motto aishite

Тёплые родительские руки нежно гладят шелковистые волосы мальчишки, пока ребенок в громком плаче разрывается, жалуя брата, всё это время стоящего рядом с застывшим гневом в глазах. Нежный взгляд родителя устремлен только на младшего, а безудержное беспокойсво мешает проанализировать ситуацию достаточно, чтобы понять причину буйной истерики сына и явного гнева второго. Омега в попытке успокоить истерику осторожным, обеспокоенным, негромким тоном произносит: — Ну же, малыш, что случилось? Почему ты плачешь? — папа старается как может: гладит, аккуратно прижимает к себе, дарует столь необходимое тепло взволнованному дитю, пытаясь угомонить громкий визг. Ничтожно тяжело наблюдать за тем, как горло любимого сына открывается в истерике и слезы обильным потоком стекают по лицу, попадая и на одежду. Отчаянный взгляд скользит по виновнику волнений, на чьем лице отображается мнимое негодование. Тэхён, наблюдающий со стороны на сцену искренней тревоги и воссоединения семьи, поджимает пухленькие губы и не прекращает хмуриться. В душе маленького омеги рвется сердце от разрывающей его сознание ревности. Кулаки вспотевших ладошек опущены, а заплаканное лицо брата больше не вызывает в нём первичную злость. Но серьезный взгляд скользит по родительским рукам, к которым так нуждаясь рвется младший. Глаза щипают подступающие слезы, выраженные утробной обидой и сомнением. Мальчишка, что минутой ранее без каких-либо сомнений позволил себе обидеть брата, теперь не может вынести ощущение вины. Словно все это неправильно, словно руки папы не должны касаться родного. Душа ребенка чувствует непостижимый уровень стресса, из-за чего губы начинают дрожать, а ладошки потеть. Неприятное ощущение всегда сковывает тело, когда к брату прикасается кто-то другой — Тэхен не в силах сдерживать свой порыв негативных эмоций, что вот-вот выплеснет наружу безудержным потоком громких, непристойных ругательств, которые юный мальчик подслушал из разговора взрослых. — Почему он обнимает тебя, а не меня? — непонимающе молвит старший Ким, словив удивлённый взгляд папы прямо в лоб мгновенной пулей. — Это же он виноват. — теперь Тэхен сомневается, действительно ли Ви — виновник? Глядя на слезы чужие жалость нарастает, рушит былой забор гневных цветочных бутонов в глубине души, груди мальчишки, что до этого глушили уши и туманили не сформировавшийся разум. — Тэ, золотце, вы что, игрушки не поделили? — озадаченно вздыхает родитель, протягивая руку навстречу ко второму сыну, чтобы и тот оказался под влиянием теплых родительских рук. — Нет, не хочу быть с ним! — звонкий голос Ви грубо оставляет на душе брата свои следы обиды, явно заметные на скривившимся лице близнеца. — Я хочу с тобой, папа. Нескрываемая обида на лице старшего отпечатывается в сознании родителя, пока тот не начал понимать, в чем действительно кроется дело их неопределенной ситуации. — Ты только мой, Ви! Я не разрешаю папе тебя трогать! — разозлившийся уже вдоволь мальчишка тянет за руку брата, а папу по плечу толкает назад, осуждающе качая головой. Родитель, на чьем лице застыло удивление, позволяет сыну забрать от себя ребенка, высказываясь к тому же чрезмерно ревниво в отношении родственников. — Тэхен, что такое? — омега протягивает руку к сыновьям, но инициатор всей ситуации отбивает от себя и брата протянутую им родительскую заботу. Сейчас последнее, что хочется — это видеть папу, который своей «ненужной» любовью портит нерушимую идиллию между братьями, пускай та в глупом противоречии таковой утопией не кажется. — Видишь, он уже успокоился, — старший осторожно прижимает к себе тело брата, что и вправду уже спокоен, словно былой истерики совсем не было и не сам Тэхен стал ею причиной. — Ему нужен я, — и неглупый старший омега догадывается, почему у первого сына такая реакция на незначительные утешения. А это ведь только начало.

× Февральский снег бьется за школьным окном нескончаемой метелью, то и дело стараясь оказаться в тепле помещения, в котором школьники не оставляют надежд на спокойное проведение перемены. Вечно стоящий по коридорам переменный шум сейчас кажется слишком едким, слишком громким, нежели обычно. Бессмысленные разговоры и нескончаемые скандалы режут сознание неприятным стрессом, возобновляя в голове картину неприятных обличий страшных демонов-учителей, вовремя поспевающих контролировать дисциплину. Ви, что всё это время терпеливо ожидает брата, уже совсем расковырял мозоли на пальцах, а листки тетрадей превратил в ненужный мусор. Подросток нервно оглядывает своих одноклассников, неуютно сжимаясь на своём месте. Тоска и отвратительное на дух ощущение неполноценности сжирают всю душу парня, мысли в повиновении тяжести осознания крутятся в путанный комок, а подступающая тошнота с ещё неразвитой паникой начинают брать над омегой вверх — напоминает, кем он является и от кого так сильно беден. Все вокруг сейчас слушают назойливыми мухами, дарующие неприятное осознание происходящего. Хочется забыться, оказаться в пустом пространстве и тишине, более не веря в существование обратного. Он уши закрывает, дабы сконцентрироваться на своих истинных убеждениях и мыслях, что отчаянно пытаются отвлечь от бессмысленного потока надуманных идей. Спасение его достигает чрезмерно длительно, что Ви уже готов налететь на переступающего порог кабинета брата. Брата, в котором так сейчас нуждается младший Ким. Брата, что прямо сейчас улыбается их общему однокласснику слишком очаровательно. Той самой улыбкой, которая принадлежит младшему, которая заставляет дышать его каждый день, но прямо сейчас демонстрируется совершенно чужому человеку. Разве так можно? Разве ему это позволяет сердце? Без Ви, не в присутствии самого дорогого, что есть у Тэ. И стоит лишь мгновение пройти, как Ви оказывается рядом, грубо схватив близнеца за руку, а былая тошнота и паника заменяется злостью и ревностью. Младший омега смотрит на одноклассника с неподдельным гневом, после чего переключается на брата. В голове уже все самые отвратительные исходы выдуманного сценария, где Тэхен мог бы уже совсем позабыть о собственном ближайшем родственнике, тратя свое бесценное время на лишнего человека, к которому уже рождается былое негодование. Ви он сразу не понравился, интуиция врать не умеет. В классе все знают о незримой одержимости двух Кимов друг от друга, кроме новенького. Новенького, что прямо сейчас ступает по минному полю, вовсе не подозревая о своей главной проблеме — невнимательности. Все привыкли, что если братья Ким поодиночке, то лучшей идеей будет не разговаривать с ними, чтобы не нарваться на кулак или невоспитанные ругательства. Кажется, этого парня никто не посвящал в негласные правила, которые, к сожалению для него, соблюдать придется беспрекословно. Раз не посвящали, значит можно и огласить устойчивые выражения этого места? — Почему ты с ним? — словно находясь в незримой ситуации измены Ви душит себя обидой и ощущением предательства. На лице Тэхена вина отражается мгновенно, но более ни одно из слов не станет должным успокоением в уже взорвавшемся брате. — Почему, Тэхен? Мерзкое ощущение предательство прокрадывается в само сердце с гладкими намерениями задушить и лишить всей дееспособности. Затуманенный разум диктует свои правила, то и дело повторяя: «твоё». Твоё, а значит ничьё больше. — В чём дело, Ви? — альфа, который пару минут назад, не задумываясь ни о чем, шутил со старшим Кимом, смотрит на второго близнеца неясным выражением лица с полным смятением. Для Ви он кажется невероятно глупым, раз ещё ничего не понял. Неужели картина маслом не становится для него такой очевидной, как для всех учащихся здесь? Снова всё одно и тоже, и снова братья Ким идут на поводу эмоций, игнорируя возможность договориться мирным образом. — Послушай, он немного не в д… — Тэхен не успевает договорить, потому что тут же оказывается перебитый братом. Он замолкает тут же, осознание доходит мгновенно до Кима, что возможности успокоить брата у него больше нет, пытаться нужно было раньше. Теперь, Ким Тэхен, ешь собственно выращенные плоды неприятного стресса в самом нутре состояния родного брата. — Он мой, Джэвон, — младший подходит к однокласснику непозволительно близко, загораживая собою его личное сокровище. Сокровище, ключ от которых и применение, которым знает лишь Ви. И эта тайна уйдет с ним в гроб. Нет достойных — звучит как шутка, но на правде всё действительно так. Собственная религия — как глупо. Собственная форма жизни, смысл существования. — Что значит твой? — хмурится альфа. — Ты что, отец ему? Почему ты запрещаешь мне общаться с твоим братом? — ясное недопонимание кроется в каждом слове альфы напротив, а одноклассники уже замолкают, вслушиваясь во вновь начатый скандал на почве ревности Кимов. Нет картины интереснее, чем эта. Это всегда, словно дешевое, но интересное кино, актеры которого вживаются в роль прекрасно и без опыта. Откуда-то слышен шепот, откуда-то довольный возглас с желанием увидеть драку, но в самом центре напряжение не спадает с лиц близнецов, ярость возрастает, а искренне непонимающий подросток не может справиться с несправедливостью невозможности поговорить с интересующей его личностью. Джэвон, оказывается, совсем и не подозревал о тесном контакте между братьями, потому вошёл в негласную битву самолично. А собственноручно роет себе могилу, ведь теперь он первый в списке на гнилые пожелания Ви лишить кого-то жизни. — Вот именно, — омега не унимается, — с моим братом. Без меня. Тэхен, уже знающий сценарий наизусть, нежно касается кисти руки брата, дабы тот, в силу шумного характера, вновь не устроил побоище. Только подвластно наружным и внутренним эмоциям Ви, эти касания остаются не замечены, мольбы прекратить не услышаны, а жесты проигнорированы. Назад дороги нет — ясное понятие, очевидное изложение. Это понимают все, кроме Джэвона. — Ви, успокойся, — тяжелый вздох старшего слышен, кажется, всем в порядке десяти метров. Сцены ревности каждую неделю устраиваются то одним, то вторым братом, а в прошлый вторник было уже третье предупреждение о конце мирного решения вопроса с директором. Ещё одна драка — отчисление со школы. Но так говорят. — Я здесь, с тобой. Мы с ним просто встретились у входа, — старший прибегает ко лжи, словно сам не понимает сейчас состояние брата, дабы унять растущий пыл родственной души. — Пойдем на место. Оба Кима, стоит лишь одному из них выйти из себя, видят картину со стороны совершенно различную с тем, как сами себя ощущают в пределах подобных ситуаций. Страх, непонимание, стыд — полный набор зажатого и забитого подростка, а невиданные чары касаются обеспокоенных, когда второй злой. Нерушимый союз, заметив который оторваться более не получится. Бесконечное движение, нескончаемый интерес. — Послушай умного человека, Ви, — кажется, дух альфы не менее вспыльчив, чем у самого Ви. Но младший, когда дело касается того, что по праве принадлежит ему, не в силах справиться со злостью и разочарованием. — Я не понимаю, что плохого я сделал. Я же даже не трогал его. — Джэ, не слушай… — Заткнись, Тэхен! — теперь второй близнец ругается ещё и на брата, более не в силах сдерживаться. Рука крепко цепляется за чужую, что ранее старательно пыталась удержать в ощущении контроля. — Не смей приближаться к нему, — вторая рука угрожающе показывает кулак альфе, словно у него есть шансы на победу в какой-либо борьбе. Но с чувством полной уверенности и злости до Ви никогда не дойдет, что может последовать за начавшейся дракой. Не все альфы способны сдерживаться при виде агрессивной собачки в виде крохотного омеги. — Ви, блять, успокойся, — Джэвон уже начинает выходить из себя, отворачиваясь от назойливого и серьезного взгляда напротив. — Вы что, трахаетесь? — улыбнувшись, говорит первое попавшееся в голову подросток, стараясь задеть. А увидев то, как лица близнецов скривились, смеется. Да, попал в самое яблочко. И как только до великого ума этого парня могли дойти подобного рода высказывания? Отвратительный. Но смех продолжается не долго, потому что кулак омеги, в котором была задержана вся немалая сила Ви, летит прямо в нос обидчику по правильной траектории. В классе поднимается шум, гул из возбужденных и заинтересованных в происходящем подростках встаёт, они громко восклицают и уже делают свои ставки. Тэхен моментально кидается на брата, пытаясь удержать омегу, но тот для своих пятнадцати лет значительно сильнее старшего, из-за чего становится тяжело устоять на ногах и удержать братскую ярость. Дальше может быть только хуже, а Тэхен прекрасно знает, что может последовать за первым ударом брата. — Ви! — громко отзывает того Тэ. — Прекрати! — он говорит так, словно в тот самый прошлый вторник не он стал причиной серьезного скандала в школьной столовой, когда к скучающему в ожидании Ви подсел омега из параллели. Ситуация была идентичной, но только Тэхен не любитель драк, он заядлый умелец хорошо владеть языком. В отличие от брата, который знает, когда и куда стоит ударить в качестве первого удара в единственном раунде. И все же Ви слушается. Он моментально встает ровно, тяжело дыша. Сердитый взгляд касается окровавленного лица одноклассника. Нисколько нет сомнений в содеянном, кулаки лишь чешутся — хочется не останавливаясь бить, пачкаясь плохо пахнущей кровью. И это действительно кажется единственным правильным решением. Душу рвет на части: ревность и злость создают невыразимый вкусом коктейль, больше похожий на едкую ядовитую жидкость со сладко-приторным запахом. Кулаки сжаты в напряжении, а терпение переходит начертанные границы. Ви единственный привыкший унимать все конфликты касаемо близнеца кулаками, сейчас приходит в осознание положения, только нисколько не кроется в ощущениях вины или сомнениях — Джэвон получил точно по заслугам. Долгожданная физическая месть на причиненную ему, Ви, боль и неудобство. Только и этого мало. — Ебнутые наркоманы, — глупо ругается тише получивший. — Вы что, серьезно придурки? — кровь с чужого лица капает на рубашку, разбитый нос красит в алый цвет и полы, и руки провинившегося. Разве не чудесно? Ви усмехается самодовольно. Но кажется, этот альфа всё ещё не понимает сути произошедшего, истинный посыл плохого поведения. Теперь, быть может, отныне и не подумает говорить об объекте симпатии, с этой поры лишь по расписанном на бумаге соглашении его брата. Одного из братьев. — Что здесь происходит? — вернувшийся в класс учитель явно не был готов увидеть капли крови на полу и покрытое алым цветом лицо новенького альфы, что прячет нос в рукаве когда-то белоснежной рубашки. — Братья Ким! — без сомнений, до учителя сразу доходит. Ведь Кимы известны уже едва ли не всей школе своим умением произвести первое впечатление и устраивать интересное шоу. И снова близнецы ожидают у кабинета директора заветной минуты их бренного и заслуженного конца. Правильного конца, где два любящих сердца в самом последнем итоге обязаны все равно остаться воедино, вместе создавая иную сказку мира. Без сомнений, лучшую для них самих, но неясную ни для кого другого. А ясность чужих умов никогда не нужна была ни одному из омег. Младший не перестает тяжело дышать, вовсе не скрывая своего нервного напряжения. Эмоции всё ещё давят на шею сжимающей веревкой, препятствуя проникновению кислорода в тело, душат. Стресс показывает, как не надо, а у Ви заканчиваются силы понимать, где ставить точку. Более невозмутимый брат скользит ладонью по чужому колену нежно, явно перенимая испытуемые братом эмоции. Тэхен осторожно наклоняется к любимому омеге, дышит прямо в ухо. Он знает, как нужно успокаивать истерику младшего. Ничего не говоря, лишь молча дарит мнимое спокойствие, напоминая, кому действительно они принадлежат. Пускай справиться с самообладанием ни у одного из омег не выходит даже вопреки громко заявленным обещаниям, друг для друга их совместное покушение на иную душу — лучший контроль. Больше любой клятвы. Они чувствуют себя живыми, любимыми друг другом в предоставленном доказательстве, в добыче, сложенной в ноги некрасивой горкой. — Ким Тэхен! Ким Ви! — подзывает братьев на момент истины секретарь повелительным тоном. Тяжёлый вздох разочарования слышен в тихом коридоре. Вновь слушать капания на мозг — последнее, в чем нуждаются парни, но выбор им никто не предоставляет. Наверняка оставшиеся в классе телефоны разрываются от разозлившегося папы, которого явно уже давно вытянули с работы на очередные разбирательства. В кабинете как всегда пахнет чем-то неприятным — старая мебель, нечто, похожее на прокисшее молоко и неприятный феромон взрослого омеги. И почему только не потратиться на хороший освежитель воздуха? Кимы, зашедшие в кабинет за руку, и не ожидали увидеть уже прибывшего папу. На лице родителя застыло выражение лица, явно не вселяющее ничего доброго — дома их будет ждать очередной серьезный разговор, исходом которого может стать все что угодно. Вплоть даже до разъединения братьев в разные помещения — это самое страшное. Омеги переглядываются и крепче сцепляют руки в замок. Они садятся на уже знакомое им место на диванчик у стены, чтобы было прекрасно видно и директора, и папу. Теперь настал момент концентрации внимания. — За этот месяц Ви и Тэхен устроили уже четыре скандала. Я бы даже сказал, что это рекорд. Обычно в разы больше, — неприятный, чрезмерно высокий голос взрослого омеги раздается по кабинету. Признаться, двоих Кимов он вызывает смех и отвращение, но сейчас они вынуждены вновь сдерживаться. Ёнсу, папа омег, поджимает губы, уже зная, о чем будет дальнейший разговор. И хоть бы раз его детей похвалили за хорошие успехи в учебе или творчестве, но все продолжается лишь в достижении «меньше драк, чем обычно». — Я, кажется, уже предупреждал вас о том, что может случиться, если подобное продолжится. Эти мальчишки просто неуправляемые. — Извините, что вновь приносим неудобства. Что произошло сегодня? — теперь старший Ким не обращает и взора ни на одного из сыновей. Полная концентрация на уже наизусть знакомом лице директора. А младшие Кимы тем временем молчаливо рассматривают сцепленные ладони, покрытые непонятными рисунками шариковой ручки. — Ви разбил однокласснику, Джэвону, нос. По словам других ребят из класса, дело все в том, что Джэвон просто перекинулся парой фраз с Тэхеном, а Ви налетел на того с кулаками. Уму не постижимо, чтобы омега махался на альфу, что мало того больше его в три раза, так еще и совершенно незнающего происходящей ситуации! — голос директора повышается, но в Ви и Тэхене нет нисколько вины или стыда. Лишь точное и уверенное ощущение утвердившего достоинства. — Откуда такая нездоровая реакция? Родители Джэвона спокойно могут подать заявление на подобное поведение, а эти двое совсем не понимают, с кем дело имеют, — в отличие от папы директор не скупится на взгляде, направленный прямо на двух омег. Взгляд его полон ненависти и выдуманного отвращения. Неужели даже директор придумал себе самые глупые сценарии их взаимоотношений? — О нет, только не это! — Расстроенно восклицает Ёнсу, — Я стараюсь как могу. Ни один из тех методов, что я пытался к ним применить, не действуют на Тэхена и Ви. Они оба — действительно хорошие ребята, я Вас уверяю! — какие скучные оправдания. Какой очевидный и уже давно известный сценарий. — Просто… — Дело в том, что они не могут друг без друга. Разве это здорово? — ещё один взгляд, наполненный отвращением. — Верно. Я не знаю куда деваться, Господин Директор. Что бы я ни сделал, они все равно друг без друга не могут. — Эти двое — одержимые. Ви прыскает усмешкой, привлекая внимание взрослых, но Тэхен сразу заставляет того замолкнуть. Кимы не отрицают злой реальности, они позволяют ей стать их владыкой безупречного уровня. Ведь эти двое действительно одержимые. Друг другом. Иной жизни и представить сложно, но в этом абсолютно нет нужды — парни чувствуют себя прекрасно в их личной компании. Так ведь будет всегда? — Будет стоять веский вопрос об отчислении. Это портит учебу другим ученикам, попавшим под напор Кимов. Мне жаль, но предупреждений было сказано достаточно. И теперь это не шутки.