Алекситимия

ЭЙМИ —Скажи, Рене когда-нибудь били за плохие оценки? Рэй, смотревший до этого на нее тягучим непонятным взглядом, вдруг весь рассыпался.       Корнел словно разрезала мужчину вдоль туловища, раскрыла плоть по разные стороны и своими глазами увидела, как множество домиков и мостиков рассыпаются в маленькие запчасти. Как в Лего. По крайней мере, именно так она ощущала то, что видит перед собой. Рэй разорвал зрительный контакт, как-то уж слишком тяжело опустив голову к сложенным на коленях рукам.       Он совершенно не собран. —Лично я ее никогда не трогал, - глухо наконец ответил Уилсон.       Лично он… Значит, кто-то другой всё же поднимал руку на его младшую сестру? Эйми вдруг стало отчаянно интересно, связан ли шрам на лице мужчины как-то с этой историей. Но спросить, само собой, не рискнула. Она растерялась от уязвленного вида блондина. Могло показаться, что даже его длинные волосы, выбившиеся из хвоста, посерели вместе с цветом его лица. Она была готова к жестокой правде, но не к тому, что для Рэймонда эта тема окажется столь болезненной. Он не выглядел… Слабым? Конечно, Рэй не высечен из гранита и всё человеческое ему не чуждо, но он выглядел куда крепче до этого момента. Стройные плечи ссутулились, будто у старика. Корнел почувствовала укол жалости. Как действовать, когда рядом с тобой страдает мужчина, казавшийся до этого буквально эталоном холодной силы?       «Даже у таких, как он, есть свои слабости, а за черными глазами явно черное прошлое».       Эйми понимала, что впутывается в темную историю, сломавшую, похоже, обоих детей семейства Уилсонов. Девушка уже десятый раз пожалела о том, что пришла сюда. Об этом разговоре. Но и уйти ни с чем, без ответов… Рэй ведь взрослый мужчина. Она – тоже не ребенок. Они оба в состоянии это обсудить. Надо лишь подобрать слова, дабы Уилсон не закрылся окончательно и не вышел из себя. Эйми, как-никак, его побаивалась. Не как хулигана, но просто… —Рэй, - робко и аккуратно, чтобы не разозлить, - то есть, Рэймонд, ты можешь мне рассказать?       Мужчина зло направил на Эйми взгляд исподлобья. Она не поспешила сбежать лишь потому, что догадывалась: его злость направлена не на нее. Что-то из прошлого до сих пор не отпускает Уилсона и он борется с собой. Или с кем-то из своих воспоминаний. Вмиг задрожавшие руки пришлось спрятать от карих глаз. Ведь страх перед хищником показывать нельзя, да?       Неожиданно Рэймонд в два шага преодолел разделяющее их пространство и сел к девушке спиной. Эйми молча и тревожно наблюдала, как мужчина распускает волосы и что-то нащупывает на коже головы. —Вот, - спустя несколько секунд сказал Рэй, разделяя волосы руками, - смотри.       Эйми села ближе, чтобы рассмотреть. Обомлела, сдержав волнительный вздох.       Под длинными золотистыми волосами виднелся участок голой кожи, а там – шрам. Не такой аккуратный и ровный, как на переносице. Этот был уродлив. По-настоящему уродлив. Корнел будто и сама почувствовала фантомную боль на своей голове. Должно быть, эта ужасная рана скрывает в себе намного больше, чем просто уродливую линию, спрятанную в волосах. Когда Эйми уже едва не начала сыпать вопросами, он удивил ее еще больше. Резким движением, стянув через голову одежду, Рэй обнажил живописную спину. Живописную не из-за явно заметных мышц или красивого ровного позвоночника. Совсем не поэтому. К огромному сожалению, спина мужчины так же вся сплошь и рядом была покрыта шрамами.       Вскоре Рэй оделся и с выражением полного равнодушия развернулся всем телом к девушке. —Рене была слишком маленькой, у нас разница в 11 лет, поэтому на ней такой красоты нет. Она тогда еще и учиться толком не начала, когда эта тварь сдохла. Но она видела… - безжизненно рассказывал Рэй, глядя куда-то сбоку от ее головы, - Надо же, всё, что увидела – запомнила…       Горькая усмешка коснулась тонких побледневших мужских губ. Эйми захотелось его как-то согреть, согнать этот морок с его лица. Да просто привести в чувство. В попытках угадать, на что так пристально и мрачно смотрит Рэй, она обернулась.       Эйми и раньше замечала на этой стене очертания креста, который провисел на своем месте многие годы, судя по грязным разводам. Она не предавала этому значения, да и зачем? Ну был на стене когда-то крест, так он у многих есть в какой-либо части дома… Левая рука Рэймонда, до этого покоящаяся на спинке дивана рядом с головой Корнел, опасно сжимала обивку. Еще немного и старая ткань может затрещать. Кожа в кулаке натянулась, побелела.       Воздух в комнате словно наэлектризовался, как перед грозой. Или Эйми это лишь чудилось… Она никак не могла подобрать слова, чтобы отвлечь Рэймонда. Ей просто прежде не приходилось с подобным сталкиваться самостоятельно. Чувство бессилия постепенно поджимало что-то в грудной клетке. Хотелось воскликнуть: «Отвернись, посмотри сюда, посмотри на меня!», но язык буквально онемел и прилип к нёбу. Он начал мелко дрожать. Ну, нет! Еще не хватало, чтобы Рэймонда захлестнула паническая атака или приступ неконтролируемой ярости.        Не до конца понимая, что делает, Эйми схватила лицо мужчины и с большим усилием повернула к себе. Еще мгновение и она прижалась к его болезненно плотно сжатым губам. Лишь на короткий миг, без какого-либо интимного умысла. Ей однажды рассказывал отец, что иногда легче всего помочь человеку выпутаться из эмоциональной ловушки - это совершить что-то поистине неожиданное и сумасшедшее, чтобы все тревоги вышибло из головы разом. Она тут же отстранилась, сама испугавшись своих действий, и внимательно всмотрелась в глаза напротив, прикованные теперь только к ней. —П-помогло? – запинаясь, просипела шатенка.       Рэймонд больше не сжимал кулаки, сама его мимика изменилась: не выглядела уже такой пугающей. Но что-то в нем перевернулось. Он замер будто статуя. Эйми замерла вместе с ним. Оба даже не дышали в какой-то момент. Первой из оцепенения вышла Эйми, как самая ясно мыслящая в помещении. —Ничего не подумай… Я… Это такой фокус, понимаешь? Чтоб ты пришел в себя… Эй, Рэймонд… —У тебя еще даже возраста согласия нет, - хрипло выдавил из себя Уилсон. – Твою мать, - он подскочил и резко отошел как можно дальше, - твою же, чертову, мать… Вот же блядство!       Он всё никак не мог перестать ругаться, будто каждая секунда осознания добавляет его агрессивности по одному градусу сверху. Корнел испугалась, что перестаралась с эффектом неожиданности и сделала всё еще хуже. Она уже хотела было признаться, что в этом нет никакого нарушения закона, она совершеннолетняя и у Рэя нет причин себя в чем-то винить, как вдруг он подбежал к выходу и красноречиво распахнул дверь.       Ему не нужно было что-то говорить. Конечно, только внимания соседей им недоставало. Эйми поняла всё и без слов. Быстрым шагом преодолев гостиную и коридор, она на свой страх и риск остановилась напротив Рэймонда. —Прости меня…Тебе не о чем переживать, - это всё, на что ей хватило духу, прежде чем сбежать вниз по ступенькам. Дверь за спиной захлопнулась, и по ту сторону послышался глухой удар.       «Винит себя, как старший, что допустил… дверь сейчас сломает…» - напряженно думала Эйми. По-хорошему, надо было бы ему уже признаться. Рано или поздно, правда вскроется, когда учебный год начнется, а Эйми не пойдет учиться. Рэймонд ведь так и с катушек слетит, если будет продолжать думать, что целовался с «якобы ребенком». Но Эйми просто струсила сейчас туда возвращаться и что-то еще говорить.       Она и сама пребывала в не меньшем шоке. Эти шрамы, трудная реакция Рэймонда на воспоминания, её импровизация. Всё в голове смешалось и перепуталось. Девушка даже не заметила, как в рекордные сроки добралась домой и закрылась в спальне. Голова гудела. Один лишь емкий вопрос крутился на повторе: что это было? —Это был провал,- озвучила Эйми неутешительный вердикт.       Нельзя ему позволять себя винить, нельзя. И тут Эйми озарило. Роуз ведь записала ей не только свой номер и Рене, но и Рэймонда на всякий случай. —Ну где же ты, - нетерпеливо копошилась девушка в ящике стола. Наконец заветный листок, сложенный вдвое, нашелся, и Эйми едва не вскрикнула от схлынувшего эмоционального напряжения. – Вот ты где.       Корнел опустилась на кровать и уставилась в пустоту нового чата. С чего начать? Здравствуй, Рэймонд – нет, уже виделись. Это я – кто я? Господи, идиотка… Рэймонд, нам надо поговорить – это мы сегодня уже проходили.       Эйми обреченно покачала головой и упала на спину. Руки сами собой зарылись в волосы. Как же она попала в такую неловкую ситуацию? Ни в коем случае нельзя всё оставлять так, как есть. —Соберись! – решительно закричала самой себе Корнел. Еще с минуту формулируя мысленно то, что хотела сказать, Эйми наконец начала печатать: Эйми: Рэй, прости меня еще раз… Я испугалась того, как ты начал себя вести и решила таким глупейшим способом привести тебя в чувства. Тебе не стоит винить себя за то, что произошло, потому что: во-первых, я сама тебя поцеловала, во-вторых, это вряд ли можно назвать настоящим поцелуем мужчины и женщины и… В-третьих, я тебе солгала еще в самую первую встречу, я совершеннолетняя девушка и в том, что случилось нет ничего противозаконного. Пожалуйста, дай знать, что ты не сошел с ума от чувства вины окончательно. Эйми.       Корнел не надеялась уже получить какой-то ответ, как вдруг экран засветился, уведомляя о новом сообщении: Рэймонд: Зачем соврала?       Что ж, контакт установлен, уже неплохо. Эйми: Технически, я просто промолчала. Ты сам сделал свои выводы, а я не стала тебя разубеждать.       С той стороны еще какое-то время продлилась тишина, но Эйми откуда-то знала, что эта переписка продолжится, и не ошиблась. Рэймонд: Встретимся вечером? Я могу заехать к восьми.       Эйми почти согласилась на это сомнительное предложение, но в последний момент вспомнила про свой комендантский час. Черт… Эйми: Я не могу по вечерам выходить из дома. Давай днем во вторник. Рэймонд: Окей.       Ну, вот и решилась эта сумасшедшая ситуация. Признаваться в своей лжи не очень приятно, но зато теперь Эйми стало легче на душе. Всю оставшуюся часть дня, занимаясь бытовыми делами, она часто ловила себя на том, что ей не терпится дождаться вторника. Что-то подсказывало Корнел, что теперь ей будет немного интереснее в этом городке, который должен был стать её наказанием.