I'll be seeing you

27 декабря 1920 года

      Молли сказала, что вести дневник во время моего задания – хорошая идея. Наверное, она права, учитывая, что большую часть времени я просто сижу и жду. Особенно сейчас.       Это будет самое далекое от дома место, где я когда-либо бывал, но я точно знаю, что должен сделать это, прежде чем меня примут в Семью.       Папа и Джо не верят в то, что я справлюсь. Да, раньше я выполнял мелкие задания, но со мной всегда отправляли кого-то еще, даже если это была лишь Молли. Один – никогда. Правда, ей разрешили выйти на задание один только раз. Та миссия оказалась немного суматошной, и папа был не в восторге от того, что его любимое дитя подверглось такой ненужной опасности.       Разница во времени будет не слишком большой. Новый Орлеан всего на час отстаёт от Нью-Йорка, что немного облегчает мою задачу. Будет непривычно с новыми пейзажами и климатом. Естественно, я разузнал обо всем, прежде чем прикоснуться к билету. Я не так глуп, как многие думают и это докажет, что я достоин. Меня примут. Меня одобрят. Дон будет мной гордиться. Папа будет мной гордиться. Это будет лучшим, что могло бы со мной случиться.       Молодой человек на мгновение перестал писать, взглянул в окно справа от себя и вынул горящую сигарету из губ, стряхивая пепел в пепельницу. Поезд выдвинулся всего десять минут назад, но по ощущениям казалось, что уже прошел час. Это будут долгие двадцать часов…       К середине пути этот блокнот будет заполнен.       Снова зажав сигарету губами, блондин продолжил писать.       Прошло всего десять минут, а я уже скучаю по дому. Скучаю по сестре. Признаться честно, я никогда бы не подумал, что мне будет не хватать Джо и Папы. Я знаю, что запрещено возвращаться домой, пока работа не будет выполнена. И, если я хочу, чтобы меня приняли в Семью, я должен буду сделать всё сам. На карту поставлено многое. Так много давления, что я могу запросто превратиться в алмаз.       В планах у меня: добраться до того места, где обустроился Папа, купить еще сигарет и начать осматривать город. Впрочем, зная себя, я провалюсь в сон, как только доберусь до места назначения. К великому сожалению, пока в поездах не очень удобные места для отдыха.       Отец сказал, что я справлюсь с заказом менее, чем за месяц, так что в скором времени я буду спать в своей собственной кроватке.       Оглянувшись вокруг, парень сделал очередную затяжку. Кроме него самого в вагоне никого больше не было. Казалось, день выдался довольно спокойным, так что он не особо возражал одиночеству. Беседа между ним и его отцом, которая наконец привела к этому моменту, казалось, вновь и вновь прокручивается в его мыслях. «— Знаешь, эта работёнка довольно непростая. Если ты настолько сильно хочешь попасть в Семью, то я, пожалуй, могу с уверенностью сказать, что почти горжусь тобой, Энтони, но я не могу сдержать собственные сомнения по этому поводу», — начал темноволосый мужчина, сидя за изящным письменным столом, сделанным из красного дерева. Его руки были аккуратно сложены на поверхности стола, а между окольцованым указательным и средним пальцами была зажата тлеющая сигара.       Энтони не произнёс ни звука, зная, что не стоит перебивать отца. Блондин не отрывал глаз от сидящего напротив него мужчины, не обращая внимания на другого темноволосого, который стоял справа от отца, с неизменно бесстрастным выражением лица. Этот мужчина невысокого роста следил за отцом, ожидая сигнала того, что ему можно начать говорить. «— Ты будешь вдали от дома, Тони. В Новом Орлеане ты еще никогда не бывал. Это неизведанная территория для нас, семейства Рагнатела. Твое честолюбие достойно восхищения, но я не смогу отпустить тебя.»       С этими словами он зажал сигару между зубов, оставляя ее там.       Энтони кивнул. «— Я осознаю риски и знаю, что многие считают, что я не блещу умом, но я готов сделать все, чтобы официально присоединиться к Семье. Я потратил время на изучение книг и узнать получше об этой местности.»       Стоящий рядом мужчина положил руку на плечо отца, который после это поднял руку в сторону Энтони, заставляя его замолчать. «— Ты прав. Ты далеко не самый умный, но я думаю, это может оказаться не такой уж плохой идеей,» — сказал стоящий мужчина, не отрывая взгляда от молодого блондина. «— Пап, если подумать, мы отправляем его только на те задания, которые не стоят нашего личного времени, будь то легкая работёнка или же работа, где велик риск оказаться пойманным.»       Отец сделал сразу несколько затяжек сигары и вынул ее изо рта, обдумывая варианты, прежде чем выпустить дым изо рта. «— Ты прав, Джованни,» — начал он. «— Это задание поручили именно нам, но мы с тобой должны остаться здесь и следить за тем, чтобы все шло гладко»       Джованни передвинул руку с плеча отца на спину, медленно кивая. «— Хорошо, Тони. Мы достанем для тебя билет в один конец в сторону Нового Орлеана. Ты выследишь цель, соберёшь информацию и доложишь мне обо всем, что сможешь найти. Магазины, которые он посещает, что он ест на обед, расскажешь мне абсолютно все. Как только я решу, что у нас на него достаточно информации, ты отправишься и закончишь свою работу.»       Отец объяснял, а Энтони заметно кипел от волнения и ликования, хотя всеми силами старался сохранять лицо как можно более спокойным и беспристрастным. «— Я составлю план и предоставлю всю информацию, которая у нас уже есть о нем. Однако…»       В жизни каждого хоть раз бывает такой момент, когда человек наполнен счастьем, а затем он обязательно сталкивается с «однако» или «но», благодаря чему его уютный пузырь счастья беспощадно лопается. «— Договор такой: если тебе удастся выполнить работу, то тебя с распростёртыми объятиями примут в Семью, после чего ты принесешь клятву Омерты. В случае, если провалишься, тебе никогда не дадут возможность присяги. Согласен?»       Энтони замер. От его решения зависело многое. Стоит ему согласиться, пути назад уже не будет, сколько бы он ни умолял и не оправдывался. Склонив голову, он обдумал возможные варианты. Его отец не отличался терпением, поэтому ответить нужно было немедля. Что бы он ни сказал, это будет окончательным решением. Больше об этом никто никогда не обмолвится, так что, в случае отказа от сделки сейчас, в будущем отец не станет выслушивать его мольбы о пересмотре данной сделки. «— Да, я согласен,» — произнес блондин, спустя мгновение подняв голову и переводя взгляд с одного мужчины на другого.       На лице Джованни появилась едва заметная ухмылка, стоило ему слегка приподнять подбородок. Этот взгляд Энтони хорошо знал. Лицо его брата было легко прочесть, когда тот добивался своего. Джованни знал о заветном желании Энтони и зашёл настолько далеко, что открыто заговорил о задании во время завтрака, очевидно, вбивая эту навязчивую идею в голову младшего брата. «— Хорошо, теперь иди и готовься к работе, отправишься уже сегодня вечером. Твои брат и сестра тебе помогут,» — распорядился отец.       Джованни кивнул и, отстранившись от отца, направился к двери. Энтони молча последовал за ним, покидая кабинет. Пройдя по коридору, он не произнес ни слова, пока не убедился, что с братом они находятся вне зоны слышимости отца. «— Ты настоящий засранец, знаешь об этом?» — процедил блондин, сузив глаза на сопровождавшего его брата. «— Не понимаю, о чем ты, Тони», — спокойно ответил Джованни. «— Ты знаешь, как сильно я этого хочу, и ты знал, что папа собирается предложить мне такие условия,» — продолжил Энтони. «— Да, и я также знаю, как быстро нужно это сделать. Папа и я не можем просто уехать на несколько месяцев, чтобы провернуть это самим. И, тем более, это будет отличной возможностью себя показать. Папа, наверное, устроит целый чертов парад в твою честь.» «— Как я оказался с таким дерьмовым братом?» — выдавил сквозь зубы Энтони. «— Если бы я не был уверен, что ты справишься, я бы не стал навязывать тебе это. Эй, если ты будешь достаточно оперативен, то успеешь вернуться к своему дню рождения.»       Энтони знал, что это ложь. Он знал, как на самом деле Джованни к нему относится. Он видел в младшем брате обузу для всей мафии. Не говоря уже о том, что случилось с их матерью. Джованни целиком и полностью винил в этом блондина, что давало ему еще больше поводов сделать жизнь Энтони еще более несчастной.       Энтони сохранял молчание всю дорогу, пока они поднимались на второй этаж дома. Его сестра-близняшка уже ждала их там, готовая помочь братьям. «— Как прошла твоя «маленькая» встреча с Папой, Ригатони»? — спросила Молли. Ее ангельский голосок, наполненный тревогой, прорезал тишину помещения.       Джованни направился к гардеробу, чтобы собрать вещи для Энтони, которые понадобятся ему вечером.       Энтони сделал вдох. «— Думаю, нормально… Он согласился отпустить меня.»       Глаза Молли загорелись от этой новости, широкая улыбка растянула уголки ее губ. «— О, Тони! Я так рада за тебя!»       Она сияла, бросаясь в объятия брата-близнеца, который в ответ неловко похлопал ее по спине. «— Подробности расскажу позже. Сейчас нам нужно собраться.»       Сказал Энтони, и Молли сразу уловила унылый тон его голоса. Девушка слегка кивнула и повела его к старшему брату.       Энтони потушил очередную сигарету в пепельнице и наблюдал за тем, как город медлительно уменьшается, оставаясь где-то в дали. Он нервничал, и это было оправданно. Было много рисков.       Прокрутив воспоминание в очередной раз, он вернул взор к своему карманному блокноту, и снова начал писать.       Все, что я могу сейчас сделать, это надеяться, что все пройдет хорошо. У Молли есть вера в меня, что ни капли меня не удивляет. Она всегда поддерживала меня, даже когда не следовало. Если бы не она, меня бы здесь не было. Я обязан ей всем. Я знаю, она сделает счастливым даже какого-нибудь кота.       Первое, что я сделаю, когда доберусь до Нового Орлеана, это позвоню ей, чтобы не переживала. Сестрёнка просила меня позвонить, когда я доберусь до места в целости и сохранности.       Папе, вероятно, не понравиться, что я трачу своё время впустую, но это же малышка Молли, так что, надеюсь, он сделает исключение.       Энтони обнаружил, что ему нужен тайм-аут, чтобы вытереть слезы с глаз. Его сестра была светом в доме, особенно с тех пор, как их мать внезапно ушла, а за ней последовала няня. Одна лишь мысль об этом заставляла его плакать, даже спустя столько времени это причиняло боль.       Они с Молли были очень маленькими, когда это произошло, поэтому воспоминания Энтони были ограничены. По мере того, как он взрослел, ему становилось все труднее не дать своим драгоценным воспоминаниям расплываться или же вовсе исчезать.       Затем пришла мысль о том, что подумала бы его мать о его нынешнем положении. Скорее всего, она была бы против, и ни при каких обстоятельствах не допустила этого.       Энтони покачал головой, закрыл блокнот, положил его во внутренний карман пальто вместе с ручкой и снова устремил взгляд в окно.       Думать обо всем этом сейчас было абсолютно бессмысленно. Была поставлена важная задача, на которой ему нужно сосредоточиться, и он не мог позволить чему-либо встать на его пути. Даже, если это собственные мысли.