Твоя чужая

Pov Махпейкер.       Возвращаться в гарем не было никакого желания. Я хотела побыть одна, да и к тому же там меня нагонит эта хабалка Дженнет. Высечет непременно за то, что сбежала от падишаха.       Утирая слезы и осматриваясь, я медленно брела по темному коридору, пока не дошла до закрытой двери. Там не стояла стража и дверь со скрежетом открывалась. Вероятно, это были заброшенные покои, где никто не жил. По крайней мере, на это указывало отсутствие стражи, пыль и паутина в углах. А еще, была одна единственная свеча на столе с растаявшим воском.       С грохотом усевшись на пыльную тахту, я утерла рукавом глаза, огляделась в надежде увидеть графин воды, чувствуя подступающее чувство жажды. В голове вновь и вновь всплывал образ Ахмеда, а желание навредить ему только возрастало. Не о такой жизни в гареме я мечтала. Нет, я знала, что иногда повелитель вызывает наложниц к себе и там они занимаются любовными утехами, но не думала, что попаду к нему так сразу. Да и если бы наше знакомство произошло не так ужасно, возможно, он бы мне даже понравился. Хотя нет. Он ужасный, самовлюбленный и эгоистичный идиот.       Я просидела здесь довольно долго, даже успела задремать, размышляя о своей ситуации. Проснувшись под утро, я все же решила вернуться в гарем и лечь на свою постель, чтобы по возвращению не было лишних вопросов. Пускай все думают, что я провела ночь с падишахом.       Девочки сладко спали, как и евнухи с калфами. Одна лишь Дженнет не спала. Угрюмый голос позвал меня, когда я уже хотела открыть двери в гарем.       — Махпейкер, подойди сюда. — Обернувшись на сонный и тяжелый голос, я сглотнула, сдвинув брови. По телу прошелся легких страх, который внушала эта тучная женщина. Я покорно подошла к ней, опуская голову. — За то, что ты сбежала мне следовало бы тебя наказать. Но ты посмела ударить падишаха. Прости, пташка, ты прямо сейчас отправляешься в темницу.       Из неоткуда подоспели двое стражников. Они схватили меня под руки, буквально поднимая над полом, ну, а я не стала молчать и на весь гарем заголосила, чтобы меня отпустили. Многие девочки проснулись, с любопытством выглядывая в окна и двери. Лишь строгая Дженнет приказала им ложиться спать и не высовывать свой нос.       Темная и душная темница дворца встретила меня холодным и затхлым сырым воздухом. Слышалось лязганье металлических цепей, непонятный скрежет и вошканье крыс где-то в углах камер. Я вновь плакала, но скорее от обиды, что мои мечты о красивой сказке вдребезги разбились о скалы реальности. Я мечтала, что буду обучаться как настоящая госпожа, буду учиться держать осанку, красиво выводить слова, красиво говорить и думать, но вместо этого сижу в темнице, словно воровка с рынка. Тяжелые кандалы больно сжимали запястья и щиколотки; тянули вниз к земле.       И никто не поможет…папа не узнает, что я здесь, а султану Ахмеду нет до меня дела, он скорее придет и позлорадствует, чем поможет. Значит теперь я обречена на то, чтобы сидеть здесь и гнить… POV Ахмед       Брать эту дикарку во дворец, а уж тем более звать на хальвет — было плохой идеей. Через двери османского гарема проходили тысячи рабынь, многие бунтовали и не желали здесь оставаться, но о таких наглых я еще не слышал. Ударила меня второй раз… Я проматывал сегодняшний день у себя в голове, старательно отмахиваясь от образа этой девушки. Она совсем меня не цепляла. Кто она — простая наложница, а кто я — падишах всего мира. Но снова и снова, словно наваждение, всплывает ее образ. Эти зеленые жизнерадостные глаза, темные волосы, ложащиеся аккуратными локонами на плечи, широкая улыбка и изящное тело…       Вероятно, сейчас ее наказали, и она лишена ужина или вовсе пищи на целый день. Возможно, высекли… Мне ведь вовсе не интересно, и я не собираюсь узнавать о ее судьбе. Но все же встаю. Срываюсь с места, сжимая кулаки и с трепетом в сердце кричу на всю комнату:        — Стража! Срочно позовите Бюль-Бюль Агу. — евнух довольно быстро появился в покоях, хоть и был сонный и не собранный. — Что с той… Как ее там… Махпеейр…что с ней? Ее высекли?        — Махпейкер, мой повелитель. — он склонился, поправляя меня. — Да, девушка наказана. Сидит в темнице без еды и воды. Вот посидит теперь с крысами, поймет, как себя вести не нужно с нашим падишахом…       — Что?! — Как бы плохо и с каким бы пренебрежением не относился я к своим обидчикам, но сажать на цепь в темницу, словно провинившуюся псину, это не позволительно. — Девушка ведь не убила кого-то, а всего лишь проявила дерзость, ага! Немедленно выпустите ее и просто накажите на свой вкус.        — Как прикажете, падишах. — Трусливо склонившись, евнух скрылся из покоев. Смешанные чувства, будто птицы в клетке, колыхались в моей груди. Или это я так старательно убеждал себя в своем безразличии к Махпейкер или она не может выйти из моей головы, занимая все мысли? POV Махпейкер       Дженнет возникла резко и неожиданно. Я даже не испугалась, лишь отвернулась от нее, слыша недовольные вздохи за спиной и скрежет в замочной скважине. Она была не одна, а вместе с каким-то стражником, который с нескрываемой похотью глядел на калфу. Они молча и с усмешкой выпустили меня из темницы, а затем вывели на середину гарема. Девушки сидели на своих постелях с любопытством разглядывая меня. Белое платье испачкалось от того, что я сидела на голой земле. Глаза опухли от слез, волосы растрепались. Теперь я не вечно цветущий и приятно пахнущий цветок, а скорее плющ или сорняк, который давно не поливали.       Евнух и калфа подошли ко мне. Бюль-бюль ага приказал лечь на пол, затем задрал мои ноги, снял с них обувь. Я с непониманием смотрела на все это, пытаясь вырваться.        — Что вы собираетесь сделать?! — все это было похоже на публичное насилие и унижение. Я кричала, царапала и била агу по рукам, но он держал меня мертвой хваткой. По гарему хором разлетелось оханье от сего представления.       Резкая боль пронзила стопы с такой силой, что я перестала дышать. С широко распахнутыми глазами и застывшей гримасой боли я откинулась на пол. Только сейчас мой взгляд зацепился за наблюдавшего с балкона падишаха. Он, задирая свой нос повыше, смотрел на меня с нескрываемым безразличием. Его пустые карие глаза изучали меня, он наклонял голову в бок, словно смотрел на интересное представление, а не на издевательства над бедной девушкой. По щекам непроизвольно полились горячие слезы. Дженнет била снова и снова, а я уже не кричала. В горле застыл вскрик о помощи, но наружу так и не вырвался. От боли я готова была умереть.       Все прекратилось так же резко, как и началось. Моя грудь редко и тяжело вздымалась, в глазах темнело, а в ушах звенел гул. Дженнет отбросила палку в сторону, подскочила ко мне, утирая мокрый лоб ладонью. Я буквально обмякала на ее руках, готовая потерять сознание. Бюль-бюль ага помог перенести меня на мою постель. Но только мое обмякшее тело коснулось холодной простыни, как сверху раздался властный голос Ахмеда.        — Отнесите девушку в мои покои. — Произнеся это, он ушел. Мои мысли моментально собрались в кучу и стали активно всплывать одна за другой. Зачем в покои? Снова будет издеваться? Так как идти я не могла чисто физически, Бюль-Бюль ага, пыхтя и сопя, поднял меня на руки. Дженнет металась рядом, беспокоясь, что нас увидит Сафие султан или какая-то Хандан Султан. На выходе из гарема я краем глаза заметила в проходе недоуменное и шокированное лицо какой-то госпожи. Голова казалась тяжелой, словно неподъемный валун. Глаза болели от слез, а щеки горели, будто у меня высокая температура. Ахмед ходил из стороны в сторону, о чем-то размышляя. Я смотрела на него через полуприкрытый взгляд.       — Как ты думаешь…что я должен еще сделать за твои выходки? М.? — Я молчала, не желая вообще ему отвечать. — Чего молчишь, Махпеер?        — Я Махпейкер. — Устало протянув, я прикрыла глаза. Холодный шелк постели повелителя приятно остужал разгоряченную кожу. Я лежала в куче мягких подушек, пытаясь расслабиться максимально, чтобы пульсирующая боль в ногах поскорее прошла.       Легкий стук отвлек повелителя от моего жалкого зрелища. В комнату вошла та женщина, которую я видела в коридоре. Ее взгляд вновь упал на меня и стал уже не просто недоуменным, а скорее напуганным.        — Ахмед, сынок, мы можем поговорить…? — прошептала она над самым ухом падишаха, указывая на террасу. Тот молча кивнул, последовав туда за ней. Вероятно, это была его мама. Получается, в гареме две Валиде? POV Ахмед       Закрывая за собой дверь, я еще раз взглянул на Махпейкер. Жалость тронула мое сердце, но я скрыл ее за безразличием. Внимательно глядя на свою Валиде Хандан Султан, я расположился в кресле. Приятная утренняя прохлада обволакивала все тело, а лучики солнца слепили глаза. Мама отошла к перилам, с волнением сжимая ткань своего платья.        — В чем дело валиде? Вас что-то беспокоит? — я наконец решился нарушить тишину.       — Меня беспокоит то, что ты держишь в своих покоях свободную мусульманку! Как Махпейкер попала в твои покои? Почему ее высекли?! Мой лев, ты ведь не собирался устраивать с ней хальвет…? — строгий голос матери резанул по слуху. Я вмиг вскочил с кресла, не отнимая удивленного и шокированного взгляда.        — Что значит свободная? Как такое может быть? Сафие султан сама посоветовала позвать эту девушку на хальвет…она ведь сама сказала, что привезла ее для меня! — Жар тугим узлом сворачивался у меня в груди. Тяжесть, словно камень, легла на мои плечи. Если слух о том, что девушка свободна и находится в моем гареме просочится в народ — не миновать бунта.       — Софие султан нарочно это сделала…она отравила собственного сына, в этом я уверенна. Поэтому я знаю, что она не сжалится даже над собственным внуком. Она знает, что тобой манипулировать не так просто, сынок. Она непременно хочет тебя свергнуть, чтобы посадить на трон маленького шехзаде Мустафу. Именно поэтому ты должен как можно скорее взять фетву на казнь брата…и еще, Махпейкер придется выслать из гарема, иначе не избежать бед. Мы извинимся перед ее отцом Мухамедом пашой.       — Мухамед паша…мой визирь? Ее отец…?       — Да. Насколько я знаю, он отдавал дочь Сафие султан с условием, что мы вас поженим. Если он узнает, что случилось с его дочерью здесь…даже говорить не хочу о последствиях. Хорошо отплатим этой девушке и дело с концом. — Паника буквально повисла в воздухе, а мама была на грани истерики. Болью в сердце отозвалось осознание того, что собственная бабушка вонзила мне нож в спину. Выходит, даже родные и близкие люди предают.       — Я знаю, как все уладить. — Решительно и ничего не объясняя, я вошел обратно в покои, приникая к постели, где сидела Махпейкер. — Махпеер, ты станешь моей госпожой? Моей законной супругой?       Мои теплые руки коснулись ладоней девушки. Глядя в ее глаза с надеждой и даже мольбой, я затаил дыхание, ожидая ответа.        — Меня. Зовут. Мах-пей-кер! — она выдернула руки из моих рук, попыталась вскочить с постели, но из-за боли в ногах свалилась обратно. — тсф…        — Какое у тебя сложное имя…но ничего, я дарую тебе новое! Только если ты согласишься выйти за меня. Понимаю, после всего того, что между нами было…        — … что между вами было?! — Сзади раздался обеспокоенный голос матери, которая наверняка успела себе надумать всякого. — Ахмед, что ты делаешь?!        — Валиде, выйдите, я поговорю с вами позже. — я лишь обернул голову, глядя на маму через плечо. Но она, не привыкшая к подобному тону от меня, в ступоре продолжала стоять. Тогда мне пришлось прикрикнуть, чего ранее я себе не позволял. — Выйдите!       Мой требовательный голос моментально вывел маму из ступора, заставляя вздрогнуть. С непонятными эмоциями она вышла из покоев. Я вернул свой взгляд в глаза молчаливой девчушки, не унимая свою надежду.        — Я не знал, что тебя привезли сюда в качестве моей жены. Если бы мы начали наше знакомство по-другому… то мне бы не пришлось вправлять челюсть. — я посмеялся, трогая ссадину на щеке. Моя маленькая шутка по-видимому растопила краешек льда между нами и Махпейкер одарила меня легкой улыбкой. Частичка уверенности поселилась в моем сердце. Мне необходимо расположить ее к себе любыми способами, чтобы не высылать из гарема. Нет никакой гарантии, что, выйдя на волю она не пойдет и не расскажет всему народу о том, что с ней — со свободной мусульманкой — делали в гареме. Да, никаких пошлостей и вольностей между нами не было, но физическое насилие, наказание и приказ привести ее на хальвет — весомые аргументы для страшного бунта.        — Не такой уж и сильный у меня удар… Тсф…все это очень странно. Сначала вы надо мной издеваетесь, сажаете в темницу и высекаете на глазах у всех, а потом зовете замуж…разве наложниц берут замуж? — Я снисходительно закрыл глаза, пропуская мимо ушей тот факт, что она считает себя наложницей, а не свободной госпожой.        — Еще как берут. Знаешь, Махпеер, я считаю, что ты будешь отличной красавицей-женой для меня. Поже-е-енимся…нарожаем детишек, шехзаде побольше… Ты будешь главной госпожой моего дворца. Отличная перспектива. М?        — Оуфф, вы даже имени моего запомнить не можете. Как мне быть вашей госпожой?        — Тогда может…я дарую тебе более подходящее и изящное имя? Как насчет Кёсем? Самая любимая и желанная… — Я посмотрел в ее глаза самым чарующим и обаятельным взглядом, на который был способен. — Соглашайся и я дарую тебе весь мир, а не только имя.       Девушка отвела взгляд, явно обдумывая мое предложение. На ее лице играли нотки сомнения, но мои сладкие речи дали свои плоды. Я чувствовал, что почти додавил нужный рычаг. Но все же не до конца, поэтому, решив помочь в окончательном выборе, подсел к ней ближе, осторожно переводя ладонь с руки на талию.        — Если ты боишься…и не знаешь, какого это — любить…то я покажу тебе. — Я сам был в этом деле новичком, но понимал, что, если доставлю ей удовольствие, это может повлиять в положительную сторону для меня. Нежно, словно прикасаюсь к крыльям бабочки, я коснулся ее уст. Теперь дороги назад не было. Я обязан был жениться.       Минуя все мои опасения, девушка все-таки не стала сопротивляться. Обвила мою шею своими руками, поддаваясь искушению. Приятная волна возбуждения, словно ток, пронзила мое тело. Я чувствовал мягкие губы Кёсем, сладкие нотки ежевики и вишни на своих устах. Желание брало надо мной верх, приказывая продолжить и позволить себе более смелые решения. Но здравый смысл останавливал, просил не совершать грех. Я довольно резко оторвался от нее, глубоко вдыхая и возвращая себе уверенный вид.        — Так каков твой ответ, милая…? — Убирая прядку волос с лица девушки, я погладил ее опухшие от слез щеки.        — Тебе повезло. Я согласна. — Озорная улыбка расплылась на ее лице, а горящие и возбужденные глаза не сводили с меня взгляда. — Но ты должен пообещать, что никогда не ударишь и не обидишь меня. Никогда не позволишь никому причинить мне боль…       — Я клянусь тебе, Кёсем. — С ухмылкой произнося новое имя своей невесты, я поднялся с постели. — Отдыха й, я приведу к тебе лучшего лекаря, и он осмотрит стопы. Спустя несколько дней POV Кесем       Эти несколько дней для меня были словно сказка, в какую я угодила совершенно случайно. Я находилась в покоях повелителя, получая уход от лучших лекарей. Слуги носили вкусные угощения, свежие фрукты и сладости, а Ахмед приходил лишь по вечерам, временно поселившись в своих старых покоях. Мы беседовали с ним на разные темы, иногда шутили и смеялись, а иногда он молча сидел и работал над документами, а я изучала его, лежа на постели. Сегодня наша свадьба. После обеда будет совершен Никах и дальше по этой дороге жизни я пойду рука об руку с моим мужем — Ахмедом. В душе играли нотки радости и нетерпения. Но при этом я не понимала, какие именно чувства испытываю к повелителю.       Мои стопы уже почти не болели, поэтому я оделась и решилась выйти в сад, чтобы прогуляться. Буквально через пару поворотов в длинных коридорах дворца, я вновь налетела на Кеманкеша, попадая в его сильные руки. Выглядел он озадаченным и даже грустным.       — О, Кеманкеш ага…снова вы. — Смущенно поправляя волосы, я отошла от него на пару шагов, закрывая лицо полупрозрачной тканью. Непонятный трепет в районе сердца заставил сделать глубокий вдох.       — Махпейкер! Здравствуй… Как твоя жизнь в гареме? — Он любезно поклонился мне, старательно отводя взгляд, я тоже неловко переминалась с ноги на ногу. Нам не желательно было видеться.       — Меня теперь зовут Кесем. Думаю, ты слышал, что сегодня будет никах. Наш с падишахом.       — Кхм… Слышал. Неужели султан Ахмед сделал тебя свободной? Что ты сделала для этого? Околдовала? — он рассмеялся, а я задумчиво сдвинула брови, с глупой улыбкой поддакивая ему. — В таком случае, я желаю вам счастья и крепкой любви.       Вновь склонившись передо мной, он поспешил пойти дальше. Я недоуменно огляделась по сторонам. Чего-то я явно упускала и не понимала, но решила спросить об этом немного позже у самого Ахмеда. Сейчас мне нужно освежить мысли перед таким важным шагом в моей жизни.