска и быстро переносит номер телефона с фотографии в заметки, но даже не в контакты, передавая чужой мобильник Джейку. – Он на этом фото такой милый, жуть. Как будто не поменялся совсем. – Я думаю, фотография была сделана в начале первого года старшей школы. Заметил? Форма не наша. Я не знаю, какой школы, но... – Зато я знаю, – вмешивается Джейк, приближая фотографию и рассматривая эмблему на пиджаке парнишки с фото. – Это форма мужской старшей Сынъёп, у меня там знакомый учился раньше. Тот ещё идиот, мы с ним больше не общаемся, но форму я запомнил. – Бля, старшая Сынъёп? Там же половина всех отморозков учится, – недовольно хмурится Сонхун. Важный разговор периодически прерывается стуком металлических палочек и хрустом овощей. Парни, конечно, были очень заинтересованы, но еду никто не отменял. Причем очень вкусную говядину, от которой буквально слюнки текли. Хун даже не дожидается, пока она остынет, и кидает в рот еще горячий кусочек, шипя, но всё же закрывая глаза от удовольствия. – Если там отморозки... То у меня для вас херовые новости, кажется, Сону попал под их раздачу, – вздыхает Ли, откидываясь на спинку диванчика. – Его характеристики из средней и первого года старшей школы ужасно сильно разнятся. – И что с того? – невнятно бурчит Хун, глотая кусочек мяса и прожигая Хисына взглядом. – С чего такие выводы? Он сейчас выглядит шикарно, не думаю... – Да с того, что в средней школе он был до жути общительный, активный и дружелюбный, а на первом году старшей резко стал супер закрытым, нелюдимым и отстраненным. Чуешь? Не мог человек так быстро измениться. Еще и эта странная формулировка причины перевода... "Не смог влиться в коллектив" или что-то вроде того. Бред, как он мог не влиться, если до этого был охарактеризован как очень коммуникабельный ребенок, который найдет контакт со всеми? – И что ты хочешь сказать? – удивляется Шим, запивая съеденный кусочек говядины колой. – Что его гнобили, скорее всего, – он вдумчиво опускает глаза в стол и перерывает чужую характеристику в голове снова. – Там были прикреплены справки о частых пропусках по болезни и чем-то подобном. Не странно? Сейчас же он опять общительный и вообще не пропускает, вроде как? – Да, он вечно с этим старостой класса, похожим на кота, таскается, – фыркает Хун, – но чтобы прям гнобили... Он не выглядит, как забитый школьник. Да и пропускать он мог просто из-за слабого здоровья, нет? – Ну, я предполагаю, ничего не могу тебе утверждать, – Хи пожимает плечами, тоже закидывая себе в рот кусочек мяса. – Верить или нет – твое дело. – Но что, если Хисын прав, Хун? Что делать будешь? – Джеюн хлопает темными глазами и заинтересованно прожигает друга взглядом. – А чё такого-то? В поездке сблизимся. У меня даже план есть. – Но ты выглядишь как самый стереотипный задира в мире, – хмыкает Шим, прикрывая рот ладонью ради приличия. – Он тебя шуганётся и не захочет контачить. Что тогда? – Сплюнь, еблан. Жуй давай! – Пак в шутку замахивается, улыбаясь, и сам продолжает жевать. – Если даже так... Он слишком мне нравится, чтобы бросать эту затею. – Вау, да ты романтик, – констатирует Ли, мотая головой. – Начнешь кормить его обедами? – Бля, да мне б ему написать хотя бы... – Так напиши. В чем проблема? Номер у тебя уже есть, – Джеюн хлопает глазами и с интересом смотрит на сонхунов мобильник. – Напиши что-то вроде: "привет, как твои дела?" или что-то вроде того. – Джеюн, ты действительно настолько простой, или просто прикидываешься? Ты не думаешь, что он может испугаться незнакомого номера? И кто вообще в наше время начинает переписку с незнакомым человеком с "привет, как дела?" ты из какой эпохи? Еще скажи написать "привет, понравился", тогда меня точно в извращуг запишут плюсом к хулиганам, – возмущается Хун, хмуря брови. – Он прав, – кивает Хисын. – Если бы ты нас не познакомил, от одного только вида его аватарки я бы пришел в ужас и просто блокнул. – Э? Что не так с моей аватаркой? Тебе что-то не нравится? – с наездом в голосе приговаривает Пак вновь. – Ты на ней буквально с сигаретой в руках стоишь. И взгляд убийственный. На месте человека, который подвергался буллингу, я бы реально блокнул тебя и держался подальше, – констатирует староста, будто действительно писал какое-то сочинение по фотографии профиля друга и теперь выпалил разом вывод. – Бля... Да с чего ты вообще взял, что его буллили? Не верю. Но в любом случае... И что мне делать? – Сонхун тянется к телефону и заходит в мессенджер, тыкая на редактирование профиля и ища там графу "сменить фото". – Поможете мне выбрать? Мнение эксперта ценится вдвойне, Хисын. Ли только скромно улыбается и придвигается ближе к чужой руке, заглядывая в галерею. Вау, да этот парнишка... Так любит фотографироваться, просто жуть. Господи, и каждая третья фотография с сигаретой в губах, в руке, с дымом... Эстетично, конечно, ничего не скажешь, но как же небезопасно выглядит. Блин, да ему, кажется, совсем плевать, что на фото профиля могли и учителя посмотреть. Надо же... Но в любом случае, это занятие намного веселее, чем обсуждение судьбы второгодки, поэтому все втроем вступают в дискуссию. Сонхун всё продолжает рассказывать, как делал каждую из фоток, на что Хи и Шим молча переглядываются и уже начинаюи тихо хихикать, когда дело доходит до абсурда. Однако Хисыну до жути нравится это дело. Ему в принципе нравится атмосфера, которая царила сейчас между ними, в этом маленьком уютном ресторанчике. Выглядит так, будто они действительно просто троица друзей, собравшаяся только для того, чтобы обсудить новые фотографии одного из них. И это всё происходит до такой степени просто и легко, что даже не верится, что нелюдимый на первый взгляд Хисын мог на такое согласиться. Однако то, что происходит сейчас... Буквально его мечта. С того самого времени, как умерла мама, он очень сильно мечтал о подобных посиделках. – Блин, Хисын, да ты спец, – хмыкает Хун, нажимая галочку в правом верхнем углу, чтобы подтвердить выбранное фото, и оно тут же высвечивается в профиле. Остановились на селфи в очках в тонкой оправе, которые, если верить предыстории, он благополучно спёр у кого-то из одноклассников в раздевалке перед физрой только ради фото. Потом вернул, конечно, зато картинка вышла красивая, и всем понравилось. – Знаешь, я видел тебя со стороны иногда, ты казался таким закрытым и вечно занятым, аж страшно. Никогда бы не подумал, что ты вообще захочешь проколоть себе что-нибудь, или о том, что ты можешь так легко общаться и смеяться с друзьями. Удивительно. – Я же не робот, – он неловко поджимает губы и упирает взгляд на сцепленные в замок руки под столом. Эти слова попали а самое сердце. Даже обидно как-то, что именно так он выглядит со стороны. – Я правда ценю то, что вы со мной общаетесь, спасибо. – Сонхун, вот опять ты... Боже, – Шим закатывает глаза, понимая, что его дружок вновь сказанул лишнего. Очевидно, он понимает, что такие оскорблименты мало кому будут приятны, и тут же наклоняется, чтобы заглянуть Хисыну в глаза, после чего накрывает своей ладонью чужие руки. – Хисын, всё окей? Не принимай близко к сердцу, он не со зла. Главное, что сейчас всё нормально, и ты веселишься с нами. И не важно, что там было до этого. – Спасибо, Джеюн, – он многозначительно задумчиво кивает, поднимая взгляд и забирая им буквально всё чужое внимание. Так приятно, что они познакомились. Так приятно, что они вообще каким-то образом сошлись. Так приятно, что теперь не придется мучиться в одиночестве и держать в себе все чувства. Так приятно, что теперь Хисын снова оживает, и ему уже не так уж больно.•••
Вечером, как Ли и обещал другу, они пошли к Джейку домой. Хисын даже спорить не стал с тем, что ему так будет в тысячу раз спокойнее, а Шим никогда бы не отказал ему, потому, когда все трое расходились, они как бы сами собой, очень естественно и без лишних вопросов пошли рядом, рука об руку, а Сонхун ушёл на другую остановку. Тихие разговоры ни о чем, шум машин на оживлённой улице города, неловкое болтание ногами на пустой остановке. После поездка в полном автобусе с закрытыми полусонными глазами, снова болтовня о школе и топот по каменной лестнице наверх под шелест зеленых листьев деревьев вокруг. Хисыну нравилось это. Такое тихое общение, такая непринуждённая и спокойная дружба, будто никаких проблем у них и не было никогда. Будто никто и никогда не был в опасности, будто они самые обычные подростки без малейшего намека на проблемы, и сейчас проживают свою самую счастливую жизнь. Однако у каждого есть свои скелеты в шкафу, и это не исправить никак. И даже у таких, казалось бы, безумно счастливых и легкомысленных сейчас парней внутри всё может тлеть, а в один прекрасный момент и вовсе вспыхнуть ярким пламенем и сгореть дотла. – Мам, пап, я дома! – кричит с порога Джейк, пропуская Хисына в дом и скорее закрывая входную дверь, чтобы Лейла не успела выскочить из дома в самый неподходящий момент. А собака не столько рада своему хозяину, сколько его другу, и снова от радости поднимается на задние лапы и поскуливает, прося ласки. И Ли просто физически не может отказать, опускается быстро на корточки, чтобы снять обувь и отставить в сторонку, и вместе с тем гладит свою новую пушистую любимицу, радостно улыбаясь и хихикая, когда та облизывает его нос. – Джеюн-а, – слышится Хисыну ещё незнакомый женский голос с легкой хрипотцой в силу возраста. И боже, кто бы видел, как глаза Шима загорелись от одного только произнесённого имени. Можно было совсем точно сказать, что таким Ли не видел его никогда. Таким радостным и до боли добрым. И когда маленькая старушка выходит из кухни в коридор, всё становится абсолютно понятно. Такая теплая и добрая улыбка, вьющиеся короткие седые волосы, морщины у рта и глаз и искрящийся светом взгляд – абсолютно всё кричало о её бесконечной любви к внуку. И он тоже не молчал и не стоял на месте. Буквально подлетел к женщине, чуть наклоняясь и обнимая её, а та, в свою очередь, взялась за его лицо, потрепала по щекам и поцеловала в нос. – Бабуль, ты чего даже не сказала, что приедешь? Я бы хоть подготовился и гулять не уходил, побыл бы с тобой, – причитает парень, что всё еще не может налюбоваться на свою любимую бабушку. – Ой, да зачем мне предупреждать? Сам же знаешь, не люблю я так делать, всё наигранно и слишком хорошо получается. Я люблю, когда ты просто приходишь после хорошего дня и болтаешь со мной, а не весь день обхаживаешь, как больную, – она улыбается и хлопает внука по плечам, после чего осторожно отодвигает его в сторону и рассматривает Хисына, поднявшегося на ноги и стоящего в неловкости на пороге. – Ты с другом? На ночёвку? Твои родители сказали, помню. Проходи, ты чего на пороге стоишь, будем знакомиться, – хохочет старушка, когда Ли смущённо подходит к ней и кланяется. – Ну рассказывай, как звать тебя? – Здравствуйте, я Ли Хисын, – и при этих словах он буквально почти чувствует, как чужой опытный и до жути внимательный взгляд проходит по его лицу. – Вы с Джеюн-и одноклассники? Я раньше не слышала, чтобы он про тебя рассказывал, – женщина задумчиво убирает мешающую Хисыну прядь волос с лица, заправляя за ухо, однако она всё равно выбивается. – Можешь меня звать просто тетушкой Шим. – Нет-нет, мы не одноклассники, просто в параллели учимся. Буквально недавно познакомились, – Ли чувствует, как от внимательного взгляда щеки наливаются краской, а на лице расцветает смущённая улыбка. – А как вы познакомились, расскажешь? – Ну... – Хи кидает беспокойный взгляд на Джейка, помня неспокойную реакцию Сонхуна на их знакомство, и будто бы сейчас спрашивает разрешение. И когда тот нерешительно кивает, понимая всё без слов, Ли продолжает. – Я староста, и в тот день помогал учителю перенести бумаги из одного корпуса в другой, а Джеюн попал мне мячом по голове, когда играл в футбол с классом. Так и вышло... – Какой кошмар! – тут же восклицает женщина, моментально разворачиваясь на Джеюна, чтобы стукнуть по плечу и отругать. – Негодник, ты как умудрился? Надо же, ну не так я тебя воспитала! Ты хоть извинился?! – Тетушка, всё в порядке! – тут же останавливает её Хисын, осторожно перехватывая теплую сморщенную ладонь в свою, только увидев, как Шим нахмурился и схватился за место удара. Хоть это и было в шутку, и после того Джеюн тут же улыбнулся бабушке, в голове Ли всё равно что-то перещёлкнуло. – Он сразу извинился, это я виноват... Женщина поднимает взгляд на парнишку и вновь осматривает его лицо. Под внимательным взглядом даже мурашки проходятся по спине, хоть ничего плохого он и не предвещал. Старушка вновь тянет свою руку к хисынову лицу и треплет за щёку, улыбаясь ему ободряюще, отчего внутри разливается тепло. – Успокойся, никто не виноват, это всё шуточки. Ты такой худенький, Хисын, совсем что ли не кушаешь? И бледный весь, синяки вон какие под глазами. Не заботишься о себе совсем, да? – Ба, он вообще может целыми днями не есть, представляешь? Надо срочно исправлять, – как ребенок жалуется с улыбкой Джейк, тыкая пальцем в друга. – Неправда, я хорошо питаюсь, – фыркает второй, но его уже никто и не слышит. – Кошмар, Хисын-а, нельзя же так! Пойдем скорее, я приготовила вкусный кимчи чиге, оторваться не сможешь. Пойдем, пойдем, – приговаривая, женщина осторожно обхватила парнишку за талию и подтолкнула, чтобы он прошел на кухню вместе с ней. Джеюн потопал вслед за ними и уже сел за низкий столик, поджимая ноги под себя, пока бабушка раскладывала еще горячее блюдо по тарелкам. Хисын же только неловко встал рядом со столом, только сейчас вспоминая про одну важную деталь. Кожа на ногах всё еще стянута запекшейся кровью, а синяки ноют. Но долго вот так стоять и жалеть себя тоже не хочется, и потому он всё же садится рядом с Джеюном, хоть и хмурится, шумно вдыхая воздух из-за неприятных ощущений. И тот это замечает моментально, обеспокоенно заглядывает в темные глаза и тянется к чужой ладони, чтобы сжать и обратить на себя внимание. И Хи послушно оборачивается на него, читая по губам короткое "ты в порядке?", на что сам он неопределенно кивает и так же одними пересохшими губами шепчет "ноги болят". Джеюн сожалеюще хмурит брови, понимая, что ничего не сможет с этим сделать сейчас. Ему безумно стыдно, но он не может даже посадить друга иначе, ибо стол для того не предусмотрен. Чувствуя чужие переживания, Хисын заставляет его глянуть на себя, стискивая чужую ладонь в своей под столом, и снова шепчет, но уже капельку громче: – Я в норме, перестань нервничать. В эту же секунду бабушка ставит перед ними глубокие тарелки с кимчи чиге, раскладывает столовые приборы и садится напротив них сама, улыбчиво наблюдая за обоими. – Хисын-а, расскажи, ты хорошо учишься? – интересуется она, отправляя в рот ложечку горячего бульона и вздыхает. – Да, вполне. Я староста в своем классе, поэтому мне нужно держать оценки в норме. И обстоятельства не позволяют опуститься ниже в рейтинге, – парень тоже пробует горячее блюдо и расплывается в улыбке, потому что кажется, что вкуснее он не ел ничего и никогда. – Ты такой умничка! Наш Джеюн-и тоже хорошо учится, хорошо, что вы познакомились, – она гордо улыбается, а Хисын вдруг чувствует, как от похвалы к горлу подкатывает ком слез. – Но что ты загадками говоришь? Какие обстоятельства? Если родители строгие, то так и скажи, чего бояться-то. – Ба, давай... – Джеюн попытался перевести тему, видя, как Ли завис, потерявшись на мгновение, однако его перебили. – Да, папа строгий на этот счёт, поэтому я обязан учиться отлично, – он кивает и затыкает рот кусочком еды, тщательно жуя, чтобы занять себя на подольше. – Ох, ну чего ж он так... А мама не останавливает его? Разве не хвалит тебя? – Бабуль, пожалуйста... – всё ещё пытался Шим, но безуспешно. – Мама пыталась, пока не умерла. – Ох, прости пожалуйста дуру старую, Хисын-а, не подумала я совсем... – тут же спохватилась она, кидая растерянный взгляд на внука, который только молча качает головой и утыкается глазами в тарелку. – Всё в порядке, я понимаю, вам просто было любопытно, я не могу обижаться на простую заинтересованность, – парень поднимает взгляд и по-доброму улыбается, стараясь успокоить. – Просто давайте сменим тему. – Да, бабуль, лучше скажи, куда мама с папой уехали, – Джеюн буквально спасает ситуацию от неловкого молчания. – А! Я попросила их покататься сегодня и сказала твоей маме отдохнуть, потому что хотела побыть с тобой и похозяйничать немножко. Ли почти этого не заметил, но на кухню вошла Лейла, подсаживаясь к нему, а совсем скоро и просто укладывая мордочку на сомкнутые друг с другом колени, заставляя тепло улыбнуться. Будто она чувствовала, что Хисыну не очень хорошо, и пыталась этим успокоить. И у нее отлично получилось. Дальше всё пошло намного интереснее и легче: бабушка Джеюна рассказывала про его детство, разные смешные истории из средней школы, когда он на каникулах приезжал к ней из Австралии в Корею, болтала без умолку и с такой любовью, что даже завидно становилось. Казалось, будто он буквально вырастила и выходила этого парнишку, буквально дула на коленки, когда он падал и сцарапывал их в кровь, утирая слезы большой и теплой родной рукой. Даже повадки и манера общения у них были настолько уж схожи, что казалось, что Джейк её родной сын. Иначе никак. И этот ужин, похожий на семейный, всё ещё оставлял внутри Хисына надежду на то, что такое тепло когда-то будет и у него. Хотя бы тут, а не у себя в холодной квартире.•••
Ли пошел в душ сразу после Джейка, и сейчас стоял под горячими струями воды, обжигающими кожу, в попытках смыть усталость. Жгучие капли стекали по телу, оставляя после себя красные следы и болезненно разъедая запекшуюся кровь на ногах, делая каждое движение ими всё неприятнее и неприятнее. По телу шли мурашки, хоть и жарко было до жути, и голова уже кружилась от нехватки кислорода. Однако так было легче. Легче избавится от бесполезных и тревожных мыслей, забыть всё то, что творил и мог натворить отец, и даже забыть про то, что мамы больше нет рядом, чтобы успокоить и пожалеть. Красная горящая кожа помогает переключить всё внимание на неё. Ли проходится по коже гелем для душа, снимая усталость, смывает шампунь, которым сказал воспользоваться Джеюн, с волос, пропуская белую пену сквозь пальцы, и наблюдает за тем, как она утекает в сток. Совсем скоро напор воды стихает и он встаёт на прохладный пол горячими ногами, чтобы вытереться полотенцем, которым также поделился Шим. Хоть зеркало и запотело от пара, отражение было смутно видно. Может, даже и к лучшему, что смутно, потому что так Хисын не смог разглядеть свой крупный шрам возле лопатки на спине, который искренне считал отвратительным. Благо, одежда всегда спасала, и место это было не таким уж заметным. Вот и сейчас Хи надевает на себя длинную белую футболку друга с маленьким принтом щенка в районе груди, сменное нижнее белье, которое взял с собой, и шорты, которыми также поделились. Блять, всё же шорты. Херово, конечно, что вид на неприятную картину на его голенях будет открыт весь вечер и ночь, но с этим ничего не поделаешь: Шим тысячу раз уже извинился, что так вышло, и сказал, что чистых пижамных штанов у него нет. Перед тем, как выйти из ванной комнаты, Хи не забывает умыться и почистить зубы, вместе с тем обработав сегодняшний прокол. Он так странно ощущается. Так непривычно блестит и красиво переливается, хоть это и простой крохотный шарик. Чувствуется как какой-то особый шаг в новую жизнь. Как самый настоящий протест против запретов отца и рисковый выпад. В самом худшем случае, ему просто разорвут ухо и выкинут серьгу. Но он просто пойдет и сделает это снова, потому что то, что имеется сейчас, Хисыну очень даже нравится. В комнате уже ждёт Шим, сидя в большой расправленной кровати с ноутбуком и листая сайт с дорамами, вероятнее всего, и когда Хи входит, парни быстро обмениваются взглядами. Глаза Джейка быстро опускаются на чужие ноги, ибо он сам помнил, какой дискомфорт эти ссадины приносят. Ли только смущённо поджимает губы и в дискомфорте старается спрятать то, что притягивает на себя столько внимания, однако безуспешно, и забирается на кровать по приглашению, оказываясь зажатым между стенкой и парнишкой с ноутбуком на коленях. – Как ноги? – пытаясь казаться отстраненным, выспрашивает тот, но беспокойство в голосе всё равно слышится. – Нормально, я в порядке, говорю же. Не спрашивай, я не переживаю ни по этому поводу, ни по поводу слов твоей бабушки. Она в любом случае замечательный человек. – Хорошо, извини, что докучаю, – он вздыхает, явно не веря полностью чужим словам, и поворачивает ноутбук поудобнее, чтобы спросить. – Продолжаем смотреть ту дораму? Если честно, мне надо признаться, я посмотрел без тебя пятую серию. – И я. Когда ночью не спалось решил посмотреть, но сказать тебе так и не осмелился. – О, тогда супер, я включаю сразу шестую. Ложись поудобнее, не стесняйся. И Ли послушно двигается ближе к нему, ощущая, как в ушах бьёт беспокойный пульс от такой близости. Хисын чувствует, что Джейку тоже неспокойно, хотя бы потому, что за первые десять минут серии он раз пять бросал взгляд на их переплетающиеся ноги, боясь задеть чужие ссадины случайно. И оттого Хи становилось даже стыдно. Внутри клокотало странное чувство вины за то, что он доставлял дискомфорт, за то, что рядом с ним Шим даже расслабиться не мог, боясь сделать что-то не так. Но он не мог высказать свои возражения в лицо, не получалось. Смелости не хватало. Время летело быстро. Хисын не знал, сколько серий они уже посмотрели, ибо Джеюн листал их уже не раз и не два, однако было настолько интересно, что они даже не замечали момента, когда эпизод заканчивался. Сейчас даже обсуждать было не время. И удивительно, но Шим даже проигнорировал то, что Хисын положил голову ему на плечо ради удобства, потому что устал наклоняться. И единственное, что могло прервать эту идиллию – происходящее на экране. К сожалению, так и случилось. Джеюн даже поначалу не понял, что пошло не так, когда Хисын внезапно поднял голову с его плеча, а после вообще отвернулся. Удивленный и слегка сонный взгляд щенячих глаз метнулся сначала на друга, а потом снова на экран. И только тогда дошло. Шим выпрямился в спине. На экране отец бывшей девушки главного героя с громкими криками и оскорблениями рылся и переворачивал шкафы в поисках заработанных ей денег. Он явно был пьян и не соображал, что делает этим больно, но Хи, кажется, слишком хорошо знал это чувство. И Джеюн поставил на паузу, чтобы чужие крики и рыдания не помешали их разговору. – Хисын, ты... – Включи обратно, мы не досмотрели, – говорит он, возвращая глаза к экрану, но Шим видит пустой взгляд, в котором сверкали лица актеров. – Давай промотаем, я понимаю, что тебе неприятно это видеть, прости... – шепчет Джейк, тыкая на стрелочку на клавиатуре и проматывая на 15 секунд вперёд. – Я всё не могу понять, за что ты вообще извиняешься? – бормочет Хи, устремляя глаза в потолок. – То, что мой отец моральный урод – это моя проблема. Почему ты просишь прощения... – Я не уследил за тем, что такие триггерные сцены будут, и тебе было неприятно, хотя я позвал тебя ради того, чтобы тебе было не так плохо. Наверное, за это, – парень цепляется глазами за чужие сомкнутые ресницы. – Это просто дорама. Ты не мог знать, что будет происходить, как и я. Тебе не за что просить прощения. – А... – зависает он, когда проницательный взгляд черных бездн сталкивается с его. Внутри будто прошелся разряд. – Хисын, можно вопрос? – Угу. Вперёд. – Почему твоя мама... – А, это... – он вздыхает, потирая глаза руками. – Она болела, поэтому так и вышло. – Вот как... Извини за бестактность. – Всё нормально. Давай досмотрим эту серию? У меня уже глаза слипаются, но интересно до жути. Шим смущённо улыбается и жмёт на пробел. Хисын хоть и придвигается ближе снова, всё равно не может понять, почему сфокусироваться на событиях не выходит. Наверное, это всё из-за последнего вопроса Джеюна. Стоит ли говорить, что Ли почти ему соврал? Нет, как таковой лжи не было, но болезнь – лишь одна крохотная составляющая от всех причин ее смерти. Однако об этом знать пока рано. Пока что он не готов к тому, что может рассказать Хи, и потому тот опустил огромное количество деталей. Чтобы спалось спокойнее. Чтобы мучился от кошмаров один Хисын, и никого в это не втягивал. Чтобы когда его голова безвольно упадет на подушку, а нос уткнётся Джейку в плечо, тот не нервничал и не беспокоился сильно. Чтобы он просто... Просто прижался к Хисыну спокойно, убрал ноутбук с кровати и приобнял слегка, чтобы лучше спалось. Хорошо, что так и случилось. Хорошо, что Ли ничего не сказал.