Emotional intellect

      Даби приходил в себя с трудом. Сознание было слишком мутным, и он плохо помнил события, предшествующие его отключке. Обычно злодеи после потери сознания умирают. Особенно при столкновении с себе подобными, а значит ничего хорошего в его пробуждении не было, раз он не помнил, чтобы вернулся в своё безопасное место. Да вот только давление на барабанные перепонки становилось всё более и более сильным, и постепенно он начал различать чужую речь. Нет, не так.              Даби определённо слышал голос пожилого человека, который кого-то отчитывал. И ему это совсем не нравилось, так что он поморщился, разлепив высохшие губы.        — Заткнитесь.              Тишина.       Тишина, возникшая после этих слов, была слишком давящей, и он сумел проморгаться достаточно, чтобы разглядеть преклонных лет мужчину и своего недавнего противника, а также маленькую девочку, знакомую маленькую девочку, которая ела яблочных кроликов со стоящей на столике тарелки и казалась очень спокойной и собранной, вопреки первому впечатлению.        — Реши эту проблему без убийства, Чисаки. Эта ситуация целиком и полностью на твоей совести.              Даби в очередной раз поморщился и напряг мышцы, дабы, для начала, сесть. А после перейти к осуществлению побега, хотя бы попытаться убраться прочь из явно чужого безопасного гнёздышка. Да вот только, прежней силы он не чувствовал, как и энергии для подобного, а хозяин этого места уже покинул помещение вместе с девочкой, к моменту принятия им вертикального положения. Когда он успел настолько раскиснуть, чтобы не суметь заметить этого? Злодей всё ещё не имел ни малейшего представления о том, сколько различной химии было внутри него, раз уж его настолько качественно вырубили. Со стороны оставшегося в помещении якудзы донеслось короткое, но окрашенное бессильной злобой ругательство.        — Блять.        — Это ещё мягко сказано, — темноволосый злодей скалится, исподлобья наблюдая за Чисаки.              По крайней мере, девчонка называла его именно так.        — Если бы ты не полез не в своё дело, этого погрома удалось бы избежать, — якудза морщится, даже не глядя на его лицо. — Я бы всё равно ничего ей не сделал.        — Ага, конечно, так я в это и поверил.        — Старик её ценит. Я мог неправильно его понять, но я не стал бы лишать его внучки.        — Конечно, ты бы не довел дело до смерти. Но, знаешь, дети куда чувствительнее взрослых и едва ли могут что-то сделать. Уверен, ты успел причинить ей боль.        — Мне сказали изучить её способность. Знаешь ли, эта девочка в одно мгновения могла заставить тебя исчезнуть, — Чисаки поправляет перчатку, и в этом движении есть что-то нервозное. — Её способность слишком нестабильна, трудно держать под контролем, но она действительно невероятна. К тому же, у неё всегда было всё, что нужно. Тёплая постель, еда и питьё.        — Это минимальный набор для выживания, а не для жизни и здорового воспитания.        — Едва ли я имею представления о здоровом воспитании. Меня этому не учили. Этого всегда было достаточно.        — Значит, тебе стоит научиться. Она же не похожа на тебя.        — Предлагаешь мне уроки воспитания?.. откуда у самого-то представления, с таким лицом? — не было похоже, что он пытался оскорбить. Скорее просто задавал интересующие вопросы.        — Отталкиваюсь от худшего.              Даби широко ухмыляется и переводит взгляд на свои руки. Он сжимает и разжимает кулак, пытается активировать причуду, но зажечь пламя у него не получается. Подобное ему совершенно не нравится, как и не лучшее состояние скоб между сожжённым и ещё целым участком кожи.              Даби облизывается и задевает металл около его губ. Различить неровности а так же привкус крови не составляет труда, это практически привычно.        — Знаешь, обычно злодеи, находящиеся в розыске, не действуют столь опрометчиво, — наследник клана якудзы поводит плечом, наблюдая за ним со стороны, и его клюв лежит на столике, рядом с тарелкой с фруктами. Лицо скрывает разве что простая медицинская маска. — Что тобой двигало?        — Едва ли я обычный злодей, — хмыкает поджигатель.        — Ты не можешь воспользоваться причудой из-за подавителя. У меня его столько, что я могу продержать тебя на нём всю оставшуюся жизнь, — флегматично отмечает Чисаки, но не сокращает дистанции. Наблюдает со стороны, не угрожая, но констатируя факты. — Правда, старик едва ли одобрит такое решение ситуации. Поэтому, я хочу понять. В чём твоё отличие?        — И с чего бы мне откровенничать с якудзой?        — Едва ли у тебя есть множество вариантов. Но непохоже, что ты из тех, у кого нет цели.        — Я хочу пошатнуть веру общества в героев.        — Неплохо. Но что тебе это даст? У подобных желаний всегда есть причина, — Чисаки склонил голову к плечу, в этот момент отчётливо напоминая собой причудливую человекоподобную птицу.        — Скажем так, это личное.              Будущий глава «Восьми Обетов Смертельной Скверны» смотрит на него с тем же прищуром, оценивая то, как развивается диалог. Не было ничего удивительного в том, что диалог не клеился, учитывая обстоятельства встречи, учитывая то, где и в каких обстоятельствах они находились. Один был отруган собственным опекуном, другой и вовсе находился в плену, и, разумеется, не горел желанием раскрывать свою биографию.              Так не пойдёт.        — Попробуем зайти с другой стороны. Способ, — Чисаки вздыхает, не став спрашивать о личном, просто потому что не хотел разбираться с этим. На крайний случай, у него всегда был Немото с его исповедью. — Как ты хочешь пошатнуть веру в героев, Даби?        — Для начала я подорву репутацию Старателя, раскрыв миру его истинное лицо.        — Так ты обижен не на всех героев. На конкретного героя, — Чисаки усмехнулся в ответ на это. — Полагаю, твоё личное связано именно с ним. Такой же обладатель огненной причуды. Тогда спрошу ещё раз. Как ты это сделаешь? Ты должен понимать, что в зависимости от способа можешь получить совершенно разный результат.        — Обнародую то, кем он является, когда не окружен камерами. Положение его семьи весьма красноречиво отображает реальную картину.        — Но это всё ещё только один герой. Этого недостаточно. Особенно с твоей репутацией и твоим лицом, — флегматичность в голосе якудзы злила. Сторонний наблюдатель, он не мог ничего знать, не мог понять его, но его рассуждения… — Всегда найдутся те, кто его оправдает, найдутся те, кто обратит гнев на жертву любимца камер и публики, решив, что это они виноваты в случившемся. Никто не будет сочувствовать злодею. Тебе стоило поступить умнее, а не пятнать свой образ.              И даже если в словах Якудзы бал смысл, это не могло не злить.              Даби хмурится и кусает щеку, пускает себе кровь, пусть сам едва ли замечает это. Зато это прекрасно замечает Чисаки, отчего немедленно морщится. Словно бы брезгует самого вида крови.        — …раздражает, — а уже в следующее мгновение злодей чувствует прикосновение к своему лицу, совсем рядом с раной и пытается отстраниться. Неудачно, только скобы сначала впиваются в плоть, а после словно отскакивают, вытолкнутые из тела непонятным давлением. — Так лучше.        — Чего… что ты сделал? — Даби рычит.              Он не понимает, что только что произошло, что этот ублюдок сделал с ним всего лишь касанием, после того, как продемонстрировал способность изменять пространство под себя всего лишь прикосновением. Кай, впрочем, не меняется в лице, а если и кривит губы… что же, маска прекрасно скрывает эмоции, стоит отдать ему должное.        — Меня не просто так называют Реконструктором. Только от моего желания зависит, разрушаю я или восстанавливаю то, чего касаюсь. Я восстановил тебя.        — Касанием?        — Зеркальце принести? — в голосе якудзы звучит явный скепсис.              Поджигатель хмыкает и опускает взгляд на свои руки, проводит пальцами по идеально гладкой коже, не покрытой множеством ожогов. Не верилось. Действительно, не верилось.              Он видел причуду этого парня в действии, чувствовал намерение убить, и… чёрт возьми, та маленькая девочка, Эри, она говорила не сражаться с ним. Если он мог убивать касанием с той же лёгкостью, что восстанавливал даже столь старые раны, то Кай Чисаки действительно был тем ещё чудовищем. Чудовищем, что по одной своей прихоти вернуло его в нормальное состояние, до того, как он практически сжёг себя собственной причудой.              — Постарайся не запятнать репутацию с этим лицом. Твою цель можно понять, но методы… тоже играют роль.        — А у тебя, похоже, есть какой-то план, — излеченный Даби закатывает глаза.              Якудза поводит плечом в ответ на это.        — Мне не нравится мир, одержимый причудами и превозносящий их в абсолют. Мне не нравится ни герои, ни злодеи. У нас разные причины действовать, как и способы ведения работы.        — И какова же твоя цель? Не уж то мир без причуд?        — В мире без причуд нет ничего плохого. Они многое дали людям, но сколько они отняли? Общество стало зависимым от этой гадости, а огромное количество злодеев и героев, пользующихся силой, задвинули других на задний план.        — Так же как и нет ничего хорошего. Иначе почему ты столь свободно пользуешься своей? Это лицемерие.        — Потому что моя сила — способ достижения цели, а не самоцель. И она помогает мне защитить тех, кто стал частью клана, — руками разводят. — Ты прав, я лицемерен. Но как иначе в таком мире занять положение, к которому стремишься, особенно когда все вокруг лезут не в своё дело.        — Как же много ты говоришь, — фыркает поджигатель и спускает ноги с койки, поднимается, пусть его и пошатывает.              Несмотря на исцеление старых ран по прихоти этого странного человека, он всё ещё не чувствовал себя в порядке, что говорило как минимум о том, что Чисаки не деактивировал ранее введённый подавитель причуды. Действительно опасный, он виртуозно владел собственным даром, полученным от рождения, и тем не менее затирал какую-то дичь про мир без способностей, в котором просто не было смысла. Не теперь, когда они были нормальны, когда это было чем-то столь же естественным, как дыхание. Но Даби не желал разговаривать об этом. Он должен был покинуть это место, где бы оно не находилось.        — С чего ты взял, что можешь так просто уйти?              Злодей щурится, хмуро смотрит на якудзу перед собой. Пилит его взглядом с минуту, прежде чем начать слоняться по комнате, подобно неприкаянному призраку. Чисаки не двигается с места, наблюдая за его мельтешением, но всё же задаёт вопрос.        — Что ты ищешь?        — Для начала, нож.        — И как ты намерен его использовать? Выбраться это тебе не поможет, — наследник «Восьми Обетов Смертельной Скверны» опускает руку во внутренний карман куртки, а в следующий миг… что же, Даби удивлён тому, что этот человек даёт ему оружие, даже если это простой складной нож-бабочка.              Поджигатель ничего не говорит, лишь забирает оружие, вертит его в своей руке. После чего подносит лезвие к пальцам второй руки и разрезает свою плоть. После чего может понаблюдать за тем, как Реконструктор отступает в сторону. Он всё её без перчаток, а значит смертельно опасен, но больше смотрит на раны и кровь с невысказанным укором, чем на эмоции на его лице. Похоже, у него были действительно своеобразные отношения с кровью и грязью, и это с такими-то способностями. Даби даже усмехнулся этому выражению, уж больно это было забавным на фоне всего, что он успел увидеть в его исполнении.        — …похоже, восприятие боли не изменилось. Прекрасно.        — Лечением психики не занимаюсь, — Кай скривился, явно недовольный действиями гостя. — Дай руку.        — Какой же ты брезгливый.        — Не переношу подобное.              Чисаки не отрицает, его ладонь требовательно протянута к владельцу огненной причуды, и Даби не может не оценить его способности. Человек с такой силой мог бы быть действительно полезен, если бы не был слишком себе на уме… и не раздражал столь сильно своим отношением к детям. Всё-таки, та девочка боялась не просто так, и Даби как никто другой это понимал. И словно зная, что о ней вспоминают малышка вернулась в помещение. Правда не одна, а с ещё одним человеком в птичьей маске.        — Малышка очень хотела убедиться в том, что вы не убили друг друга, — сообщает незнакомый Даби якудза в белоснежном плаще, звучащий совершенно буднично. Словно ничего необычного не происходило. — Но, похоже, тебя вновь раздражают чужие увечья, Чисаки.        — Ты и сам знаешь, насколько отвратительно он выглядит.        — Разумеется. Ведь мне пришлось подстрелить вас обоих, чтобы мы сумели навести порядок, — тот хмыкнул. — Привет, пламенное бедствие. Можешь называть меня Хроностазисом.              Даби едва ли обращает свое внимание на двух мафиози, не когда он относится к ним с особым пренебрежением и недоверием. Ребенок же подобного отношения не вызывает. Более того, девочка своими белоснежными волосами напоминает ему о чем-то родном и далёком. Воспоминания, которые он безжалостно отбросил в сторону и запер на замок в тот день, когда очнулся после эпизода с самосожжением.        — Как ты? — интересуется злодей у девочки.        — Всё хорошо! — Эри ярко улыбается ему, совершенно не выглядя испуганной, и не смотрит на кровь. — Но дедушка был недоволен вашей дракой, и… у тебя новые волосы. И больше нет шрамов. Чисаки тебя вылечил, да?        — Волосы? А что с ними?              Вместо ответа на данный вопрос, девочка тянет Хроностазиса за рукав белого плаща. Тот вздыхает, после чего достаёт из внутреннего кармана небольшое зеркальце. И, что же, Даби точно не ожидал что чужая способность в придачу ещё и уберёт ему всю краску с волос, обнажая белые пряди. Нежелательный фактор, на самом деле, но с этим можно было иметь дело. В конце-концов, он всегда мог окрасить их снова, или скрыться в толпе с новой причёской.        — Натуральный цвет. Ничего страшного.        — Они красивые. Можно потрогать?              Тот моргает, но не видит не единой причины отказываться. Да и не замечает касания якудзы, который всё-таки убрал новые раны с тела, улучив момент, пусть и для собственного комфорта.        — Как хочешь.              Девочка сияет от этого и протягивает руку, дабы коснуться головы человека, что попал в застенки одной из баз якудзы. Пусть для этого Куроно и приходится подойти ближе к незваному гостю их клана. Всё-таки девочка всё ещё была у него на руках, не спешила спускаться, явно чувствуя себя достаточно комфортно на руках у помощника Реконструктора.              Тем не менее, прикосновение детской руки к волосам было действительно приятным. Он давненько подобного не чувствовал, пусть не собирался расслабляться. Не в этом месте. Не в этом окружении.        — Так к чему вы пришли? — спустя несколько минут подаёт голос Хроностазис        — Ни к чему. На данный момент, мы всего лишь обсудили цели друг друга, — Чисаки поправил маску, отвечая на вопрос. — Не уверен, что могу просто позволить ему уйти.        — Почему? — Эри моргает, отвлекаясь от причёски злодея, поднимая взгляд на опекуна.              С момента возвращения Босса, она стала смелее задавать вопросы.        — Так значит я всё ещё нахожусь здесь только из-за твоей прихоти.        — Ты влез не в своё дело. И я не знаю, что ещё творится в твоей голове.        — Тебе же будет лучше, если ты не будешь знать, — хмыкает злодей.        — В самом деле, — скептически отзывается Чисаки.        — Возможно вам необходима передышка. Я присмотрю за ним, — предлагает Хари.        — Начнёт полыхать, повторишь порцию подавителя, — флегматично отзывается Чисаки, после чего обращается к девочке. — Пойдём, Эри.        — Уже? Но я только сюда пришла.        — Я не намерен оставлять тебя один на один со злодеем и волновать старика. Хроно может постоять за себя. Ты — нет, — и пусть человек раздражается из-за необходимости объяснять, он старается не быть агрессивным.        — Х… хорошо.              Якудза подходит ближе и протягивает руки, предлагая перебраться к нему, и девочка слушается. Хмурится, но без особого беспокойства перебирается в руки наследника клана, что не может не отметить Даби. Похоже, здесь она уже не так боялась Реконструктора, как во время их первой встречи. Словно здесь мог быть кто-то, кто сдерживал этого человека. И он даже догадывался, кто именно, ведь Чисаки по какой-то странной причине слушался того пожилого человека, которого Эри называла дедушкой. Только едва ли самому Даби от этого было спокойнее. То, что он уже успел увидеть, мало внушало ему доверие. Подавитель не позволял воспользоваться причудой, внезапное исцеление изменило его оболочку. Но маленькая девочка, сидящая на руках молодого главы клана якудзы, всё ещё казалась попавшей в ловушку.        — Расслабься, Огонёк. Ничего ей не сделают.        — Она-то такого же мнения?        — Мы работаем над исправлением ситуации. Эри и Чисаки всё ещё учатся взаимодействовать нормально, — руками разводят. — У него эмоциональный интеллект на уровне табуретки. Босс вовремя вернулся, но некоторый ущерб уже был нанесён.        — Это более чем заметно.        — И мы работаем над этим, — настаивает подручный молодого главы. — Твоё вмешательство изрядно потрепало нервы.        — Это мое хобби, трепать нервы, — хмыкает поджигатель.        — Всем подряд или конкретным лицам? — смешок. Хроностазис казался спокойным. — Чего я не понимаю, так это то, почему ты решил вмешаться. Семейные проблемы?        — А вам, похоже, очень нравится лезть под кожу.        — Разумеется. Было бы странно, если бы мы не слышали про тебя, Даби. Твоё вмешательство как минимум удивляет, следовательно… сподвигло к действию тебя нечто личное.        — Словно я буду разжёвывать вам причины тех или иных моих поступков. Даже не надейтесь.        — Так или иначе, тебя исцелили. И тебе сохранили жизнь. Ты бы умер, если бы ситуация была любой иной, Даби, — Хроностазис поводит плечом, отступая от дверного проёма. — И ты теперь нам должен.        — Как великодушно с вашей стороны. Неужели вы так просто меня отпустите?        — Благодаря причуде одного из моих товарищей, ты не покинешь это место и будешь постоянно возвращаться обратно. Но я могу тебя вывести, — смешок. Мужчина в белом костюме Чумного Доктора совершенно не звучал обеспокоенно. — Как только ты признаешь факт своего долга, который мы можем с тебя спросить.        — Только я не намерен выполнять любые ваши хотелки, смекаешь?        — Тогда ты останешься здесь. Не будь глупцом, злодей. Ищи союзников, а не врагов, — мужчина улыбается. Его лица не видно под маской, но Даби готов поклясться в том, что тот улыбается под этой треклятой маской. — Но не переживай. Твоим долгом не воспользуются неразумно.        — Я предпочту оставить за собой право выбора, какую из предлагаемых задач реализовывать.        — Полагаю, это лучшие условия, о которых мы могли договориться.        — А теперь, может, вернёте мне мои вещи?        — Всё здесь, — ему указали в сторону стенной ниши у противоположной стены. — Нижняя полка.              Злодей кивает и весьма быстро переодевается. Одежда привычно касается кожи, теперь здоровой, и он чувствует себя достаточно свежим, после чего поднимает взгляд на Хроностазис. Тот жестом приглашает следовать за собой. Даби же ухмыляется и идёт следом. Осторожные и расчётливые. Именно такое впечатление складывалось у него на протяжении всего знакомства с мафией. Люди. Совершающие ошибки, пытающиеся их исправить, следующие своим целям. Стирать таких было бы лишним, и едва ли он мог жаловаться на результаты беседы, — Даби понимал, если бы не слова старика, жизнь он бы не сохранил. Похоже, глава этого клана был мудрым, раз сумел сдержать столь резких молодых людей в узде. И это пошло им на пользу, ведь он был уверен в том, что Шигараки отомстит за него в случае смерти. Не он, так ребята. Уж больно странные у них выстраивались отношения.              Даже если они были злодеями и изначально действовали по одиночке, то со временем нашли общий язык, и он уже давно не ждал от них ножа в спину.              Но не от новых знакомых, в чьи дела действительно безрассудно влез. Даби признавал это, как и то, что поспешил, и хорошо, что всё закончилось на мирной ноте. Пусть так легко расслабляться он не собирался. В конце-концов, он не хотел попасть в ловушку из-за собственной доверчивости. Все его мечты и детские надежды сгорели ещё тогда, в лесном пожаре, и теперь остались разве что тлеющие угли новой цели. И эту цель, кто бы что не говорил, он жаждал реализовать. Пусть, возможно, и прислушавшись к совету о том, что разные способы донести информацию могут повлечь разный результат. Но едва ли он позволит собой помыкать. Да и, пусть слова якудза имели под собой здравый смысл, сам Даби мало волновался из-за этого. Однако, он мог использовать свою вражду с Старателем и желание Лиги разрушить этот мир. Ведь разрушение всего, что он так долго защищал, наверняка причинит Старателю боль. Нужно было лишь, чтобы он дожил до этого момента, а пока… он мог узнать как выглядит со стороны и прошвырнуться по магазинам.              Хроностазис довёл его до одного из выходов, ближе к городу, и помахал на прощание, сказав, что они сами с ним свяжутся.        — Ага, удачи. Только постарайтесь без фокусов, — фыркает Даби и по привычке маскирует свое лицо. Даже если в этом более не было необходимости, сейчас это был скорее ритуал, чтобы обезопасить себя.              Его не пытаются останавливать, и не тормозя, и совсем скоро злодей понимает, где находится, после чего исчезает в куда более знакомых переулках. Всё-таки, вышел на прогулку он не просто так.