Girl, You'll Be a Woman Soon

Серена склонилась к импровизированному алтарю, спрятанному в глубине лесных кустарников и запутанных тропин. Эльфийка присела на землю, сложив ноги под себя. Вероисповедание всегда казалось чем-то личным, что не должно коснуться чужого взора и разума. То, чем не делятся с другими. Что-то очень интимное и глубокое. Девушка чиркнула огниво и подожгла две стоящие по краям черные свечи. Слабые язычки пламени приподняли завесу ночного покоя, осветив алтарь и спокойное лицо эльфийки. Тихо. Только шелест лиственных верхушек, слабое потрескивание фитиля и отголоски кваканья лягушек — совсем рядом озеро. Серена вынимает из сумки украденный обруч и недолго разглядывает — в глазах появляется знакомое сияние, отражение блеска серебра и драгоценных камней. Любуется, ощущая в груди нарастающую ревность и пробуждающуюся любовь к изделию. Эльфийка осторожно поднимает обруч над собой и коронует сама себя. Бесстыдно, с неприкрытым восхищением и вожделением. Темная окраска плаща прячет воровку от любопытных глаз, что могут нарушить покой. Впервые за долгое время она ощущает спокойствие. Осторожно нырнув ручкой в нагрудный карман, Серена вынимает увесистую золотую цепочку с витиеватой подвеской. Подарок. Это традиция. Благодарность. Беря что-то себе, Серена всегда думала и о своей богине, выбирая для неё лучшие подношения. Девушка верила — только так она заслуживает благословение покровительницы жуликов и воров. Только так воровка ощущает божественную связь, пусть богиня никогда не отвечает на ее молитвы. Но этого и не нужно. Если она здесь, без кандалов и решёток, значит, все делает правильно и богиня бережет ее, благосклонно роняя удачу на путь эльфийки. — Я снова с тобой, Императрица теней и Дочь сумрака, чья сила сочится во тьме и ночи. Лишь благодаря тебе я здесь, и я сдерживаю свою клятву — этот дар как знак моей преданности и боготворения. Спасибо, что принимаешь в свои холодные объятия, позволяя прятаться от сторонних взоров и острого клинка, — это не молитва. Серена не знала текстов и не умела молиться — говорила от сердца, что придет в голову. Говорила то, что хотела бы услышать сама, став подобным божеством. Серена разбивала алтари каждый раз, когда ощущала нужду в поддержке высших сил: когда собирались на задание или возвращалась с него, и когда просто хотела поговорить с тем, кто наверняка услышит, но никогда не ответит. Ее вера была чистой, шедшей не от корыстных мыслей, а влюбленного сердца: невидимая богиня, императрица, союзник и путник, что не помыслит о предательстве и всегда примет в ночные объятия, позволив раствориться. Эльфийка аккуратно положила поднесение на деревянную доску с вырезанным орнаментом, недолго посидела в тишине и задула свечи. Нужно было возвращаться в лагерь, завтра их не будет, но перед этим стоит сделать еще кое-что. Сняв обруч, девушка снова спрятала его в сумку и осторожно двинулась к тайнику, что подготовила заранее, сверив карту и намеченный путь. Завтра, когда отряд выступит в дорогу, Серене останется только незаметно вытащить украшение из тайника и снова спрятать его в сумку. — Ты поклоняешься Ноктюрнал? — знакомый голос плавно поглощает тишину, являя свое присутствие дрогнувшей от неожиданности девушки. Кажется, ночь была ласкова и к вампирскому отродью, что взял след эльфийки. По лицу девушки скользнула тень недовольства. — Ты следил за мной? — Астарион вторгся во что-то очень личное и ледяной голос девушки тому доказательство. Подобную сталь вампир слышал лишь несколько раз и это привело к кровопролитию. Вампир держал дистанцию. — Нет, — голос оставался по прежнему спокойным и рутинным, без нот коварства или присущей игривости. — Ты так быстро убежала и я решил поохотиться, а потом почуял запах твоего масла, — мужчина пожал плечами. — Случайно получилось тебя выследить, — совсем глубоко внутри Астарион чувствовал вину за то, что увидел. Это не предназначалось для чьих то глаз или ушей, но одновременно с этим в груди ютился интерес, а порождающие друг друга вопросы только усиливали его. За одну ночь Серена умудрилась раскрыть целых две свои тайны. Первая — эльфийка оказалась мстительной и кровожадной маньячкой, вторая — эта же маньячка поклоняется несуществующей богине. Как интересно. — Я не склонна доверять, особенно тебе, Астарион. Но я слишком устала, чтобы выяснять — говоришь ты правду или привычно лжешь, — Серена устало потерла глаза и сдержала судорожный зевок. Ночь была в зените. Даже ей, полуночной сущности, пора в постель, чтобы уйти завтра на рассвете. Девушка взглянула на Астариона, внутреннее ощущая его едва прикрытый интерес и любопытство. — Что в этот раз попросишь за молчание? — У неё ещё остались силы подтрунивать, пусть внутренняя усталость постепенно нарастала и притупляла отточенные рефлексы. — Я не стану болтать, если ты об этом, — Астарион почувствовал себя оскорбленным, но лишь на крошечную толику, ведь понимал, слава эгоистичного вампирского отродья не добавляет ему доверия даже в глазах такой же эгоистичной воровки. — Мне просто любопытно… Не говори, если не хочешь. Я не стану манипулировать тобой, как в прошлый раз. Но я очень надеюсь, что однажды ты расскажешь мне эту… Божественную историю. Серена не верит. Не верит своим ушам. Неужели это сказал Астарион, заботливо подумав о чьих-то чувствах, кроме своих? Может, это усталый мозг нафантазировал? Или какой магический мираж? Или это не Астарион вовсе, а оборотень или проекция? Ловушка? Игра? Серена отчаянно пыталась разгадать скрытые мотивы вампира, но никак не могла ухватиться хоть за одну тоненькую ниточку, что приведет её к правильному выводу. — Да ладно тебе, — Вампир посмеивается и заигрывает в привычной манере, возвращая движениям свою естественную плавность. — Я же сказал — буду джентльменом, — Астарион делает еще несколько вкрадчивых шагов, позволяя себе вновь встать совсем рядом с эльфийкой. Ему нравилось это смятение в глазах и нотка недоверия. Умница. Даже сейчас сомневается. Мужчина осторожно приподнимает личико девушки, перехватывая ее взгляд. — Обещаю, я никому не скажу. Эта тайна останется между нами. Как и все остальные. Я не предам твое доверие. — Это звучит так искренне и честно. Без намека на плутовство и обман. Голос вампира спокойный, как гладь штиля после яростной бури. Не зная почему, но Серена верит. Верит, что все сказанные слова — правда. Может из-за успокаивающей уверенности в голове, а может из-за глаз. Красных, отражающих свет луны, без тени приобретенной осторожности и недоверия, теплых и ласковых. От этого взгляда внутри все дрожит, а ладошки покрываются солеными бусинами пота. Серена слышит стук своего сердца. Бум-бум. Бум-бум-бум. Время замерло, растворившись в теплом моменте и ласковом касании внимательного взгляда вампира. Губы девушки дрогнули, сложившись в легкую, окрашенную смущением улыбку. Сердце билось быстрее, подгоняя кровь к щекам и кончикам ушей, распуская на них пунцовые цветы пришедшей робости. Еще никто не говорил ей таких слов. Никогда. Становится невыносимо неловко. Неловко от осознания собственной реакции, что бесстыдно выдает истинные чувства девушки Астариону. — Эм… Спасибо, — сдавленно отвечает Серена и, дернув подбородок в сторону, грациозно прячется в тени, накидывая капюшон своего плаща на голову. Смутил. Довольный своей выходкой, Астарион привычно улыбается, внимательно наблюдая за спутницей. Ему было сложно связать эти два образа: пропитанная гневом, кровожадная и злопамятная воровка, а вместе с ней — раскрасневшаяся от лестных слов эльфийка, очевидно, испытывающая сложности с доверием. От этого становилось только интереснее, найти объяснения этим двум противоречивым личностям. — Идем, провожу тебя в лагерь, — Астарион протянул ладонь, ожидая ответного жеста от спутницы. — Не могу, — Серена мотнула головой. — У меня еще остались дела в лесу. Иди один, — если бы Астарион послушался и ушел, это точно облегчило бы ситуацию, позволив эльфийке поразмышлять о произошедшем и разобраться в нахлынувших чувствах. Ведь теперь вампир казался еще более привлекательным, чем был. Опасно. Астарион ощутил смятение воровки, но даже без этого не собирался уходить в одиночестве. Ночь темна и полна приключений, особенно, если следовать за тем, кто эти приключения отчаянно ищет. — И какие же могут быть дела у юной особы среди ночи, еще и в лесу? — голос Астариона приобретает знакомые очертания флирта. Он единственный, кто не стеснялся собственного шарма и всегда им пользовался. Иногда, в корыстных целях, иногда, чтобы услышать флирт в ответ. Сегодня был второй случай. Серена громко вздыхает, ощущая воспрянувшую уверенность и вспыхнувшее желание заигрывать с вампиром в ответ. Это точно не доведет до добра. — Такие, в которые не нужно совать свой острый нос, — девчонка сделала несколько шагов навстречу Астариону и наигранно коснулась подушечкой пальца его носа, воспользовавшись эффектом неожиданности. Вместо удивления, Астарион перехватил ладошку эльфийки и осторожно коснулся губами бледного запястья, оставляя невесомый поцелуй. — Хорошо, — Астарион внимательно следит за реакцией спутницы. — Позволь сунуть что-нибудь другое, не менее острое, — брови девушки метнулись вверх, а потом — легкий смешок. — Ты наглый, — Серена не убирает руку, позволяя находиться венам в критической близости к клыкам охотника. — Знаю. И тебе это нравится, — мужчина поддразнивает в ответ и задирает рукав рубашки, оголяя бледную руку эльфийки. Он снова делает это: едва ощутимо касается нежной кожи, скользит губами выше, оставляя влажные поцелуи на запястье. Сладкая пытка. Девушка терпит ласку, сдерживая рвущиеся наружу тихие стоны. Она наблюдает, внимательно следит за каждым движением вампира, замерев в надежде чего-то более дерзкого и откровенного. Вампир медленно поднял глаза на спутницу: она в предвкушении, притаившемся ожидании, взгляд выдавал ее желания. Ему удалось пробить ледяную броню, слегка растопив лед. Он не спешил, намеренно. Изводя томной негой сладких прикосновений, разбегающихся взрывной энергией по телу. В глазах сверкнуло что-то таинственное и пугающее, еще сильнее разжигая желание в сердце Серены. Астарион осторожно отпускает руку девушки, испытующе вглядываясь в зеленые глаза: дерзко, с вожделением, провоцируя всплеск скрываемых чувств и желаний. Ловушка громко захлопывается. Не в силах противостоять нечеловеческому притяжению, Серена, отбросив все страхи и сомнения, притягивает вампира к себе, накрывая его губы жадным поцелуем, позволяя себе утонуть в объятиях. Астарион победоносно улыбается сквозь поцелуй. Он счастлив, счастлив раствориться в этом пьянящем соприкосновении, скрывшись в обволакивающей темноте. Мужчина подхватывает девчонку за бедра, поднимая выше и прижимая к рядом стоящему дереву. Ее ножки крепко сжимаются в замок за его спиной. Он чувствует. Ощущает ее желание. Серена разрывает поцелуй, грубо хватая вампира за подбородок и крепко сжимая, не позволяя снова опьянить себя. Она рассматривает его самодовольное лицо, нахальную ухмылку, пожирающий взгляд и также улыбается в ответ. — Ненавижу тебя! Ненавижу твой флирт и маниакальное преследование! — голос дрожит из-за сбивчивого дыхания, но улыбка продолжает сопровождать каждое сказанное слово, выдавая истинные чувства. — Маленькая лгунья, — он говорит это прямо в губы, перед тем как снова слиться в поцелуе. Жарком, требующем полного подчинения, и Серена слушается, позволяя мужчине вести в этом вульгарном танце, поглощающем душу. Девчонка скользит по мягким волосам мужчины, сильнее прижимаясь к напряженному телу, чутко отзываясь бесстыдным касаниям, поцелуям, грубой хватке. Голод становился всё ощутимее. — Сделай это. Я хочу. Не вынуждай меня просить. Просто. Сделай. Это. — Её шепот обжигает острый слух Астариона. Он вновь улыбается, осторожно бодая ее голову в сторону, чтобы оголить шею. — Только сегодня, моя сладость. В следующий раз тебе придется четче формулировать свои желания, — он говорит это с придыханием, а потом… Укус. Острые клыки легко проходят сквозь мягкую кожу, алая кровь пульсирует и бьет в рот; сладкая, бархатистая, сочная, немного острая и горячая, обжигающая из-за подпрыгнувшей температуры Серены. Невероятная. Боль порождает громкий стон, сорвавшийся с губ эльфийки и в ответ девчонка резко сжимает ладонью белоснежную копну. Агония быстро отступает, освобождая место чему-то другому… Ощущению полного подчинения, беспомощности и подавленности. Её это заводит: быть слабой. Ведомой. Проигравшей. По телу растекалось необъяснимое чувство эйфории и возбуждения, это должно пугать, но Серене так хорошо… Как никогда в жизни. Астарион осторожно разомкнул челюсть и нежно поцеловал место укуса. Он бережливо повернул ее голову к себе, встречая затуманенный взгляд и легкую улыбку. Ему нравится результат своей работы. У злодейки в венах божественная амброзия и только перед ним она… Такая беззащитная. Позволяет быть такой. По губам вампира стекала тонкая струйка алой жидкости и Серена, чуть наклонившись вперед, слизала собственную кровь, приятно удивив спутника. — Интересно, когда ты кончаешь, ты такая же потерянная? — разговоры становились все более откровенными и наглыми, Астарион продолжать изнурять свою спутницу рваными ласками: слабые покусывания, поцелуи и неприличные фразы — всё это только сильнее затягивали узел внизу живота. Серена готова снова проиграть. — Хочешь проверить? — шепчет девчонка, нагло бросая вызов, который Астарион принимает с горящим удовольствием, нетерпеливо отпуская девушку на землю и развязывая кожаные шнурки, что держат плащ на плечах. — Иди сюда, — ткань бесшумно падает на землю и руки мужчины скользят по талии Серены, ниже, до боли сжимая упругую задницу. В ответ девчонка разделывалась с шелковой рубашкой вампира, поспешно расстегивая каждую крепко пришитую пуговичку. — Черт, Серена?! — девушка вздрагивает от чужого голоса, тут же разрывая поцелуй с вампиром. Мужчина моментально реагирует на опасность, пряча эльфийку у себя за спиной, так, чтобы принять первый удар на себя. Он хмурится, строго разглядывая нарушителя их маленькой ночной вылазки. — Твою мать, Астарион?.. — голос девушки кажется знакомым. И когда пелена возбуждения немного рассеивается.. — ..Карлах? — спрашивает эльфийка, вглядываясь в темноту. — Черт, вы же… Боже, я не должна была мешать! Простите… Я ухожу, ухожу, — услышать нечто подобное из уст грозной воительницы было… Странно и неожиданно. Карлах быстро исчезла, практически перейдя на бег. Ее смутило собственное вторжение и увиденное. Серена и Астарион? В самом деле? Она просто не ожидала. — Интересно, что это Карлах забыла в лесу среди ночи? — Голос Серены был задумчивым и немного интригующим, Астарион обернулся, внимательно оглядел эльфийку и растянул знакомую азартную улыбку. Он почти считал мысли девушки. — Уж не за тем ли, чтобы согреться холодной ночью в чьих-то теплых объятиях? — сейчас эта безумная парочка выглядела заговорчески; две связанные обоюдным любопытством души: напарники, компаньоны, возможно... Любовники? Им не нужно было говорить, чтобы понять дальнейшие действия. — Она явно здесь не одна. Сможешь взять след? — Серена подняла с земли свой плащ и с размахом накинула на плечи, укрыв следы их маленького секрета тканью. Астарион же застегивал пуговицы на рубашке, хищно поглядывая на спутницу. Он был готов вновь наброситься на нее, но понимал сопутствующий риск; если их нашла Карлах, кто знает, кому еще они могут попасться? Вампир вытянул из кармана белоснежный платок и приложил его к рваной ране на шее Серены, собирая остатки крови и следы преступления. Он склонился и нежно поцеловал рану, словно извиняясь за причиненную боль. От манящего запаха его зрачки снова расширились и Астарион шагнул назад, добавив дистанции. Больше он выпить не мог. Это убьет девушку. — Карлах чрезмерно неосторожна, выследить ее сможет даже ребенок. Так что да, я возьму ее след. — У меня еще осталось дело в лесу. — Очередная тайна? — Астарион немного склонил голову набок и игриво поддразнил спутницу, припоминая, что все сегодняшние тайны перестали быть таковыми. Девчонка цокает в ответ, чувствуя его усмешку. — Сегодня перед тобой открываются все двери, не так ли, Астарион? — мужчина растянул руки в стороны, как бы признавая собственную победу, и сделал круг вокруг себя. — Нужно спрятать обруч в тайник. Нельзя тащить его в лагерь, девица может нагрянуть в гости. Мужчина кивает в знак согласия. — Разумно. Тогда позволь проводить тебя до тайника, а потом — отыщем Карлах, — Астарион вытянул руку, терпеливо ожидая, пока Серена схватится за нее. — Подлиза, — выждав драматичную паузу, эльфийка сжимает ладошкой крепкие мышцы вампира. Тайник оказался совсем рядом, немного севернее их намеченного маршрута, подальше от тропы и любопытных глаз, которые могут заметить, что камень — не так-то прост и что-то скрывает. Серена опустилась на колени, подняла широкий булыжник, под которым был заготовленный тайник специально под безделушку. Плотно упаковав украшение в бархатный мешочек, девушка спрятала обруч в ямке, идеально выкопанный под него. Тайник выглядел незаметным под тяжелым камнем, особенно в темноте. Завтра утром она заберет его. Риск кражи сводился к нулю. Полюбовавшись результатами своей работы, эльфийка быстро поднялась на ноги и… Поплыла. Все вокруг медленно потянулось в сторону, ноги казались непомерно тяжелыми, воздух густым и удушающим. Она падала. — Эй, эй, ты чего? — Астарион проворно подхватывает эльфийку, крепко прижимая к себе. Он чувствует ее слабость и помутнение. Сознание неприятно пронзает чувство вины. — Я выпил слишком много твоей крови, — заключает вампир, подхватывая девчонку на руки. — Возвращаемся в лагерь. — А как же Карлах? — Серена, милая, ты не можешь сейчас преследовать, — Астарион говорит с ней, как с ребенком. На секунду это кажется пренебрежительным, но Серена так устала, поэтому позволяет отпустить собственные домыслы и отдаться моменту. — Ты должна поесть и поспать, чтобы восстановиться. — Ты собираешься… Нести меня на руках? — Астарион в ответ шумно выдыхает, неужели ему придется еще и озвучивать? Достаточно ведь и того, что он делает нечто подобное… Впервые. Но кисий взгляд спутницы топит его непреклонность, вызывая легкое чувство эйфории. Так и быть, он будет вежливым сегодня. — Да, глупая, именно это и собираюсь делать.