Ветер влюбился, должно быть...

Сын Ян думает о том, что все места похожи и разницы между трущобами Корё и запутанными коридорами дворца Юань почти что никакой. Может быть, потому что люди везде одинаковы. Она наблюдает исподлобья и молчит. Молчание служит ей защитой в большей степени, чем острый язык. Ей полезно учиться молчать, возражать - не то, что подобает женщине. Сын Ян с удивлением отмечает для себя, что женщинам вообще не полагается слишком многого - удобной одежды, хорошей еды, своего мнения. Вспоминая того, кто лишил её защиты мужской личины, она злится ещё больше. - Ты упрямее, чем я думал. Она видит начищенные сапоги, но не поднимает взгляда от пола, который усердно вощит. Бунтовать можно и покорно. - Покажи руки, - голос Тэнгиса требователен и резок, голос командира, который не ждёт сопротивления. Если бы Сын Ян не собиралась его убить, ей бы понравилось подчиняться такому. Но она, конечно, не подчиняется. Удар отполированной бамбуковой палкой обжигает её спину от внезапности, не от боли, наворачиваются слёзы. - Покажи руки господину, ты его что, не слышала? - визгливый вскрик старшей служанки разбивается об упрямство Сын Ян, но ожидаемого удара не следует. Тэнгис грубо поднимает Сын Ян на ноги и разворачивает ладони. Кровящие трещины не успевают стянуться, а щёлочь для уборки лишь разъедает их. Мужчина смотрит на них со злостью, а потом гневно поднимает взгляд на лицо Сын Ян. - Одно слово. И ты больше не будешь работать. Я обещаю тебе, я буду хорошо с тобой обращаться. Сын Ян молчит, потому что бунтовать можно и без слов. - Думаешь, что укрылась за спиной старшего евнуха? - Тэнгис ухмыляется. - Не забывай, у меня здесь больше союзников. Сын Ян молчит. Сын Ян молчит ровно до тех пор, пока через несколько дней сахарный пальчик юной императрицы не указует прямо на неё. - Я хочу, чтобы она прислуживала мне! В её улыбке Сын Ян видит ухмылку Тэнгиса.