Emotional intellect

      Светловолосая девочка вздрогнула, подбирая коленки ближе и обнимая себя за них, стоило дверям в её крохотную комнатку со щелчком открыться. В дверном проёме показалась хорошо знакомая фигура, принадлежащая даже не одному из множества работников «Восемь Обетов Смертельной Скверны», а самому Каю Чисаки. Человеку, опыт общения с которым был для неё чрезвычайно болезненным, ведь она прекрасно помнила то, как его причуда влияла на её тело. Несмотря на то, что реконструкция не оставляла следов, возвращая её тело к идеальному состоянию, никакое обезболивающее не помогало справиться с болью, — деформирование и сборка тела, разрезы и анализы, всё это причиняло боль, заставляющую воспринимать Чисаки не иначе, как самого страшного монстра. И становилось куда страшнее, когда он был не один.              Слёзы наворачиваются на глаза, но она готова смириться с грядущей болью, прекрасно зная, что сопротивление бесполезно и бессмысленно, потому она не сразу замечает ещё одного человека, что вошёл следом за её опекуном. Легче от этого всё равно не становилось, ведь совершенно незнакомый ей человек вполне мог быть его помощником в одном из грядущих экспериментов, — Эри не верила в то, что они когда-либо закончатся. Потому девочка цепенеет от ужаса, когда якудза в маске-клюве требовательно обращается к ней.        — Эри, подойти ко мне.              Чисаки хмурится и теперь его голос звучит куда более недовольно.        — Эри, что я тебе сказал?        — П-простите.              Она всхлипывает, слёзы ничего не сдерживает и девочка не может не содрогаться от ужаса, спуская перебинтованные ноги с кровати.        — В этом нет необходимости, — малышка замирает и с удивлением смотрит на старика, поднявшего руку в останавливающем жесте, ведь совершенно не помнит лицо собственного дедушки. Что её удивляет, так это то, что Чисаки не возражает и не спорит с ним, только цокает языком, послушно отступая в сторону. — Лучше расскажи мне о том, как себя чувствуешь. Конечно, если ты хочешь поговорить.              В ответ на предложение седовласого мужчины девочка потерла лицо кулачком, но едва ли могла успокоиться. Точно не так сразу. Тем не менее, ответить было необходимо.        — Здесь… очень плохо.        — Хочешь рассказать больше? Что тебе нравится и не нравится?        — Мне не нравится это место… отсюда нельзя выходить, и играть можно только с тем, что находится здесь.        — Понимаю, быть ограниченным в передвижениях неприятно. Есть ли что-нибудь хорошее?        — Здесь очень удобная постель и мягкое одеяло, можно построить домик. Если было бы больше подушек, было бы хорошо.        — А что насчёт одежды?        — Ну… у меня есть только это.        — Тогда с этого и начнем. Пойдёшь со мной?              Эри мнётся какие-то мгновение, прежде чем задать волнующий её вопрос.        — Кто вы?        — Босс. Но ты можешь называть меня дедушкой.        — Дедушкой? — она удивлённо моргает, но всё-таки подходит ближе к мужчине. Едва ли в её памяти остались знакомые образы.              Мужчина улыбается её, звучит невероятно мягко, в то время как Чисаки даже не поворачивается, картинно разглядывая стену.        — Ты знаешь значение этого слова?        — Да. Это значит, что вы папа одного из моих родителей.        — В таком случае, надеюсь, ты сможешь простить мне столь длительное отсутствие.        — Вы ведь расскажете, где были?..        — Надо было проверить работу нескольких фабрик заграницей, всё-таки, сейчас лучше иметь легальный доход, — старик кивает, обозначая причину собственного отсутствия, но непохоже, что ребёнку хватает подобного объяснения. Тем не менее, новых вопросов малышка не задаёт.              Эри послушно следует за своим дедушкой прочь из своей комнаты, но радует её даже не долгожданная прогулка, а то, что Чисаки не может ей ничего сделать. Однако, обернуться и посмотреть на него она всё равно боится, ведь всё могло быть обманом, не таким, как она думала. Тем не менее, она готова была последовать за этой хрупкой надеждой на лучшую жизнь. В конце-концов, терять ей было нечего, а слушаясь она могла выйти из этого подвала, пропавшего лекарствами и кровью. И, даже если это было ненадолго, это невероятно радовало, ведь означало какую-никакую передышку. Потому девочка намеревалась насладиться каждым моментом долгожданного отдыха.              Кроме того, седовласый мужчина оказался действительно приятным. Его голос был успокаивающим, он не приказывал ей. Лишь просил повернуться, когда с неё снимал мерки вызванный для этого человек. Её не дёргали, делали всё очень аккуратно, а под конец поощрительно погладили по голове, пусть она и сжалась в первое мгновение.        — Молодец. Хочешь поесть?              Девочка кивает с большим энтузиазмом, чем когда-либо, в то время как мужчина ведёт её за руку к новому помещению. Слишком много новых впечатлений, слишком много новых комнат, в которые её завели за столь короткий срок. Возможно, таким образом она сможет увидеть ещё больше?.. этот человек был к неё по-настоящему добр, и она не понимала, почему жуткий опекун рядом с ним ведёт себя так послушно.        — Да.        — Отлично, тогда присаживайся за стол. Чисаки, будь добр, порежь фрукты.              Юноша не спорит с указом седовласого человека, кивает и проходит мимо них к корзине с фруктами, в то время как Эри садится на выдвинутый дедушкой стул. Она не решается как-то помочь непосредственно с готовкой и какое-то время просто наблюдает. Ей было страшно что-то испортить и вызвать гнев. Однако, совсем скоро на столик ставят внушительных видов миску и щёлкают кнопкой. Девочка не сразу понимает, что происходит ей, пока не чувствует исходящий от прибора жар. А после появляется тарелка с множеством нарезанных продуктов, что выглядит… вкусно. Вкуснее всего, что было в том подвале. Так что малышка поднимает на мужчину вопросительный взгляд.        — Ещё рано, еду нужно приготовить, — Босс улыбается и заливает в миску горячую жидкость, отчего всё начинает шипеть, а до её носа доносятся новые запахи.        — Что это? — и это простое действо вызывает свою долю любопытства.        — Бульон. С ним еда будет вкуснее. А сейчас я покажу тебе, как это делается.              Она радостно кивает, пододвигаясь ближе, ведь не делала подобного прежде. Потому наблюдает за тем, как постепенно ингредиенты опускают в бурлящую массу. Эри ничего не трогает, успев выучить и запомнить некоторые вещи, например то, что горячие вещи — обжигают, и теперь девочка сидит смирно, дабы не пораниться и не дай бог не разозлить присутствующих взрослых. Меньше всего на свете малышке хотелось бы испытать на себе методы экстренного лечения присутствующего здесь же Чисаки, даже если повод будет пустяковым.        — …ешь, Эри, — недоучка не сразу слышит как к ней обращаются, ранее погруженная в свои мысли. Она вздрагивает и поднимает взгляд от миски с бурлящим бульоном, где сейчас готовилась еда.        — Спасибо.              Тем не менее, она вежливо благодарит за еду, помня о правилах приличия. Дует и осторожно пробует на вкус, не сразу замечая, как помощник главы подставляет к ней тарелку с фруктами. Это было странно, но едва ли она скажет об этом. Уж очень не хотелось возвращаться в комнату, вызвав чужой гнев. Она волнуется, боясь сделать что-то неправильно, но старик только одобрительно хмыкает, наблюдая за тем, как она пробует действительно вкусную еду, приготовленную им. Вторую порцию пищи, как ни странно, от старика получает сам Чисаки.              И даже если мужчина поднимает на своего Босса удивленный взгляд, он ничего не говорит. Послушно принимает угощение и садится за стол вместе с ними. И пусть Эри чувствует себя невероятно неловко, она старается не подавать вида. Просто не поднимает взгляда от своей тарелки, не понимая, зачем было устроено это подобие семейного ужина. Все-таки, пусть подобное проявление заботы и было приятным, она не могла так просто в это поверить. Не после всего, что ей пришлось пережить.              В конце-концов, на исцеление душевных ран требовалось время.