Алекситимия

      Эдмунд — человек с исключительным отношением к музыке.       Эйми всего несколько раз в жизни представлялась возможность оставаться со своим дядей. Она помнила самый первый и последний раз. Впервые её доверили Эдмунду Корнелу на три дня, когда родители устроили себе краткий отпуск к пятнадцатой годовщине свадьбы. Родители матери на тот момент уже отправились на небеса, а старик Эд сломал руку. Изначально к нему и должна была отправиться Эйми. Эдмунд повторил судьбу своего опекуна и за всю жизнь так же не смог обзавестись семьей. Сплетни, высказанные исключительно шепотом в родительской спальне намекали на бесплодие дядюшки. Возможно, именно поэтому в их первое время проведенное наедине Эдмунд вел себя крайне смущенно и неловко. Говорил всякие мелочи невпопад, старался делать вид, будто осведомлен в интересах девочек ее возраста и что он вообще волшебник. Последнее было самым забавным, ведь Эйми никогда не кормили глупостями про фей, Санта Клауса и волшебную страну Оз. Естественно, она подыгрывала мужчине.       Последний раз, значившийся в памяти девушки, состоялся в день похорон старика Эда. Корнелам пришлось уехать по работе отца, да и у мамы вот-вот была назначена серьезная операция, а Эйми все никак не хотела оставаться в одиночестве. Впрочем, как и Эдмунд. Само собой, было одобрено, что дядя и племянница проведут некоторое время вместе, чтобы быстрее залечить раны друг друга.       И сколько бы лет ни прошло, Эйми была готова поклясться, музыка в машине ее дяди не менялась из года в год совершенно. Всё те же песни, всё в том же порядке. Время от времени мелькало пару новых мотивов, но в остальном Эдмунд не изменял себе. —Спорим на сто баксов, что дальше заиграет «My love» Элвиса? — в азартной манере предложила шатенка, разрушая комфортное молчание, чем мгновенно вызвала раскатистый смех мужчины за рулем. -Какая ты очаровательная, моя куколка, — сквозь смех добавил Эдмунд, поглядывая на пассажирское сиденье. «Куколка» приклеилось к Эйми еще в бессознательном возрасте. Но, как она могла помнить, звучало это прозвище только от дяди. Отец с матерью обращались к ней строго по имени или «дочь». А старик Эд, казалось, каждую встречу упражнялся в замысловатых милых обращения наподобие «Детка», «Тучка», «Птичка», «Мармеладка». Самое любимое от него было "Принцесса". —Куда мы едем? Я думала, ты везешь меня к девочке, но мы выезжаем дальше от города…       Не то чтобы Эйми переживала обо всей сложившейся ситуации, но если ей придется таскаться к девочке за город каждый раз… Это было бы неудобно. Эйми лишена водительских прав, как никак. На велосипеде за город тоже не наездишься, особенно в дождь, который идет здесь достаточно часто. За окном проносился замечательного оттенка зеленого лес. Этот вид её очень успокаивал и даже убаюкивал. Если бы у нее было разрешение на управление авто, то, может, такие поездки за город и не являлись бы проблемой. Это даже что-то вроде терапии. —Сначала я отвезу тебя на свою ферму. Рози хотела познакомиться с тобой и лично поблагодарить за готовность помогать перед встречей с дочкой, — ответил Эдмунд Корнел. —Она и сегодня работает, — скорее утвердительно, нежели вопросительно подметила Эйми. Исходя из разговора и того, с каким обожанием дядя отзывался о «Рози», семья осталась без кормильца. Ведь по логике, если бы у нее был муж, то имея еще и взрослого зарабатывающего сына, ей бы не пришлось работать шесть дней в неделю. Если она не ошибалась, многие на ферме дяди Эдмунда работали по сменам, но не так. — И далеко нам еще? —Всего ничего, уже почти на месте, — ответил мужчина и был прав.       Проехав еще совсем немного, за поворотом показался вид на «детище» Эдмунда Корнела. Он выкупил ферму много лет назад, почти с нуля восстановил все строения и трепетно любил свои труды. Но вот Эйми не очень любила такие места, её напрягал запах животных, будь то собака или корова. Девушка предпочитала любить животных через экран телефона или просматривая передачи о животных по ТВ, но в реальной жизни — нет. Некоторых из них, пусть и безобидных, даже боялась. Кошек… Но это тайна за семью печатями, хранимая Эйми на протяжении всей ее жизни, еще с детства. Угораздило же когда-то в гостях попасть под когти чужого агрессивного кота. Если убрать легкие волны ее локонов за ухо, то можно даже увидеть тонкий белесый шрам почти у самой линии роста волос на виске. Интересно, замечали ли ее родители эту особенность? Вероятно, нет. Иначе Сьюзен Корнел точно отвела бы дочь к психологу и вылечила бы страх перед этими пушистыми непредсказуемыми существами.       Как только они припарковались, совсем рядом уже стояла стройная женщина с длинными светлыми волосами, собранными в косу. Просканировав узкое лицо с большими зелеными глазами, Эйми сделала вывод, что женщина является ровесницей ее матери. Если не младше… Корнел еще об этом подумает, но позже. —Добрый вечер, я так рада встрече, Эйми, — радостно протянула руку новая знакомая, — я ведь могу называть тебя Эйми? —Конечно… — медленно угадывала Эйми, как именно обращаться к «Рози». —Меня зовут Роуз Уилсон, — тут же опомнилась "Рози", — но ты зови меня просто Роуз.       «А почему не Рози?» — бросила Эйми озорной взгляд в сторону дяди. Тот словно прочитал её мысли, стушевался и сбежал по каким-то срочным делам, обещая вернуться буквально спустя мгновение. "Да-да, знаем мы такие обещания. Эх, дядюшка, столько лет, а поведение подростковое." —Я была так счастлива, когда Эдмунд позвонил и рассказал о тебе, — массажируя пальцы и запястья, продолжила Роуз. Вскоре тон ее голоса стал окрашиваться неловкостью, и Эйми могла догадаться о причинах. —Я тоже рада бескорыстно помогать вашей девочке, уверена, она у вас очень умная, просто нуждается в более углубленном внимании к своим способностям и знаниям, мы всё наверстаем, — учтиво улыбнулась Корнел, незаметно прослеживая реакцию собеседницы. Роуз тут же облегченно и, как ей самой казалось, незаметно выдохнула, расслабилась. Больше не мельтешила руками, опустив их на уровень пояса. Эйми не ошиблась, женщина боялась, что ей придется платить.       Они как-то не сговариваясь начали неспешно прогуливаться по ферме, обмениваясь любезностями, прежде чем перейти к главному вопросу. —Знаешь, Эйми, мне очень приятны твои слова о моей дочери. Ей пятнадцать, кстати, а тебе? - поинтересовалась Уилсон. Эйми очень быстро привыкла к её мягкой манере общения, хоть поначалу это и казалось притворством.       Девушка даже могла понять чувства своего дяди, его такую позднюю влюбленность. И что угодно говорите, её никто не переубедит: Эдмунд в свои годы стал мальчишкой от этой нежной улыбки, золотистой косы и мелодичного голоса. —Мне восемнадцать, Роуз, я уже окончила школу, но пока не решила, чем бы хотела заниматься по жизни, — нагло врала Эйми. Она прекрасно знала, что ей суждено было пойти по стопам матери, если бы не провальные экзамены, — Планирую решить этот вопрос до следующего года.       Корнел лелеяла надежду, что ей удалось сдержать тревогу в голосе и никак не обозначить своего беспокойства. Любые упоминания её выпускного класса вызывали лишь исключительно негативные эмоции и апатию. —Конечно, конечно, ты молода и всё успеешь — тем временем кивала Уилсон. — Я скоро заканчиваю смену, Эдмунд подвезет меня до дома и ты, возможно, сразу и познакомишься с Рене?       «Как мило всё это, только почему её дядюшка всё еще, Господь милостивый, подвозит ее не к своему дому?» Эйми чувствовала, что её дядя отчаянно нуждается в отрезвляющем пинке к решительным действиям, иначе эти двое озвучат свою взаимную симпатию, когда Роуз доживет до внуков, если их еще нет. Кстати, об этом: —У вас ведь есть еще сын? Он уже обзавелся семьей? — любопытство взяло верх, Корнел не сдержалась. Впрочем, судя по мягкому выражению лица собеседницы, никаких проблем ее вопрос не вызвал. Эта женщина сделана из зефира и сладкой ваты, точно. —Ему уже двадцать шесть, работает на себя, еще немного и сможет наконец открыть свой автосалон, — с ноткой гордости и материнской любви отвечала Роуз, — но семьи пока что нет...Как-то у него не ладится с девушками, да и с людьми в целом. Он у меня всегда был закрытым мальчиком, несмотря на множество товарищей, с которыми он был готов пропадать с утра до ночи. Он не плохой, не подумай, просто как-то так вышло.       С каждым словом женщина говорила всё задумчивее. Эйми понимала, что Роуз Уилсон, как и любую нормальную мать, беспокоит семейное счастье ее детей. А в данном случае — полное отсутствие такового. — Рэймонд живет с нами, так что, скорее всего, вы когда-нибудь увидите друг друга, но он не станет мешать, — Роуз выдержала паузу, прежде чем продолжить, — ты не бойся его, он не выглядит дружелюбным, скорее враждебным, но внешность иногда обманчива. У вас ведь с Рене разница всего в три года, у Рэя к ее подружкам отношение снисходительное и почти родительское, так что он тебя ни в коем случае не обидит.       Какое интересное заявление, однако. Корнел не хотела строить поспешных выводов, но чаще всего, когда кто-то так говорит о человеке — основания беспокоиться есть. Возможно, её сын был или является трудным человеком. Глядя на Роуз, девушка никогда бы не подумала, что кто-то из её детей может оказаться агрессивным ублюдком. Но чем черт не шутит, верно? В конце концов, Эйми ведь не видела его отца. —Дамы, прошу, — пригласительным жестом указывал Эдмунд на автомобиль. И когда он успел вернуться?       Дорога прошла под разговоры Роуз и дяди Эдмунда, в которые Эйми решила тактично не вмешиваться. С каждой минутой она всё больше убеждалась в необходимости сблизить этих двоих нерешительных влюбленных. Только слепой не разглядит искру между ними. Эйми не слепая. Эйми рассмотрела. Эйми обязательно еще подумает над тем, как провести разговор с дядей и помочь ему. Корнел между делом отметила, что они остановились в знакомом месте. Совсем недалеко стояла та непривлекательная питаловка, где Эйми могла благополучно отравиться, если бы местный мужчина с ужасным взглядом не предупредил её. Отлично, можно использовать это место, как ориентир. —Если сесть на велосипед, то от дома и недалеко совсем, — пробормотала Корнел. —Что-что, милая? — вежливо уточнила Роуз, уже открывая двери своего дома. —А, нет, это я сама с собой, не обращайте на меня внимание, — опомнилась шатенка и ступила за порог. Роуз тихо усмехнулась от ответа девушки и проводила ее в гостиную.       Когда Эйми разговаривала с женщиной о ее детях, то совсем не думала, что сможет познакомиться сразу с двумя в первый же вечер. С длинного темно-бежевого дивана на Корнел смотрели две пары карих глаз. Одни из них были скорее даже черными, пустыми и холодными.       Эйми узнала эти глаза.