После испытаний

      Не таким представлял Нейд возвращение на Сволтен.       Ещё недавно он был полон надежд и горел нетерпением. Его забрали в Академию восемь лет назад, из которых у него не было ни дня отдыха, если не считать таковыми перелёт туда и обратно во время второго испытания. Ребята из ситских семей имели одно неоспоримое преимущество: их родители могли приезжать и навещать их. Простым людям путь на Коррибан был закрыт.       Нейд ужасно скучал по семье, да и по самому Сволтену. С родителями удавалось поговорить по голосвязи несколько раз в год, с Антаром — и того реже. Сколько раз перед сном Нейд представлял, как прилетает домой, обнимает родных… Отец и брат крепко хлопают его по спине, мама вытирает слёзы счастья. А он вдыхает такие знакомые запахи родного мира и улыбается, как дурак. Он дома, и он теперь ситх. Семья им гордится.       Когда в его жизни появилась Наира, мечты стали немного иными. В них появилась она… После того, как Наира приняла предложение Нейда, они несколько раз обсуждали, как будут возвращаться домой. Оба сошлись во мнении, что сначала поедут к родным, которых порадуют не только новым статусом, но и новостью о скорой свадьбе. Потом они поедут друг к другу в гости, познакомят родителей, приступят к службе и будут готовиться к торжеству.       Всё пошло не так.       Вот он и дома… Только никакой радости от возвращения. Знакомые до боли виды должны были вызвать приступ ностальгии и острого счастья. Да хотя бы идиотскую улыбку на лице! Он должен был ехать в такси, гордясь тем, кто он теперь есть. Разглядывать и узнавать улицы Сволта, заехать в любимое кафе за пирожками и мороженым… Перед домом встретить соседей и поприветствовать их, как ни в чём не бывало. А они, конечно, должны были удивлённо смотреть вслед юному ситху, запоздало опознав в нём того соседского мальчишку…       Вместо этого Нейд растерянно стоял возле общественной парковки, всё никак не решаясь сесть в такси. Лучше бы Дарт Марр сразу приказал ему явиться на Дромунд Каас, не дав ни дня отдыха. Может, тогда у него не оставалось бы сил на тяжёлые мысли о поражении, а боль утраты не терзала так сильно, буквально не давая дышать нормально.       Окружающие сколько угодно могли его поздравлять с ученичеством у самого могущественного, после императора, ситха. Себя обмануть невозможно. Нейд знал, что проиграл. Тотально. Так, как не смел мечтать даже Такор. И дело вовсе не в проигранном финальном поединке. Да пусть бы он даже убил Такора в тот день и стал единственным учеником… Без Наиры всё потеряло смысл. И возвращение домой, и будущая карьера. Постыдные мысли для ситха. Непозволительная слабость. Но боль потери была гораздо больше того, что Нейд мог вынести, впитать в себя и превратить в силу. Может, потом и получится… Если это потом когда-нибудь настанет. А пока никого не хотелось ни видеть, ни слышать, ни тем более делать вид, что у него всё хорошо. Даже шевелиться и есть Нейд себя буквально заставлял.       На Сволтен он прилетел на одних морально-волевых. Только ради семьи, которая ждала его восемь лет, не находя себе места от страха и беспокойства. Просто нечестно не показаться им на глаза. Особенно Нейд не хотел расстраивать маму. Он не смог бы ей соврать, что его не отпустили. Не смог бы смотреть ей в глаза и говорить, что приедет когда-нибудь потом. Мама такого не заслужила. Никто из семьи не заслужил.       Поэтому Нейд всё же стоял у парковки и пытался собрать мысли в кучу. Почему даже думать сложно?! Он будто отупел за несколько дней, что прошли после гибели Наиры и отлёта с Коррибана. Мысли тяжело ворочались в голове, словно вязкое противное желе. Может, сволтенские золотые осы заразили его своими личинками, и те проросли в его мозгу, превратив серое вещество в жижу? Каждое действие, даже самое простое, приходилось совершать усилием над собой.       Нейд заставил себя выбрать такси — самое неприметное, с водителем дроидом, который точно не станет поздравлять юного господина и расшаркиваться в любезностях. То, что нужно, чтобы спокойно доехать до дома и хоть немного настроиться на встречу. Нейд не сказал родным, когда именно прилетает, чтобы те не примчались встречать его прямо в космопорт. Он даже дату не сообщил, потому что и сам не знал, сколько времени займут скорбные дела на Нфолгае, и хватит ли после этого сил видеть радостные лица членов семьи.       Городские улицы наконец-то замелькали за окном флаера, вызывая смутные ассоциации и воспоминания. Вот здесь парк развлечений, а там театр. Там, немного впереди и справа, красивый сквер с фонтанами. Вон в ту пекарню любила ходить мама. А там автомат с вредной, но такой вкусной газировкой. Будто бы ничего не изменилось, но Нейд не чувствовал, что он дома. Сволтен мог и не измениться. Изменился он.       Чем ближе становился их не самый престижный район, густо утыканный человеческими муравейниками для людей среднего и малого достатка, тем больше разрастался ком в горле. Нейд хотел всё это показать Наире, ни капли не стыдясь своего происхождения и места, где провёл детство. Наира должна была лететь с ним…       Почему любая мысль всё равно возвращала его к Наире?! Да лучше вообще разучиться думать и чувствовать, чем такое. Нейд закусил губу и привалился к окну, больше не в силах смотреть. «Ситхи не плачут… Ситхи не плачут, я сказал!»       Так, сгорбившись, он просидел до тех пор, пока флаер не остановился, мягко качнув бортами. Дроид-водитель прогудел: «Вы прибыли в пункт назначения», — и открыл двери. Нейд нашарил рюкзак и вышел из такси в солнечный сволтенский день. А он и не заметил, что солнце поднялось уже так высоко.       Оглядевшись по сторонам, Нейд узнал это место. Родной дом в окружении ещё нескольких таких же зданий-близнецов — серых безликих коробок из ферробетона и дюрастали. Но зато внутри их квартала было тихо, уютно и зелено. Словно кто-то перенёс кусочек природы в их двор — на радость детворе и старикам. Дети, как и несколько лет назад, носились по площадке, на которой играл и он. Взрослые сидели на удобных скамейках, отдыхая в тени деревьев карво — как раз начался сезон цветения, и нежные розовые цветки лежали прямо на дороге и в лужах, принесённые туда недавним дождём.       Неужели он и правда дома?..       Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Нейд чеканным шагом направился к своему подъезду. Он даже почти не удивился, что запорный механизм входной двери до сих пор хранил отпечаток его пальца в своей базе данных. Дом будто говорил ему: «Я тебя ждал». А потом лифт вознёс его на родной двадцать пятый этаж.

***

      Нейд вышел на нужном этаже, мимоходом отметив, что стены всё ещё пахнут свежим ремонтом. Может, со стороны здание и было ничем не примечательным, но в подъезде было чисто и по-своему уютно. Дверь их квартиры за восемь лет не изменилась — всё та же стандартная металлическая пластина, уезжающая при открытии вбок. Нейд позвонил и стал ждать. Только сейчас до него дошло, что родители могли уйти по своим делам. Сегодня выходной, так чего им дома сидеть? Может, к Антару в гости поехали. Брат недавно женился, у него родилась дочка. Он рассказывал о ней с горящими глазами, обещал познакомить с племяшкой. Ещё недавно Нейд про себя хихикал, представляя лицо Антара после того, как он ему расскажет, что тоже скоро женится. Они с Наирой хотели иметь детей… Минимум троих.       Нейд мотнул головой и сильнее нажал на звонок, будто от силы нажатия зависело хоть что-нибудь. Если никого нет, он может хоть дверь выжечь — толку-то… Но когда он уже почти решил спуститься вниз и подождать во дворе, дверь всё же щёлкнула и поползла в сторону. Нейд даже услышал торопливое: «Иду, иду. Да кто там?!» Кажется, его семья так и не обзавелась дверными камерами, не боясь открывать дверь даже незваным гостям.       Кажется, мама узнала его не сразу. Она была вся такая домашняя… Лицо и фартук перепачканы в муке, руки она торопливо вытирала полотенцем, пытаясь привести себя в порядок. В нос сразу ударил одуряющий запах выпечки — любимый запах детства. Значит, мама не прекратила стряпать, стараясь порадовать близких вкусненьким хотя бы в выходные.       Нейд стоял молча, разглядывая её с высоты своего роста. Голосвязь никак не могла передать, насколько, оказывается, Нейд теперь выше. Когда он улетал, мама казалась ему не только взрослой, но и высокой, хоть и ниже папы. А мама сейчас едва достигала макушкой его плеча… И, несмотря на прожитые годы, всё ещё оставалась миловидной яркой блондинкой. Её не портила даже располневшая фигура.       Перри Айген наконец присмотрелась к гостю, да так и застыла, издав сдавленное: «Ох…» Полотенце выпало из её рук, и мама выдохнула:       — Нейд… Сынок…       Она крепко обняла его, встав на цыпочки, и мелко задрожала. Нейд ощутил в Силе бурю её эмоций: удивление, неверие, радость, счастье. Она не стала громко причитать или хватать его — просто прильнула, прижалась к груди, тихо улыбаясь сквозь слёзы:       — Милый мой… Ты дома.       И эти слова, будто обладая какой-то могучей магической силой, сделали невероятное: туман в голове внезапно рассеялся, сознание обрело ясность, и Нейд с удивлением понял — он действительно дома.       Отмерев, он нежно прижал маму к себе, словно баюкая её, и хрипло прошептал:       — Да, мамуль… Я дома.