Калейдоскоп

      — Кто вообще курит во время секса, сволота?       Вопрос, полный негодования, остаётся без ответа. Неторопливая затяжка и пар, растекающийся по горлу в легкие, ненадолго отрезвляют, напоминая о желании сменить жидкость для вейпа на более приятную по вкусу. Облако дыма слетает с губ вместе со стоном удовольствия, добавляя к воздуху в комнате нотку аромата химозной клубники. Аркаша улыбается довольно от дрожи, пронёсшейся по телу, и закидывает курилку на соседнюю подушку. Заглядывает в глаза нависшему над ним Марину и наслаждается положением дел.       Марин в ответ на ничем не прикрытую ехидную насмешку в чужом взгляде лишь коротко фыркает. Уёбок под ним уже считает себя победителем только потому, что усадил его на свой член. Весьма самоуверенно, весьма. Только вот именно Марин находится сверху и контролирует весь процесс, вплоть до того, сколько удовольствия достанется Аркаше.       …А ведь договаривались спокойно и неспешно насладиться разделяемым удовольствием, но в итоге вновь вернулись к негласной борьбе за доминирование, лидерство. Как будто не прекращают её ни на секунду, она с ними везде — в играх, в разговорах, в сексе. Хочется заставить другого признать поражение, сдаться, молить о пощаде. Никто ещё не доходил до мольбы, от этого ставки так высоки каждый раз.       Капли пота скатываются по вискам и шее Марина, заставляя кожу блестеть красиво. Аркадий ехидничает, возобновляя их зрительный контакт после любования прекрасным зрелищем:       — Как тебе поездка, любимый?       Марин, размеренно покачиваясь на его члене, только хмыкает, оценивая шутку. Аркаше пока хватает и этого, но он знает, как получить более интересную реакцию. Приподнимается на локте слегка, чтобы поудобнее ухватить Марина за ягодицу, и, согнув ногу в колене, вскидывает бедра вверх. И смеётся, наблюдая, как друг ловит ртом воздух от неожиданности. И толкается снова и снова, проводя пальцами от чужих ягодиц вдоль позвоночника.       — Ублюдок, — шипит Марин, дрожа от стимуляции из-за глубоких толчков. Аркаша не прекращает довольно смеяться, заваливаясь обратно на подушки под давлением его руки, и обхватывает ладонью напряжённый член Марина, испытывая его терпение и выдержку.       — Тебе нравится интенсивность. — не уточняет, утверждает. Оглаживает большим пальцем головку, лишь слегка надавливая. И понижает голос до хриплого шёпота: — Это совсем как быстрая езда.       Марину хочется возразить, сказать, что сегодняшнее архивирование в кресло от аркашиного стиля вождения ему не особо понравилось. Но вместо этого поддаётся, начиная насаживаться резче в ответ на толчки. Комнату наполняют звуки хлопков и потяжелевшего дыхания.       Они улыбаются друг другу дерзко, с вызовом. Негласное соревнование — кто кончит первым? Аркаша со хриплым вздохом откидывает голову на подушку, жмурясь от стимуляции, вызываемой прыжками Марина на его члене. Сам Марин стонет тихо и хрипло, пока Аркаша надрачивает ему, играя со скоростью и силой обхвата.       — Стой… Блять!       Аркаша шипит, хватаясь свободной рукой за край подушки, когда Марин, чертыхаясь, соскакивает с него и обхватывает оба члена их ладонями. Двигают руками размашисто, резко. Трение членов друг о друга с ума сводит. Ощущение приближающегося оргазма бьёт по вискам.       Первым сдаётся Аркадий; ловит вспышки в закрытых глазах и не понимает, кому принадлежат эти задыхающиеся стоны — ему или Марину, кончившему на его живот немногим позже. Но оргазменная дрожь прогоняет все мысли, лишь заставляя притянуть Марина за затылок ради поцелуя. Простое касание, глушащее общие стоны, разделяющее на двоих вздохи. Слащаво звучащее, но необходимо сейчас, на эти несколько мгновений, действие. Марин отрывается от него через несколько секунд, желая лишь упасть на подушку рядом, чтобы перевести дыхание.       — Разбросал тут своё хламьё, — бурчит, напоровшись на оставленный Аркашей вейп.       — А ты мне весь живот обкончал. — парирует тот, протягивая руку за салфетками. Слышит, как Марин фыркает, кидая вейп на прикроватную тумбу со своей стороны, и собирается встать для похода в душ. Хлопает по его бедру, привлекая внимание. — Принеси сникерс с кухни, по-братски, жрать хочу.       И пока Марин с легким смехом материт его за посягательство на чужой шоколад, Аркаша ловит эйфорию от финального осознания — он в отпуске. И этот отпуск будет охуительным.

***

      «Если я крикну сегодня во сне, то из-за этого,» — слишком поздно вспоминает Аркаша фразу Марина во время дрифта, подпрыгнув ранним утром на постели из-за громкого матерного крика из соседней комнаты. И радуется, что все-таки не остался спать с ним. Надо будет дать ему пинка.