Монологи и диалоги. Сборник драбблов

live Нанон усмотрел Павата в толпе актёров и стаффа, едва вошёл в студию. Ом стоял в дальнем конце зала рядом с Нео и Филм. На нём была небесного цвета рубашка с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами и соблазнительно обтягивающие стройные бёдра белые джинсы. Волосы сегодня ему уложили по-новому. Пават о чём-то увлечённо рассказывал, смеялся и с виду был очень счастлив. Нон проглотил скопившуюся внезапно во рту слюну, потом передёрнул плечами и запахнул полы кофты, хотя в помещении было слегка душновато. Насколько это было в его силах, он старался не смотреть в сторону Павата, но его неожиданный уход заметил сразу же. Как и отметил то, что Ом вышел в дверь слева, то есть, надо думать, направился к ведущим лайва в отдельную комнату, которая, как ему было отлично известно, располагалась в конце коридора. «Хуже всего, – подумал Нанон, – что точно так же я замечу и его возвращение». – Привет! Сегодня в девять на том же месте? – привстав из кресла, поздоровался Чимон. – Привет. Я… – Нанон помолчал чуть дольше обычного, чтобы выиграть время и привести в порядок свои мысли. – Дружище. Я не хочу. То есть я хочу сказать, я не могу… – Можешь и пойдешь. Ты обещал. Нанон смотрел на Чимона с плохо скрываемым возмущением. – Нечего было трепаться, что после концерта оплатишь счёт в самом дорогом баре для близких друзей. – Вам с Пертом было мало вечеринки у Павата пару дней назад? – неожиданно резко спросил Нон. Чимон кашлянул, чтобы скрыть смех, а потом напустил на себя серьёзность, когда Нанон бросил на него недовольный взгляд. – Мёртвого уговорите, – обречённо продолжил Нанон, – вам лишь бы тусануть. – И что в этом плохого? – Я приду, – покорно вздохнул Нон. – Захвати кредитку с самым большим лимитом, – посоветовал приятель, похлопывая Нанона по плечу. – Ага… Со стороны казалось, что парни заняты оживлённой беседой, но Нанон отвечал чисто механически, думая о своём. Это было похоже на болезнь, на мучительное шестое чувство. Нон не мог находиться в том же помещении, что и Пават, и не ощущать, где именно тот стоит в данный момент. Он чувствовал его даже затылком. Иногда казалось, что по коже пробегали мурашки, если Ом смотрел ему в спину. Так было с их первой встречи, и единственное, что делало ситуацию сколько-нибудь переносимой, – это то, что сам Пават, скорее всего, не подозревал, что Нанон так остро воспринимает его нахождение рядом. Что больше всего нравилось Нанону в подготовке к концерту – так это то, что там не было и не могло быть Ома. На репетициях ему не приходилось мучиться от его присутствия. Но мысли о нём всё равно преследовали. Время от времени Нанону случалось вдруг увидеть тёмные локоны, которые отливали в свете ламп точно так же, как у Ома, или вдруг услышать смех, который на мгновение казался его смехом. У Нона перехватывало дыхание, и он принимался искать Павата глазами, несмотря на то что прекрасно знал, что его нет рядом. Это был сущий ад, и обычно после такого трудно было удержаться и не выпить что-то крепче сингха. Или не вести с Нонни долгие беседы по телефону по дороге домой. Или не совмещать и то, и другое, если удавалось уехать с водителем. Но это ушло в прошлое, концерт отгремел, впереди промо “My Precious”, а значит встречи с Омом будут происходить чаще. Будто из его мыслей, в студию вошёл Пават и отправился в противоположную от Нанона сторону. “Если я хочу поговорить с ним, придётся проталкиваться сквозь эту дурацкую толпу стаффа. Ом выглядит сегодня так потрясающе, что дух захватывает”, – Нанона вдруг как громом поразило. Он не может к нему подойти. Он не может с ним разговаривать. Он не может даже свободно смотреть на него. “Надо просто как-то пережить этот день. Пережить взгляды Павата, когда я буду говорить. Пережить свою остановку дыхания, когда Ом будет улыбаться за спиной и о чем-то рассказывать на камеру. Пережить, что с каждым своим и его вздохом я буду влюбляться в него всё сильнее и сильнее. Никогда мне не убежать от него. Не спастись от него. Но и не обладать им свободно. Слишком всё сложно”. love Он поспешил ему навстречу и, приблизившись и прижимаясь всем телом, проговорил: – Соскучился… – Наконец-то вернулся домой. Я, конечно, понимаю, что на репетиции было удобнее ездить из твоей квартиры, но это время мне чертовски сложно далось, – прошептал Ом, утыкаясь носом в ямочку на щеке и наполняя лёгкие до отказа, будто про запас, нежным ароматом парфюма и густым запахом тела любимого. Пават слегка отодвинулся и стал вглядываться в лицо Нона настолько пристально, что тому стало неловко, но в то же время невероятно приятно. Нанон в ответ на взгляды взъерошил волосы Ома и спросил: – Тебе было сегодня весело? – Конечно. Если не воспринимать всё, как дурацкий фарс, можно головой поехать. А тебе разве не было весело? – Пават увлёк Нона на диван. – Не особо. Делать вид, что тебя нет, мне очень сложно, – продолжил Нанон, откидываясь на спинку. – Чёрт! Это всё периодически выбивает у меня почву из-под ног. – Ты на меня сердишься? Мы приняли это решение вместе, ты забыл? И сейчас-то к нам приковано слишком много внимания. А было бы ещё хуже, – пробормотал Пават. – Я не могу на тебя сердиться, ты же знаешь. Тем более ты прав, – они оба поняли, что тон Нона был слишком уставшим. – Я просто ещё до конца не смирился со всем положением дел. Ты, конечно, знаешь лучше, что мне и тебе нужно. Прежде я всегда прислушивался к голосу собственной души и совести, и что мне это дало? Чёрт знает, что бы сейчас было, если бы я не послушался тебя год назад и не стал настаивать, чтобы нас убрали из официального пейринга агентства. – Был бы бардак и хейт. И твоя мечта вряд ли бы осуществилась, Нон. Этот концерт – лучший подарок к моему дню рождения. Я очень тобой горжусь. И… очень люблю тебя, – Пават перекинул ногу, уселся на колени к Нанону и притянул его к себе за плечи. Он так сжал его в объятиях, будто от этого зависела их жизнь. Близость приносила им странное успокоение. Нанон испытывал желание прижаться к груди Ома и остаться в кольце его сильных рук навсегда. Глаза Павата закрылись, он уронил голову на плечо Нанона и утонул в утешении объятий любимого. – Ты так чудесно пахнешь, – прошептал Ом, разжимая руки и запуская их в густые волосы своего парня. – Думаю, причиной тому шампунь и гель для душа, нет? – насмешливо спросил Нанон. – Мне нравится этот запах. – Ом прижался губами к кончику его носа. – Одно плохо – на нас слишком много одежды. – Губы Павата прогулялись по лицу любимого и поцелуями заставили сомкнуть веки. Пока Ом продолжал осыпать его лицо легкими поцелуями, Нон принялся расстёгивать его рубашку. Пальцы дрожали, но по мере того, как он разбирался с пуговицами, у него возникло чувство, будто он освобождает от одежды бесценное сокровище. Давно Нон не испытывал такого будоражащего и восхитительного предвкушения. Наконец последняя пуговица была расстёгнута, и Нон откинул рубашку на пол. Он медленно провёл пальцами по мышцам груди Павата. Ом вздрогнул, его тело пронзили странные и прекрасные ощущения, он с шумом втянул в себя воздух, когда пальцы Нона двинулись к его паху. – Я так люблю тебя. Я так хочу тебя. Я так соскучился, – шептал Нон, – Ты же ждал меня? Я могу продолжить? Ом почувствовал, как его кожу покалывает от возбуждения, а когда ладонь Нона чуть сильнее стала поглаживать его стояк по тонкой ткани домашних штанов, он чуть не задохнулся. – Конечно, ждал, – хрипло проговорил он, – поцелуй меня. Нанон пододвинулся к нему и, зажав губами тёмный сосок, принялся нежно посасывать его, в то время как руки уже пробегали по мышцам спины. Пават с трудом выдержал эту сладкую пытку. – Я имел в виду другое. – Знаю, но разве это не приятно? Ом не стал отрицать очевидного, и его руки снова зарылись в волосы Нона, а потом он слегка потянул за них, откидывая голову Нанона назад. Пават мягко прикоснулся к губам любимого, томно облизывая и посасывая каждую, затем проник языком. Они целовались нежно, лениво, пока ладонь Нона, пробравшись под резинку штанов и нижнего белья, продолжала оглаживать твёрдый и истекающий член Павата. От нетерпения Ом стал ритмично подаваться в кулак, теряя самообладание. – Думаю, нам надо раздеться, – Нанон подхватил Павата под ягодицы и поставил на пол. Он стянул свитшот и свои джинсы, медленно снял с Ома штаны, не забывая целовать по пути его стройные, длинные ноги. Нанон уложил Павата на диван, раздвинул его колени, опустился сверху и прижался всем телом. – Чёрт! – выдохнул Ом. Теперь они оказались достаточно обнажёнными, чтобы ощутить жар и твёрдость друг друга. Нанон медленно качался, оперевшись на локти и потираясь о любимого. Сердце Ома бешено забилось, когда их губы снова встретились и слились в поцелуе. Нанон целовал жадно, влажно, долго, будто не мог напиться сладостью рта Павата после вынужденной разлуки. Вдруг со стоном нетерпения Ом отстранил от себя Нанона, выбрался из-под горячего тела и стал доставать лубрикант с презервативами. Когда он вернулся и устроился рядом, ему показалось, что руки Нанона теперь стали касаться его везде, гладя, пробуя, сжимая. Наконец Нон налил себе в ладонь смазку, и его пальцы обернулись вокруг члена Ома. Движения были небрежными, неаккуратными, но от того не менее приятными. Нанон спустился ладонью к основанию и просунул её между ягодиц Павата. От наслаждения, доставленного прикосновениями в столь сокровенном месте, Ома приподняло. Пальцы двигались круговыми движениями, постепенно надавливая всё сильнее. Пават почувствовал, как один из пальцев скользнул внутрь его тела, оглаживая тугие и горячие стенки, потом в нём стали двигаться два пальца, три. Каждый его мускул напрягся от этой ласки. – Любимый… – шептал Нанон, целуя Павата везде, где мог достать, – я хочу быть уверенным, что ты готов меня принять, у нас так давно не было с тобой. Он старался дышать ровно и размеренно, с трудом удерживаясь от того, чтобы не нырнуть в Ома немедленно и не утонуть в его нежности и мягкости. Внезапно тело Павата резко выгнулось, Нанон добрался пальцами до простаты. Ому показалось, что он падает, задыхаясь от удовольствия. Это зрелище покончило с колебаниями Нанона, и он, раскатав презерватив и щедро добавив смазки, занял наиболее удобную позицию, чтобы войти в Ома. Когда член Нанона широко раскрыл Павата, его тело пронзило острое чувство удовольствия, граничащее с болью. Но эта боль не была мучительной, она была слишком приятной. Слишком возбуждающей. Слишком экстатичной. Всё сейчас было слишком. Внутри Пават был таким горячим и влажным от смазки, что член Нона практически скользил в нём. Ом хрипло дышал, подхватив ритм толчков. Нанон нащупал бутылку со смазкой, налил в ладонь и взял член Павата в руку, начиная двигаться плавно, в такт движениям своих бёдер внутри Ома. В это мгновение Павату показалось, что он сейчас умрёт. Его тело уже не могло выдержать сильного давления, нарастающего внизу живота. Ладонь сжимала идеально. Нанон входил всё более резко и настойчиво. С каждым движением, с каждым толчком Пават чувствовал, как тело заполняет восхитительный жар. Он был не в силах вздохнуть, и в конце концов весь его мир словно взорвался. Он кончил в слишком влажную и нежную ладонь Нона, после чего неожиданно обессилел, будто вся энергия ушла из него. Спазм удовольствия сотряс тело Нона, и он, сделав последний рывок, провалился в оргазменную судорогу. Пават услышал его хриплый стон в тот самый момент, когда сам освобождался и конвульсивно сжимался вокруг члена Нанона. – Чёрт, как мне хорошо, – тихо выдохнул Ом. Нанон осторожно вышел и скатился с него. – Мне тоже, любимый, мне тоже, – произнес он, всё ещё прерывисто дыша. Еще несколько минут Нон лежал, уткнувшись лицом в бок Павата, в то время как тот лениво играл с его волосами. Наконец, подняв голову, Нанон спросил: – Который час? Ом, прищурившись, посмотрел на часы: – Половина восьмого. – Это значит, что нам надо собираться, – сказал Нон с сожалением, а Пават вопросительно на него посмотрел, – мы едем в караоке. Сегодня посиделки с Пертом и Чимоном. Пора им узнать немного больше, ты так не считаешь? Ом улыбнулся. Притянул Нанона ещё теснее к себе и прошептал на ухо: – Как же я жду того дня, когда мы сможем без опаски всем рассказать о нас. Немного больше.