Бенедиктио

      — А-а-ах, твою ж мать…! — застонал лежащий Гнус умирающим голосом, схватившись за голову. — Почему так голова болит?              Доктор чувствовал себя крайне отвратительно: невыносимая боль чуть ли не во всём теле боль начала мучить его почти сразу же, как только он пришёл в сознание К тому жн, во рту и в горле стояла настоящая засуха. и ещё, кажется, понемногу начинает тошнить. В глазах иногда мелькали черные кружочки, а в ушах стоял гул и кроме собственного голоса ничего не было слышно.       — Блин… — протянул Гнус, с трудом заставив себя присесть и хоть как-то прийти в себя.       И худо-бедно ему это удаётся, чудов не грохнувшись на пол носом. Тут до сознания доктора только сейчас начали доходить странные стуки, которые похожи на…       — Что за…?!       Гнус переместил свои очки с лба на нос и немного плывущим взглядом увидел, что находится к купе поезда и всё это время спал на нижней койке. С нарастающей паникой и дрожью во всём теле, постепенно покрывающимся холодным потом, он медленно осматривал купе, жадно вдыхая прохладный воздух, пока не увидел большое окно, за которым красовалось звездное небо со «стареющим» месяцем, а под ним — чёрное поле, почти скрытое густым туманом.              — Ч-что за херня…? — дрожащим голосом спросил Гнус, хоть и понимал, что никто не даст ему ответ.              Первое, что пришло в голову учёного — это позвать проводника. Раз он находится в поезде, то хоть какую-то информацию он может узнать только у проводника. Еле соображающему доктору пришлось взять шарики в кулак, чтобы с стиснутыми зубами пересилить боль и оторвать свою задницу с койки. На дрожащих ногах, которых он почти не чувствовал, он поковылял к двери, выходящий в коридор. Но вдруг доктор, не до конца оправившись, спотыкается от собственную ногу и впечатывается носом в дверь, тихо матюкнувшись. Не менее дрожащей и потной рукой он потянулся к дверной ручке и с силой сжал её, вот только ручка ни в какую не опускалась вниз. Чуть опустив голову, доктор увидел ещё и замок, который, походу, закрыт. Открыв замок и ещё раз повернув ручку, Гнус резко почувствовал, как начинает падать из купе из-за резко открывшейся двери.              — Воу-воу, полегче, молодой!              В глазах ненадолго потемнело, и Гнус не сразу осознал, что впечатался не в твёрдую стенку, а в кого-то живого. Теплые ладони поочередно прикоснулись к плечам и аккуратно отодвинули дрожащее тело доктора назад. Прищуренными глазами, в которых изображение то двоилось, то троилось, учёный увидел фигуру, о очертаниям напоминало мужскую.              — Батюшки, — снова послышался этот голос, бархатный и обеспокоенный баритон, — я смотрю у вас тяжёлое похмелье, товарищ пассажир.       — К-как вы поняли, что у меня…? — Гнус не стал продолжать - стыдно стало за такой дрожащий голос.       — Товарищ, да вы еле на ногах стоите, да ещё от вашей рубашки спиртным пахнет.       «Блять, ну и позорище!», — Док снова почувствовал, как головая боль нарастает с новой силой, поэтому рука на автомате потянулась к лбу.       — Тихо-тихо, вам хуже стало? — Не дожидаясь ответа, собеседник бросил руку Гнуса на себя, завёл обратно в купе и усадил учёного на койку, пресловив его тело в холодной стенке. — Сидите, ничего не делайте, я сейчас вернусь.              По телу пробежали миллионы мурашек, голова с вспотевшим лбом по новой загудела, а противная тошнота вовсе не собиралась никуда уходить. Доктор теперь боится, что если проводник, если это вообще он, не вернётся, то ему придётся быстро искать ближайший туалет, чтобы не испачкать ковёр содержимым своего желудка.              «Твою ж мать! Сколько же я выпил?» — Гнус приложил холодную руку к лбу, немного покачиваясь и в мыслях молясь, чтобы его не начало тошнить.              Для доктора пара минут в купе прошли как часы, и учёный, боясь, что проводник не успеет прийти вовремя, с трудом пересилил себя и оторвался от места, чтобы как можно быстрее покинуть из купе. Только не успел он выбраться в коридор вагона, как снова втыкается в ту же самую грудь, только не так сильно, как в первый раз. Гнус отшатнулся от него, но на этот раз удержался на ногах, несмотря на их дрожь.              — Мужчина, вы куда собрались? — до ушей прикрывшего глаза доктора долетел тот же самый голос.       — Меня сейчас вырвет, — прохрипел доктор, с страхом чувствуя, как вот-вот случится неизбежное.              Через секунду,,после слов Гнуса, что-то положили на стол, а потом его плечо резко обхватили двумя теплыми руками и быстро вывели его со словами:       — За мной, быстрее!

***

      — М-да уж, — проводник аккуратно завёл Гнуса в его купе, — много вы, однако, выпили, раз до такого дошло.       — Не продолжайте, — простонал Гнус, чувствуя себя паршиво.       На ватных ногах, учёный наконец-то смог присесть, однако не успел на прилечь, как ему протягиваются две руки: правая с белой таблеткой, а левая — со стеклянным стаканом с водой.              — Выпейте, это аспирин.              Док вяло взял стакан и таблетку, закинул лекарство в рот и выпил немного воды, после чего проглотил. Оставив наполовину пустой стакан на столике, Гнус медленно прилёг на спину, чувствуя как его спину и затылок охватывает небольшой холод от сидения.              — Вам может, подушку принести? — осторожно спросил проводник.       — Не надо, — коротко сказал Гнус, скрепив пальцы в замочек над солнечным сплетением.       Через несколько секунд Док повернул голову влево и только сейчас, когда ему стало немного легче, обратил внимание на внешность того, что был с ним всё это время рядом. Это было существо, похожее на человека, а точнее, мужчину европеоидной расы около тридцати пяти лет, только у него была серо-бежевая кожа, кудрявые темно-фиолетовые волосы, собранные в небольшой хвост, оттопыренные заостренные уши, и довольно странные глаза. Склеры глаз имели бледно-лимонный цвет и багровую радужку. Одет он был в специальную униформу: хлопковая плотная рубашка светло-желто-бежевого цвета, прямые брюки и жилетка цвета светлой вишни с белыми пуговицами, черные лакированные туфли, которые блестели, как стоячая вода на солнце, а на голове он носил пилотку цвета вишнёво-персикового цвета с неизвестной доктору эмблемой. Теперь доктор окончательно убедился, что перед ним проводник поезда.              Фиолетоволосый «эльф» сейчас посмотред в окно, глубоко вздыхая. Он медленно повернул голову обратно на учёного и негромко добавил:       — Если что, экспресс едет уже около четырех часов, так что думаю, что аспирин вам можно принять.              Вдруг на глазах проводника Гнус, с трудом пересилив себя, присел на койку и, сгорбившись, схватился за голову.              — Что такое? Вам хуже стало? — Парню стало не по себе, от чего он мысленно приготовился к худшему.              Гнус, после недолгой паузы, произнёс, еле сдерживая себя:       — Нет, я… я просто не понимаю, как так вышло!              Проводник вопросительно посмотрел на потрепанного учёного:       — Что вы имеете в виду? Расскажите, пожалуйста.              Доктор сглотнул и постарался глубоко дышать, чтобы пересилить нарастающую панику, а после поднял взгляд на проводника и продолжил:       — Меня тут вообще быть не должно, понимаете? Я вообще никуда не планировал ехать. Тем более, я ничего не помню с прошлого вечера.              После слов Гнуса проводник резко изменился в лице - его охватило удивление от произошедшего.              — Вы это сейчас серьёзно говорите?       — Да, это всё правда! — Гнус понемногу стал агрессировать, но быстро смог взять себя в руки и смягчил тон в голосе. — Простите. Так вот, последнее, что я помню, была вечеринка моего кореша: танцы, девочки, алкоголь, и потом ко мне подсел какой-то солидного вида мужик и… И потом я просыпаюсь в этом купе.       — М-да уж, так себе история. — Желтоглазый «эльф» почесал затылок и поправил свою пилотку. — Но позвольте, а как вы тогда оказались в экспрессе?       — Да говорю же, я не знаю… — вдруг Гнус почувствовал, как под его туфлей что-то мимолетно зашуршало и он опустил голову вниз.              На полу всё это время валялся блестящий золотая бумажка, на которой белыми буквами написано «Билет на Мистик-экспресс», а снизу были номер купе и пункт прибытия.              — Это… Билет? — Гнус отрывает по подошвы билет подносит его по-ближе.       — Господи, — испуганно произнёс проводник, — уважаемый, вы в курсе, что это такое?       — Эм, это билет на ваш экспресс, я так понимаю.       — Нет-нет, это не просто билет на наш экспресс, это Золотой билет, или, как мы их называем, «билеты-безотказники».       — Почему вы их так называете?       — Потому что это особые магические билеты, которые приобретают для того, чтобы сразу из дома переместиться в купе вагонов в назначенное время и первый, кто прикасается этого билета, гарантированно и безотказно оказывается в нашем экспрессе. Поэтому они так и называются.       — Да ладно. — Гнус повертел билет, осмотрев одну сторону, а потом другую. — Удобно, блин.       — То есть, получается, вы первым тронули чужой билет и просто переместились в экспресс?       — Подождите, а… — Гнус запнулся, ведь он кое-что осознал. — Простите, а как вас зовут?       — Ах, точно, забыл представиться, — проводник снял пилотку и прижал к груди. — Меня зовут Джонатан Брис, но можно просто Джон.       — Ладно, Джонатан, — сказал доктор, и продолжил. — А с этим ничего нельзя сделать? Ну там, сообщить об ошибке или что-то ещё?       — К сожалению, в этой ситуации ничего сделать нельзя, — сказал Джон, пожав плечами, — хотя… Дайте-ка мне билет.       Гнус отдаёт Джонатану билет и «эльф» несколько секунд поразглядывал билет, но вдруг его взгляд снова поменялся, стал каким-то тревожным, после чего он широко открытыми глазами посмотрел на учёного:       — Эм… Как вас зовут?       — Я — Доктор Гнус.       — Доктор, не хочу вас пугать, но вы едете на конечную остановку.              Доктор слегка напрягся после слов Джонатана, хоть и не до конца понимал, от чего именно, поэтому спросил:       — И что там, на этой конечной остановке?       — Там заповедник «Индиго Пайнс», а это, мягко говоря, не очень приятное место.       — Индиго Пайнс? — удивился Гнус. — Никогда не слышал о таком заповеднике. А сто таком такого страшного?       — Я не знаю, — Джонатан передал Гнусу билет обратно, — ведь я, как проводник мистического экспресса, не имею право выходить, пока экпресс не прибудет в депо. Однако, я слышал от магов-исследователей, что это гиблое место, так как там творится неладное.       — М-да, ну и попал я.       — Вы не просто попали, Доктор. — проводник кладёт билет на столик. — Это билет в один конец, а значит, что по прибытию на конечную остановку, вам придётся сойти с экспресса.       — Ну зашибись! — Гнус снова схватился за голову. — Я практически с голой задницей и пропитанной алкоголем одеждой еду хрен пойми куда! Это одна из тех ситуаций, когда я не знаю что мне делать!              Джонатан отвел взгляд, попутно почёсывая затылок второй раз, а затем он сказал:       — Я, конечно, мало чем могу помочь вам, но кое-что сделать я всё-таки могу. Идёмте за мной.              Джон и Гнус вышли из купе и отправились путешествовать по вагонам. Прежде, чем оправиться, проводник открыл окно в купе Доктора и закрыл дверь, чтобы оттуда выветрился запах алкоголя.              По пути Доктор много раз обращал внимание на стиль и убранство вагонов. Старый, винтажный стиль прямиком из восемнадцатого или девятнадцатого века. Причём, всё так хорошо сохранилось, что Доктору казалось, что он переместился назад в прошлое и путешествовал по ночному миру данной эпохи. Однако за окнами по-прежнему стоял густой туман, укрывшее собой чёрную землю, а небо всё также черное и усыпано звёздами. Несмотря на слова Джона, что экспресс едет около четырех часов до рассвета, конечная точка ещё далеко. Также учёный заметил, что в вагонах почти ничего не было; только пару калек от силы, которых можно смело по пальцам пересчитать.              Вскоре, пройдя некоторое количество вагонов, Джон и Гнус пришли к небольшой дверце, которую проводник незамедлительно стал открывать ключом.              — Что это? — спросил учёный, поправив свои очки.       — Это кладовая. — Джон отодвинул дверь в сторону. — В ней мы храним потерянные вещи, за которыми так и не вернулись.       — И зачем мы сюда пришли?       — Подождите здесь.       Джонатан зашёл внутрь и начал что-то там рыскать. Продлилось это недолго, и проводник вытащил чемодан, находившийся в хорошем состоянии.       — И зачем он нам нужен? — спросил Гнус.       — Сейчас узнаете.              Дальше проводник и учёный вернулись на один вагон назад, ведь там был туалет. Джонатану пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить доктора поменять пропитанную алкоголем одежду на чужую. Гнус сначала отнекивался, ведь, черт его знает, кто до него это носил, однако потом он всё-таки согласился, ведь. Перед этим пришлось немного умыться, чтобы полностью смыть с себя запах алкоголя, Джонатан для этого сам предложил так называемый набор путешественника. После того, как доктор более-менее привёл себя в порядок, он надел новую одежду. Это был украшенный голубыми звёздами тёмно-синий свитер, который для Гнуса как оверсайз, да ещё рукава были немного мешковатыми. Чёрные штаны из хлопка, которые были ему так же немного великоваты, но, к счастью, к нему прилагался кожаный коричневый ремень, а из обуви Джонатан нашёл мужские сапоги на шнуровке, которые были доктору в самый раз. Учёный заправил штанины в ботинки, чтобы не болтались.              Гнус вернулся в купе, правда перед этим, он перепутал свое купе с соседним. Мужчина закрыл дверь, присел на койку и бросил гневный взгляд на золотой билет. Учёный взял его и смотрел на жесткий позолоченный кусок бумаги Опустошенно, зло.              "Проснуться в непонятном экспрессе и ехать какую-то чертовщину. Да, блять, зашибись! Именно этого мне не хватало в жизни… Как ты, сволочь, вообще оказалась в моих руках?! Какая тварь тебя ко мне подсунула?! Выберусь из этого заповедника, найду этого урода! Усугубляет тот факт, что я практически ничего не помню с прошлого вечера."              Гнус с злостью пальцами примял концы билета и бросил в на столик. Учёный зажмурился и пальцами начал массировать виски.              "Не могу поверить, что я так сильно нажрался, что даже не помню, с кем я вчера тусил! Хотя, стоп…! Секундочку… Кажется, это была вечеринке у… Нет, не у него… Блять, даже знакомых лиц не помню. Любопытно, это какого алкоголя надо было выпить, чтобы так мозг поплыл? При чём, в немаленьком количестве. Блин, буду надеяться, что потом мне это не вылезет боком."              Немного успокоившись, доктор вздохнул:       «М-да, я в полной жопе…»              Вдруг в дверь купе постучали, и почти сразу же раздался голос Джонатана:       — Доктор, можно войти?       — Да-да, конечно. — После ответа дверь открылась, и в купе зашёл Джонатан, держа в одной руке комплект одежды, а в другой — тот самый чемодан.              Как только Гнус привстал и закрыл за ним дверь, желтоглазый проводник поставил чемодан на соседнюю койку напротив Гнуса, потом сел и положил вещи себе на колени, кроме туфель доктора — их он по-прежнему держал в руке, придерживая указательным и средним пальцами. Учёный тут же заметил свои шмотки, которые были аккуратно сложены, но от них теперь попахивало не алкоголем, а лавандой.              — Вы что, мои шмотки постирали?       — Да. В раковине быстренько выстирал, чтоб избавится от запаха алкоголя, а потом высушил с помощью магии ветра и погладил.       — Хех, вот это я понимаю сервис, — Гнус взял с колен проводника свои вещи.       — Я думаю, вам лучше остаться в тех вещах, которые сейчас на вас, — сказал фиолетоволосый «эльф». — Я очень давно видел двух магов, которые как раз ездили в Индиго Пайнс и они были одеты… По осеннему.       — Эм… А как давно это было?       Проводник опустил взгляд в пол, почесал затылок и, подняв глаза, сказал:       — Ну… В последний раз в Индиго Пайнс ездили лет пятьдесят назад, а потом поездки туда прекратились. Я тогда первый год проводником работал.       — А из-за чего поездки прекратились?              Джонатан резко помрачнел, и Гнусу это не особо понравилось, однако проводник вздохнул и ответил:       — Там бесследно исчезают маги.       — В смысле, бесследно? — Гнус явно не ожидал услышать такой ответ.       — Я не знаю, правда это или нет, потому что слухи бывают разными, но факт один: Индиго Пайнс является очень дурным местом, куда лучше не соваться. Я не знаю, что там творится, потому что мне, как проводнику, запрещено покидать поезд до прибытия в депо, даже просто выйти на станцию нельзя.       — Одна новость «лучше» другой, — Гнус опустил глаза чуть ниже и заметил на коленях Джона ещё одну вещь. — А это что?       — А, это я в кладовке нашёл. Давно лежит, но в отличном состоянии.       Гнус взялся за аккуратно сложенную одежду, встал и развернул её. Это оказалась мужская парка, сделанная из тёмно-серого сукно. На уровне талии были колечки, в которых был продет черные ремень. Пуговицы были даже на горловине, чтобы в случае чего можно было шею прикрыть.              — Прикольно, — сказал Гнус, рассматривая вещицу. — А ну-ка…              Он одел парку на себя, и та оказалась на два размера ему больше, однако в ней можно свободно двигаться; главное, ремень хорошенько затянуть. Доктор даже капюшон смог натянуть на голову. Единственное, он немного закатал рукава и края капюшона, чтобы не мешалось.              Проводник не упустил шанса прокомментировать новый образ учёного:       — Хм, а вам идёт.       — Теперь я точно не замёрзну. — Гнус снял с себя куртку и, положив её на койку, спросил: — Кстати, а сколько ещё ехать до Индиго Пайнс?       — А, сейчас, — Джонатан вытащил карманные часы и посмотрел время. — Ещё часа четыре ехать. А что?       — Ничего, просто… — Гнус немного замялся. — Думаю, пока есть время, в вагон-ресторан сходить.       — Ох, точно! — Эльф аж вскочил с места. — Пойдёмте, я провожу вас.       

***

             Доктор одиноко сидел за стол, время от времени поглядывая в окно, за которым пейзаж оставался прежним: ночное небо с затуманенным видом на что-то непонятное. Мужчина за всё время не почувствовал ни малейшего чувства голода. Однако, несмотря на неприятную «очистку» желудка, учёный пришёл к выводу, что нужно заставить себя хотя бы маленько поесть. Из имеющегося ассортимента перед ним стояла небольшая чашечка, в котором находился куриный бульон с небольшими кусочками курицы, а также к супу прилагалась ещё одна чашечка, но уже с сухариками. Помимо куриного недо-супа, на столе также стоял стеклянный стакан со сладким чёрным чаем и небольшая булочка. С горя пополам Гнус смог заставить себя выхлебать этот несчастный бульон, чтобы потом холодным не есть, а дальше пришла очередь булочки с чаем. Внутри неё оказалась варёная сгущёнка, от чего стало даже приятно. С ней мужчина в очках расправился охотнее, чем с куриным бульоном.       

***

             До прибытия к месту назначения оставалось около пяти минут. Гнус, одетый во все новые шмотки, стоял перед выходом из экспресса с чемоданом в руках. В чемодан они с Джонатаном положили самое необходимое: старые вещи доктора, набор путешественника, которым Док успел по пользоваться ранее, небольшая аптечка, и пара бутербродов на перекус. Конечно, это не всё, что нужно, но что смогли найти. Проводник по лицу видел, что Гнусу сильно не по себе, однако другого выхода нет: либо сам выходишь из экспресса, либо другим, более неприятным способом. Когда Джонатан рассказал Гнусу про этот способ, учёный однозначно решил добровольно сойти из поезда.              — Надеюсь, я смогу выбраться оттуда, — сказал Гнус, несмотря на неуверенность в своём голосе.              Джонатан положил руку на плечо доктора и ответил:       — Надейтесь на лучшее.              Они оба почувствовали, как поезд начал останавливаться, из-за чего Джонатан убрал руку:       — Мне пора уходить на свое место. Удачи вам, Доктор.       — Джонатан! — Гнус окликнул проводника и тот удивленно посмотрел на него, не успев закрыть дверь в другой вагон. Учёный с грустной улыбкой сказал: — Спасибо вам за всё.       — Надеюсь, что мы всё встретимся. До свидания, — Джонатан выделил из себя улыбку и закрыл за собой дверь.              Гнус остался один. Вскоре, экспресс полностью остановился…