Твоя чужая

POV Кесем       Стены родного дома успокаивали, приводили мысли и чувства в порядок. Я растопила камин, достала записи своего отца, перечитывая, разглядывая его почерк. Он много писал стихов о любви, много рассказов из своей жизни. Кое-где были даже записи о маме, которые я любила открывать первым делом.       Я перечитывала все до позднего вечера, укутанная в теплое покрывало, отпивая молоко и изредка наблюдая за потрескивающими поленьями в камине. Когда последние дрова догорели, я отложила толстую стопку рукописей, прошла в свою комнату и легла в прохладную постель. Запах тут же уносил меня на пятнадцать лет назад, когда отец был еще жив и я была простой девчонкой, не знающей дворцовых забот. На душе было спокойно, я слышала, как за окном еще кричит местная детвора, не желая заканчивать игры. В доме было тихо, ни топота слуг, ни перешептываний дворцовых сплетниц. Я медленно прикрыла глаза и погрузилась в сон.       Утром я отправилась обратно во дворец, решив на обратном пути заглянуть на рынок. В родных стенах удалось спокойно выспаться, без тревожных мыслей. По полупустым улицам я шла облаченная в черную накидку, скрывая под ее капюшоном свое лицо. Я изучала товары, ища что-нибудь интересное, чтобы принести в подарок своему сыну. Неожиданно меня привлекла до боли знакомая фигура. Я подняла взгляд и увидела Кеманкеша в компании какой-то темноволосой девицы. Они пробовали мед у одного из торговцев, смеясь и о чем-то переговариваясь. Я зашла за небольшой столб одноэтажного здания, выглядывая на них. Они держались за руки, переплетая пальцы друг друга. После дегустации, Кеманкеш большим пальцем убрал с краешка ее губ остатки меда, заботливо погладив щеку. Сердце с болью сжалось, видя эту картину. Я поджала губы, опустив голову и уходя подальше от рынка.       Теперь мне было ясно, почему он забыл меня, почему мое лицо ему больше не мило. Я медленно брела к месту, где мы обычно встречались с Хаджи агой, чтобы незаметно вернуться во дворец.       Сидя в карете, я молча смотрела в окно, изредка вздыхая. Евнух прекрасно видел, что меня что-то гложет, не дает покоя душе и сердцу. Но он не стал задавать вопросы, мучительно выжидал, пока я сама заговорю, как обычно это и бывало.       — У Кеманкеша есть другая. Он вычеркнул меня из своей жизни…забыл. — Я тяжко вздохнула, усмехаясь, глядя на свои ладони. — А я ждала его…верила, что он вернется, что он жив. Зря…       — Госпожа, Вам стоит перестать думать о нем…высечь из своего сердца… Иначе вы сами себя погубите. Сгорите в адском огне ревности и ожидания. Ваши крылья вырвали, но никто не запретил взрастить их снова… И не стоит говорить ему о том, что Камал его ребенок…это усугубит ситуацию.       Задумчиво кивнув, я переключила поток мыслей на нашего с Кеманкешем сына. Хаджи прав, от моих страданий по несостоявшейся любви, моему ребенку легче не станет. Я должна быть сильной, должна помочь взойти ему на трон, хоть и не принадлежащий ему по праву. За все мои мучения он заслужил этот престол. POV Кеманкеш       Возвращение в Стамбул было для меня чем-то трепетным, родным и душевным. Отравленная стрела моих недругов лишила меня памяти, но благодаря своему нукеру Мехмеду Бею и подруге Лалезар ханым я смог вспомнить свое детство, свою службу во дворце. Я помнил о Кесем султан, помнил, что она пыталась завладеть моим сердцем, пользовалась мною. По рассказам моих верных помощников я помню, что моя душа маялась рядом с этой женщиной. Она игралась со мной, словно с тряпичной куклой. Лалезар ханым рассказывала мне о ней, говорила, что эти истории я сам поведал ей до отравления. Так же девушка сказала, что мы были помолвлены в прошлом, но свадьба не состоялась, так как я получил ранение и надолго ушел в небытие. Я решил, что нужно закончить начатое и теперь Лалезар снова моя невеста, снова рядом.       С дядей же я пришел к мирному соглашению. Как оказалось, мужчина болен смертельной болезнью, которая медленно поедает его изнутри. Еще какие-то два-три года и престол унаследую я. Мне не хотелось свергать его, не хотелось проливать родную кровь. К тому же, к смерти родителей он не имел отношения. Бунт поднял другой брат моего отца, нагло подставив моего дядю. Он надеялся сам править ханством, но среди его людей оказалась крыса, воткнувшая ему кинжал в сердце.       Я прибыл в Стамбул, чтобы побыть на родной земле, где прожил всю свою сознательную жизнь. Приехал, чтобы заключить пару соглашений с османским султаном. И просто, чтобы не кидать тень на правление дяди, дать ему спокойно дожить последние деньки.       Нукер Мехмед и Лалезар Ханым прибыли вместе со мной. Мы поселились в османском дворце, где нам выделили лучшие покои. Естественно, я и Лалезар жили раздельно, но довольно часто проводили ночи вместе.       Вчера я столкнулся с Кесем султан в обеденном зале. Она была не такой, как я ее себе представлял. Она была очаровательна, сильно повзрослела, стала статной и благородной женщиной. Я едва ли мог оторвать от нее взгляд, ведь женщина действительно была чертовски сексуальна и красива, какой мне ее и описывали. Но я знал, что за этим ангельским лицом прячется дьявол. Она не способна любить, она воспользуется моим положением и выкрутит все в свою сторону. Это мне внушали мои помощники Мехмед и Лалезар, и я им всецело доверял, ведь эти люди спасли мне жизнь. Протянули руки помощи в трудную минуту. А где была она? Даже не искала, не пыталась узнать, где я…       Чуть позже в зал вбежал какой-то мальчишка, кричавший, что его матери плохо. Как оказалось, это был сын Кесем. На лице ребенка взрастала паника, требующая незамедлительных действий. Не знаю зачем, но я первый бросился ей на помощь. Поднял ее ослабевшее тело на руки и понес в ближайшие свободные покои, ведь в гарем мне нельзя. Я уложил ее на постель, немного взволнованно глядя на бледное лицо. Шехзаде, который вырвался из рук отца, ворвался в комнату и оттолкнул меня от ее постели, прогоняя. Я лишь усмехнулся, потрепал его по волосам, отмечая, что мальчик кого-то сильно напоминал мне. Не стал испытывать его терпение и вышел.       Тем же вечером я прогуливался по дворцу, пытаясь вспомнить то время, когда служил здесь. В голову врывались совсем короткие отрывки, я мало что смог освежить в своей памяти. Вспоминались какие-то темные туннели. Открывающаяся стена в мои покои и удивленные зеленые глаза какой-то девушки, чье лицо я не мог вспомнить.       Свернув за угол, я почувствовал легкий удар в грудь. В меня буквально врезалась Кесем. Она смотрела какими-то печальными глазами, я же одаривал ее холодным и безразличным взглядом. Я не мог понять, что чувствую к этой женщине. Внутри что-то тлело, пытаясь разгореться, но все тщетно.       Кажется, она расстроена тем, что я больше не у ее власти, больше не смотрю с обожанием и не прыгаю на задних лапках под ее дудочку. Она уходит, а я смотрю ей вслед, пытаясь понять, что за огонек пытался вспыхнуть внутри меня.

***

POV Кесем       Я стояла позади сына, наблюдая за тем, как старательно он выводит предложения на бумаге. Мои строгие и внимательные глаза смотрели куда-то сквозь ребенка, я задумалась о том, действительно ли у Кеманкеша другая любовь? Я могла устроить ему истерику, обвинять в том, что он лжец и не держит своих клятв о вечной любви, но мне не хотелось. Я считаю себя уже достаточно мудрой и сдержанной девушкой. Мне не под стать бегать за мужчинами и умолять их уделить мне внимание. Никогда я так не делала и не буду делать.       Еще посмотрим, чье сердце будет болеть сильнее. Чьи слезы будут солонее и горче…       — Мама, я закончил. Могу я пойти и потренироваться с Османом? — голос сына вывел меня из моих мыслей. Я улыбнулась ему лучезарной улыбкой, с нежностью погладив щеку.       — Конечно, мышонок. Но не слишком долго… — Мальчик с радостью вскочил с места и быстрым шагом ушел из покоев. Оставшись одной, я присела за свой стол, достала бумаги вакфа и стала рассматривать предложения и пожелания от прихожан. За время мое зрение сильно упало из-за мрачного освещения дворца, поэтому я пользовалась лорнетом, чтобы лучше видеть. Эта простая вещица предавала мне какой-то харизмы и строгости.       Тихий стук в двери отвлек меня от работы. Это был Хаджи ага, который предложил присоединиться к супругу и понаблюдать за тренировкой шехзаде.       — Там все собрались… Султан Ахмед с фавориткой и все Шехзаде. Ждут вас. — Я хотела уже отказаться, но мужчина продолжил. — Так же к ним присоединились Абаза Мехмед и Ханзаде Кеманкеш…с…невестой.       Болючий ком встал в горле и я с трудом его проглотила. Все-таки я была права, она его невеста. Я поднялась с места, на ходу придумывая коварный план. Я выведу Кеманкеша на чистую воду, узнаю, что он в действительности думает о наших чувствах. Присутствие этой девушки ничуть не смутит меня. Он узнает, кого потерял…       Я спокойной и вальяжной походкой, гордо держа осанку, прошла под шатер к мужу и остальным. Камал соревновался с Османом, кто больше выбьет очков с помощью стрельбы из лука. Встав позади мужа, не желая садиться рядом с его фавориткой, я придвинулась поближе к Абаза Мехмеду, мягко улыбнулась мужчине. Он не был так улыбчив, как тогда в саду. Однако его глаза запылали радостью, видя мое снисхождение.       Кеманкеш смотрел прямо на мальчиков, следя глазами за их движениями, за движениями стрел. Он стоял сбоку и мог прекрасно лицезреть на нас. Я показательно положила свою ладонь на ладонь Мехмеда, который упирался ею в спинку трона. Кеманкеш заметил это, слегка закатил глаза и приобнял невесту за талию, сильнее прижимая к себе.       — Как пошло, — сквозь зубы усмехнулась я. Мехмед наклонился ко мне ближе, не услышав, что я сказала и переспрашивая. — Жарко сегодня, говорю…       В процессе тренировки Ахмед куда-то вышел вместе с великим визирем. Я устало переминалась с ноги на ногу, думая, чем бы еще зацепить Кеманкеша. Решив воспользоваться отсутствием мужа, я нежно поглаживала ладони Абазы Мехмеда, флиртуя с ним, заглядывая в глаза. Я видела, что Кеманкеш смотрит, чувствовала его сверлящий взгляд на мне. Мехмеду явно нравился такой расклад, он так же нежно погладил мою кожу на руке, доставая из кармана сверток.       — Хотел еще в саду подарить…но вы так спешно ушли. Это украшение подходит вашим глазам. — Я приоткрыла сверток из синей шелковой ткани и увидела там ожерелье, выполненное из белого золота и изумрудных камней. Одарив мужчину милой улыбкой, я приподнялась на носочки и поцеловала его в щеку. POV Кеманкеш       Я находился в султанском саду вместе с Лалезар, отправив своего нукера отдохнуть за пределами дворца. Мне было за честь понаблюдать за соревнующимися Шехзаде. Я стоял чуть поодаль от султанского шатра, в тени деревьев. Лалезар стояла за моей спиной, держась ладонями за мое предплечье. Я всматривался в лицо Камала, пытаясь уцепиться за знакомый образ, который он мне напоминал. В какой-то момент я отвлекся, замечая неподобающие действия хасеки султан.       Теперь мои глаза вовсе не следили за тренировкой мальчиков. Я не мог оторвать взгляда от Кесем Султан и от ее действий в сторону Абаза Мехмеда. Почему-то ее взаимодействие с ним вызывало у меня бурю эмоций. Какой-то бурлящий вулкан зажигался внутри, желая вырваться наружу. Я намеренно взял Лалезар за талию, притягивая поближе к себе, чтобы понаблюдать за реакцией султанши. Она смерила меня усмехающимся взглядом, а затем пошло и без стеснения поцеловала мужчину в щеку.       Меня переполняло желание подойти к этой сладкой парочке и высказать все, что я о них думаю, а так же незамедлительно сообщить повелителю, но резкий вскрик ребенка отвлек меня. Камал с застывшим ужасом в глазах стал оседать на землю. Острая стрела пронзила его грудь. Я бросился к мальчику, наспех оглядывая ранение. Кесем пыталась убрать мои руки, пыталась сама поднять его, чтобы отнести к лекарю. Мне пришлось прикрикнуть на нее, чтобы та пришла в себя. Я сам взял шехзаде на руки и быстрым шагом отправился в лазарет. Позади слышались вздохи слуг, истошные крики Кесем и оправдывающийся дрожащий голос Османа. POV Кесем       Мое сердце с силой сжалось от вскрика сына. Его голос заглушил все вокруг. Я, не помня себя, подлетела к Камалу, дрожащими руками пытаясь его поднять. Кеманкеш подоспел первым и не позволил мне этого сделать. Сам понес его в лазарет. Я резко развернулась к Осману и схватила его за плечи, трясся и крича на него.       — Ты зачем это сделал?! Ты маленький братоубийца! Аллах тебя покарает! — Махфирузе разняла нас, вырвав из моих рук своего сына. Она прикрикнула на меня.       — Мой шехзаде не виноват! Это все видели! Поменьше стоило переглядываться с Абаза Мехмедом, Кесем. Иди к сыну.       — Вы оба еще пожалеете. Вы еще узнаете меня. — Я смерила их тяжелым и злым взглядом, развернувшись, побежала за Кеманкешем.       В лазарете лекари вовсю суетились над сыном, аккуратно вытаскивая кончик стрелы из его груди. Кеманкеш стоял около выхода, сложив руки на поясе. Его беспристрастный взгляд смотрел мимо меня, старательно проигнорировав присутствие. Я поспешила к постели сына, не обращая ни на кого внимания.       — Камал, львенок мой, ты меня слышишь? — Я держала его маленькую холодную ручку, смотрела в полуприкрытые глаза. Он слабо кивнул мне, морщась от сильной боли. Я едва смогла сдержать рыдания, чтобы не показывать сыну свое беспокойство.       — Кесем султан, все будет в порядке. Сердце не задето, Шехзаде будет жить. — Лекарша отвела меня от постели, чтобы я не мешала, поставив рядом с Кеманкешем. Я стояла на месте, прижимая свои дрожащие руки к груди, чувствуя, как кружится голова, во рту пересыхает. Мужчина вероятно замечает мое состояние, аккуратно касается моего плеча.       — Пойдемте, госпожа. Вам нужен свежий воздух. Врачи сделают все необходимое… — он взял мою ладонь в свою и повел на улицу. Я, ведомая им, покорно шла, оборачиваясь на постель Камала. Теплая ладонь Кеманкеша согревала мои леденеющие кончики пальцев.       Свежие потоки воздуха ударили в лицо, помогая легче вздохнуть. Мужчина продолжал придерживать мою руку, страхуя, не давая упасть. Он за плечи прислонил меня к стене дворца, заглянул в глаза.       — Вы в порядке? Вам самой лекарь не нужен?       — Нет… — Губы мои дрожали так же, как и руки, мне казалось, что меня всю трясло. Одна только мысль о том, что я могла потерять своего ребенка приводила в ужас. Я непроизвольно пропустила несколько слезинок, но все же взяла себя в руки, прикусывая нижнюю губу, разминая виски. Я молча глубоко дышала, приводя мысли и тело в порядок, пытаясь успокоиться. Кеманкеш стоял просто рядом, смотря куда-то вдаль.       — Мне странно видеть тебя такой… Ты ведь всегда была безжалостна к тем, кто тебя любит. — Вскинув брови, я в удивлении раскрыла глаза, глядя на мужчину.       — Хм…интересные выводы. А мне странно проходить мимо незнакомого человека и знать, что он любил много читать, любил кофе по утрам с двумя ложками сахара без горочки…и когда-то любил меня. Странно, правда ведь? — Дернув плечом, на котором была его ладонь, я одарила мужчину разочарованным и холодным взглядом, возвращаясь в лазарет.       На мое удивление, около постели все еще не было Ахмеда. Ему уже с большой вероятностью сообщили слуги, но мужчина так и не появился. Я подсела к изголовью кровати, коснулась пальцами густых волос Камала. Мальчик крепко спал после того, как ему дали лекарства. Капельки крови просачивались через перевязку, я старалась туда не смотреть, чтобы не рвать себе сердце сильнее.       — Дженнет Калфа… Ахмед не приходил? — Я обратилась к вошедшей калфе, которая принесла графин со свежей водой.       — Нет, моя госпожа. Падишах сейчас в своих покоях с Махфирузе султан и Шехзаде Османом… — Гнев застелил мои глаза. Я прекрасно понимала, что он не пришел по их вине. Вероятно, Махфирузе рассказывает ему о том, как я трясла Османа, что ее сын не виноват…       — Не удивлена. — Я твердой походкой отправилась в султанские покои, ведь была уверенна, что оставлять мужа наедине с Махфирузе сейчас нельзя. В голове крутились мысли и слова, которые стоит сейчас сказать. Камал не мог сам в себя выстрелить, значит это сделал Осман…сделал намеренно.       Около покоев мужа меня встретили стражники, беспристрастно смотрящие куда-то вперед.       — Пустите меня к повелителю. — Как бы между делом бросила я, уже намереваясь войти. Но стража преградила путь, не пуская.       — Госпожа, падишах находится сейчас со своей семьей и просил никого не впускать. — Монотонно произнес один из них, не удосужившись даже поднять на меня взгляд. Я пылала от злости, начав повышать тон.       — Его семья — это я! — Оттолкнув стражу, чего они явно не ожидали, я ворвалась внутрь комнаты. Ахмед сидел на подушке около подноса с яствами и алкоголем. Махфирузе стояла сзади, разминая ему плечи и что-то шепча на ухо. Переутомившийся такими эмоциями Осман лежал на постели, сладко посапывая на боку. Я смерила их надменным и ненавидящим взглядом. Ахмед же перевел на меня свои пьяные глаза, расплываясь в усмешке. Его щеки уже покрылись румянцем, зрачки плавали из стороны в сторону, не находя точный фокус. Махфирузе смотрела, словно затаившаяся гадюка в тени кустов, злобно сверля меня взглядом.       — Кесем, кто тебе позволил сюда врываться? — Раздраженно прошипела его фаворитка, сильнее сжимая плечи падишаха.       — Я не позволю, чтобы проступок Шехзаде Османа остался безнаказанным. Он пытался убить своего брата! Не думай, что сможешь все перекрутить… — Я хмурилась, сжимая кулаки, готовая придушить ее немедля.       — Мой сын не хотел никого убивать! Это вышло случайно! — Махфирузе тут же бросилась ко мне, останавливаясь лишь в паре шагов. Она готова была перегрызть мне глотку, но и я отступать не стану.       — Так все-таки он это сделал? А ты говорила, что он не виноват… — я усмехнулась, наблюдая за ее растерянным взглядом. — Оговорка…       — Девочки, вы такие прекрасные, когда злитесь… — Ахмед поднялся с подушек, пошатываясь, подошел к нам, пьяно улыбаясь — Не надо ссориться…давайте лучше веселиться, все ведь обошлось…ик…       — Как ты можешь выпивать! Твоего с…сына чуть не убили! — я едва запнулась, не сводя с мужчины раздраженного взгляда.       — Не передергивай. Я не позволю тебе вершить судьбы и решать, кто виноват, а кто нет. Свидетели видели, что Осман даже лук не держал в момент, когда Камала ранило. — Он подошел ко мне вплотную, отталкивая Махфирузе за спину. В нос ударил неприятный запах алкоголя, я едва сморщилась.       — Откуда по-твоему стрела взялась? Из воздуха появилась?! — Ахмед замолчал, тупо хлопая ресницами. Видимо, полностью осушенный им кувшин вина дал о себе знать. Я тяжело вздохнула, молча кивнув. — Я найду виноватых… и они поплатятся. Они узнают, кто такая Кесем.       Я смерила Махфирузе презрительным взглядом и вышла из покоев. На душе было гадко, мне казалось, что любой готов воткнуть нож в спину, стоит лишь отвернуться. Я чувствовала несоизмеримое чувство страха за жизнь своего ребенка.

***

      Вечером я шла в лазарет к сыну. Голова ужасно гудела, глаза болели от слез. Я несла в дрожащих руках тарелочку с лукумом, решив порадовать ребенка любимой сладостью. Неожиданно двери в покои, находящиеся впереди меня, раскрылись и оттуда вышел Кеманкеш. Вид у него был растрепанный, дыхание сбито, волосы взъерошены, а на щеках был легкий румянец. Мои брови тут же опустились, губы непроизвольно поджались в тонкую линию.       — Госпожа… — он учтиво склонился, затем с довольной улыбкой посмотрел в глаза. — К Камалу идете?       Не говоря ни слова, я молча пошла дальше, одарив его злым взглядом. Но неожиданные крепкие ладони на моей талии не дали мне сдвинуться с места. Он буквально поймал меня, не отпуская.       — Злишься? Почему? — Его серьезные глаза заглядывали мне в самое сердце, я стиснула зубы, сглатывая ком.       — Я уже не злюсь. Мне все равно… я отпустила ситуацию…и тебя. — Поток эмоций не дал совладать с собой, я опустила голову, а затем гордо вздернула подбородок, глядя на мужчину прямо. — Я уже пролила свой остаток слез. Выстрадала всю боль. Я рвала себе сердце каждую ночь, думая о тебе…       — … каждую ночь рвала себе сердце…? Я уверен, что на утро оно срасталось вновь! — Его безжалостная ухмылка добила меня окончательно. Я с силой ударила его по лицу, выронив из рук тарелку со сладостью. Та с грохотом упала, вдребезги разбившись, как и мое сердце. Мужчина уже не держал меня. Я развернулась и быстром шагом пошла к себе, сжимая руку, которая пульсировала от удара. Я не позволяла слезам выкатиться из глаз, глубоко дыша.       Дойдя до своих покоев, я с силой захлопнула двери, злясь. Под руку попалось мое зеркало в полный рост. Я снесла его, опрокинув на пол, затем скинула со стола все содержимое, крича от гнева. В покои вбежал обеспокоенный Хаджи. Он пытался остановить меня, пытался успокоить. В какой-то момент я не выдержала и все-таки разрыдалась.       — Не нужно, госпожа, не плачьте. — Сердце евнуха сжималось от моих слез, он будто бы был готов заплакать тоже, перенять мою боль на себя.       — Он проводит с ней ночи вместе…считает меня чудовищем, как я должна реагировать?! — Мой истерический шепот срывался на крик. Мужчина держал меня за руки, не давая вырваться. — Ты понимаешь, что я его люблю?!       Хаджи молча кивнул, опустив взгляд. Он все знал, все понимал, но ничего не мог сделать. Сердце Кеманкеша я потеряла на всегда, осталась одна…