Муж путешественницы во времени

После первого успешно раскрытого дела наступило гнетущее затишье. Жители столицы обращались в полицейский участок по любому пустяковому поводу. Евсей Ардалионович Троекуров, начальник сыскной полиции Петербурга, пожимал плечами на просьбы молодого князя выдать на блюдечке с голубой каёмочкой новое запутанное преступление. Александру несказанно забавляла реакция Безсонова, когда тот получал один и тот же ответ. «Уймитесь, Ваше Сиятельство. Мы сами во всём разберёмся, поранитесь ещё.» — примирительно отвечал Троекуров. Николая же подобный расклад не устраивал. Совсем. Прошло около трёх недель с момента оправдания Крюкова, а Николай Валерьянович, хотя и клянчил новую загадку, всё ещё не решился официально подать прошение на должность полноправного полицейского. Чему Евсей Ардалионович был несказанно рад. Впрочем, не он один. Чиновники сыскного отдела по-прежнему смотрели косо не только на дворянина княжеских кровей, но и на странноватую барышню, которая оказалась остра на язык. Ставрогиной не сказано повезло, если можно так выразиться, столкнуться с Безсоновым. Возможно, поэтому она так придирчиво рассматривает себя в отражении зеркала, находясь в одном из самых шикарных ателье царского Петербурга. Тётушка Николая Валерьяновича, княгиня Сатыгина наотрез отказалась оставлять «бедную девочку на улице», остальные свои эмоции она выразила на прекрасном французском языке, который лейтенант не понимала. — Дорогая, вы выглядите превосходно. Un pur charme.* Саша решила, что последнее предложение означает очередной комплимент, зная манеры Анастасии Павловны. Девушка оценивающе провела рукой по поле длинной, но вполне комфортной юбки, обвела взглядом неброскую кофту с небольшими рюшами и удовлетворённо хмыкнула. Её обычно распущенные светлые волосы на сей раз были аккуратно завиты, а неброский макияж выделял глаза. Александра словно сошла со страниц «Войны и мира», став живым воплощением далёкой белой эпохи. — Благодарю вас, княгиня, — наконец подала голос девушка, — но, право, не стоило… — Что за глупости, mon chéri*, — Анастасия Павловна махнула рукой, — поверьте мне, стоило. Да и мне не каждый день удаётся о ком-то заботиться. Николя ведь совсем взрослым стал, а своих детей не дал Бог. Фасад жизнерадостной княгини вмиг испарился, стоило последним словам слететь с губ. Александра отвела взгляд в сторону, не в силах наблюдать за тоской с примесью горечи на лице благородной дамы. Она ничего не знала ни о ней, но о Николае, если уж на то пошло, ей не должно быть до них никакого дела, впрочем как и дворянам до неё. Тогда, что это за тянущая боль в области сердца? — Анастасия Павловна, а каким он был в детстве? Николай Валерьянович? Сатыгина непонимающе захлопала глазами. В её представлении малознакомые дамы никогда не интересовались потенциальными кавалерами так явно. — Извините за нескромный вопрос, Ваша Светлость, — тут же исправилась Ставрогина. Княгиня улыбнулась, видя искренность девушки. Хотя манеры оставляют желать лучшего, у этой барышни доброе сердце, — думала она. — Александра Павловна, скажите, — Анастасия Павловна хитро прищурилась, — а вас никогда ни считали родственницей Николая Всеволодовича Ставрогина? Разумеется Сатыгина шутила, но лишний раз удостоверится в молодой особе не мешало. — Только Фёдор Михайлович, — Саша подмигнула, — после очередной проигранной партии в «Дурака». — А у вас отличное чувство юмора. Улыбка Ставрогиной стала шире. ...... Пётр Романович Щукин с немалым удовольствием наблюдал за гонениями князя изо дня в день. Временами сыщику было даже жаль молодого человека, но вслух, естественно, он этого не произносил. Уже немало воды утекло с их первого невольного совместного дела. И хотя Щукин практически не сомневался в большинстве доводов Николая Валерьяновича, в нём всё ещё говорило уязвлённое эго. Если быть до конца честным хотя бы с самим собой, сыщик немало заинтересовался столичным «мажором», как он сам называл Безсонова. У парня большое будущее в сыскном деле, если, конечно, он закончит вести праздный образ жизни и возьмётся за свой перспективный ум. — А что скажете по поводу молодой особы? — невзначай заметил Модест Карлович Граббе, когда разговор вновь зашёл о Николае Валерьяновиче, — если Лендорф решит, что господин Безсонов подходит, то… — Вот вроде умный человек, — не сдержался Иона Кондратьевич Мальцев, — а несёт полнейшую ересь. Да кто ж девку в отдел возьмёт? — Дмитрий Сергеевич очень консервативен, — заметил Пётр Романович, переставляя свои излюбленные склянки, — не думаю, господа, что он согласится на даму в погонах. — «Мента» вы имеете ввиду? Щукин скривился. Ему до скрежета в зубах не нравился польский жаргон, который как чума стремительно распространялся и в их краях. — Илья Андреевич, — мужчина обратился к Спасскому, негласно предупреждая о последствиях развития такой беседы. Молодой человек покачал головой, но спорить со старшим не стал. — А мне кажется, — мечтательно проговорил Илья Андреевич, — что женская рука в деле никогда не помешает. Мальцев фыркнул, складывая руки на груди. — Ваше Высокоблагородие, при всём моём уважении, баба в участке — жди беды. — А если они свидетельствуют? — Тут другое дело, — отмахнулся городовой, — эти в сыск не играют. Спасский воздержался от комментария. Он не то чтобы хотел возразить старому другу, нет. Скорее, поправить. Самым большим секретом от окружающих были его совсем не тайные взгляды, которые юноша бросал на новую знакомую, так кстати появившуюся, вместе с Николаем Валерьяновичем Безсоновым почти месяц назад. — Беда настанет тогда, когда Его Превосходительство окончательно доконает Евсея Ардалионовича, — почти философски изрёк Граббе. — Тю… Этого доканывать замучается. Оптимизм Ионы Кондратьевича разделял разве что юный сыщик. Модест Карлович и Пётр Романович при всём своём желании не могли не испытывать сомнений. Мальцев перевёлся к ним всего пару лет назад и даже за столь продолжительный срок не лицезрел некоторые бурные настроения начальства. В отличии от Щукина и Граббе. Они, можно сказать, старожилы сыскного отдела. — Ваши слова, да Богу в уши, господин Мальцев. Все присутствующие подскочили с мест, завидев своего начальника и… Дмитрия Лендорфа? Мальцев прокашлялся, сдерживая внезапный порыв трижды плюнуть через левое плечо. А то мало ли?