Girl, You'll Be a Woman Soon

Касания. Осторожные, нетерпеливые, жаркие, грубые, скользящие по изгибам девчачьего тела. Приглушенные стоны, тусклый свет язычков пламени, вино и благовония: обстановка, располагающая к долгим прелюдиям и пылкому сексу. То, что нужно, чтобы зайти и выйти незамеченным под покровом ночи. Серена пряталась во тьме ночных часов, склонившись к щели в стене, чтобы понаблюдать за разгоряченной парочкой эльфов. Её не интересовала долгая прелюдия, здесь, в тени, она разглядывала убранства комнаты и расположение мебели. Важно запомнить каждую деталь, каждый уголочек, чтобы в спешке не привлечь к себе лишнего внимания случайным столкновением с пуфиком или другой мебелью. Вообще-то, эти томные постанывания немного отвлекали, но не настолько, чтобы Серена сбежала от стеснения, отказавшись от своего коварного плана. Стыд не трогал сердце эльфийки, ей безразличны заигрывания молодой парочки, что укрылись от осуждающих глаз в лачуге, Серена преследует другую цель, и перед ней склоняются все — стыд, застенчивость, совесть (наличие которой сомнительно). Но если признаться самой себе — из-за двоякости ситуации и долгого отсутствия близости — Серена испытывала легкое смятение. Слегка раскрасневшиеся кончики ушей и румянец на щеках в секунду выдали бы истинные чувства эльфийки, но ночь была благосклонна и заботливо прятала эмоции, выступая мрачным посредником. — Оу, я знал, что твое очаровательное личико скрывает разные секреты, но чтобы такой… Серена, да ты вуйеристка! — ликующий восторг в шепоте Астариона как горячая кочерга, прижатая к коже — Серена вскакивает, отступая на пару шагов от деревянного строения. Ну почему всегда он? Почему любая двусмысленная ситуация в жизни эльфийки сопровождается коварным вторжением Астариона? Всегда! — Это не то, что ты думаешь! Я здесь не для того, чтобы лицезреть унылый секс двух эльфов! — пылкий шепот, горящие щеки, красные кончики ушек: даже в темноте Астарион чувствует смущение и растерянность Серены, она совсем не была готова быть пойманной. Какого черта!? Я ведь все заранее проверила! Все было чисто. Было. Это завораживающее удовольствие — уличить кого-то в пороках. Особенно того, к кому питаешь весьма специфичный интерес. Астарион знал, что за подглядываем кроется что-то другое, и это не сексуальный интерес, плутовка что-то задумала. Он оскорблен отсутствием приглашения на такое увлекательное вечернее увеселение, а потому продолжит дразнить спутницу, пока не напьется всей гаммой эмоций, что эльфийка ему подарит. Вампир складывает руки на груди и растягивает привычную ухмылку, которая точно не сулит ничего хорошего. — Так значит ты уже определила, что он унылый. Прозорливо. — В этом есть какой-то опиумный интерес: наблюдать, как девчонка сдерживает поток нецензурной брани, закатывает глаза и придумывает в голове приличное оправдание такому… Увлечению. Приятно быть охотником, что загоняет свою жертву в угол, но еще приятнее смотреть на попытки вырваться этой самой жертвы. Особенно, когда жертва — лидер их группы. — Прекрати! — Серена делает несколько шагов к спутнику. Конечно, чтобы шепот звучал громче и убедительнее, а искры испепеляющего взгляда нашли свою цель. — Я здесь за другим! — И зачем же? — О, это нескрываемое любопытство, что вспыхнуло в красных глазах! Даже в полутьме Серена понимает, что простыми байками и складной ложью ей сегодня не отделаться. В воздухе повисает недолгая тишина, разбавленная стонами, что доносятся из деревянного дома. В голове тысячи нитей, из которых эльфийка пытается связать убедительную историю и взвешивает, как ей лучше поступить — солгать, сказать правду или полуправду. И никакой их этих вариантов не кажется выигрышным. — Не твое дело! — Злится. Позволяет необдуманным мыслям прозвучать вслух, не оставляя Серене лазейки для отступления. — Оу, какое опрометчивое решение. — Астарион этим воспользуется. Прямо сейчас. Ведь вампир не привык получать отказ, особенно, когда дела касаются его личного интереса и проказ. — Тогда ты не будешь против, если я немного потревожу тех, за кем ты подглядывала? — Вопрос риторический. Вздернув подбородок, Астарион делает несколько шагов в сторону домика и замирает. Замирает от крепкой хватки Серены, эльфийка сжимала его запястье, прекрасно понимая — только что она самостоятельно подняла белый флаг и согласилась играть по правилам вампира. В ответ Астарион даже не старается сдержать своей нахальной и победоносной улыбки. — Ненавижу тебя! — Если бы не обстоятельства, в голосе бы прозвучало негодующее рычание, но Серена на задании, даже невинный шепот может выдать парочку не очень честных и законопослушных эльфов, пусть и высших. Астарион с наслаждением наблюдает за вспышками гнева спутницы, вернее, попытками казаться устрашающей и разгневанной, когда стоит оставаться тихой и незамеченной. Полыхает как свежий факел. Это козырь вампира в маленькой получной вылазке. Эльфийка недолго буравит Астариона взглядом, приподняв голову, чтобы не упустить его глаз, но… сдается. — Ладно! — Серена всплескивает руками и обиженно складывает их на груди; поражение всегда давалось ей с трудом. Особенно, когда всегда проигрываешь одному и тому же вампиру. — Хочу стащить кое-что. — И ни единого намека на стыд или проблеск совести. Серена никогда не скрывала своих талантов и пристрастий, кража для нее — любимое увеселительное мероприятие. Хотя, ситуация с подглядываем выглядит весьма компрометирующей. — И для этого ты выбрала именно ту ночь, когда парочка решила поддаться своим порокам? — Ну я же не знала, что именно сегодня эта мадам решит потрахаться! — злость сменяется легким раздражением: пришел, испоганил весь план, который и без того пришлось править на ходу, а теперь дразнится, даже не скрывая этого! — Но ты же наверняка сюда забиралась днем, так ведь? И не заметила свечей, подготовленного вина и мягкой накидки на ложе? — в ответ эльфийка становится полубоком, намекая, что этот разговор ее утомил и продолжать рассуждения о ее компетенции не хочется. — Ах, Серена, ты еще такая неопытная. — Астарион говорит это с теплой нежностью в голосе, примеряя на себя роль заботливого наставника. На лице девушки вырисовывается хмурая морщинка от сведенных бровей, кажется, она очень злится и слова резанули несколько глубже, чем планировалось. — Пошел к черту! — Вечер испорчен и Серена не желает проводить его остаток в компании высокомерного спутника. Девчонка разворачивается и стремительно погружается в темноту, позволяя себе раствориться непроглядной ночи. Вампиру нужно лишь несколько широких шагов, чтобы нагнать девчонку; рост плутовки значительно уступал Астариону, да и любому другому представителю расы высших эльфов, Серена получилась невысокой, но свой рост воровка с лихвой компенсировала ловкостью и скверным, до ужаса, характером. Мгновение. И Астарион обнимает эльфийку со спины, крепко прижимая к себе; ему совсем не хочется завершать этот чудесный вечер так скоро. — Прости, Серена, я хотел сказать, что тебе еще нужно поработать над своей внимательностью. — Совсем не брыкается, только недовольно пыхтит и наверняка придумывает какую-то гадкую ехидность, чтобы поддеть самолюбие вампира. Пока эльфийка выбирает колкость поострее, Астарион отмечает, как приятно пахнут распущенные волосы девчонки: сладкая лиловая сирень и… Полынь? Этот странный баланс и вправду отзеркаливал характер Серены: я остра на язык, нетерпелива и вспыльчива, но если завоюешь мою благосклонность, я позволю раствориться в блаженстве собственной привязанности и восхищения. Вот, что говорили эти травы о ней. — Тебе очень идет это масло, но я бы не советовал использовать его перед заданием. Композиция слишком редкая и запоминающаяся, тебя могут раскрыть. — Уже давно могла вырваться, если бы хотела, но Серена лишь нетерпеливо вошкалась, выказывая свое недовольство, непрозрачно намекая — отпусти. — Пришел меня поучать, о великий мастер над кражами и обманом? — Язва. Самая настоящая. Но эта реакция, лишенная напускной сдержанности и вежливости только сильнее привлекает Астариона. — Скорее, посоветовать. — А я не просила твоего совета, потому что в нем не нуждаюсь, господин я обнес герцога как-его-там, — Астарион посмеивается и, наконец, отпускает спутницу, позволяя ей отступить на шаг. Но не более. Он прекрасно осведомлен о сказочном умении Серены бесследно растворяться в темноте. А еще ему просто приятно находиться так близко и слышать, как сбивчиво дышит эльфийка, пытаясь подавить свой гнев. — Ладно, — выдох-выдох. И еще два раза, чтобы успокоиться или хотя бы попытаться. — Зачем ты пришел? Хотя нет, — Серена недовольно махнула рукой, тут же сложив их на груди. — Это уже не важно. Ничего не говори, идем в лагерь. — В лагерь? А как же твой план? — Ну уж нет, так рано сдаваться, еще и отступать, только потому что он помешал? Какие глупости, это недопустимо в воровской этике. — Мы долго трепались, наверняка они уже заканчивают, — вздыхает. Сентиментальное наваждение уступает печали — упущенный улов вызывает неподдельное чувство грусти. Вернуться с пустыми руками для вора все равно, что добровольно взойти на эшафот. Астарион улавливает это легкое разочарование, к которому частично причастен, и не может отпустить свою любимую спутницу в таком настроении. К тому же, ему очень-очень любопытно, что же задумала маленькая плутовка. — Да брось, они только начали, мы все успеем, — мужчина чуть ли не мурлыкает, делая вкрадчивый шаг навстречу Серене. — Откуда ты знаешь? Хотя. Нет. Не говори… И подожди, какие еще мы? — этого стоило ожидать, не так ли? В глубине души Серена подразумевала подобный исход, но намеренно отгоняла эту навязчивую мысль, опрометчиво надеясь, что ей удастся выйти нетронутой средь расставленных ловушек Астариона. — Конечно, мы. Ну так, что ты там хотела стащить? — этого вопроса Серена опасалась больше всего. А потому молчала, не зная, какую историю ей выдумать для Астариона в этот раз. Серена старалась быть сдержанной, от ее реакции зависит, поверит ли вампир или почует неладное, но даже сейчас эльфийка понимала — шансов на победу у нее маловато. Как бы хорошо она ни обманывала других, с Астарионом ситуация всегда выходила из под контроля. Кажется, из-за их маленькой тайной связи, завязанной на крови, Астариону куда легче считывать ее истинные намерения. Вампир и сам не знал о подобных последствиях, ведь Серена первая, чью кровь он попробовал, если не считать животных. Он часто размышлял об этом, но не мог сказать однозначно, со всеми ли укушенными может наладить подобную… Связь, ведь пока он питался только Сереной. И не хотел пробовать других. Возможно, частично в этом виноваты и личинки иттиллидов. — Это личное. — Придав голосу максимальной серьезности, наконец отвечает Серена, снова ощущая нетерпеливый интерес Астариона. Вампир обожает чужие секретики, а потому, ликует от осознания — он развенчает тайну своей спутницы. Чертовски приятно знать о человеке чуть больше, чем все остальные. — Серена, душа моя, — вкрадчивый голос вампира пробирает до мурашек, Серена знала, сейчас плут использует все свое обаяние, чтобы вызнать детали и начнет…конечно, с сокращения дистанции, совсем не оставляя путей для отступления. — Давай же, поделись со мной своим секретом, ты сделаешь меня счастливее. Не буду скрывать, но я обожаю срывать завесу твоих тайн! — Промолчит, значит навсегда упустит возможность исполнить задуманное, завтра отряда здесь не будет. Признается, значит раскроет Астариону одну из своих тайн, а это…немного опасно. Их отношения в отряде ближе чем, чем с кем либо другим, но эльфийке совсем не хотелось посвящать в свои дела коварного… Союзника. Пока что союзника. Кто знает, что может случиться через день, неделю или месяц? — Какая задумчивая, — Астарион прерывает поток стремительных размышлений девчонки, хотя, признаться, любоваться ею в эти секунды было особенно приятно. Серьезная, немного растерянная, загнанная в ловушку — рассчитывает ходы, совсем не замечая, как Астарион плотно прижал ее к старому ветвистому дубу, хитро срезав между ними дистанцию. — Я не могу сказать. — Блефует. Это все — игра. Последняя попытка сыграть на эмоциях и уйти с призом. И сердце ее дрожит. Дрожит от собственных сомнений и гадкого осознания — ей не провести лиса. Любопытство Астариона сокрушает все поставленные стены, обнажая совсем юную эльфийку. Серена ищет во взгляде спутника хоть какой-то намек на пощаду, но надежда сгорает быстрее ожидаемого. — Се-ре-на, — буквально пропевает мужчина, ликуя от событий этой ночи. Боже, доводить кого-то до бешенства, но при этом выходить сухим из воды — это отличительная особенность Астариона. Он никогда не скрывал свою сущность гада, однако проявлялась она только тогда, когда желания и интересы стояли выше чужих. В данный момент, его интерес ко всей этой ситуации куда более серьезнее, чем нежелание девчонки признаваться. Либо он узнает и краже состояться, либо все уйдут ни с чем. Серена понимала эти правила игры. И, от безнадежности, соглашалась. Потому что ее желание заполучить побрякушку было сильнее, чем страх. Придется довериться. — Туше! — Собрав всю злобу, раздражение и отчаянье, шипит Серена. — В этот раз тебе удалось застать меня врасплох и это ключ к твоей победе! Уверяю, в следующий раз я не допущу такой ошибки! — За всеми этими размышлениями Серена не заметила своего действительно, тесного положения, но сейчас она чувствовала, как близок вампир и как мало между ними осталось… Пространства. Астарион считывает это осознание в глазах противницы, как притаившийся хищник, и хитро улыбается, разглядывая серьезное личико. Вампир солжет, если скажет, что все затевалось не ради этого. — Обруч, ясно! — девчонка с силой толкает вампира и выскальзывает из тисков, ловко прыгая на пару метров в сторону. — Хочу обруч этой высокомерной сучки! — Лицо Астариона вытягивается. Он удивлен. Ожидал чего-то… Более провокационного и откровенного. То, что Серена регулярно таскала чужие вещи, это не новость. Почему в этот раз не призналась сразу? Что-то здесь не сходилось и хищник чувствовал засаду, или, как минимум, отвлекающий маневр. — Обруч? — бровь Астариона слегка приподнимается. — Ты же можешь заказать такой же у ювелира, у тебя достаточно денег, чтобы купить нечто подобное. Ты слишком умна, чтобы рисковать возможными союзниками из-за серебра и аметистов. Я не верю. — Мужчина складывает руки на груди, выжидающе поглядывая на спутницу. Маленькая обманщица забыла — кровь открыла путь к ее разуму и чувствам, сделав связь между вампиром и эльфийкой чуть крепче. Боже, ну почему нужно быть таким противным?! Серена закипает, ощущая нарастающий гнев, приправленный способность личинки. Не умеет проигрывать. Но стала слишком часто уступать Астариону. Бесит. — Я не знаю, что ты еще хочешь услышать. Хочу. Этот. Обруч. Мне нужен именно этот и ничей другой, понятно! — гнев практически всегда играет против хозяина; пылкие чувства подталкивают язык ляпнуть что-нибудь лишнее, а осознание этого делает человека еще более яростным, обнажая его намерения и душу. — И ничей другой… Конечно. — Астарион победоносно улыбнулся и практически беззвучно хлопнул в ладоши, опьяненный правильностью своей догадки. — Все дело в девчонке. Как же я сразу не догадался, ха-ха. Ты в бешенстве! Тогда, на приеме, я почувствовал отголосок твоего отвращения и озлобленности, что-то вывело тебя из себя, но честно скажу — эта беседа прошла мимо меня, так что деталей не помню. Но что-то очень и очень тебя разозлило. И ты решила отплатить. — Глаза вампира хищно блеснули, отразив холодный лунный свет. Кто бы мог подумать, что ключ к разгадке будет лежать на поверхности. — Убьешь эльфийку и все ополчатся против нас. А нам нужны союзники. — Перестань! — она злится. Злится, потому что все сказанное — правда, а еще потому что Астарион так легко считал ее мотивы, сложив череду незначительных фактов, что практически прошли мимо него. — Нет, я не закончил, — все это время Астарион безотрывно наблюдал за девчонкой, ее реакцией, эмоциями, которые подсказывали — ты мыслишь правильно. — Убить нельзя. Но это не обязательно, пока что… Верно? Достаточно забрать то, что дорого. А этот обруч, подарок жениха, с которым девица расстается очень редко. Отняв его, хоть немного, но ты заставишь ее страдать. Но и это не совсем… — Хватит! Нас могут услышать! — Брось, ты знаешь, что это не так, — мужчина лениво отмахнулся. — Я чувствую твое желание, ты хочешь этот обруч, хочешь им владеть, тебя будоражит эта мысль, мысль — быть причиной чужих страданий! — В сердце Астариона расцветает воодушевление и… Восторг? Какая же она… Маленькая мстительная маньячка! Кровожадная, хитрая, злопамятная и такая настоящая в своей первозданной неприязни и гневе. Восторг! — Серена! Я и подумать не мог, что ты такая злодейка! Тебе долго удавалось скрывать это от моих глаз, но теперь мне многое становится очевидным. Этот странный комплимент выводит эльфийку из себя. Никто не должен знать о ее слабостях и наклонностях! Особенно об этой! Да, она мстительная, временами излишне жестокая, расчетливая плутовка! Думать о других, удел альтруистов, а не гедонистов, ее приоритет — она сама. — Да не стала бы я ее убивать! — выпаливает девчонка. — Да что ты? Я сомневаюсь в честности твоего заявления. Чтож, раз Астарион узнал большую часть тайны, почему бы и не раскрыть все остальное? Может, в этот раз вампиреныш поймет — не надо шутить с женщиной, за спиной которой холмы обескровленных трупов, что перешли дорогу. — Я не хочу ее смерти. Я хочу ее страданий! — Эльфийка делает шаг на встречу, так, чтобы Астарион слышал металлические нотки в ее голосе и видел мечущиеся искры в глазах. — Если бы не эта ситуация с личинками и союзниками в грядущей войне, ее дражайший женишок встретил бы свою смерть в ближайшем озере, оставив любимую совершенно одинокой в несправедливом и холодном мире. Ох, как бы она рыдала! — Последние слова эльфийка протянула с особым удовольствием. — Ты даже не представляешь, в каком предвкушении дрожит мое сердце, когда я себе это представляю! Но смерть была бы не единственной трагедией в ее жизни. Этот треклятый обруч, что подарил ей жених, таинственным образом испарился бы. То единственное напоминанием о нем — исчезло. Даже не знаю, после такого крошка наверняка бы последовала за своим дражайшим спутником, наложив на себя руки. Не сразу, конечно, но она бы это сделала, — гнев пульсирует в венах, и Серена снова болтает лишнее, то, что не предназначено чужим ушам, даже таким острым, как у Астариона. Ситуацию усугубляет личинка, что питается мозгом и всегда подогревает эмоции, делая их еще ярче, еще чувственнее, еще желаннее. — Но не подумай, я бы обязательно пришла на ее похороны. В том самом обруче. Представляешь, какая насмешка?! Хах, лишь тогда я посчитаю ее долг передо мной уплаченным! — уступать гневу, значит — быть откровенной. Говорить то, что думаешь, без благочестивых ширм и недомолвок. Быть тем, кто ты есть на самом деле. — Но ты прав. Нам нужны союзники и я не могу осуществить то, что задумала. Так что кража обруча — это лишь частичная компенсация за мое беспокойство. И сегодня я собиралась его украсть, а ты мне помешал! Астарион ощущал себя завороженным, он ловил каждое слово, чувствовал клокочущий гнев и нетерпение, что бегут по венам эльфийки. Слышал, как каждое слово становится все тяжелее и тяжелее, подпитываясь ненавистью и жаждой отмщения. Славный облик неопытной воровки отступал, позволяя гневливой богине явить себя свету, обнажиться, наконец выскользнуть из-за маски, чтобы торжествовать победоносный миг освобождения. Любой другой бежал бы сломя голову, услышав нечто подобное. Любой, но не Астарион. Сейчас он понял, как же сильно ему нравится Серена: ее неподдельная искренность и бесстрашие, ее пылкость, жажда крови и подчинение собственным желаниям. — Да ты маленькая маньячка! — плененный честностью, Астарион снова позволяет себе нарушить личное пространство эльфийки, встав к ней вплотную, чтобы приподнять личико за подбородок и заглянуть в дьявольские глубины ее глаз. — Мне нравится. — тихо выдыхает Астарион, по особенно улыбаясь, как умел только с ней, выискивая в глазах что-то, что позволило бы продолжить начатое. Ему хотелось. Хотелось целовать. Касаться. Скользить. Зажимать. Слышать ее стоны. Хотелось ощутить ее благосклонность. Хотелось её. Всю без остатка. Не только укусы. — Ты не перестаешь меня восхищать, Серена из Балдура. — Эта реакция была слишком… Неожиданной. Даже гнев отступил, признал свое поражение перед смущением, которое Серена испытала, услышав слова Астариона, увидев взгляд, тот, который он дарил только ей. Теплый, интригующий… Боготворящий. Наверняка, это все кровь, что пьет Астарион. Отличное оправдание, жаль, что рушилось об осознание взаимного интереса к вампиру. Даже сейчас ее сердце бьется чаще вовсе не из-за всплеска агрессии и рассказанной истории, а из-за него. Из-за того, что так рядом и говорит такие вещи. Серена отводит подбородок и снова отступает, все слишком… Странно, она вроде как должна его ненавидеть из-за сорванного дела, но не может. Льстец. Подлиза. Плут. Если бы луна светила ярче, ей бы не удалось так ловко скрыть свое неподдельное смущение и радость, тепло которых расцветало внутри. — Чтож, ты узнал мой секрет, — пришлось потрудиться, чтобы собрать своё самообладание воедино и ответить сдержанно. — А теперь, я отправляюсь за своим сокровищем. Мне остается молиться, что парню хватит стойкости не кончить в ближайшие минуты! Иначе плакал мой план и я вместе с ним! — уходит. Движения немного резковаты, но тому виной сам Астарион, сначала разозлив девчонку, а потом… Не важно. Вампир не собирался оставаться безучастным. Разве джентльмен оставит даму в беде? Ему самому смешно от этой мысли. Астарион не джентльмен, а Серена — не дама в беде. Он просто хочет поучаствовать. И побыть чуть подольше вместе. Такой досуг в его вкусе. Мужчина быстро нагоняет свою спутницу, всем видом выказывая желание и настойчивость продолжить это развлечение вместе. — Как ты войдешь незамеченной? Уповаешь на порыв страсти, который затмит все и скроет тебя от чужих глаз? — Конечно нет. Я позаботилась и сварила зелье невидимости; зайду и выйду, рассчитываю пробыть там не больше минуты. Мне известно местонахождение сокровища, — вот так, значит задумала давно, раз ради такого сварила зелье. — И сколько же у тебя зелья? — наглое уточнение не сулит ничего хорошего, Серена уже догадывается, к чему ведет плут. — Ровно на одного человека. — Лгунья, — Астарион одним движением притягивает к себе эльфийку и незаметно вытягивает из сумки небольшую колбу с белой жидкостью. — А мне кажется, что здесь ровно на двоих. — Астарион встряхивает бутылек и прячет руку себе за спину, в надежде на глупость со стороны эльфийки и их возможные полуночные обжимания. Но Серена не двигается. — Ты ведь не отстанешь, — устало выдыхает девчонка. Все это время вампиреныш трепал ей нервы, ровно для того, чтобы сейчас она сама сдалась и позволила пойти с ней. — Ладно. Нужно всего несколько глотков. Я войду первой, а ты за мной. Можешь не сдерживать себя в порыве взять приглянувшееся. Только давай скорее, у нас совсем мало времени, — девчонка нетерпеливо переминается с ноги на ногу, показывая все свое нежелание медлить. Астарион вытягивает пробку, делает несколько глотков безвкусной жидкости и протягивает флакон спутнице, которая повторяет его движения. Это удивительно, но если вместе выпить зелье невидимости, друг для друга вы остаетесь видимыми, но сокрыты от всех остальных глаз. Как приятно. Серена осторожно подходит к двери, и, немного приоткрыв, ныряет в тусклое помещение.