* * *
Утро выдалось нелегким. И началось оно, на удивление самого Юнги, в обед. Мин очень хорошо поспал. Восполнил, так сказать, долг за все те ночи, когда ложился слишком поздно, а просыпался рано. Но несмотря на отличное самочувствие, у него все валится из рук. Он чуть не проливает на себя кофе, когда ищет в ежедневнике адрес ресторана, в котором будет проходить ужин. Когда гладит костюм, чуть не прожигает в нем дыру, а мысль о том, чтобы сдать его в прачечную на цокольном этаже, приходит слишком поздно. И все же он успевает на ранний ужин вовремя. Родители практически не изменились за время его отсутствия. Мама только краше становится с каждым годом, светится вся и улыбается, когда видит сына, по которому скучала каждый день. Отец всё такой же: строгий и надменный взгляд, прямая осанка и хмурые брови, отчего выступают морщины на лбу. Хмурость исчезает на время, когда речь заходит о проекте, и отец счастливо рассказывает о его деталях. — Сын, ты бы прекратил маяться дурью и взялся бы уже за ум. Твоё преподавание смешно и нелепо, приходи лучше ко мне в компанию. Ну сколько можно говорить… — уже слегка опьяневший отец говорит довольно много, и Мин-младший этому совсем не рад. — Отец, мне нравится то, что я делаю. И мнение моё никак не поменяется, — стоит он на своём, спокойно перебирая приборами овощи в тарелке. — Глупый мальчишка, — вздыхает Гвансон. Знает прекрасно, что сына не переубедить, но попытаться стоило. Мать все это время сидит тихо и поддерживает разговор короткими фразами. В работу мужа она никогда не лезла, имея свое маленькое дело, поэтому не могла бы встать на чью-то конкретную сторону. Мужчины должны решать свои дела между собой. А когда разговор о работе плавно заканчивается, она привлекает внимание к себе, меняя тему. — Юнги, дорогой… Ты там в Сеуле ни с кем не познакомился? Может, общаешься уже с кем, а нам говорить не хочешь? — женщине всегда было интересно, как складывается личная жизнь её единственного сына. И сейчас она задает вопрос, совсем не думая о его последствиях. Видимо, то, что было несколько лет назад, совсем стерлось из памяти. — Мама, ты же знаешь, у меня никого нет. Вы прекрасно помните моё отношение к… — «девушкам» остаётся недосказанным. Отец его перебивает слишком резко: — Что ты такое говоришь?! Твои подростковые бредни уже давно должны были сойти на «нет»! Ладно, раньше я глаза закрывал, думал, созреешь и за голову возьмешься! Наиграешься и успокоишься, а ты! — Отец, не кричи, прошу. Тут же люди… — Юнги, в принципе, никакого дела до других людей нет и никогда не было. Но ситуация заметно накаляется, и он от этого не в восторге. — А внуки?! Я что, получается, не доживу до этого момента? А они хоть будут вообще?! — Мин Гвансон, кажется, абсолютно ничего не слышит, когда хлопает по столу рукой в порыве злости. Ни тихих перешептываний в зале, ни просьб Борым — своей жены — быть спокойнее, ни учащенного дыхания сына. Разрастающаяся ссора переходит на крики всего семейства. Юнги изначально знал, что так будет. Но один факт — разговор этот состоится в стенах ресторана, а не в доме — его заметно удивил и разозлил. Он никогда не стеснялся себя, и его не волнуют взгляды со стороны. Он переживает за репутацию своих родителей, поэтому пытается разговор этот хоть как-то подвести к логичному концу. Юнги встает с места и кидает одну-единственную фразу, а после покидает взрослых. «Я не смогу измениться, поймите уже это.» Он никогда не сможет полюбить ни одну девушку, потому что ему нравятся парни. Мин знал, что вечер закончится именно так. Он был готов к этому, но злость внутри него все равно растёт. Чувства все смешиваются между собой. Он расстроен, и в то же время, ему плевать. Юнги давно прошёл через все стадии гнева общества в его сторону. Просто уже давно он этого не испытывал… Ностальгия немного взяла верх над разумом. Перед глазами пролетают моменты его школьной жизни. Первое знакомство с девушкой. Затем и с парнем. Насмешки и задирания. Но это было раньше. Это его прошлое. Сейчас Юнги уже не шестнадцатилений подросток, за которого некому было постоять. Сейчас он уже взрослый парень. С другим мышлением и другими взглядами на всё. Он прекрасно все понимал, но почему же на сердце так тяжело? — Юнги, подожди меня! — вот к чему Мин готов точно не был, так это услышать голос знакомого ему человека здесь. Он ещё не видит окликнувшего, но знает, что это Чимин. И отчего-то увидеть его сейчас он вовсе не осмелился бы. Мин слегка оборачивается и видит запыхавшегося Пака. Тот бежит к нему, на ходу надевая куртку поверх костюма, и чуть не сталкивается с ним, когда Юнги резко останавливается. — Чимин, ты чего это тут? — Уже ничего. Не хочешь сходить куда-нибудь выпить? Я угощаю. Юнги сомневается совсем немного, но все же кивает. Выпить ему не помешает, тем более в хорошей компании.* * *
— И все же очень странно, что мы снова вот так столкнулись! Я был так рад тебя увидеть в тот момент. Ты, как тот самый знак — валить, прошёл мимо, и вот теперь мы здесь! Знаешь, никогда бы не подумал, что смогу спокойно встать на половине разговора и просто уйти, — Чимин прерывается, чтобы сделать глоток виски, в горле пересохло, и продолжает, но уже не так оживленно. — Ты наказание моё или исцеление? Слишком уж многое меняется с нашей с тобой встречи. Юнги хмыкает, но не отвечает. Спокойно смотреть на то, как Чимин возмущается и чуть ли не валится со стула при каждом небрежном взмахе руки во время диалога, становится невозможно. Они сидят в баре всего лишь около двух часов, и за это время успели рассказать предысторию того, как прошёл их ужин. Причину ссоры с родителями Мин не стал озвучивать открыто, но на замысловатое «Мои особые вкусы и интересы» Чимин отреагировал весьма выразительно. Глаза свои прищурил хитренько и после долгой такой паузы все же свернул разговор к своей бывшей жене. Кстати говоря, Юнги эта история тоже заставила слегка разозлиться и сидеть с недовольным лицом. Ведь как можно было так поступить? Да, не все пары живут долго и счастливо, но Минджун же не виноват. Ладно, Минджун сейчас совсем невовремя промелькнул в голове, потому что пьяный мозг отказывается соображать здраво. Мысль о том, чтобы показать, как Юнги может любить чужих детей, сейчас же совсем не вовремя, так же?! Чтобы не забивать голову неподходящими мыслями, Юнги предлагает разойтись по домам. И тут Чимин начинает причитать о том, что Минджун его не простит за довольно позднее возвращение. На что Юнги предлагает прогуляться завтра втроём где-нибудь в торговом центре, чтобы малыш не замёрз. Как раз Мин смог бы ответить на то сообщение не по телефону, а прямо глядя в глаза ребёнку, чтобы он точно поверил его словам. Чимин заходит в квартиру Тэхёна, стараясь не шуметь. Самого Кима нет, а Минджуна он застает спящим в обнимку со своей любимой игрушкой. Джиын что-то говорит про ужин в холодильнике и отправляется в свою комнату. А Чимину не до еды. Наелся уже вдоволь. Быстро принимает душ и ложится рядом с сыном, тихо извиняясь за долгое отсутствие. Завтра он точно пообещает себе больше так поздно не возвращаться. И отведет Минджуна в торговый центр. И Юнги обязательно позовёт с ними. Друзья должны же держаться вместе? Определённо так. Юнги хороший. И сыну он нравится. Проблем точно не должно быть. Пак Чимин в этом уверен. Но так ли уверен в этом Мин Юнги? Лёжа на своей кровати и вспоминая Чимина, Мин смотрит на свой вставший член и думает об обратном. Проблем точно не оберешься, но с этим он разберётся позже.