***
Указатели привели Брока к одной из дверей кабинетов в конце коридора, противоположном тому, где находился вход в палаты. Только Брок подошёл к ней, как открылись двери лифта. «Фьюри пиздец», — понял Брок по лицу Роджерса; Барнс, ясен пень, не спал, о чëм говорили быстро исчезающие полоски под глазами — следы очков для стрельбы в тире; главнокомандующий юридической армии Старка Хулио Моралес кому-то по телефону обещал такую же перспективу в карьере. — Всё должно быть оформлено до конца завтрашнего дня, это распоряжение мистера Старка, — непреклонно произнёс он и выключил аппарат. Даже при идеальной реакции вторая сторона не успела бы возразить. Да и чревато, если «распоряжение мистера Старка». — Мистер Рамлоу, — подняв на Брока голову, поприветствовал адвокат. Брок кивнул в ответ и прошёл в открытую Баки дверь. — Начнём. — Стив занял одно из свободно расставленных вдоль стен кресел. Кабинет был больше похож на место для психологических консультаций, чем на кабинет для совещаний. — Начнём, — ответил ему неожиданный, хотя, если задуматься, тоже не последний в готовящемся обсуждении человек. Орсо спокойно выдержал вскинувшийся на него взгляд брата, кивнул адвокату и сел в занятое было Барнсом кресло рядом с Броком. — Это касается мистера Мадиро напрямую, — согласно кивнул Стив на немой вопрос адвоката. — Он — брат мистера Рамлоу и будет выступать как второй представитель с его стороны. — Хорошо, — тут же согласился адвокат. Броку оставалось лишь подозревать, что Орсо уже известно всё, и он просто не успел рассказать, а не то чтобы хотел скрыть от него. Сам ли догадался или припёр кого к стенке тира, например — история явно умолчит. — Итак, — начал адвокат, — мистер Старк поручил мне быстро расторгнуть договор, заключённый между мистером Роджерсом, мистером Барнсом и мистером Рамлоу второго мая две тысячи четырнадцатого года. — Все стороны согласны и добровольно подтверждают шантаж и принуждение мистера Рамлоу, — кивнул Стив, соглашаясь с поставленной Тони своим адвокатам задачей. — Мы хотим быстрее освободить мистера Рамлоу от насильственно взятых на себя обязательств. Мы с мистером Барнсом были введены в заблуждение, но своей вины и слепоты не отрицаем и хотим исправить то, что в наших силах. — Это не очень повлияет на процесс, но я всё же спрошу, есть ли какие-либо доказательства оказанного принуждения? — спросил моментально включившийся в порученную задачу адвокат. — К сожалению, нет, — мотнул головой Стив. — Тони сказал, что мы можем быть с вами совершенно откровенны, — адвокат, не колеблясь, кивнул. — Манипулировавший мистером Рамлоу Директор Фьюри путём шантажа жизнями его бойцов принудил Брока согласиться на этот договор. Со своей стороны я пошёл на это ради Баки, видя, как ему важно быть рядом с единственным человеком, проявившим к нему человеческое отношение и сумевшим вытащить его из рабства. В этом я тоже долго был слеп, но, пожалуй, к сути нашего вопроса это не относится. — Отсутствие доказательств затянуло бы дело, если бы одна из сторон возражала против расторжения договора, — успокоил адвокат, повторив то, что, впрочем, говорил уже и сам Старк. — Я займусь этим лично, только чтобы ускорить процесс. Стив кивнул. Брок физически ощущал испытываемую им вину. Орсо слушал молча, спокойно и, если и не знал подробностей, то никого не упрекал и не винил. — В таком случае, — продолжал Стив, — я не вижу необходимости долгого обсуждения. Но может вам нужны наши с Баки письменные согласия на расторжение? — Нет, мистер Роджерс, — отрицательно развёл руками адвокат. — Мы используем процедуру, когда инициатива исходит сразу от всех сторон дела. Это обычная практика при обоюдно-добровольном расторжении контрактов. — Займитесь этим, мистер Моралес, — кивнул Стив. — Брок должен быть свободен от этого неприятного момента прошлого максимально быстро. — Уверен, к завтрашнему утру у меня будут все закрывающие этот вопрос документы, — уверенно подытожил адвокат. — Спасибо, — сдержанно улыбнулся Стив, поднимаясь вместе с ним. Тот жестом попросил остальных сидеть, с каждым попрощался за руку и покинул кабинет. — Тебе на осмотр, я видел график. — Брок сразу непреклонно посмотрел на брата. Пошатнувшись и позволив Броку поймать себя, Орсо постоял с пару секунд и, поддерживаемый братом, пошёл к двери. — Мы всё исправим. Почти уже исправили, — едва закрылась дверь, Стив в свою очередь притянул к себе молчаливого Баки. — Как съездили к уроду? — тихо спросил тот. Тихо, но лучше с подробным рассказом не тянуть.***
Вторую половину дня Брок оставался в медблоке, не собираясь уходить, пока не дождётся главного здесь на текущий момент, а пока Вацлав не позвонил, он побыл сначала у Орсо, которому помог дойти обратно. Брат уверенно ходил сам, но у него периодически кружилась голова. Хелен по общей связи успокоила, что это побочный эффект от заживляющих препаратов и пройдёт, как только их отменят. По словам док, динамика у Орсо хорошая, и вполне возможно, что можно будет ограничиться всего ещё одним днём таких процедур. Когда кузена уложили под очередную капельницу, и он задремал, Брок оставил с ним «Мамушку» и вышел. Очередная, третья, попытка была успешной. Мэй не спала, но Брок не сразу решился войти, а только когда прервавшая поцелуй, чтобы вдохнуть, Мэй заметила его в стеклянном окошке двери. Таузиг, не дожидаясь начальственного рыка, с порога признался, что уже получил нагоняй от своей невесты и скоро пойдёт спать. Сам. Мэй на удивление спокойно заговорила о конце снайперской карьеры, спросив только — не расстанутся ли теперь они. — Семью СТРАЙК не разрушить никому, — успокоил Брок и оставил влюблённую парочку. И таймер на столике между целующимися влюбленными. Если Таузиг не выметется за отведённое ему время, ему поможет это сделать робот Старка, а их возможности Брок уже испытывал на себе и потому был спокоен. Выйдя в холл, Брок услышал остаточное эхо шагов. В ожидании очередного бумажного стаканчика он слушал тишину, неожиданно разразившуюся отборным польским матом. Почти тут же раздался хриплый мужской вскрик и последующий всхлип-стон. Догадываясь, что «Маша» что-то скрыл от штатного медика и друга, Брок, однако, был спокоен — Вацлав разрулит, а Гравс как-нибудь уколы переживёт. Это будет нелегко, но Брок в него верил. — Я на тебя мисс Чо спущу! Пшя крэв! — раздалось уже обеспокоенно вперемешку на двух языках. — Дебил! Скрыть, что вас покусали собаки?! Брок покачал головой, вздохнул, ехидно улыбнулся и достал старкфон. — Лейтенант Роллинс, — заговорил он тоном, который Джек называл «писец по двенадцатибальной шкале Рамлоу», — немедленно тащите в распоряжение доктора Густава свою тощую задницу. Вякнешь — сам в тебя противостолбнячное засажу, засранец. Выполнять! Собаки, скорее всего, чисты и здоровы, но не хотелось терять друзей после всего, что пережито, из-за пропущенной смертельной инфекции. Зная, что животворящий пиздюль сделает своё дело, Брок вернулся в приглянувшийся ему кабинет для спокойных разговоров и по старкфону обговорил с Алексами их успехи, заказал для Пепс полюбившегося мороженого, услышал от Пятницы, что мистер Чокли с его гостем заняли один из мини-кинозалов, мистер Ларсон пошёл спать, а она непрерывно отслеживает состояние его отца, несмотря на оставшуюся дежурить у кровати медсестру. Все понемногу приходили в себя, но одна тринадцатая сердца Брока продолжала кровоточить. — Командир… — в первых сумерках прервал затянувшуюся, взрывоопасную тишину голос Вацлава. Брок потëр переносицу и тяжело поднялся.***
— Привет… Он замер на пороге. В палате было пусто и тихо, лишь приглушëнно гудела климатическая система — тем пронзительнее ощущалось на её фоне пищание приборов. — Голова, слава Богу, на месте. Та тут же перекатилась по подушке, на Брока спокойно смотрела пара серо-зелëных, в чёрных кругах глаз. Пиздец, этого он и боялся… — У тебя гениальная голова, — кивнул он, проходя и пристраиваясь на стоящем рядом стуле. — Немного непривычно, — дëргано улыбнулся Никита, слегка отводя взгляд. — Да, это пришлось сделать. — Брок решительно накрыл ладонью его запястье, побуждая снова посмотреть на себя. — Я не буду врать, что понимаю, каково тебе. Но я уверен, тебе уже сказали, что живы и вытащили всех, и мы сделаем всё, чтобы вернуться к нормальной жизни. Ты тоже сможешь, или я нихуя не понимаю в своих людях. Только, пожалуйста, не молчи. Это не слабость… Никита замер на секунду и, выдыхая, кивнул. — Очнулся и не сразу понял, где нахожусь… — заговорил он, вздохнув. Немного перекатив голову назад, смотреть всё же продолжал на командира, не вырывал своей руки из-под его. — На чëртов аул не похоже было, я подумал, что всë-таки умер. — Хрен тебе, — вырвалось из Брока. — За тобой Барнс летал. — Аул-то хоть на месте? — понимающе хмыкнул Никита. — Мне насрать! Никита снова понимающе теперь уже кивнул. — Потом, — продолжал он, — понял — больница. И кое-что ещё… Странно ощущалось, мысли странные. Вроде понимаю — калека, а внутри сопротивление — нихуя. — И правильно, — кивнул Брок. — Ты слишком русский, как говорит тот же Барнс, а он вас лучше всех из нас знает. — Русские — это не национальность, это — диагноз! — рвано засмеялся Никита и резко замолчал, но улыбка задержалась на огрубевших, до кровавых корок покусанных губах. — Диагнозы позвольте здесь ставить мне, — раздался от двери мелодичный голос. Брок с готовностью повернулся, добро улыбаясь. — Я могу остаться? — спросил он, давая Хелен занять место возле пациента. — Конечно, — кивнула док, включая планшет. — Кардиограмма хорошая, анализы крови тоже. Нам удалось предотвратить заражение, повторной операции не потребуется, как и более серьёзной ампутации. Риск был… — помолчав, ответила она на вскинувшиеся на неё глаза. — Я сообщу Тони, как он просил, утром он придёт на замеры. Бегать будешь, — снова непреклонный голос. — Да я уже понял, что без вариантов, а думал отлежаться… — хрипло смеясь, мотнул головой Никита. — От меня ещё никто не уходил, а ты именно пойдёшь, — кивнула Хелен, наклоняясь проверить давление. — Пойду. Но не уйду… — поднял на неё глаза Никита. — Если позволишь… По идее, это должен был быть вопрос, но интонация Брока заинтересовала, он всегда был наблюдательным. — Я поставлю тебе капельницу, — прервала странную паузу Хелен, удовлетворённо кивнула на снятые показатели. — Она питает и восстанавливает кровь, ускоряет регенерацию тканей. Имеет, правда, сильный снотворный и немного наркотический эффект, больше похожий на средней тяжести опьянение, но на ночь это нормально. — Командир, всё, что будет сказано… — пошутил Никита. — Будет использовано, — хмыкнул Брок, внимательно наблюдая. — Я приду утром с Тони. — Сейчас всё равно не получится поговорить, — согласно кивнула Хелен. — Мне надо ставить капельницу, проследить, чтобы Никита нормально уснул, и дождаться Кристиана на осмотр и перевязку. — Твой брат вполне успешно справляется, кореец за ним едва поспевает. Пятница их спалила, — заговорщицки улыбнулся Брок. — Мистер Рамлоу… — донеслось с потолка. — Милая, я любя, — поспешил оправдаться Брок, поднимаясь. — Какой кореец? — Никита удивлённо посмотрел на него и Хелен. — Всё потом, — решительно отрезала Хелен, указывая Броку глазами на дверь. — Увидимся утром, — тот послушно поднял руки, сдаваясь, но, прежде чем выйти, запустил одну из них в карман джинс. — Не знаю, как Роджерс это сделал… — с этими словами Брок протянул содержимое сжатых в кулак пальцев Никите. На дрогнувшую ладонь, всю в ссадинах, лёг серебряный крест. — Это он, — глухо выдохнул Попов. — Я думал, что потерял его в Трискелионе… Брок не стал больше ничего говорить, мягко накрыл сжавшие крестик пальцы, и, улыбнувшись поднявшему на него глаза Никите, вышел. — Расслабь руку, — Хелен обернулась от закрывшейся двери, придвигаясь ближе, — мне надо попасть в вену. Не напрягай мышцы. Никита кивнул, но сначала надел, казалось, навсегда потерянный крестик на шею. Было чувство, что с его возвращением начинается новая жизнь: непростая, полная боли и борьбы, но так странно и спокойно стало на сердце. Лицо всегда нравившейся ему сестры Кристиана расплывалось, но не исчезало, даря тепло…***
Под сменившиеся на электронных часах их этажа «21.59» на «22.00» Кристиан улыбнулся как-то неохотно входящему в выделенную ему комнату Чину и достал из кармана брюк старкфон. Хелен велела ему прийти к девяти, он просрочил целый час, но гневного поторапливания от сестры не было. Тем не менее, Кристиан поспешил к лифту. В медицинском блоке было по прежнему тихо. У кроватей Ларсона-старшего и Мэй дежурили медсестры, значит, парней всë-таки выгнали спать. И правильно, учитывая, что кризис миновал в отношении всех. Слава Богу, что всех… Кристиан замер напротив реанимационного блока. Окутанный проводами приборов и трубками капельниц Никита спал. Уже не такое мертвенно-бледное лицо, очищенные от грязи и крови руки, хранящие пока следы глубоких резаных ран. Хелен наносила на них какое-то своё заживляющее средство. Закончив с рукой, Хелен убрала тюбик на прикроватный столик, сама же, наклонившись близко к лицу Никиты, смотрела на него. Он спал и не слышал её слов. Не слышал их и замерший по другую сторону дверей, осенённый догадкой Кристиан, но по мягко опустившейся на спокойно поднимающуюся во сне мужскую грудь, накрывшей висящий на шее крестик руке был уверен, что знает, о чëм беззвучно шепчут тонкие губы. Хелен молилась о… ком?..