testing, testing

Обед заканчивается фруктовой нарезкой. Аль-Хайтам берет багровую виноградинку и перекатывает его меж пальцев. — Как думаешь, стоит попробовать что-то на этой неделе? — Попробовать? — Кавех ковыряет хурму ложкой. Аль-Хайтам ее терпеть не может, она слишком мягкая и сладкая, с горькой кожицей, которую надо снимать, да и перезревает слишком просто. — Например? — Из нашего списка. Ложка выпадает из рук, Кавех кладет хурму обратно в чашку. Список. Уже несколько дней прошло с тех пор, как они что-то оттуда пробовали, и увертюра Аль-Хайтама накануне закончилась резкими оргазмами, за которыми последовали пять раундов ККИ. — Можно. А ты что-то надумал? Он выковыривает остатки хурмы в свою стеклянную чашечку и слизывает капли сока с пальцев. Аль-Хайтам смотрит на его пальцы, а потом на Кавеха. — Анальный секс. — говорит он. Кавех вскидывает брови и давится воздухом. Аль-Хайтам добавляет, — Я подумал, что это ожидаемо для следующего шага в нашем эксперименте. — Нет, я имею в виду… Да, это хорошо, просто, эм… — Кавех вертит ложку в руках, наблюдая за тем, как виноградина пропадает у Аль-Хайтама во рту. — Как именно ты хотел бы попробовать? Правда, он не знает, почему он так удивился. Они это обсуждали и ранее, и когда Аль-Хайтам попробовал оральный секс — четыре раза за одну неделю, не меньше — очевидно, что он захотел бы попробовать и анальный тоже. И все же, заниматься сексом с Аль-Хайтамом так… Как-то стыдно. Теперь возможностей для провала еще больше, у Кавеха сжимается сердце от всех возможных исходов. — У тебя есть предпочтения? — спрашивает Аль-Хайтам. Он берет еще одну виноградинку, смотря Кавеху в глаза. — Не то что бы, — говорит Кавех. Пока я не в твоей власти, чуть не добавляет он, закусив язык. — А ты как представляешь… Наверное, стоит предположить… — Аль-Хайтам пусто смотрит на него, Кавеха гложут сомнения. — Или не стоит?.. — Я бы хотел быть в принимающей роли. Кавех высоко охает, пытаясь сдержать удивленную гримасу. — В смысле… Конечно. Д-да, это хорошо. Аль-Хайтам хмурится. — Есть причина, по которой ты удивляешься? Он прав. Здесь нечему удивляться. Аль-Хайтам и ранее говорил, что он открыт к обеим сторонам, и Кавех уже видел, как он реагирует на грязные разговоры о любой из них. Помотав головой, Кавех постукивает ложкой по стеклянной чашке. — Я просто предположил… Или предположил, что ты предположишь… — Аль-Хайтам смотрит на него с вопросом, Кавех вздыхает. — Ну, ты… — Он осторожно указывает ложкой на Аль-Хайтама. — Чуть выше меня, и точно мускулистее… И ты менее, эээ… — Эти наблюдения верны, да. — говорит Аль-Хайтам, все еще хмурясь. — Но почему ты их упоминаешь? Кавех тяжело выдыхает, опустив руку на стол. — Значит, придется сказать. Просто, большинство моих партнеров были… Сильнее, или даже суровее, так что они предполагали, что я буду принимать. Честно, я тоже так предполагал, и нам ничего даже обсуждать не нужно было. Так что я частично ожидал, что и ты воспримешь такое положение по умолчанию. — Я не вижу связи между этими чертами. — Ну, конечно, очевидно… Я просто… — Ты спал с идиотами. — грубо говорит Аль-Хайтам. — Я-! — Вздохнув, Кавех продолжает ковырять хурму уже в миске. Аль-Хайтаму правда так надо указывать на то, что он самый привлекательный и умный человек, с которым Кавеху когда либо приходилось спать? Не то что бы Кавеху нужно об этом напоминать, он и так с ним живет и регулярно с ним трахается. — Не знаю насчет их интеллекта, но члены у них были замечательные, иначе я с ними бы не спал. Хотя они не были так хороши, как… Хрнгх. — Кавех сует ложку в рот, и медовая сладость мякоти переливается у него на языке. Но вкус этого плода нельзя сравнить с тем, как горит его кожа под заинтересованным блеском глаз Аль-Хайтама. — Хм? Не так хороши как что? — Неважно, — бормочет Кавех. Аль-Хайтам облокачивается на спинку стула и складывает руки, вытянув ноги под столом. — Не так хороши, как мой? — Тьфу! — Кавех сглатывает мякоть, не разжевывая. — Раз ты так убежден, что твой член так хорош, то я надеюсь, что ты собираешься рано или поздно удостоить им мой зад. — Естественно. У Кавеха уже уши красные. То, как Аль-Хайтам это сказал, так спокойно и сдержанно… Кавех себе уже столько всего напридумывал. Он представляет, как Аль-Хайтам лежит под ним, холодно говоря ему продолжать, заставляя Кавеха насаживаться на его член. Или как Аль-Хайтам прижимает его к кровати, безжалостно трахая его с таким же холодным взглядом, спрашивая, «И как вам, старший? Все еще думаете, что кто-то сможет лучше?» Сжав губы, Кавех кладет еще мякоти в рот и поглядывает на яркую шкурку, лежащую на столе. Чертов Аль-Хайтам, со своими чертовыми фразочками, от которых у Кавеха чертовы фантазии. Аль-Хайтам касается ступней его лодыжки, и Кавех чувствует, что он это не случайно. — Раз ты так хочешь быть принимающим… — Давай в следующий раз. — Кавех перемешивает мякоть, размазывая ее по стеклу, сомневаясь. — Ты в первый раз таким занимаешься? Или только принимать будешь в первый раз? Аль-Хайтам умолкает ненадолго. — А это важно? — Я не хочу делать ничего чрезвычайного, если у тебя нет опыта, — говорит Кавех полуправду. Честно говоря, он не хочет делать ничего чрезвычайного, даже если у Аль-Хайтама есть опыт. Это кажется неправильным для их первого раза. (Не то что бы Кавех хочет сделать это романтичным, ведь у них не такие отношения — но и бесчувственным ему тоже не хочется быть.) Аль-Хайтам не отвечает. Когда Кавех поднимает глаза на него, Аль-Хайтам просто набирает виноградинки в руки, не кладя их в рот. Он сжал челюсть, глаза сосредоточил на грозди винограда перед ним. Кавех вздыхает. — Значит ты ничего такого раньше не делал. Аль-Хайтам останавливается, когда в ладони не остается места, одна ягода жалостно выкатывается на стол. — Я занимался этим сам, — говорит он. — При помощи пальцев и… приспособлений. — Приспособлений, — повторяет Кавех. Аль-Хайтам не такой безответственный, чтобы использовать подручные средства для такого. А вдруг?.. — Аль-Хайтам у тебя что… — В животе что-то загорается, он сглатывает. — У тебя дилдо есть? Аль-Хайтам прокашливается и отводит взгляд. Он кладет пару виноградин в рот, цвет его щек можно сравнить с ягодами в его руке. — Ничего страшного в том, что оно у тебя есть. — говорит Кавех. — У меня их аж несколько. — Он кладет еще ложку мякоти в рот, она такая же сладкая, как и тон, который принял их разговор. — Мм… Если тебе, конечно, не стыдно за то, что ты с ними делал. Или за то, что ты думал, пока ты их использовал? Аль-Хайтам прикрывает глаза, его кадык дергается. Кавех явно заинтересован. Аль-Хайтам всегда кажется таким грубым и бесчувственным. И пусть Кавех знает, что это не всегда так, и что иногда под спокойными водами бурлят настоящие чувства… Но обычно, Аль-Хайтаму просто ничего неинтересно. Из-за этого Кавех до сих пор не может принять то, что Аль-Хайтам тоже может фантазировать — и то, что он может трогать себя ради удовольствия, представлять, как его трахают. Это кажется таким удивительно страстным и честным для человека, который обычно ко всему холоден. Кавеху интересно, о чем думает Аль-Хайтам. Ему интересно, какие у него фантазии, и сможет ли он воплотить их в жизнь. Глубоко вдохнув, Аль-Хайтам открывает глаза. — Ты прав. В этом нет ничего страшного. У меня оно есть, но в этом нет ничего особенного. Ты бы разочаровался, если бы я тебе его показал. А Кавех и не сомневается, конечно. — Тогда мне нужно будет купить получше. — На какие шиши? — Ладно, — ворчит Кавех. — Тогда помогу тебе выбрать получше. — Не вижу причин, по которым это было бы необходимо, у меня ведь есть твой член. Ну, во-первых, дилдо, вероятно, переживет эти сексуальные эксперименты между ними двумя, но Кавех не хочет сейчас на этом останавливаться. — Это теоретически. — говорит Кавех. — Но что если мне не захочется давать тебе мой член, когда ты этого захочешь? Что если я посчитаю, что ты его не заслужил? — Поставив локти на стол, Кавех наклоняется ближе. — Что если я захочу увидеть, как ты трахаешь себя на игрушке, которую я для тебя выбрал? Аль-Хайтам поднимает брови, и Кавех облокачивается на спинку стула в удовлетворении, наблюдая за тем, как он отводит взгляд и облизывает губы. — Хм, я бы точно на такое посмотрел. — решает Кавех. — Нужно найти что-то высококачественное, чтобы ты мне устроил хорошее шоу. Как тебе такое? — Я на такое согласен, — говорит Аль-Хайтам, перебирая виноградины в руке. — Если ты согласишься потом устроить такое же шоу для меня. — Договорились. — говорит Кавех, не успев осознать, что именно он сказал. О боги. Он согласился устроить шоу Аль-Хайтаму. — И теперь, когда я ответил на твой вопрос, — говорит Аль-Хайтам, перебив осознание Кавеха. — Какая разница между резиновым членом и настоящим? — Ну, технически я все еще твой первый… — И об этом не нужно волноваться. — Ты что, хочешь чтобы твой первый раз был резким и жестким? — срывается Кавех. Аль-Хайтам пожимает плечами. — Я не сентиментален. — Ты… — Это не четкий ответ, но если бы Аль-Хайтам и хотел, чтобы все было мягко и медленно, Кавех бы никогда не смог представить, чтобы он мог такое попросить. «Будь со мной нежен, Кавех.» Ха. Он бы сказал такое только в шутку. — А я сентиментален, так что я так делать не хочу. Не волнуйся, слишком чувственным я не буду — но я не собираюсь трахать тебя так, будто это безличный секс на одну ночь. Конечно, это поднимает вопрос, как именно он собирается ебать Аль-Хайтама. Что если он вложит слишком много тепла, и Аль-Хайтам подумает, что страсти Кавеха заходят за пределы физических? Это будет ощущаться как проверка фетишей, или просто секс? — Но знаешь, — добавляет Кавех, — Просто анальный секс, это… Это не кинк. — Он стучит пальцем по столу. — Есть ли что-то, что можно добавить? Конечно, чтобы было не слишком жестко. Аль-Хайтам снова пожимает плечами. — Как ты захочешь. Кавех вспоминает список. — Может, повязку на глаза? Кавеху не хочется лишать себя возможности смотреть Аль-Хайтаму в глаза — но если так не сделать, будет только хуже. Это было бы слишком интимно, слишком уязвимо… А что если Кавех посмотрит в эти глаза и увидит в них неприязнь? Или еще хуже, что если они будут блестеть так же, как блестели когда-то в Академии? — Хорошо, — говорит Аль-Хайтам. — Это все? — Думаю, факт, что это твой первый раз снизу, будоражит достаточно. — говорит Кавех, поднимая ложку ко рту. — И трахать тебя буду я, это тоже волнительно. Аль-Хайтам странно кривит рот, будто выковыривает языком что-то из зубов. — Ты понимаешь, что говоришь, когда отпускаешь такие комментарии? Кавех опускает ложку, чувствуя внутри напряжение, выжигающее всю сладость на языке. — Что? Я же просто шутил. Знаешь ведь, грязные разговоры до этого… А Аль-Хайтам, кажется, не шутит. Ему не понравилось, что Кавех сказал? Он не знает, почему его это волнует, это ведь не первый случай, когда один из них непреднамеренно делает что-то, что рассердило другого. — Хм. Ясно. — Аль-Хайтам хмурится. — Очевидно, что я нахожу секс с тобой более приятным, чем с незнакомцем. Или у нас с тобой разные точки зрения, и для тебя это очевидным не было. Ох. Кавех точно что-то не то сказал. — Я… Я тоже. — говорит Кавех, хотя он не понимает, почему Аль-Хайтам это выделил. — Я бы… В смысле, с тобой… проще, точно. Аль-Хайтам смотрит на него. Кольца в радужке блестят золотом, как сочный плод, привлекающий Кавеха, пусть и несущий опасность. — Рад, что не принес неудобств. — Да нет же… Мне приятно, конечно… — Ничего страшного. Давай двигаться дальше. Кавех жмурится. — Да. — Снова делаешь такое лицо. Ты не веришь мне, когда я говорю, что все хорошо. Нет, нет. Кавех не хочет влезать в этот разговор. — Неважно. Ты прав. Двигаемся дальше. Эм, когда ты хочешь… этим заняться? Тебе ведь надо будет подготовиться, знаешь… — Я в курсе, — говорит Аль-Хайтам. — Давай через два дня, на выходных. Завтра я не работаю. Кавех кивает, пялясь на стол, чтобы не смотреть Аль-Хайтаму в глаза. Он все еще не может понять, что пошло не так. — Тогда перед ужином? — Да. Я буду готов. Тишина нападает на них. Неприятная тишина. Когда Аль-Хайтам доедает виноград, Кавех рассматривает мякоть в миске. Теперь на него напал страх, что последние кусочки будут горькими или кислыми, пусть он и должен ожидать от них сладости. Доев, Аль-Хайтам поднимается из-за стола и убирает стул на место. Кавех приоткрывает рот, чувствуя, что должен сказать хоть что-то — а потом в смятении наблюдает за тем, как Аль-Хайтам встает рядом и тянется к миске с мякотью. Аль-Хайтам берет кусочек из миски, сок пачкает пальцы. Он подносит его к губам Кавеха, Кавех пялится на сладость, блестящую на загорелой коже, пока она не прижимается к его губам. Он открывает рот, позволяя Аль-Хайтаму положить мякоть на язык. Сладость тает у него во рту, и жуя ее, Кавех даже не замечает, что Аль-Хайтам все еще держит пальцы у его губ. Кавех берет его за запястье и держит его на месте, проводя языком по его коже, чтобы слизать капли сока. Когда он заканчивает, Аль-Хайтам гладит его по краешку губ, странная искра тлеет в его глазах. Прижав ладонь к столу, Аль-Хайтам наклоняется и прижимает свои губы к его. Это не поцелуй, правда — он просто держит губу Кавеха в своем рту и проводит по ней языком, посасывая. Потом он отстраняется и держится близко к его лицу. — Хм. — Аль-Хайтам проводит большим пальцем по губе Кавеха, мягко и щекотно. — Слишком сладко для меня. Потом он уходит, оставив Кавеха наедине со стеклянной миской. Кавех смотрит в никуда, его губы дрожат. Он… Он только что… Неважно. Чем бы это не было, Кавех не будет зря тратить время и пытаться это разобрать. Аль-Хайтам просто занимается ерундой, как и обычно. Кавех берет ложку и доедает последний кусочек хурмы, пытаясь не думать о том, каким был ее вкус на коже Аль-Хайтама.