Мертвые бархатцы

      Машина свернула вправо и съехала на широкую гравиевую дорогу между густыми зарослями стройных кипарисов. Из колонок лилась легкая классическая музыка, в такт движениям машины на зеркале заднего вида раскачивалась обмотанная вокруг него, ровно семь раз (на удачу), тонкая цепочка с крупным золотым крестом. Сидевший за рулем альфа всегда касался его перед началом движения, словно таким образом отдавал дань Богу и просил у него защиты и удачи. Тэхен всегда только улыбался на эту привычку своего водителя, но молчал, уважительно относясь к чужим традициям. В конце концов, старина Бо заслужил хорошее отношение своей долгой и верной службой, преданностью и хорошим отношением непосредственно к самому сыну своего главы.       Проехали всего метров сорок, чуть вильнули и остановились прямо перед белоснежным каменным забором и широкими коваными воротами, за которыми располагался семейный особняк. Прямо перед ними стояли два крупных охранника с кобурой на бедрах с каждой стороны и с автоматами. За их спинами, уже внутри, стояли еще четверо, и так практически через каждые двадцать метров по всему периметру, а это не считая людей внутри. Основательная защита, бдительность и оружие – все, что было необходимо для спокойной жизни. Отец всегда ставил безопасность своей семьи в приоритет, даже если это могло доходить до абсурда.       Позади проскрипели шины и остановилась еще одна машина, такая же тонированная со всех сторон, но с парочкой отверстий от пуль справа. Откуда они появились Тэхен не имел понятия, да и не желал интересоваться, лишь бы лишний раз не расстраиваться. О работе отца не скрывалось, да и он не дурак, мог бы догадаться, но все равно не желал принимать в этом участия. Ему хватало и того, что иногда приходилось видеть.       Один альфа из охраны вышел вперед, обогнул машину Тэхена, кивнув Бо, а после шагнул к второй тачке, осматривая ее, лишь после кивая второму. Раздался писк, и двери разъехались в стороны, пропуская омегу, наконец-то домой.       Тэхен махнул рукой улыбнувшемуся ему Бо, который кивнул в довесок, но не смог ничего произнести. Он был отличным водителем и отличным охранником, одним из преимуществ которого была его абсолютная немота. Он лишился языка еще в юности, поэтому старался не открывать лишний раз рта при молодом хозяине, даже есть в его присутствии отказывался, но всегда благодарно принимал еду в подарок, после расправляясь с ней в одиночестве.       Дверца машины отворилась, и Тэхен спрыгнул вниз, ухватившись за руку Дона, уже вышедшего из второго автомобиля. На территории особняка он не нуждался в личной охране, но иногда позволял сопровождать себя молодому альфе, вступившему в картель пять лет назад, а получившим должность лично в штате Тэхена меньше полугода.       Тэхен кивнул ему, даже не взглянув, и передал свою сумку, направляясь в сторону дома. Внимания со стороны людей вокруг он особого не получал, лишь мимолетные быстрые взгляды, которыми все и заканчивалось. Впрочем, чем Тэхен был вполне доволен, спокойно заходя в распахнутые из-за духоты главные двери, тут же скидывая обувь, которую уже скоро уберут. Кондиционеры работали на полную, а воздух был влажным тяжелым, после прохладного салона машины футболка тут же прилипла к спине, а волосы у висков немного взмокли, скручиваясь в тугие кудри. В такую погоду их невозможно было выпрямить, и он часто собирал их на макушке в короткий хвостик.       Тэхен прошел прямо через светлый коридор, миновал двойную лестницу, толкая стеклянную дверь во внутренний двор. Весь интерьер дома был белым, светлым, выполненным по личному выбору папы. Особняк был ему свадебным подарком, в который вложились, помимо огромной кучи денег, конечно, забота и любовь.       Адриан лежал у небольшого бассейна на шезлонге, укрывшись под широким зонтом, и читал очередной роман, иногда отвлекаясь на коктейль с мелкими капельками конденсата на стенках стакана. Тонкие пальцы иногда касались их и стирали, видимо, стараясь получить хотя бы частицу прохлады. Жару переносить ему было намного сложнее, чем мужу, более устойчивому к родному климату. Тэхен подошел ближе, совершенно не замечая за забором из живой изгороди охрану, и опустил руку на тонкое плечо, тут же чувствуя на нем ладонь и мягкий поцелуй в костяшки пальцев.       – Ты немного задержался, – мягко, на грани шепота произнес Адриан, перелистывая страницу. Он всегда говорил тихо, голос звучал мягко и приятно, словно его обладатель всегда находился в спокойном состоянии. Но это было не так. Просто все в нем было мягким, даже внешность – не просто миловидная или приятная, его не ложью было назвать по-настоящему красивым, очаровательным в своем невысоком росте и худощавом теле, фигуру которого не испортили ни первые роды, ни вторая неудавшаяся беременность. Изящество, которое даже на фоне пятнадцатилетнего Тэхена выглядело слишком хрупким. Он перерос папу уже на добрые семь сантиметров, о чем ему постоянно напоминали и говорили, что не успевают угнаться за собственным ребенком. Неудивительно, что Леон просто превозносил мужа.       – Пара чашек кофе в компании лучшего альфы.       Тэхен заглянул в книгу, но, прочитав пикантный момент близости между двумя героями, отвернулся и сел рядом, делая пару глотков чужого напитка. Кривиться он не стал, но не закатить глаза не смог, поймав лукавый взгляд родителя.       – Бедный Бо, – Адриан дочитал до конца страницы и загнул уголок, откладывая книгу на столик. – Ему совершенно не устоять перед твоим очарованием. По правде, никому перед ним не устоять, ведь ты же мой сын.       Ариан улыбнулся, широко и открыто, слыша неторопливые шаги мужа и чувствуя его яркий и густой запах чистого табака. Тэхен считал его слишком тяжелым, но не мог отрицать того спокойствия, которое наступало, когда он его чувствовал. Отцу было уже за пятьдесят, возраст скрыть было нельзя, он проглядывался в седеющих, но все еще густых волосах, в которых смольные пряди теперь были редкостью, и морщинах в уголках глаз и губ. Но в этом был свой шарм, про который постоянно говорил папа, пропуская волосы мужа сквозь пальцы.       – Самое дорогое мое сокровище, – Леон оказался позади сына и поцеловал его в макушку, приобнимая за плечи.       Тэхен накрыл крупную смуглую руку родителя – чистокровного корейца, принятого и выросшего в итальянской семье и полностью впитавшего кровь приемных родителей. Голос его был звучным, говорил мужчина почти всегда громко и с чувством, подаваясь всем человеческим страстям. Главным в его жизни, как и в жизни любого итальянца всегда оставалась семья, продолжающаяся в его единственном и любимом ребенке. Единственном выживем. Тэхен знал своего старшего брата по отцу, но помнил плохо, лицо осталось в памяти смазанным пятном, а голос стерся, оставив после себя лишь холодное молчание одинокой могилы. Александр погиб одиннадцать лет назад в ходе волнений внутри картеля, получив пулю в голову, прикрывая собой своего главу и отца. Он умер рано, не дожив и до тридцати, заставляя Леона погрузиться в депрессию и постоянную подозрительность, вылившуюся в желание защищать.       – Я могу начать ревновать, – Адриан вытянул руку, и под взглядом только фыркнувшего на это Тэхена, получил свои поцелуи, сначала в ладонь и запястье, а уже после в губы.       – Кто угодно, но только не ты, – Леон взял дольку лимона, нанизанную на край стакана с коктейлем, и отправил в рот, поднимаясь.       – Разорители моего коктейля, – Адриан покачал головой, словно злился, но по поглаживающим чужое предплечье пальцам можно было понять, что не стоит принимать его слова за правду. – Ты снова уходишь?       Адриан бросил взгляд сначала на зажатый в руке телефон, экран которого снова вспыхнул, а после на прикрепленную к поясу кобуру с пистолетом. Оружие он не одобрял, всегда с долей недовольства и сожаления наблюдая за каждыми сборами мужа. Принять деятельность Леона ему было тяжело с того момента, как он узнал. Поначалу он представлял себе альфу бизнесменом или крупным акционером, в чем его первое время и не переубеждали. Раскрылось все само, когда прямо во время очередного свидания на Леона было совершено нападение. Неудавшееся нужно признать, но все равно оставившее ему заметный шрам на плече. Адриан тогда сам едва не пострадал, находился в шоке и получил огромный стресс, до этого живя в полном отдалении от подобного мира под крылом дедушки. Старик Анри был строгим и весьма консервативным хозяином антикварной лавки, не вмешивался никуда и наслаждался деньгами и мирной жизнью. Даже планировал отправить внука в родную Францию, подальше от опасности, вот только, внук его, взбунтовавшись, решил выскочить замуж.       – Луи ждет, – Леон мельком взглянул в телефон и недовольно поджал губы.       – Что-то случилось? – Адриан коснулся его ладони, привлекая внимания. Голос его звучал обеспокоено, но все еще так же тихо. – В последнее время ты часто задерживаешься.       – Всегда что-то случается, – альфа говорил уверено, даже успокаивающе, запуская пальцы в светлые длинные волосы с сильно вьющимися концами. - Ты же знаешь, что в нашей прекрасной жизни всегда есть дела, требующие моего непосредственного участия.       Адриан поджал губы, и это всегда было едва ли не единственным знаком недовольства, свидетельством которого мог быть Тэхен. Несомненно, родители ссорились, не доходили до скандалов, криков и битья посуды, но ссоры случались и всегда оставались за закрытыми дверями родительской спальни, но быстро заканчивались во многом благодаря мягкому характеру омеги или же его осознанности. Он охотно шел на примирение, предлагал компромисс и умел сгладить углы, в который раз доказывая, что партией они были друг для друга куда более чем удачной.       – Надеюсь, что к ужину ты вернешься.       Адриан отвернулся, вновь взял в руки книгу и открыл ее на нужной страницы, чуть постукивая пальцем по твердому переплету. Он звучал спокойно, согласно, но что-то его беспокоило. Тэхен знал, что папа не вмешивается в мафиозные дела отца, но все равно всегда был готов выслушать или дать совет. Ему было известно больше о легальном бизнесе, совсем немного о делах картелей и банд, но только той части, которая касалась организованности и взаимоотношения, в которых он неплохо разбирался.       – Я постараюсь.       Леон поцеловал мужа в макушку и, улыбнувшись сыну, направился к двери. Парочка охранников, которую Тэхен даже не заметил до этого, без слов направились следом, сохраняя небольшую дистанцию. Безоговорочное послушание и строгость, она чувствовалась в управлении отца, иногда даже в отношении семьи, но последнее было почти незаметно. Он направлял их тихо, но уверенно, и с этой чертой в поведении альфы приходилось только смириться.

***

      Тэхен не учился в школе. Все его занятия проводились на дому, или же его отвозили к частным учителям, где его сопровождали несколько машин охраны. У него не было много знакомых сверстников, если не считать детей партнеров отца, с которыми он виделся несколько раз в год на съездах. О друзьях и вовсе говорить не стоило, старину Бо он таковым назвать бы не решился, а вечно общаться с папой или прислугой не было желания. Адриан сам имел небольшой круг общения, в основном состоящий из таких же мужей членов «семьи» и нескольких университетских знакомых, связь с которыми поддерживалась только через интернет.       Тэхену бы хотелось иметь человека, готового выслушать и понять, и вскоре такой человек у него появился. Дон был одним из охранников отца. В дом Леона он вступил не так давно, но сразу хорошо себя зарекомендовал, схватывал все налету и не позволял себе лишнего. Правда, последнее продлилось недолго.       Тэхен бросил быстрый взгляд на часы у кровати и вновь покосился на дверь. После ужина родители еще несколько часом провели друг с другом в гостиной, вновь слушали музыку и, кажется, даже немного танцевали под тихий смех Адриана, а после отец снова уехал, забирая с собой сразу несколько машин. Старший омега недовольно хмурился, но молчал, хотя и был разочарован тем, что снова отправлялся спать один. Спальня их была на том же этаже, только несколькими комнатами далее, с восточной стороны. Было около часа ночи, царила тишина, и даже прислуга уже отправилась спать или же по домам. Выждав еще несколько минут и, закрыв дверь на замок, Тэхен подошел к окну, открывая его и выглядывая наружу. Во дворе горел свет от нескольких низких светильников вдоль белых мраморных дорожек, и фиолетовым переливалась подсветка бассейна, у которого стоял один охранник, едва борющийся с зеванием.       Вновь оглянувшись назад, Тэхен перекинул ноги в удобных кедах с желтыми шнурками через подоконник и высунулся наружу, ловко спрыгивая на крышу и тут же сгибаясь, чтобы остаться незамеченным. Территорию всегда охраняли от попыток попасть извне, но вот о побегах изнутри они не сильно беспокоились. И это уже не первый раз играло ему на руку. Спуститься вниз не составило труда, добраться до высокого забора, где соединялись блоки, и оставалась небольшая щель внизу, тоже. Кусты молодой жимолости отлично закрывали все вокруг и охрана обычно располагалась на несколько метров в отдалении в каждую сторону.       Тэхен пролез снизу на свободу, и быстро проскочил вперед, стараясь не терять времени. Думать о том, что могло произойти, поймай его сейчас отец, не хотелось, особенно, не хотелось думать о том, как могло все закончиться, если бы его обнаружила охрана. Стали бы они разбираться, кто именно оказался у охраняемой территории? Поморщившись от возможности получить в голову пулю, омега проскочил кусты с еще большей скоростью, и запнувшись о торчащую в земле ветку, едва не полетел по пологому склону лицом вниз, но сумел сохранить равновесие, практически врезаясь в припаркованную рядом машину. Из черного внедорожника лился мягкий желтоватый свет, тут же упавший на дорогу, когда альфа, сидящий внутри, вышел наружу, не скрывая улыбки.       – Ты настолько сильно спешил ко мне? – Дон откинул сигарету на землю и, не потрудившись ее затушить, подошел к Тэхену, притягивая его за талию ближе к себе.       – Тебе смешно? – Тэхен фыркнул и недовольно толкнул альфу в плечо. – Да я полосу препятствий каждый раз прохожу, пробираясь к тебе. Если когда-нибудь это закончится пулей в моей голове, я прикончу тебя, Дон.       Альфа усмехнулся и наклонился вперед, тут же целуя мягкие податливые губы, смазанные прозрачным вишневым блеском, раздвигая их и проникая языком. От Тэхена приятно пахло едва уловимым запахом чего-то сладковато-кислого, пряного, от чего во рту непроизвольно выделялась слюна в невыносимом желании лизнуть и попробовать на вкус. На омеге были джинсовые шорты и желтая футболка, видневшаяся из-под цветастой спортивной кофты, на которой он закатал рукава. Не лучшая одежда для ночной вылазки, которая должна остаться незамеченной, но от вида стройных длинных ног нельзя было оторваться.       – Холодно, – недовольно выдохнул омега, отрываясь от чужих губ и хмурясь на размазанный по лицу блеск. – Хочу в тачку.       Он отстранился от альфы и, не дожидаясь, забрался на переднее сидение, скидывая кеды на пол. У него была дурная привычка сидеть, притянув к груди колени, укладывая на них руки. Так он поступил и сейчас, вместе с тем наклоняясь к бардачку и заглядывая внутрь. Обычно здесь всегда валялась парочка пачек с печеньем или орешками, которые он отыскал и открыл.       Дон лишь покачал головой на такое поведение и забрался следом, вновь потянувшись к сигарете. Тэхен не очень любил их запах, но ничего не сказал, лишь переключил музыку и довольно вернулся к орешкам, перебирая пальчиками на ногах.       – Если отец узнает о наших вылазках, то оторвет тебе все, до чего только доберется, – нарушил тишину Тэхен и закинул в рот миндаль, поворачиваясь к Дону и скользя по нему взглядом.       Ему было около двадцати пяти, не больше, Тэхен точный возраст не помнил, да, если честно, не особо расстраивался по поводу собственного неведенья. Дон был высоким и сильны, плечи широкие, ноги крепкие, без костюма это особенно хорошо было видно. Да и внешностью обделен не был. Кожа светлая, несмотря на частое солнце, волосы мягкие, густые и практически полностью черные, но короткие. На все предложения немного отрастить, он отвечал отказам, сообщая, что ему так намного удобнее в работе. Тэхен не любил его. Он точно отдавал себе отчет в собственных чувствах, не обманывался и не видел в альфе рядом героя любовника из сопливых романов, которыми зачитывался папа. Не было желания сбежать с ним в далекое и прекрасное будущее, бросить все блага привычной жизни ради призрачной возможности быть рядом. Нет, ничего подобного не было. Просто Дон был ему симпатичен и удобен, всегда находился рядом и, кажется, действительно был от него без ума.       – Надеюсь, что он еще долго не узнает, – Дон повернул голову к омеге, и протянул руку, касаясь колена и чуть поглаживая кожу. Его пальцы слегка подрагивали, словно он хотел большего, но боялся решиться. – В конце концом, я даже намного лучше тебя представляю, что и как он может со мной сделать. Я в курсе многих его дел.       – Фу, – Тэхен поморщился и откинул смятую пачку с недоеденными орешками на заднее сиденье. – Не очень хочу знать о его работе. Хотя переживаю.       Или просто закрываю глаза, пока живу в тепле и сытости под теплым родительским крылом.       – Предлагаешь прекратить?       Пальцы альфы чуть крепче сжались на бедре, и Тэхен только сейчас заметил, что чужая рука поднялась выше колена, касаясь кончиками пальцев внутренней стороны бедра. Он выдохнул едва слышно и на секунду задержал дыхание. Не первый раз они устраивали подобные вылазки, и уже не первый месяц нарушали «чисто деловые отношения», но никогда не позволяли себе переходить границ. Поцелуи, может объятья и невинные касания, ничего больше не предпринималось ни со стороны Тэхена, ни со стороны Дона, который вел себя с ним вполне сдержано. Боялся ли, что и правда может лишиться члена, или же не хотел спешить, но омега видел, как иногда на него смотрели. Так смотрят на то, что очень сильно хотят. Плотоядно.       Язык скользнул по губам, во рту пересохло, и Тэхен тяжело сглотнул, отворачиваясь к окну, накрывая губы тыльной стороной ладони. Ноги свелись вместе, плотно обхватив зажатую между обнаженными бедрами ладонь альфы.       – Нет. Не хочу прекращать.       Он не знал, что именно сейчас не хотел прекращать и на что именно давал ответ. Но, судя потому, что рука альфы осталась на месте, то ответ засчитали в двух направлениях. Сердце подскочило где-то в горле, дыхание участилось из-за волнения, когда щеки коснулся чужой кончик носа. Дон перегнулся через сидение и с шумом втянул носом воздух, прикрывая глаза. Приятный, пусть еще слабый запах, от которого кружилась голова. У Тэхена еще не было течки, он знал это наверняка, но уже мог представить, как от полностью раскрывшегося запаха будут болеть легкие.       Тэхен же чувствовал усилившийся горьковатый запах шафрана, сильный и резкий, такой, что перебивал собой все вокруг. От него в теле появлялась приятная легкость, такая неизвестная, но уже интригующая, как и чужие губы скользнувшие по доверчиво подставленной шее. У него она была красивая, тонкая, длинная, манящая, плавно переходящая в острые плечи и глубокие, ярко выделенные ключицы.       Хотелось укусить.       Тэхен шумно втянул носом воздух и схватился за край сидения, крепко стискивая его пальцами, когда его притянули ближе, ухватив за волосы и вновь целуя. Вкус сигарет почему-то чувствовался сейчас более отчетливо, горчил и танцевал на кончике языка, который Дон втянул губами, углубляя и без того мокрый поцелуй. Он был опытным, уверенным, всегда направляя его, вел, учил, забирая себе первый неумелый поцелуй со смазанным движением губами, а сейчас первым касался чужих бедер и тут же дрогнувшего мягкого, но подтянутого живота под футболкой.       Ощущения и запах шафрана затопили собой все небольшое пространство машины. Они окружали, туманили разум, до которого с трудом добрался сторонний шум. Неясный, он был почти неуловим, но повторился снова, затем еще раз, врываясь и перебивая шумное, сбившееся дыхание. Тэхен нахмурился в поцелуй, чуть дернул головой, поворачивая голову к окну, вновь чувствуя поцелуи на шее. Где-то внутри зародилось неясное беспокойство, которое тут же затопило все тело, когда звук вновь повторился.       Выстрелы.       – Нет, – Тэхен уперся руками в чужие плечи и попытался оттолкнуть от себя альфу, но тот лишь перехватил его ладони и прижал к телу, едва заметно прикусывая кожу на ключице и оставляя красноватый след. – Нет, Дон, прекрати!       Тэхен приложил всю силу и оттолкнул его от себя, тут же отворачиваясь и открывая дверь. Над верхушками деревьев горел свет, а звук выстрелов повторялся и повторялся, становился отчетливым.       – Дом! Там…       – Тэхен, – прервал омегу Дон, потянул руку, попытавшись схватить, но его не дослушали, даже не обратили внимания.       Тэхен отмахнулся, качнулся вперед и почти вывалился из внедорожника, обдирая стопы о жесткий камень дороги. Про оставленную в салоне обувь он даже не вспомнил, пошатнувшись, побежав вперед, на выстрелы и льющийся из-за пролеска свет. Он никогда не бегал быстрее, чем сейчас. Ноги несли, не обращая внимания на боль от колющих и царапающих веток, запнувшись лишь раз на пологом склоне. Тело дернулось, пролетело вперед на несколько метров и перекрутилось, выбрасывая у невысоких кустарников у задних ворот, чудом не врезавшись в небольшую кованную калитку.       Он поднялся неуклюже, ноги разъезжались от паники и страха. Пальцы с силой вцепились в кованные прутья, когда раздалась новая череда выстрелов прямо из дома. Послышался треск разбивающегося стекла, и окно его комнаты разлетелось, осыпалась на козырек крыши первого этажа, куда вывалился один из охранников, мертвым телом перевернувшийся в воздухе, с глухим звуком упал на каменную белую дорожку, не поднявшись. Ему показалось, или он слышал хруст сломавшихся костей?       Холодно, страшно. Откуда неприятный привкус на языке? Желудок сжался, горло онемело, словно готовилось к спазмам, а перед глазами было только огромное темное пятно, пачкающее его задний двор. Это кровь? Ее тяжело отмывать, почему-то мелькнуло в голове прежде, чем Тэхен смог уловить кощунство и глупость собственного сознания. Оно пыталось зацепиться за что-то? Или играло с ним в злую шутку, заставив ухмыльнуться и только сейчас осознать, что он умудрился где-то ободрать руки. Неужели он падал? Где? В голове не было таких воспоминаний, и потерянный взгляд оказался брошенным назад, к примятым кустам и опавшей листве.       Папа будет ругаться, если увидит ссадины?       – Тэхен!       Чужой голос проник в голову с трудом, звуча так, словно его звали из-под воды. Так он кричал в бассейне, погружаясь почти на самое дно и выпуская весь воздух из легких вместе с мыслями и ощущениями. Он любил плавать, но почему-то в последнее время редко это делал. И почему только эта мысль вспыхнула в его сознании и также быстро растворилась, когда он поднял расфокусированный взгляд, не сразу узнавая фигуру перед собой.       Из дома выбежал папа, замахал руками, словно прогонял его, что-то снова прокричав разбитыми губами. На омеге был домашний комплект одежды, тонкий, приятный на ощупь, из молочно-белого шелка, который так нравился Тэхену, все также сидящему у калитки. На белых свободных штанах в разных местах виднелась кровь, укороченный халат перекошен, пояс развязался, и теперь верх свисал с одного плеча, на котором виднелось красное кровавое пятно. Только на левой ноге был тапочек. Такой забавный, почти детский, с крупным белым помпоном на носке. Их подарил отец, и почему-то именно сейчас Тэхен поймал себя на этой мысли, вспомнив последнее Рождество. Тогда был такой прекрасный день, но Леон немного опоздал к ужину из-за работы, вбегая в дом с подарком перед собой.       Почему именно сейчас?       Снова раздался выстрел, совсем рядом, и Адриан согнулся почти пополам, едва ли не припал к земле, спотыкаясь и падая на землю, прямо рядом с мертвым телом. Выставленные вперед по инерции руки утонули в еще теплой крови, заскользили, не удержав. Омега рухнул рядом, ободрав подбородок о камень, но едва ли обратив на это внимание. Куда больше волновало тело и бледное лицо перед ним, с распахнутыми в ужасе глазами, смотрящими прямо на него.       Раздался новый крик, ударивший, отрезвивший Тэхена не хуже пощечины. Он выпрямился, только сейчас, кажется, осознав происходящее, прочувствовав. На загривке вздыбились волосы, кожу обдало мурашками, наваждение спало. Ничего не замечающий вокруг Адриан барахтался в крови, пытался подняться, когда следом за ним из дома выскочили несколько незнакомых альф с автоматами в руках, направленными точно омеге в затылок.       Кто-то закричал, и Тэхен не сразу узнал свой голос, с удивительной легкостью перебираясь через преграду и бросаясь вперед. Инстинкты или же рефлексы, воспаленное сознание, паника... Что двигало им наверняка, он не знал, после с трудом вспоминая собственные действия. Все было машинально, на зверином уровне, отпустившим лишь тогда, когда он почувствовал во рту металлический привкус чужой крови, только крепче стискивая зубы на чужом ухе, вырывая мочку.       Альфа, на которого он налетел, взревел и, выпустив автомат из рук, отшвырнул от себя омегу, тут же сгибаясь пополам и прикрывая дрожащими руками ухо, кровь из которого начала заливать ладони, сочиться сквозь пальцы. Он выл несколько секунд, ругался, вновь натыкаясь горящими ненавистью глазами на замершего на земле Тэхена. Лохматый, с огромными глазами, утонувшими в зрачках, едва видна тонкая поволока насыщенного голубого цвета, с приоткрытым, окровавленным ртом. По опухшим губам вперемешку со слюной на футболку стекала чужая кровь, оставляя бардовые подтеки. Он даже не старался их утереть, лишь смотрел безумным взглядом, подрагивал, и второй, наблюдающий за всем этим альфа, не был уверен, что это вызвано страхом. Дьявол бы побрал этих сумасшедших омег – безумных и готовых умыться чужой кровью.       Пахло кровью, она чувствовалась на языке, скользнувшем по губам, впиталась в кожу. Его кто-то обнимал за плечи, гладил по шее, локтям, прижимал к груди, перекрывая обзор, лишь белое полотно впереди. Тошнило, голова кружилась, желудок конвульсивно сжимался, а кожу на лице и шее почему-то неприятно стягивало. Кто-то говорил рядом – много, но не разобрать. Зато белый ковер с крупным ворсом, был таким мягким и теплым, приятным на ощупь, ласкающим голые разбитые колени.       Тэхен прикрыл глаза и опустил голову, прижимаясь теснее, теперь отчетливо улавливая запах цветов. Папа? Он поднял руку, до этого безвольно лежащую вдоль тела, и провел красными пальцами по чужому плечу, оправляя сползшую ткань халата. Почему так сильно хотелось плакать?       – Все мертвы, – гнусаво произнес незнакомый голос, и это было первым, что Тэхен расслышал за все время, чуть поворачивая голову и замечая крупного альфу со сломанным когда-то давно носом. Видимо, его вправили неправильно, и поэтому он гнусавил при разговоре и дышал с едва слышным свистом. – Все осмотрели, остались только эти двое.       Альфа кивнул в сторону двух омег, сжавшихся на ковре, и утер нос, не стесняясь и сплевывая прямо на пол. На нем были темные разводы, а на двери виднелся идеальный след от человеческой ладони, весьма крупный.       – Что с ними будем делать? – подал голос еще один, обходя омег по кругу, указав в их сторону дулом автомата. Адриан тут же сжался и прикрыл тело сына собой, словно ожидал получить пулю. Он весь подрагивал, сердце гулко билось в груди.       – Грохну эту тварь, – проревел третий и шагнул вперед, отталкивая альфу со сломанным носом и смотря прямо на Тэхена. Вся его шея была в крови, как и левое ухо. – Эта сука откусила мне половину уха.       Но вместо поддержки послышались смешки, а кто-то перевел удивленный взгляд на Тэхена, словно с трудом мог поверить, что пацан, да еще и омега, был способен сделать что-то подобное. Он едва оставался в сознании, выглядя так, словно его хорошенько приложили головой обо что-то, а тут желание откусить кому-то ухо. И это только еще больше злило альфу. Он вырвался вперед, не обратив ни на кого внимания и, ухватив младшего за локоть, дернул к себе, заставив подняться на нетвердые ноги. Тэхен мог подумать только о том, что пальцы сжимались слишком сильно, оставляя синяки.       Адриан закричал на высокой ноте, почти завизжал, дернулся за сыном, вытягивая тонкие руки. Он словно не дышал, поражая объемом легких. Ноги его затекли и не слушались, он упал сразу, а после снова вскочил, но его остановили. Тяжелый приклад автомата встретился с виском, одним ударом нанося точный, но не такой сильный удар, чтобы убить. Но уже и его хватило, чтобы дезориентировать и заставить снова упасть к ногам. Голова взорвалась болью, перед глазами полыхнуло белым, а после заплясали черные искры, опалившие веки. Он потеряно шарил перед собой руками, словно пытался отыскать вновь начавшего брыкаться сына.       – Отпусти его.       Все разом обернулись к входной двери, в которой, зажав сигарету, стоял хорошо знакомый Тэхену альфа, медленно выпустивший струйку сизого дыма в ночь. Дон спокойно вошел в дом, ступая по разбитому стеклу, осколкам вазонов и стеблям упавших растений, не обращая внимания на грязь и кровь, пачкающую обувь. Холодное, спокойное выражение, и строгий, безэмоциональный взгляд, от которого Тэхену захотелось проглотить собственный язык.       Нет, нет. Он не заметил, как шептал это, все еще повиснув в чужих руках, при этом наблюдая за знакомым альфой, остановившимся совсем рядом. Вот он, руку протяни и коснешься, вдохни поглубже и почувствуешь знакомый запах шафрана, засевший в легких и наверняка успевший пропитать и его самого, что даже кровь не перекроет. Он никогда не любил Дона, отчетливо понимал, что это все не более, чем бунт, попытка что-то сделать такое, чтобы можно было вспомнить, чтобы пойти на поводу собственных желаний, мечт, гормонов. Когда на волоске от возможности быть пойманным. Чувств, взрывающих сознание, никогда не было, и не должно было возникнуть. Было кое-что хуже – доверие, так скоро и грубо надломившееся вместе с душой и телом, не выдержавшим, рухнувшим, как шарнирная кукла без подставки. Никогда еще он не чувствовал себя таким идиотом.       – Дон, – прохрипел Адриан, поднимая голову, не обращая внимания на стекающую по виску кровь. Он заметил знакомое лицо, парой рывков, показавшихся ему быстрыми и сильными, на деле же оказавшимися нелепыми, пустыми, приближаясь к чужому телу и хватаясь за ноги. – Помоги, пожалуйста.       Дон глубоко затянулся в последний раз и откинул сигарету в сторону, даже не заботясь о том, куда она может упасть. Губы его изломились в улыбке, когда он ногой отпихнул от себя руку бывшего хозяина, словно мусор, не стоящий и капли его внимания. Едва не наступил на пальцы, опуская обувь лишь в паре миллиметров, словно нарочно, переводя взгляд на Тэхена. Подумать только, они всего меньше часа назад были в его машине, омега сам сидел на чужих крепких бедрах, позволял себя трогать, касался сам, отзывался на чужие прикосновения, целовал эти губы и постанывал, притирался, будучи готовым позволить едва ли не все этим рукам, губам…       В груди что-то нарастало, поднималось, ощетинившись, обнажив острые зубы. Не истерика, не слезы, а ненависть – на себя. На альфу, посмевшего укусить руку, которая его кормила и всегда «гладила по шерсти». Они стали ему семьей, которая приняла, а вместо положенной благодарности и преданности получила нож в спину. Во дворе еще не остыли тела тех, кто отдал свои жизни, а Дон стоял живым и невредимым посреди их гостиной, раскидывая сигареты там, куда раньше ступить в грязной обуви не имел бы права.       – Он улыбается, – прогнусавил тот самый альфа со сломанным носом. – Кажется, мелкий совсем башкой поехал.       А Тэхен все улыбался кровавыми губами, крепко стискивая зубы и едва не стирая их в крошку. Челюсти напряглись, заболели. Но он не обратил на это внимания, в следующую секунду вырываясь из чужих рук и бросаясь вперед. Он не успел осознать, вновь отдаваясь инстинктам и оказываясь рядом с Доном, бросаясь вперед и опрокидывая чужое тело с грохотом, потонувшем в чужих голосах. Он успел оседлать чужой живот, запрыгивая и тут же нанося удар, целясь в лицо, но почему-то попадая в шею, тут же выбивая воздух, перекрывая кислород и лишая возможности вздохнуть. Кто-то попытался его сдернуть в сторону, перехватил поперек груди, не решившись выстрелить, чтобы не попасть в альфу, но Тэхен упрямо тянулся вперед .       Взмах руки, оставивший три глубоких следа от ногтей на щеке под дикий визг. Он все тянул руки, пытаясь достать до глаз, но сумел оцарапать лишь бровь, когда его пинком откинули в сторону и тут же ударили в живот, не давая возможности прийти в себя и кинуться вновь.       – Сука! – кричал тот, что с израненным ухом. Другие называли его Альбо, и было неизвестно, настоящее это имя или нет. Он попал тяжелым ботинком по бедру, когда чисто интуитивно Тэхен скрутился, прикрывая руками живот, едва ли не пряча голову между коленей. Кричать не получалось, после удара по животу он не мог нормально вдохнуть, издавая скрипящие и хрипящие всхлипывания, даже не чувствуя слез.       – Оставь! – гаркнул Дон, отталкивая чужую ладонь и, качнувшись, поднимаясь на ноги. Язык скользнул по разбитой губе, горло першило, голос звучал ниже обычно, сипло из-за обрушившегося на него удара. Весьма неплохо для омеги-малолетки. Он утер кровь с виска, попадающую в глаз и поморщился, сплевывая на пол. – Пока Леон не появится, чтобы никто их не трогал, ясно?!       Альфы промолчали, но кто-то кивнул, отступая на шаг от омег, сжавшихся на полу. Адриан наконец смог подползти к сыну, касаясь подрагивающей спины и давясь слезами. Он не мог держать головы, тяжело опуская ее и прикрывая глаза от сильного головокружения и тошноты. В голове билось имя мужа, вся его омежья сущность звала, пыталась отыскать своего альфу, пыталось уловить знакомый запах, но чувствовала только запекшуюся в носу кровь. Тэхен перед ним затих, разом перестав всхлипывать и хрипеть, замер, позволив телу обмякнуть, лишь иногда с трудом втягивая воздух. Не видя ничего вокруг, и не слыша, как с улицы вновь послышались выстрелы.       Но Леон не вернулся домой.