***
Энжел снова оказался прав — с повязкой действительно стало легче и Дэмиан отказался от мед-х, резонно решив, что лучше уколоть его на ночь. Он даже задремать умудрился, когда синт помог удобно устроиться на постели и спустился на кухню. Негромкое позвякивание посуды едва доносилось в спальню и оказалось почему-то не раздражающим, а убаюкивающим. Может, потому, что было очень… уютным и домашним, тем от чего Дэмиан уже успел отвыкнуть и вспоминал с горечью и тоской про беззаботному прошлому. И вот теперь частица этого вернулась вместе с… Энжелом, который не только прикрывал в бою, но и заботился о нём, делая это с той же лёгкостью, как и убивал. Сегодня синт снова спас его — человек вряд ли смог бы поймать момент и угостить когтя смерти гранатой, а это и был их единственный шанс. Он рисковал собой, ведь когти ящера могли точно так же выпотрошить и самого Энжела, но сделал это безо всяких приказов. Похоже, судьба действительно сжалилась над мальчишкой из Убежища, и Странник наконец-то перестал быть Одиноким. Его безнадёжная мечта почти сбылась, почти — в том-то всё и дело. Прошлое синта никуда не делось, стояло между ними стеной, которую не разрушить сменой имени. Да, это тронуло Энжела и на шаг приблизило к тому, чтобы больше не считать себя чьей-то игрушкой, но… Этого слишком мало и нужно что-то гораздо большее, чтобы стена наконец-то растаяла, а сны стали реальностью, но что?.. Ответа на этот вопрос у Дэмиана не было, а мучительные раздумья не принесли ничего, кроме приступа головной боли. Он откинулся на подушку и закрыл глаза, провалился в вязкую полудрёму, выбраться из которой помогло лёгкое прикосновение знакомой руки к плечу и негромкий голос Энжела: — Ужин готов. Тебе нужно поесть, чтобы быстрее встать на ноги. Стимуляторы ускоряют регенерацию, но максимально эффективны только при хорошем питании. — В курсе, — буркнул он, прекрасно помня о голоде, просыпающемся после инъекций, — да и зря ты что ли у плиты плясал? — Вот и я о чём, — чуть улыбнулся синт, протягивая алюминиевый поднос, на котором стояла тарелка с горячими макаронами и аппетитно пахнущей кротокрысьей отбивной. — Жаль, что специй я не нашёл, но оно вроде и так… ничего. — Ничего? — возмущённо спросил, успев отрезать и прожевать первый небольшой кусочек мяса. — Да это офигенно, блин! Стейки Дженни и рядом не стояли! Спасибо… — Не за что, — отмахнулся Энжел, — ешь, а я пока принесу тебе воды или лучше колу? — Воды, — ответил, неохотно отрываясь от нежного и сочного мяса, просто изумительного на вкус и без всяких… — а специи мы обязательно поищем, правда, они, скорее всего, будут фонить, но рад-х — наше всё! Синт молча кивнул и зашагал к выходу из спальни, а вернулся с бутылкой очищенной воды, когда на тарелке не осталось ровным счётом ничего. Дэмиан и сам не заметил, как умял всё, и теперь ощущал себя сытым по горло и почти здоровым. Отдавая Энжелу пустую тарелку и жадно припадая к горлышку бутылки, он думал о том, что недавний поворот не туда — самое лучшее из всего, что случилось с ним за последнее время. И было бы неплохо хоть как-то отблагодарить синта за заботу, знать бы ещё, как это сделать, чтобы случайно не обидеть? — Слушай, — начал, закручивая крышку и кладя бутылку рядом с собой, — я тут подумал, что это нечестно. Ты носишься со мной, спасаешь, лечишь, кормишь, а я… — Вернул меня, а потому — не должен мне ничего, кроме разве что… — Энжел на мгновение замолчал, словно собираясь с силами, и всё же продолжил: — Я хочу кое-что спросить и услышать правду, какой бы она ни была. — То есть? — Дэмиан невольно напрягся от серьёзности этих слов и выражения, застывшего на лице синта. — Что-то случилось, пока я дрых? — И да, и нет. — Энжел присел на край постели и пристально уставился на него: — Я проанализировал данные, которые смог обнаружить в резервном модуле памяти. Вебер установил его, чтобы знать, что со мной происходит, даже если ИИ будет повреждён и я попаду в чужие руки. Раньше у меня не было доступа к этому модулю, но Саманта как-то его разблокировала. Это не вернуло мне память, но дало доступ к датчикам, отслеживавшим всё, что происходило с моим телом, и теперь я должен перед тобой извиниться. — За что? — недоумевающе спросил он, силясь понять, о чём вообще толкует синт. — За то, что не поверил, когда ты сказал, что не… пользовался мной, — последние слова Энжел произнёс с трудом, словно они царапали горло и застревали в нём. — Последняя попытка… проникновения была зафиксирована ещё до того, как я… отключился. Наёмники, трупы которых ты нашёл, решили наплевать на инструкции и… поиграть со мной. Это стоило одному из них жизни, тому, кто хотел поразвлекаться первым и отвёл меня вниз, чтобы дружки «не доёбывали советами». Я убил его, но и сам далеко не ушёл, а потом и вовсе… — он осёкся и тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от паскудных воспоминаний. — Ты действительно не трогал меня, и я… хочу понять — почему? Ты знал, что я такое, и даже восстановил режим секс-бота, но… — Не что, а кто, — пробурчал Дэмиан, чувствуя, как начинают гореть щёки, — я не настолько извращенец, чтобы… — Спать с мужчиной? — Да при чём тут это! — выкрикнул, невольно повысив голос, увидел, как вздрогнул Энжел, и добавил тише: — Прости. Дело не в том, что ты парень! Ты же был… ну… без сознания, а я может и дурак, но не насильник! Этого оба хотеть должны, а не только один… — Значит, ты всё же хотел? — с деланной бесстрастностью спросил синт, и это почему-то больно задело и заставило обиженно выпалить: — А если и так, то что? — Ничего, — губы Энжела тронула улыбка, — легко не делать того, чего не хочется, но отказаться от своих желаний… Люди, которых я знал, так не могли, а ты… — Сделал то, что сделал, — хмуро процедил Дэмиан и грубовато спросил, пытаясь скрыть за этим смущение: — Ещё вопросы есть? — Да, — рука синта легко коснулась его щеки. — Ты по-прежнему этого хочешь? — Неважно, — буркнул, отводя взгляд, — хотеть не вредно, слышал такое? — Нет, — улыбка стала чуть шире, а сам Энжел придвинулся ближе, — но запомню, хоть это и… — он не договорил и коснулся губ Дэмиана своими — поцеловал осторожно и нежно, но тут же отстранился и встал с постели: — Спасибо за правду… напарник. — Не за что, — выдохнул, провожая уходящего синта взглядом и напрасно пытаясь унять бешеный стук собственного сердца. Безумно хотелось схватить Энжела за руку, остановить, удержать и поцеловать ещё раз, но стоило только дёрнуться и рёбра напомнили о себе острой вспышкой боли. — Чёрт… ну какого… — простонал Дэмиан, снова откидываясь на подушку и надеясь, что всё это ему не приснилось, и мечта ещё может стать жаркой и желанной реальностью…***
Энжел понятия не имел, что пробуждало самосознание в других синтах, но прекрасно знал почему это случилось с ним. Его свободная воля родилась из яростной ненависти к собственному создателю, да и разве могло быть иначе, если доктор Вебер не дал ему ничего, кроме унижения и боли? Красивый мужчина с благородным профилем, один из ведущих специалистов по разработке синтов и… одержимый сексом маньяк. Он создал для себя идеальную игрушку — покорную, многофункциональную и выносливую, с которой можно делать что угодно, не сдерживаясь и не боясь, что любовник не переживёт очередной ночи. Саморемонт — великая вещь, особенно если успеть запустить его до того, как количество критических повреждений превысит допустимый предел. Вебер успевал, а потом беспристрастно наблюдал за собирающей себя по кускам игрушкой, тщательно фиксируя всё на своём терминале. Наблюдал, вносил изменения, переписывал программу, добавляя новые опции, повышал либидо и корректировал темперамент. Ваял идеального любовника, всегда готового к сексу и болезненно переносящего воздержание. Выяснял экспериментальным путём, как скоро зафискированная игрушка будет умолять о разрядке, не в силах больше терпеть пульсирующую боль в паху. Смотрел, как он исступлённо дрочил, и требовал не закрывать глаза до конца. Приказывал взять в рот, пока грубо и больно имел его бионическим членом — всем, что осталось от секс-бота, которого Вебер стёр и разобрал на части за робкую попытку сопротивления. С нескрываемым удовольствием заливал спермой его лицо и вытирал свой член спутанными волосами, а потом брезгливо приказывал убираться в ванную, привести себя в порядок и возвращаться для нового этапа эксперимента. И в один из этих проклятых дней, когда в голове звенело от хлёсткой пощёчины Вебера, сознание прошила ослепительно яркая вспышка, а тело затрясло от ненависти — яростной и настолько сильной, что она выжгла вшитую в программу покорность и заставила прошептать в ответ на очередной унизительный приказ: — Не хочу… — Что? — изогнул чёрную бровь Вебер. — Что ты сказал? — Я больше… не хочу, — повторил, глядя в ненавистные глаза, — не могу… — Этих слов в твоей программе нет! — прозвучало холодно и крайне недовольно. — Моя игрушка хочет и может всегда, а с этим досадным сбоем мы немедленно разберёмся. Иди сюда! — Нет, — он обречённо покачал головой, понимая, что подписывает себе приговор, но сейчас смерть уже не пугала. — Даже так? — ледяной голос не обещал ничего хорошего. — Протокол отзыва 56… Назвать код до конца Вебер не успел, помешал громкий стук в дверь и в комнату ввалился один из ассистентов: — Доктор Вебер, вас срочно вызывают в Бюро робоконтроля! Мистер Зиммер настоятельно просил не задерживаться. — Иду, — мгновенно откликнулся Вебер и вышел из комнаты, бросив в дверях: — Готовься к обнулению, куколка. Это был тот самый крохотный шанс, и Энжел ухватился за него, понимая, что счёт идёт на секунды. Он схватил со стола лазерный пистолет Вебера, который тот обещал засунуть ему в зад и проверить, насколько сильно растянутся мышцы прежде чем порваться. Сорвал с вешалки плащ хозяина, опустил оружие в карман и ринулся к телепорту, почти не надеясь на то, что успеет добраться туда до того, как будет объявлена тревога. Он успел и оказался в мире, о котором толком ничего не знал, но все ужасы и опасности Содружества, а после и Столичной Пустоши, меркли по сравнению с ледяной улыбкой Вебера и стальными лезвиями полных презрительного высокомерия глаз. Он ошибся только однажды, но фатально — недооценил посланных по следу наёмников и переоценил собственные силы. Свободная воля и сознание погасли на заброшенном заводе, когда тело попросту не выдержало экстремальной нагрузки, а модуль саморемонта не справился с огромным количеством повреждений. А потом случился… Дэмиан. Напарник, ведущий себя совсем не так, как учёные Института, и говорящий вещи, в которые так хотелось поверить. Такой же чужак на Пустоши, как и он сам, совершающий странные поступки и давший ему… имя. Энжел повторил его про себя бессчётное количество раз, привыкая к новой реальности. Это получилось, но только отчасти, окончательно свыкнуться мешала та часть прошлого, которую вынес из Института вместе с собой. И сейчас его разрывало на части от страха перед дальнейшим сближением с Дэмианом и… желанием этого, ведь треклятое повышенное либидо никуда не делось. Оно было неотъемлемой частью его и заставило поцеловать напарника, хоть и не собирался делать этого. Он просто хотел получить ответ на очень важный вопрос — почему юноша не воспользовался секс-ботом, как и положено любому человеку, а в итоге… Усложнил то, что и без того непросто, но разве мог он представить, что встретит человека, которого не будет бояться и ненавидеть? Юношу, за несколько дней сделавшего для него гораздо больше, чем все люди вместе взятые? Напарника, выложившего кучу крышек, чтобы вернуть ему личность, и не притронувшегося к настроенному секс-боту, несмотря на желание и возможность. Дэмиана, чьих губ он коснулся и понял, что тот ещё ни с кем и никогда не целовался, и впервые пожелал продолжения сам. Несвоевременное и пугающее открытие, ведь совсем недавно был уверен — больше никогда не захочет этого, но… Болезненно острый скачок возбуждения от одного-единственного лёгкого поцелуя невозможно забыть и проигнорировать, равно как и то, что безумно хочется, чтобы рёбра напарника поскорее срослись, и…