***
Вашингтон встретил проливным дождём. Мотивировав тем, что материально ответственен, Брок настоял лично вернуть дрон. Конечно, ничто не может быть идеально, особенно в его ситуации — Старка в Башне не оказалось. Вышедшая к Броку Пепс объяснила, что Тони в «Центре Кеннеди» во Флориде на обсуждении какого-то крупного космического проекта, к которому президент хочет привлечь «Старк Индастриз». Иное выглядело бы странным, и Броку пришлось передать дрон Пеппер, оставив вместе с ним для Старка и благодарность. — Тони говорил о монтаже для вас, — кивнула Пепс, бледно улыбаясь. — Он всё помнит и всё сделает. Он просил меня забрать у вас материал и подготовить его для обработки. — В вашем ли состоянии? — осторожно заметил Брок. — Это несложно, надо просто запустить копирование с жёсткого диска дрона в более мощный компьютер для последующей обработки, — улыбнулась Пеппер. — И я не больна, просто беременна. Со всеми положенными нюансами. Брок на этот раз совершенно искренне восхищённо улыбнулся, поражаясь силе воли сидящей напротив него женщины. И эти ободряюще улыбающиеся ему глаза (Брок бы даже понял, если Старк поделился с Пепс загадочными событиями: этой женщине даже он бы поверил) после явно бессонной ночи напомнили ему другие, тоже всегда улыбающиеся, в какой бы пиздец они ни вляпывались. Всë-таки, Броку на редких в его жизни женщин везло: праба, ба, мама, Хелен, Пеппер, Мэй… — Тони вернётся и, я уверена, свяжется с вами, Брок, — продолжала успокаивать Пепс, а Брок заметил, как бледность её усилилась. — Вы сами-то не волнуйтесь, — поспешил он сжать руку молодой женщины. — Позвольте я вас провожу, прежде чем уехать? Пеппер с улыбкой кивнула и, одной рукой прикрывая рот, второй оперлась на руку Брока и с ним дошла до одной из множества дверей. — Нужно просто выпить таблетку, что выписала Хелен, и полежать, — она продолжала улыбаться. Брок коротко кивнул и, едва плавно открывшаяся от прикосновения руки Пепс дверь вновь закрылась за ней, повернулся к лифту. Дальше его присутствие в Башне было бы странным для Фьюри, получавшего сигнал жучка, да и смысла не имело. Подождёт ещё. В заботливо подогнанном в гараж Башни «танке» Барнса обнаружился только его владелец. — Стив поехал домой проверить, что там в холодильнике со жратвой, кроме повесившихся мышей, — усмехнулся тот Броку. — Потом скинет нам список для маркета, а для первого быстрого перекуса закажет доставку. Как раз перед нашим отъездом недалеко от дома новый ресторан открыли, а мы со Стивом любим пробовать новинки. Ты как, — Барнс повернулся к севшему рядом с ним Броку, — к перуанской кухне относишься? «Ненавижу»… — чуть не ляпнул Брок, маскируя скрип зубов за защелкиванием ремня безопасности. — Тоже люблю пробовать новое, — ответил вслух, надеясь, что выдавленная улыбка не слишком была похожа на оскал. — Отлично, — довольно кивнул Барнс и завел своего монстра. Брок себя даже похвалил. Перуанская кухня оказалась на вкус Брока редкостным говном, своим мнением он не смог не поделиться. На удивление, суперы согласились с ним и отпустили кулинарничать. Брок специально выбрал на ужин сложные блюда, чтобы было больше времени подумать, пока Стив разбирал накопившуюся почту и счета, а Барнс смотрел по «DISCOVERY» что-то о чёрных орангутангах. По доносящемуся до Брока словесному описанию и звукам тот составил вполне чёткий портрет. Половину ночи Брок лежал и вспоминал стойкую Пеппер, даже в полуобморочном из-за постоянной тошноты состоянии помогавшую Тони и остающуюся приветливой для его гостей. Мысль сама, оставив на губах тоскливую улыбку, переметнулась к его «любимой девочке». Вспомнилось, как во время захвата школы Мэй одним выстрелом сняла прикрывавшегося ребёнком террориста в единственное мизерное видимое пространство — переносицу, а отец девочки — скульптор по дереву — в подарок им сделал потом четырнадцать фигурок солдатиков, и у одной из них очень натурально выбивались рыжеватые пряди волос. Его стойкая девочка, его Мэй… За грудиной сковало холодом…***
Она спокойно подняла голову на изучающе заморгавший в глазок двери зрачок и, только когда снова стало сумрачно, вновь позволила гримасе боли вернуться на лицо. Выбитые пальцы левой, нерабочей, руки ей, конечно, вправили, правда, без наркоза и без последующего наложения шин. О том, чтобы крайне болезненное по этой причине сращивание шло как надо, Мэй должна была заботиться сама, фиксируя пальцы подручными средствами, через злые слëзы боли поправляя, если кости смещались. Левую руку ей повредили не без умысла. Глядя в помутневшие от боли глаза вздëрнутой за волосы девушки, Фьюри открыто сказал, что её правая рука ему ещё пригодится, когда он в конце своего плана вновь соберёт лучших из лучших на службе лично ему. И дерзкая девчонка ещё сочтёт это за подарок судьбы. Мэй бы оскалилась, но ей показали «папочку». Брока убеждали подписать договор с суперами о дальнейшем привлечением их на службу ЩИТу (читай, Фьюри) взамен сохранения жизни его «дочки». Мэй Директор озвучил зеркальное предложение. Оказаться в руках «Мара Сальватруча» Мэй не боялась. После ГИДРЫ любая мафия — детский сад, она их сама чему хочешь научит. Мэй боялась, что приведут в действие начинку одного из зубов Брока. Фьюри любезно показал ей, как вместе с посылающим сигнал местонахождения жучком в пломбу вложили микроскопическую капсулу с особым ядом. Дистанционное управление жучком позволяло подать на неё сигнал вибрации, и тогда шарик оболочки лопнет, а Брок будет мучительно умирать около сорока часов без возможности остановить процесс. Антидота этому яду не было, даже если кто-то успел бы его определить. Именно поэтому девушка давила в себе любые эмоции и спокойно смотрела в изучающие её зрачки кого-то из регулярно проверявших заложницу агентов Фьюри. По легенде общего доступа опасная преступница содержалась на базе ЩИТа до окончания расследования. А уж сколько оно будет идти, агентов совсем не волновало. В их задачу входило периодическое кормление, разумное физическое и моральное давление, чтобы не давать предательнице расслабляться, и контроль, чтобы та не вздумала ничего учудить. Если бы она могла… Узкая заслонка в полотне двери снова глухо щёлкнула, на вскинувшую голову пленницу посмотрели незнакомые, лишённые злобы глаза. Поморгав пару раз морщинистыми веками, они пропали, но почти тут же открылась дверь. — Ужин, — новенький агент, примерно возраста Фьюри мужчина, вошёл, ставя жестяной поднос с двумя чашками на откидной столик. Должно быть, как обычно, соевая баланда, подогретая тушёнка и какая-нибудь крупа. Сегодня, судя по жёлтому цвету, кукуруза. Агент посмотрел на в зелень бледную в свете проникшего в камеру света девушку, прижимавшую одной рукой к груди вторую, задумчиво завис, и, тихо цокая языком и качая головой, полез в карман форменных брюк. — Кушай, — велел он и вышел. Мэй сглотнула, неверяще смотря на лежащую на подносе маленькую шоколадку из стандартных полевых пайков. Судя по возрасту, новенький, тоже отчасти невольный, надсмотрщик мог быть, правда, максимум водителем или кладовщиком. И таких до сих пор Фьюри не привлекал к её охране. Заболел кто-нибудь? Решил поменять, чтобы не возникало привыкания и возможного сочувствия? Или сами агенты решили, что, раз пленница покорна, можно дать себе выходной, а старого солдата «pripahat», как шутил на своём русском Никита, каждый раз отмахиваясь, что это не переводится. Мысли о парнях Мэй не гнала, вспоминала всех, не только своего Джоша, необъяснимо веря в их удачу. Конечно, выжить всем в мясорубке Трискелиона было бы бóльшим, чем магия Ванды или Локи, чудом, но если люди Фьюри спасли её для шантажа и давления на Брока, почему бы не только её? Мэй поднялась, подошла к столу, и, аккуратно пристроив пострадавшую руку, стала есть. От взгляда на шоколадку даже опротивевшее соевое месиво легче шло, мясо так вообще показалось вкусным. Лакомство девушка смаковала медленно, давая каждой дольке самой растаять во рту. И её неожиданный сочувствующий даритель будто наблюдал за этим, открыв дверь, лишь когда был съеден последний кусок. — Я больше по людям, милая. Аналитик для планирования переговоров, — чуть слышно пробормотал он, — а вот с техникой на «вы», вечно у меня всё ломается. Вот снова вызывать пришлось… — покрытые сеткой морщин веки приоткрылись, лукаво посмотрев на Мэй. Девушка вскинула бровь, удивившись своей догадке — этот человек отключил камеры наблюдения, чтобы подсунуть ей шоколадку? Услышанные потом в коридоре крикливые разборки подтвердили предположение Мэй и объяснили спокойствие подсластившего ей заточение человека. Агенты ожидаемо не захотели светиться перед Директором своим проëбом. Арестантка на месте? И слава Богу. Больше нечаянный ангел-хранитель не приходил, но Мэй знала, что навсегда запомнит его глаза и добрый умный взгляд. И когда сердце сжималось от тяжёлых воспоминаний, она тайком доставала из-под тощей подушки оставленную золотистую фольгу и становилось уже не так холодно…