Весь скейтбординг – это воплощение идей в действие. М. Джонсон
Ветер ласкает нежную кожу щек, ерошит волосы, забивается в легкие своей свежестью и ощущением свободы. Веки слегка опускаются от яркого летнего солнца, а городской шум глушится под звуками рекомендованным интернетом фонком . Невольная улыбка появляется на губах от чувства легкости во всём теле, желания жить, а не мнимо существовать. Тэхён в свои двадцать три года достиг многих успехов своих родителей: окончил школу с золотой медалью, поступил на бюджетной основе в лучший университет страны на юридический факультет, имел на полке в родительском доме несколько кубков и грамот за первые места в разных конкурсах. Не посрамил фамилию семейства Ким, являясь гордостью Мунгён и Харин – крупных бизнесменов Кореи. Только вот удавка на шее стала впиваться в кожу и душила с каждым годом сильнее. С переездом в отдельную квартиру на окраине города вдыхать кислород стало немного легче, но сбросить груз со своих плеч так и не удалось – заголовки новостей кричали об очередных финансовых перспективах родителей. Тэхёну хотелось зажать ладонями уши и слепо прыгнуть выше головы. Да всё никак не удавалось. Каким бы успешным он сейчас не выглядел, внутри зияла червоточина, Ноев ковчег из собственных неудач, гнусных мыслей о побеге в другую страну. Молодой парень, красив собой, богат, успешен, миролюбив, да только соткан из лжи, напыщенного пафоса, эгоизма и агрессии. Рука тянется к телефону в надежде переключить надоедливый фонк на что-то более лёгкое. Взгляд цепляется за непрочитанное сообщение от Чимина – надоедливого соседского мальчишки, который навязал свою компанию и скрасил одинокие вечера своего новоиспеченного «друга» под завывания очередной мелодрамы на плазме. Тэхён не хотел заводить друзей – он по жизни был наедине с собой и своими мыслями, но знакомство и последующее общение с Паком было как само собой разумеющееся – немного надоедливо, но не раздражающе. Сбоку слышатся отдаленные голоса, но их заглушает музыка, льющаяся потоком в уже порядком «окровавленные» уши. А в следующие минуту движение прекращается, телефон выпадает из руки, а спина и задница отдают колкой болью. Тэхён хмурится моментально, слегка жмурится от боли – острые ощущения он ненавидел всей душой и хотел бы избавиться от них на всю оставшуюся жизнь. Взгляд устремляется на нарушителя покоя и там же останавливается на долгие секунды. Перед ним стоит какой-то подросток, отщепенец общества, если судить по внешним показателям: мешковатая одежда и забитый правый рукав, смешные голубые локоны, торчащие из-под шапки, большое количество колец в ушах и пирсинг на нижней губе и брови, агрессивный взгляд, но соблазнительные небольшие губы. Один наушник спадает, и до слуха доносится мелодичный, немного хриплый, очевидно прокуренный, голос. — …говорили, блять, бросай курить, не доведёт до добра, нет же, Чонгук, зачем слушать этих опущенных, — шипит незнакомец, поднимаясь с места и крепче перехватывая пачку сигарет вместе с зажигалкой. — А ты, — юноша поворачивается к причине своего столкновения. — Глаза разуй, конченый, затычки из ушей достань и начни следить за обстановкой вокруг, — чуть ли не рычит, вымещая всю накопившуюся злость. Тэхён сначала не понимает, что обращаются к нему, глупо хлопает глазами, пытаясь вернуться в реальность. На это требуется несколько секунд, после которых мужчина отмирает, встаёт на ноги, стряхивая с голубых джинсов пыль и грязь. — Не в моей компетенции принимать во внимание слова маргинала. Тэхён не раз в своей жизни сталкивался с агрессивными личностями. Его пытались задеть, испортить репутацию, зажимали в переулках после школы, делали разные пакости, и хрен бы кто знал, что они пытались этим добиться. Все их попытки были провальными – Тэхён, защищая имя своего семейства, ни разу не отреагировал, выработал внутренний стержень, научился отвечать колкостью на колкость, но так драться и не начал. Человек, повязанный вниманием и юридической властью, не имеет права распускать руки и испытывать желание надрать обидчикам задницу. Он должен быть служителем закона, держать спину ровно, а подбородок чуть выше своего оппонента, смотреть сверху вниз на собеседника, ни в коему случае не прислуживаться другим и вставать на колени – перегрызут и проглотят. Тэхён, видимо, бракованный. Ему хотелось замараться в крови, разбить череп всем неугодным, вонзить автоматическую ручку в глаз, задушить собственными руками. Безжалостный и грешный, ни одна молитва не искупит его негативных мыслей. Чонгук на негативные слова бровь одну приподнял и склонил голову к плечу, пряча ладони в своих штанах. Заинтересован? Не хотелось бы. Хочет устроить драку? Было бы в его стиле. Скинет ушат помоев из грязных слов? Вероятнее всего. Тэхён перечислял в голове несколько вариантов развития событий, но никак не ожидал того, что своего «соперника» окликнет несколько голосов. Три человека, держащих в руке скейтборды, направлялись в их сторону, желая лицезреть собственными глазами картину, что предстала у входа в парковую зону. — Повезло тебе, позер , что я своих не трогаю. Хотя на твой счёт стоило бы усомниться, — Чонгук переводит взгляд на лежащий неподалёку скейтборд нестандартной формы, совсем не изношенный, а затем обращает внимание на свой: выцветший, объезженный во всех местах, со сколами по бокам. С некой заботой поднимает его с земли и идёт в направлении своих друзей, оставляя нахмуренного, но по-прежнему гордо выпрямившегося Тэхёна в одиночестве. Тэхён неоднозначно хмыкает и с опозданием зеркалит действие маргинала. Поднятый телефон вибрирует в руке, а на дисплее красуется селфи Чимина и приторная подпись «Чимин-щи». Стоило бы переименовать его в «надоедливый сосед», «алкоголик» или «розовая вафля», но руки всё никак не доходили до столь простого и мелочного дела. Может, внутри просыпалась совесть или желанием иметь хоть с кем-то искренние взаимоотношения. Но заблуждаться в своих чувствах не хотелось, поэтому Тэхён машет головой, раскидывая свои локоны, и отвечает на звонок. — Зачем звонишь? — задаёт конкретный вопрос, желая получить короткий и информативный ответ. — Мама привезла кимчи, дакжим и пибимпап, это безумно вкусно, — мямлит сосед сквозь жевание еды. — Приезжай, я тебя угощу. У меня осталось пиво в холодильнике. Мы ещё не досмотрели ту дораму, поэтому руки в ноги, Тэхён. К слову, я вчера познакомился с новым студентом. Он прилетел несколько дней назад из Америки, представляешь. Настолько чистого английского я ещё не слышал, готов был упасть на колени перед ним… Тэхён медленным шагом направился в сторону своего дома, зная, что не рискнёт поехать на своём скейтборде из-за недавнего столкновения. Страх снова вляпаться в подобную ситуацию был слишком велик, поэтому он решил прогуляться. На подкорку закрался маргинал с вызывающей внешностью, грязным языком, поэтому болтовня собеседника на другом конце провода отошла на второй план. Встретиться с «жителем Гетто» и словесно отодрать его хотелось до щекотки, но подобный порыв был лишь бунтарской прихотью, желанием почувствовать новые ощущения. А в том, что этот маргинал способен привнести необычные ощущения, можно было не сомневаться. Вызывающий, отталкивающий и притягательный в одном лице. Впрочем, ничего кроме раздражения и зарождающейся ненависти Тэхён к новому лицу в его жизни не испытывал. Ему бы следовало зарыть яркие чувства в себе, стать более хладнокровным, каким он казался на вид, чтобы родители не сомневались, вверяли ему счастливое и спокойное будущее. Но порог от подростка до взрослого человека он ещё не переступил. Знакомые бы посмеялись, узнав, что его взросление только начинает набирать обороты, а желания, похороненные в детстве, выбираться наружу. Правильность рушит, сжирает изнутри, и умом Тэхён это понимает, но бороться с этим никак не хочет. Пускает на самотёк, хотя любит всё контролировать. Его внутреннее «я» − дебри, куда лезть не следовало даже владельцу.***
Звук скрежета доски о перила разносится по тёмной местности, но не звучит как что-то раздражающее, скорее это ласкает уши и вызывает внутри пожар. Хочется покорить все вершины города, объездить места, куда давно не ступала нога человека, почувствовать вкус адреналина ещё в большей степени. И Чонгук расплывается в довольной улыбке, завершая свой трюк. Он поправляет слегка сползшую на глаза шапку и смотрит на своих друзей. Те благополучно скатываются следом, преодолевая уже привычное препятствие. Юнги откатывается чуть дальше и слезает со скейтборда, ловко перехватывая его край пальцами, поставив в вертикальное положение. Скидывает с головы капюшон и ерошит длинные, пушистые волосы. Первое время из-за отросших локонов все его дразнили и спрашивали, когда он стал кроссдрессером . На это Юнги лишь закатывал глаза, но никак не комментировал. Сейчас все уже смирились с тем, что таким способом парень выражает себя, свою особенность. Если обратить внимание на двух других товарищей, близнецов Хан Ыну и Хан Мо, любивших носить яркие кепки, радужные цвета, красить ногти белой замазкой и в принципе откровенно вести себя, то Юнги на их фоне выглядел, как чёрная ворона. Чонгук от братьев не отставал, в школе ещё проколол себе уши, а после выпуска забил рукав и сделал пирсинг на брови и губе. Его голубые волосы – очередной эксперимент над самим собой. Весьма успешный, учитывая, что девчонки, испытывая страх, всё равно перешептывались и дарили из года в год подарки. Невинные создания любят плохих парней, а вот Чонгука любовные игрища не интересовали совсем. Неприятный опыт до сих пор оседал пеплом на сердце. — Чон, так что там было сегодня днём? — Юнги посмотрел на друга изучающе, немного задумчиво, пытаясь угадать, что творится в голове у близкого друга. — А тот парень был очень даже секси, — подкатил Хан Ыну, сделав небольшой круг вокруг Юнги. Следом за ним пролетел Хан Мо, крикнувший что-то о том, что с удовольствием бы рассмотрел его поближе. — Да еблан какой-то, вперился в свой телефон, ничего не замечая вокруг, — махнул рукой Чонгук, доставая излюбленные сигареты марки Dunhill. Вынимает одну и, зажав фильтр между губ, поджигает. — Я ему крикнул, чтоб отошёл. Сами понимаете, только скорость набрал, остановиться было бы чистым кощунством. Но всё же пришлось притормозить перед столкновением. Перед глазами, как пленка, повторялся один и тот же момент: он налетает на встречного, от неожиданности валится с доски, успев перенести тяжесть тела на задницу, чтобы не переломать себе руки или нос. Смотрит на удивлённый, растерянный взгляд, зло шипя скорее от сброса с доски, нежели от самого удара. На пару секунд, когда тела оказались наиболее близко друг к другу, в нос ударил лёгкий запах мужского одеколона, пены для бритья и денег. Последнее даже чуять не надо было. Парень с пшеничными волосами излучал богатство своего состояния, выглядел аристократично и крайне смешно смотрелся со скейтбордом. Ему бы сидеть среди богатых папиков, попивать дорогое вино, поедать устрицы и разговаривать о важности спонсирования, вклада в тот или иной проект. Не вписывался этот парень в улицы. И что забыл этот позер среди «маргиналов», как он сам соизволил назвать Чонгука, крайне непонятно. Юнги понимающе замычал и забрал зажженную сигарету из чужих пальцев. Едкий дым приятно окутал горло, следом и легкие. Блаженно прикрыв глаза, парень сделал ещё одну затяжку прежде чем вернуть добро владельцу. Близнецы вернулись с очередного круга и приземлились рядом на холодную землю, устало вытягивая ноги. Несколько часов катаний отдают приятной тяжестью в теле, и это чувство нельзя было заменить никакими тренировками. Скейтбординг у них под сердцем, слишком глубоко, чтобы променять этот вид спорта на что-то более простое. Прохожие часто крутили у висков пальцем, смотря на то, как «дурни на досках ломают общественные достояния и свои тела, занимаются полной ерундой». Никто не поймёт, пока самостоятельно не попробует встать на эту самую «доску», удержать равновесие, проехать несколько метров, вдохнув полной грудью. — Слышали про Чемпионат мира через два года и Олимпийские игры? — спрашивает Хан Мо, заваливаясь спиной на землю и раскидывая руки и ноги в форме звезды. Взгляд впивается в звёздное небо, такое красиво и чистое, что хочется дотянуться, потрогать каждую из созвездий, нарисовать собственное. — До сих пор удивляюсь, как они додумались добавить скейтбординг, — Хан Ыну пожимает плечами. — Я тут читал правила, ну устав в общем. Так они такой воды намутили, ограничив буквально во всём. Уверен, многие райдеры прыгают от радости, что удалось популяризировать этот вид спорта. Но вы прикиньте, как сильно это будет отличаться от обычного катания. Чем скейтбординг, черт возьми, тогда круче, например, фигурного катания или футбола? Сделают из свободного полёта жалкую показушность, — махнув рукой, парень недовольно сжал губы в тонкую линию, выражая всё своё негодование. — Многие группы распадутся, те же «Ястребы». Не повезло парням, всё же это одиночный вид спорта, поэтому им придётся выгрызать победу собственными силами, — подметил Юнги, и Чонгук задумался. Скейтбординг всегда был свободной стезёй. Кто-то катался ради получения удовольствия, кто-то ради адреналина, некоторые выказывали своё бунтарство против устоявшихся принципов. Но никогда это не было для того, чтобы кому-то что-то доказать или получить круглую сумму денег и медаль в подарок. Это было чем-то новым и неизведанным, непривычным. От этого возникало непонимание, зачем засунули скейтбординг в Чемпионат мира, где судьи зачастую подкуплены, а участники готовы загрызть соперников. Отвратительное зрелище. Не раз Чонгук, увлекающийся спортом, слышал, как на Чемпионате рушатся чужие судьбы. Человек, занимающийся своим делом несколько долгих лет, сгорая по нему, не получал ничего или получал травму на всю оставшуюся жизнь. Чёрт возьми, это настолько несправедливо. — Как сказал бы Маунтин: «скейтбординг не имеет ничего общего с соревнованиями или спортом, и это связано с попыткой оставаться настолько незрелым, насколько это возможно», — пробормотал Чонгук заученную назубок фразу, с которой начинал свой путь скейтбордиста. Слишком сильно она засела внутри, потому что была толчком для исполнения собственной мечты. — Хватит нам с тебя философии, — заворчал Хан Ыну, недовольно покосившись на товарища. — Стоит задуматься о том, нужно ли нам вообще пытаться попасть на Чемпионат в роли участников. Мы не хуже тех напыщенных верблюдов, которые только и делают, что красуются на камеру. — Ты не сравнивай, — Хан Мо посмотрел на брата крайне неодобрительно. — То, что мы катаем здесь, — он обвел круг в воздухе своим пальцем, обращая внимание на пустующую заброшенную улицу. — и то, что катают там, перед сотнями зрителей, это совсем разные вещи. — Соглашусь, — вклинился Юнги. — На Чемпионате мира более строгие правила. Надо будет продумывать программу и оттачивать её, искать представителя, бегать по многим инстанциям, чтобы вообще зарегистрировать себя как желающего участника, при этом надо иметь какие-то достижения в нашей сфере. Всё, что мы делаем здесь, катаясь, как умалишенные, далеко от того, что происходит на арене. В нас бурлит чувство освобождения, независимости, мы не контролируем то, что делаем. Там же придётся следить за всем вокруг, — Мин вздохнул тяжело и, опустив доску, встал на неё. Слегка оттолкнувшись от земли, он ловко стал маневрировать вокруг друзей, нарезая бездельно круги. — Это было бы отличным опытом, я бы показал, как выглядит настоящий скейтбординг, — произнёс Хан Ыну слегка обидчиво, потому что его идею не стали даже рассматривать, хотя плюсов в ней действительно мало. Парень и сам был против собственной затеи, но желание порвать всех и разорвать устои Чемпионата мира забурлила в крови, повышая уровень адреналина. — Попасть мы сможем, если займём призовые места на сеульском турнире, а потом и областном. Вопрос в другом: а оно нам надо? — спросил Чонгук, и все замолчали, создавая неловкую тишину, нарушаемую лишь звуком перекатывающегося фантика от конфеты. Чонгук зубами подхватил одно кольцо на своей губе и потянул на себя, создавая хоть и слабую, но отрезвляющую боль. Вопрос о соревнованиях в последний год встал как кость в горле, всё никак не решался. Раньше думать об этом не приходилось, все довольствовались малым: катались в своё удовольствие, собирались в группы, где хвастались изученными трюками и запоминали новые техники. Всё изменилось за один год, когда популярность скейтбординга ощущалась на кончиках пальцев. Это было необъяснимое чувство с нотками восторга, негодования, страха, что райдеров это сломает, разобьёт всмятку, разрушит само понимание «скейтбординга». Привычная свобода ощущалась теперь совсем иначе, приходилось аккуратно ломать собственную защиту в голове, чтобы двигаться в ногу со временем. И Чонгук понимал, что желает большего, желает заполучить весь мир, всю вселенную удержать в своих руках. Но этот шаг отчего-то давался крайне тяжело. Цена за ошибку была слишком велика. — Не знаю, как вы, а я бы сейчас напился, — пробасил Хан Мо и поднялся с холодной земли, чувствуя, как продрог. Товарищи одобрительно закивали, не отказываясь от столь заманчивого предложения. Несмотря на то, что они видятся часто, но именно устраивали посиделки крайне редко. Завтрашний день сулил много важных и не очень дел, парням хотелось расслабиться и подумать о планах на будущее. Если они не сделают этого в ближайшее время, вероятно, будут ощущать опустошение, которое может перерасти в ненависть к любимому делу. Каждый с этим сталкивался, до боли знакомое чувство. Повторять удар граблями по голове совсем не хотелось. Они медленно покатились в сторону дома Мин Юнги, тихо переговариваясь о трюках, совершенных за вечер. Высказывали недовольства, бросали друг другу советы, имели желание изучить что-то новое. И это настолько походило на волнение перед важным решением, что Чонгук даже улыбнулся кончиками губ. Судьба никогда не была к нему благосклонна.***
Тэхён делает глоток холодного чая и блаженно прикрывает глаза. Наслаждаться любимым напитком, слушая разговоры главных актёров на фоне, расслабляться под недовольные ворчания Чимина, было сплошным баловством. От него отказаться казалось невозможным. Можно пересчитать по пальцам, когда наследник семейства Ким мог позволить себе вольность – раскинуться на мягком диване в домашней пижаме, слегка ссутулиться, наблюдать за целующимися героями, чья актёрская игра оставляла желать лучшего. Чимину вся эта романтика нравилась до жути, да и сам он был мягкотелым. Ранишь его острыми словами, а он обиду проглотит, спишет всё на плохое настроение собеседника, приободрить попытается и снова будет лезть. Добряк, а таких в обществе любят обижать. — Хочу такой романтики в жизни, — прошептал восхищенно парень, допивая вторую банку пива. Он слегка опьянел, что было видно по краснеющим ушам и блестящим глазам. Действия стали расхлябанными, с трудом контролируемыми. И это в какой-то степени смешило. По Чимину и не скажешь, что он ровесник Тэхёна и учится на медицинском факультете. Болячки, кровь и вся серьёзность медицины никак не вязались первое время с Паком, пока не пришлось лично убедиться в обратном. Тогда на улице одна беременная женщина припала к земле, живот руками обхватила и отчаянно застонала, не зная, у кого помощи просить – преждевременные роды, вероятная угроза выкидыша, учитывая, сколько крови было под ней. Чимин первую помощь оказал не раздумывая, был тогда серьёзным и хладнокровным, будто каждый день с подобным сталкивался. И до Тэхёна дошло, что этот парень умеет разделять себя на две половины, словно у него психическое заболевание. — Получить или подарить? — интересуется Тэхён, слегка приподнимая брови в ожидании. Сомнения по поводу ориентации своего соседа висели в воздухе, хотелось их развеять и получить конкретный ответ. В жизни приходилось сталкиваться с разными людьми, среди которых были и геи, и лесбиянки. Поначалу сложно было смириться с тем, что можно полюбить человека одного с тобой пола, но чем чаще такие явления представали перед глазами, тем отчетливее рушились возведенные обществом рамки. Нет, Тэхён не был ярым гомофобом, просто многое не мог понять. Человеческие чувства, эмоции были чужды ему. Он запрограммирован для работы, успешной карьеры, женитьбы на не менее влиятельной девушке и нескольких детей, которые продолжат дело отца. Стоило уйти из отчего дома и влиться в студенческую жизнь, как в душе Тэхёна начался просыпаться вулкан. Ощущалось так, будто он скоро разверзнется, разрушит всё вокруг – это станет точкой невозврата в прежнюю жизнь. И этого хотелось ему меньше всего. — Мммм, — Чимин неоднозначно мычит и улыбается, что было в его стиле. Всегда говорил загадками, кидал намеки, невидимые сигналы в космос отправлял, но никто их не ловил. Даже Тэхёну это не под силу. Тяжёлый выдох вырывается из груди, но уточнять больше не хочется. Взгляд падает на экран, где мужчина нежно прижимает хрупкую девушку к себе, целует её шею, нашептывая слова о любви, смотрит столь трепетно и ласково, что кроме раздражения подобная сцена ничего не вызывает внутри. Что вообще такое любовь? Как можно влюбиться в абсолютно чужого человека, которого встретил пару раз? Как можно испытывать к нему что-то настолько сильное, чтобы бросить всё к его ногам, самому пасть, скинуть все концы прошлого и начать новую жизнь? Тэхён не понимает, желание понять напрочь отсутствует. Взгляд хватается за одиноко стоящий скейтборд в углу гостиной Чимина. Он не вписывается в общий, бежево-однотонный цвет комнаты. Непонятных рисунков на нём куча, сам он выглядит очень статно, красиво, как-то по родному. Тэхён поэтому иногда катается на нём, разрезая ветер перед собой, игнорируя все предупреждающие знаки. Скейтборд вызывает чувство отчужденности от мира, непонятную свободу, легкость от пят до кончиков волос. Он никогда не думал питать к какому-либо виду спорта чувства, занимался ещё в школе стрельбой, иногда ходил на парные танцы, подменяя своего знакомого, присутствовал на многих спортивных мероприятиях. Однако тягу ни к чему не чувствовал, пока однажды не наткнулся ночью на катающегося скейтера, что незамысловатые трюки выполнял. Выглядел он при этом так счастливо и открыто, что Тэхён невольно засмотрелся. Он не помнил уже, как зашёл в магазин, купил скейтборд, что посоветовал продавец, необходимую экипировку. А в последующие дни усердно учился держаться, даже попробовал через год выполнить какие-то трюки, но отбросил эту затею. Иногда выбирался из дома, чтобы просто прокатиться, отвлекаясь от «важных» повседневных дел, чтобы остудить голову, а после вернуться в обычный жизненный поток и стать её частью. Цикличность продолжалась вплоть до сегодняшнего дня. В голове щелкнуло, и Тэхён сжал руки в кулак. Перед глазами нарисовался образ того маргинала-мудака, который нарушил спокойствие жизни, привычный ритм лишь одним действием. И внутри что-то засвербило, ноги задрожали, желая снова встать на доску. На часах перевалило за полночь, завтра предстояло наведаться в компанию, в жизни которой он непосредственно активно участвовал, поэтому от затеи о прогулке следовало отказаться. Это Тэхён и сделал, задумчиво переводя взгляд на соседа. — Ты там что-то говорил про нового знакомого, — начал диалог, чтобы отвлечься от собственных мыслей и наивных глупых порывов. — Точно! — Чимин засиял и скрыл улыбку за баночкой пива, поворачиваясь слегка к рядом сидящему слушателю. Дорама оказалась нагло забытой и отставленной на второй план. — Его зовут Ким Намджун, корейского происхождения, но большую часть жизни прожил в Америке. Очень эрудированный и интересный молодой человек, — с важным и серьёзным видом произнёс, а затем слегка мечтательно вздохнул. — Ты не представляешь, как он красив. Опрятный, ухоженный, от него чертовски вкусно пахнет, носит очки, из-за чего кажется умным. Хотя таким он и является. Рассказывал мне о жизни в Америке с такой теплотой, мне даже самому захотелось однажды там побывать. Я был только в Китае и то, мне удалось только часок прогуляться. Ничего даже не посмотрел! — Там и нечего смотреть, Китай ничем от нашей страны особо не отличается. Численностью только, полагаю. В целом, менталитет схож, как и многие достопримечательности, — пожал плечами Тэхён, отставляя кружку с недопитым чаем на небольшой столик. — Неважно, — отмахнулся Чимин и продолжил свой рассказ о некоем Намджуне, который полностью заполнил голову впечатлительному соседу. Тот прерывался только на пиво, чтобы сделать пару глотков. И Тэхён ему действительно благодарен, потому что за разговором об этом американце с азиатскими корнями собственные мысли ушли из головы, будто их и не было. И ему удалось вдохнуть полной грудью, прикрыть глаза и насладиться остатками успокоения перед предстоящими днями. Отчего-то ощущение, что всё не будет спокойно, не покидало молодое тело.