Лезвие конька или острый язык?

      О той панической атаке они больше не говорили. Осторожно обходили эту тему. Нил оттого, что не привык быть на людях в моменты слабости. Он закрывался в комнате и просто переживал это. Тем не менее паническая атака была у него в первый раз, что сделало положение ещё более неловким. Эндрю просто не хотел развивать эту тему. И так было тошно оттого, что не знает, как поступить. Спустя неделю он наконец решился. Эндрю старался не думать, что пока бездействует, Нил существует и спит в страхе. Почему-то, казалось, что его родители не просто ссорятся раз в несколько дней. Возможно, накладывалось детство самого Эндрю, и он не мог воспринимать конфликты в семье не как угрозу.       — Ваймак! — Нил где-то пропал и тем самым предоставил Эндрю отличную возможность поговорить с тренером. Пора прекращать бездействие.       — Чего тебе?       — Вы случаем не ищете ещё одного проблемного пацана в семью?       — Ещё одного?       — Не тупите, первым был Кевин. Если вы хотите видеть Нила здоровым, не опаздывающим и не шугающимся от вас, советую что-то сделать.       — И на что ты намекаешь?       — Вам лучше знать, — Эндрю небрежно пожал плечами.       — Эндрю, — Ваймак хотел казаться суровым, но у него никогда не получалось. Возможно, он был слишком мягким из-за работы с детьми.       — Ему лучше не возвращаться домой. Я и так сказал больше, чем планировал, сори, — невинно проговорил Эндрю и скрылся. Нила он мог доверить только Ваймаку. Больше не было ни одного взрослого, кроме Би, конечно, в котором он был уверен. Пожалуй, он сделал для Нила больше, чем хотел.       После тренировки Нил, наконец, отправился домой. Эндрю окинул его взглядом прямо перед выходом, но ничего не сказал. Возможно, остаться не в тех ужасающий четырёх стенах, которые вынужденно называет дом, было хорошей идеей. Тем не менее невозможно вечно кочевать от одного человека к другому. Можно было обратиться к Ваймаку. Он бы всё понял и не задавал лишних вопросов. Нилу, всё же, нужно было вернуться к родителям. То ли страх, то ли внезапно взявшееся чувство долга вынудили. Тем более не мог постоянно спать на стадионе, особенно когда Эндрю и Кевин это заметили.       Шаркая по безлюдным улицам, Нил рассуждал. С чего вообще взялась мысль вернуться домой? Разве, будучи ребёнком, не мечтал об обратном? Накопить достаточно денег или найти место, где можно временно пожить, и уехать от них. Неужели Мэри и Натану удалось сломать его? Столько лет борьбы с их отвратительными методами воспитания, ради чего? Чтобы сдаться в последний момент? Нил не знал. Он давно потерялся в этой псевдо взрослой жизни. Не знал, где Натан хранил деньги с его выступлений на шоу, реклам и так далее. Стоило только украсть их — там была впечатляющая сумма — и убежать.       Нил уже обыскал весь дом и точно знал, что деньги находятся где-то в кабинете отца. Стоило только прокрасться ночью, найти их и дело с концом. Если бы Натан не был таким умным. Дверь в кабинет всегда оставалась закрытой, исключением было лишь непосредственное его нахождение. Нил представлял себе строение замка и досконально изучил вопрос. Оставалось дождаться командировки отца, чтобы наверняка получилось. В плане было много косяков, но должно было сработать.       Пока что Нил мог только не вызывать лишних подозрений, постоянно шатаясь рядом с отцовским кабинетом, и терпеть их «воспитание». Скорее всего наказание за его отсутствие уже придумано. Нил старался не думать о том, насколько изощрённым оно будет в этот раз. Может, час коленями на гречке. А может, запрут его в комнате на сутки, без доступа к еде, воде и туалету. Замечательно.       Подходя к дому, Нил почувствовал то забытое волнение и страх. Человек ко всему привыкает, особенно к плохому. Но, проведя один чёртов день вне этого ада, как будто вернулся сюда тем зашуганным ребёнком. Ребёнком, который не мог за себя постоять и думал, что проблема в нём. Старался стать лучше, но никогда не устраивал родителей. Отвратительно.       Ключи тихо повернулись в замке. Нил прошёл, снял верхнюю одежду и обувь. Тишина сразу насторожила его. Обычно наказание сразу обрушивалось, не давая времени на моральную подготовку. Натан не любил ждать. Нил специально осмотрел количество пар обуви — вдруг они уехали. Однако всё осталось на своих местах. Свет также был включен, что наталкивало на вывод: они оба здесь. Если так, то должно было слышаться хоть что-то: малейший шёпот, шаги, что-нибудь выдававшее присутствие. Тишина…       Нервно сглотнув, ноги сами повели его сначала по первому этажу, а после и по второму. И Нил не обнаружил никого. Ситуация становилась максимально нетипичной и ужасающей. Пожалуй, он свалился бы тут же в ещё одной панической атаке, но чувство опасности не позволяло. Тогда оставался один вариант. Чёртов подвал, который Нил ненавидел. Помещение, закрывающееся только снаружи, где воздух заканчивался с бешеной скоростью, если отключить вентиляцию. Рай для маньяка. Буквально готовая камера пыток, особенно если притащить пару острых ножей. Однажды его заперли там за какой-то смертельный поступок — память уже подводит, — и, мало того, что у маленького Нила появилась боязнь темноты и клаустрофобия, так он чуть не умер от недостатка кислорода.       Именно поэтому сунуться туда было наихудшей идеей из всех возможных. Тем не менее Нил не мог позволить себе просто остаться в своей комнате. Но также открывалась уникальная возможность: прокрасться в отцовский кабинет. Выбор, этот ужасный выбор. На самом деле Нил боялся за свою мать. Озверевший Натан мог сделать всё, что угодно. Мэри не перечила и была хорошей женой только лишь из-за постоянных страха и угрозы. Теперь же могла понести наказание за сына. По коже Нила пробежали мурашки.       Итак, перед ним два пути. Первый: оставить всё как есть, взять деньги, если найдёт, и сбежать. Второй: пойти и проверить грёбаный подвал, в котором, он заранее знал, не увидит ничего хорошего. Челюсть непроизвольно сжалась. И как он должен, чёрт возьми, поступить?       Какое-то внезапно появившееся чувство буквально заставило двинуться в сторону подвала. Мозг кричал «Нет! Стой! Остановись!», но ноги неслись вниз по лестнице. Нил ненавидел себя. Ненавидел за этот нелепый выбор, в котором оба варианта были объективно плохими. Всю жизнь получалось только так. Только болью и страданиями идти дальше. Дрожащими руками медленно открыл самую устрашающую в доме дверь. Всё внутри говорило, мол, это ошибка. Тем не менее Нил начал спускаться, прислушиваясь. Свет, как и предполагалось, был включен.       «Что я делаю? Зачем иду туда…» — пронеслось в мыслях. Нил уже ничего не понимал, не различал, где хорошо, а где плохо. Просто поддался внутреннему ощущению. Если это оказалось ошибкой? Ноги всё ещё могли уйти, а руки взломать тот замок.       Из ступора Нила вывел пронзающий крик. Крик матери. Сильно вздрогнув всем телом, он понял, что медлить больше не может. Возможно, упущенное на раздумья время уже сыграло роль. Нил спустился и, наконец, увидел их. В первую очередь мать: побитую, на коленях, просящую помилование. Видимо, он издал звук от невозможности спрятать Мэри и себя, ведь Натан обернулся. С зловещей, садисткой ухмылкой на лице, это больше был не его отец. Это монстр, вылезший из глубин. Отец не выглядел так никогда: наказания давал с чуть раздражённым лицом, а остальное время ходил с лёгкой улыбкой, которая выглядела натянуто.       Нил слышал лишь как стучит его сердце, и поэтому пропустил мимо ушей то, что сказал ему Натан. Хотя в такой критической ситуации это было опасно. Просто не мог вернуть себя из оцепенения. Всё его тело больше не могло двигаться. Лишь стоять и смотреть… Стены подвала будто сдавливали его тело всё сильнее.       Натан сказал что-то ещё раз, только более агрессивно. Нил снова не понял, что от него хотят. Просто стоял, как олень в свете фар, без возможности пошевелиться. Тогда отец начал приближаться. Казалось, пол под его шагами дрожал. Хотя такое было невозможно, Нил мог поклясться, что чувствовал это всем телом.       — Ты же меня слышал, выметайся! Ты должен был быть вместо неё, хочешь это исправить? — Нил, наконец, смог различить слова. Инстинкт самосохранения сработал: всё тело содрогалось в желании уйти, убежать. И ноги смогли это осуществить. «Беги, беги, беги» кричала каждая клеточка. Нилу казалось, что вот-вот потеряет сознание. Может, от недостатка кислорода или его избытка или от нервного перенапряжения. Сотни причин, но сейчас всё было неважным.       Тяжёлыми, грузными шагами он добрался до кабинета. Понимал, что не сможет открыть замок с таким ужасным тремором, но всё равно пытался. Все мысли сводились к одной: «взять деньги и сбежать». И, конечно же, Нил не смог. В этом безобразии эмоций он уловил открытие двери. Той самой, подвальной. Уже не понимая, что делает, забежал в свой комнату настолько быстро, насколько смог. Началась настоящая паника. Нил не знал о состоянии матери, не знал, зайдёт ли сюда отец, не знал, сможет ли сбежать из своего кошмара.       Так и оставшись спиной к двери, он всю оставшуюся ночь дрожал в страхе. Нил не знал, почему не позвонил в полицию. Почему не смог успокоиться в решающий момент. Не знал даже, сможет ли появиться на тренировке. Просто потерял счёт времени в замкнутом круге ужаса и паники.       В прошлый раз Нил опоздал из-за того, что Натан снова закрыл его в комнате. Зная, как тот печётся о карьере сына в фигурном катании, было странно: вынуждать опаздывать на тренировку. В этот раз Нил просто не смог прийти. Физически, морально, как угодно. Даже видя солнце, не вышел из комнаты. Казалось, все его биологические потребности исчезли. Остались боль, страх, мучения. Телефон звонил ни один раз, но рука просто не слушалась: не хотела взять телефон и ответить на звонок.       С вечера Нил не слышал ни шагов, ни голосов. Ужасающая тишина. Будто Натан убил её… Но пойти и посмотреть не мог. Словно перестал быть человеком и жить эту жизнь. Нил не был уверен, сломлен ли он. Но знал одно: хотя бы попытается встать снова.       Очнулся Нил с телефоном в руках: звонок длился уже минуту. И он определённо не помнил, что говорил. Как заново родившийся, оглядел комнату. Солнце уже садилось, очевидно был вечер. Неужели всё это время Нил провёл без движения? Потихоньку разминая ноги, всё же обратил внимание на звонок. Эндрю.       — Ты мне позвонил? — господи, как же голос хрипел. Возможно, от обезвоживания или оттого, что весь день провёл молча. В любом случае, звучал как мертвец. По факту, чувствовал себя так же.       — Тебя нет на тренировке, — Эндрю казался взбешённым. В этот момент он был очень похож на Кевина или Ваймака.       — Какой умник, вау. Скажи мне то, чего я не знаю.       — Ты звучишь, как труп.       — И ощущаю себя так же, — Нил откинул голову, упираясь ей в дверь. — Но завтра я буду.       — Тебе нужна помощь, — Эндрю не спрашивал — констатировал факт.       — Я разберусь.       Закончив звонок, Нил аккуратно встал. Общая истощённость тела и долгое время в одной позе дали о себе знать. Всё же нужно было выйти из комнаты, как бы страшно ни было. Дверь не скрипела, за что Нил молил богов. Сначала направился в туалет, после на кухню. Тишина уже не была такой напряжённой: слышался стук клавиш из отцовского кабинета. Мэри всё так же не было видно.       Он подогрел себе переобед или недоужин. Жевал и глотал медленно: знал, что после голода объесться легче простого. Нервная система была слишком истощена, чтобы направить Нила прямо сейчас в подвал. Пока он ел, отправил Ваймаку сообщение с объяснениями. Без подробностей: просто «маленькие проблемы в семье». Скорее всего тренер не поверил ему ни на слово, но проглотил эту ложь без вопросов. Нил удивлялся, как судьба могла подарить ему такого хорошего взрослого. До него все были похожи на отца или на мать. Возможно, заработал за столько лет издевательств.       Нил до сих пор ощущал это онемение всего тела и затаившуюся панику. Наверное, помочь ему мог только один человек. Но сначала он тихо помыл посуду. Дома запрещалось шуметь, ведь это мешало отцу работать. Ещё в детстве научился жить незаметно, беззвучно. Теперь не составляло большого труда делать работу по дому, оставаясь тихим. Наконец, он снова очутился в своей комнате. Можно сказать, она была островком спокойствия в непрекращающемся пиздеце. Но сейчас не помогало и это. Нил закрыл дверь на замок. На самом деле, он был чисто символическим: Натан в любой момено мог открыть его или наоборот — запереть так, что изнутри не откроешь. Тем не менее это действие заставляло чувствовать себя немного лучше и безопаснее.       — Жан, — Нил всё ещё звучал очень хрипло.       — Господь, я думал, что уже избавился от тебя, — этот голос с французским акцентом каждый раз грел душу. — Ты знаешь, что звучишь, как мертвец?       — А что-нибудь новое поведаешь? Ты уже второй, кто мне это говорит, спасибо.       — Что стряслось у нашего Нила? — Жан, хоть и оставался засранцем, заботился о нём. Долгое время они вместе тренировались у Тэцудзи. Потом произошёл один «инцидент» и тренера посадили, а его подопечные разбрелись по стране. Тем не менее его специальная методика проведения тренировок запомнилась каждому. Теперь в стране было около пяти фигуристов с напрочь поломанной психикой. Превосходно.       Несмотря на те ужасы, они с Жаном держались вместе. Являлись друг для друга единственной опорой. Наверное, только поэтому Нил не сломался в то время. Удивительное стечение обстоятельств или удача, кто знает. Они считали себя братьями, даже если на самом деле не являлись кровными. И Нил знал, что может положиться на Жана в этой ситуации. У того тоже не было счастливой, хорошей семьи, но была сестра. Вместе держались, пока мать-одиночка лупила их. Полиции было всё равно: семья Моро была достаточно неизвестной, чтобы им стало плевать.       Именно поэтому Нил точно знал: Жан понимал. Истирил, покрывал слоем ругательств и злобных подколов, но каждый раз подставлял плечо. Их отношениям было всё равно на то, что они говорили встречались всего несколько раз в год, и то около льда. Каждый раз была такая же крепкая, казалось, нерушимая связь.       И Нил рассказал ему. Всё, как есть. Без единой утайки, даже о своих мыслях. Хриплому голосу нужна была передышка, но он всё продолжал говорить. Не скрывал свой ужас, который ощущал даже сейчас. Для Жана ему не нужно было быть непробиваемой стеной.       На самом деле, он мало чем мог помочь. Такой же избитый жизнью мальчик. Но из-за простого внимания и его усидчивости к проблемам Нил зализывал свои раны быстрее. Страх не отпускал ни на минуту, но после этого разговора смог провалиться в сон.       Утро встретило Нила интересными новостями: вся команда Ваймака едет на две на сборы. Две недели тренировок с другими зарегистрированными на этот чемпионат мира. Возможно, это хорошая передышка от дома и его родителей. От недавних воспоминаний всё ещё колотило.       Солнце второй день подряд светило аномально ярко и тепло для зимы. Оно немного поднимало боевой дух. Теперь Нил был готов бороться за золото с новой силой. Для него этот чемпионат — последний. Больше не было права на ошибку. Только первое место. Жан бы сказал, что это глупость. Беспросветный тупизм. Каждый раз, когда Нил в порыве заводил эту шарманку, тот остужал его пыл. И, на самом деле, он был прав. В погоне за первым местом можно потерять всё: здоровье, психику, друзей. Однако ничего из этого у Нила уже не было. Жан бы нашёл, что сказать и на это, но больше не хотелось его беспокоить.       — Ты видел? — Эндрю позвонил почти сразу. Это было ожидаемо, так что Нил не вздрогнул.       — Нет, я ослеп.       — И что ты думаешь?       — А что я могу думать? Отлично, прекрасно, превосходно. Отличный шанс съебаться из дома на две недели.       — Там будет Рико, — о этот смышлённый Эндрю. Нарыл информацию про прошлое Нила, так и ещё не какую-то чушь. Время, когда он катался у Тэцудзи, было самым травмирующим. Рико прекрасно знал и видел всё, что происходило. Он выбрал Кевина в качестве своего любимчика и сказал не трогать его. На остальных ему было плевать. Ожидаемо, но десятилетнему Нилу было больно. Жан раньше смирился и уже не горевал, в то время как его разрывало от несправедливости. Когда Кевин ушёл, Рико, как собака, кинулся за ним, будто был одержимым. После скандала он хотел вернуться к своему дяде, но к тому неожиданно нагрянули копы. Мало кто хотел брать такого гадкого утёнка. Спасло только то, что он был вполне способным и одной из звёзд одиночного фигурного катания. Подобрали, как дворняжку, коей тот и являлся.       — Мне похуй, Эндрю.       — У меня с ним тоже… неприятные отношения, знаешь.       — Не знаю, но уверен в этом, — Нил не слышал про этот скандал между ними: был слишком занят переходом к другому тренеру. Не знал про ещё более дерьмовую правду о Рико. Тем не менее в этом не было нужды. Всё было видно ещё в детстве.       — У Кевина тоже. Мы будем держаться группой, чтобы не влезть в жопу мира или очередной скандал.       — Я знаю про Кевина и его прошлое достаточно, — Нил сказал это только потому, что Эндрю уже было и так известно.       Сегодня у них образовался неожиданный выходной день. Но Нила уже душило нахождение дома. Но не мог спокойно сидеть, лежать, делать что-либо, ощущая такой животный страх. Недавно в первый раз про Натана пришла мысль «убьёт». Раньше, хоть и избивал, были границы дозволенного. Но сейчас отец как слетел с катушек. В подвале было отвратительное зрелище, такое, какого Нил ещё не видел. Натан натурально чуть не пришиб насмерть его мать. Эта мысль не переставая крутилась в голове. «Рано или поздно — убьёт» кричала каждая клеточка. Но он безжалостно затыкал себя, как делал раньше.       Тем не менее она всё ещё была жива. Нил слышал из своей комнаты её грубый голос. Она явно разговаривала по телефону своим железным тоном. Таким, что не терпит возражений. Нил понятия не имел с кем ведётся разговор. У Мэри не было друзей, она прекратила общение с семьёй. Не работала, лишь ухаживала за домом. Это было подозрительно.       Нил нехотя выбрался из своей комнаты и подошёл чуть ближе, чтобы слышать больше. Мэри находилась в их с Натаном спальне, но не могла расслабиться: боялась, что он войдёт. Нил услышал на том конце британский акцент. Из-за этого разговор невозможно было разобрать, по крайней мере Нилу. Он знал, что семья матери жила в Великобритании, но ничего более. Зачем она вдруг вспомнила про родственные связи, которые раньше даром не были нужны.       На самом деле он понимал, просто не хотел об этом думать. Просто Мэри думала о побеге. У неё не было никаких денежных средств: всё находилось под надзором Натана. Ей нужна была опора, не только материальная. Нил понимал её и сам жаждал свободы. Тем не менее он был уверен: Мэри не собиралась бежать с ним. Это показалось немного безрассудным. Заводить ребёнка от человека, склонного к насилию, а потом просто кинуть их обоих. Умно, ничего не скажешь.       Он больше не будет об этом думать. Пока что Нил знал только одного человека, который был идеальным вариантом для отвлечения:       — Не хочешь сходить попить кофе? — у него были хорошие карманные деньги. Тоже кровно заработанные, но просто поступающие на другую карту, находящуюся у Нила. Отец о ней не знал, что натурально спасало. Как только через пару месяцев стукнет восемнадцать и Натан не будет иметь над ним юридических прав — он сбежит. Возьмёт те деньги, и всё закончится.       — Крот решил выбраться из своего убежища?       — Подумал, что это будет увлекательнее, чем разлагаться на кровати.       — По тебе и не скажешь, что такой весельчак.       Всё же Эндрю согласился. Провести день с семьёй было очень заманчиво, но интерес к Нилу всё ещё не утих. Наоборот, разразился, как гром после штиля. Сборы — отличная возможность унять этот зуд раз и навсегда. Две недели плечо к плечу…       Ход в их игре принадлежал ему. Сегодня, после вчерашнего отсутствия Нила, была отличная возможность узнать что-то новое. Эндрю не сомневался, что в семье Веснински произошёл новый скандал. Но гораздо интереснее услышать это из чужих уст с полной предысторией. Именно поэтому он согласился. — Я позову свою подругу. Если она согласится, то скорее всего опоздает, — Эндрю не спросил Нила напрямую «ты не против?», но подразумевал это. Иначе в этой информации не было ни малейшего смысла. — Окей, — звонок закончился.