Возвышение в падении

Сэра тяжело дышала, пытаясь унять дрожь. Времени оставалось всё меньше и меньше: Пентиус, как бы она к нему не относилась, был страшно болен. Первое время казалось, что тот поток Зла, созданный в его чреслах был невелик, и сила Эмили сумеет удержать его в узде. Однако теперь... В дверь негромко постучали, отчего Серафим непроизвольно вздрогнула - она знала кто на пороге. Аграэль вошёл едва слышно, осматриваясь с некоторым интересом: слишком редко покидал он Чертоги Бдения. - Не стоит пытаться сделать то, что должно, если присутствует неуверенность в своей правоте. - У меня её нет уже очень давно, - медленно и с расстановкой произнесла Сэра. - Сомнения и духовный поиск присущи не только людям, в этом нет ничего зазорного, - мягкая, но слегка вымученная улыбка, - Скажи, что именно гложет твою душу? Тишина... Медленное, ритмичное биение сердца. Ей хочется сказать, почти выкрикнуть это ему в лицо, но приходит всё тоже понимание безысходности. Всей силы воли едва хватает на то, чтобы просто не лишиться чувств от перенапряжения. Зло, Создатель, даже Эмили сейчас кажутся не столь значительными, как эти серые глаза, в которых хочется утонуть и более не всплыть на поверхность. - Иисус всегда говорил, что один осознавший истину грешник стократ сильнее и ценнее приведенных в веру неправедным путём, - Страж хмыкает, - Сложно не согласиться. Ведь именно поэтому мы стали столь уязвимы. - Это испытание нашей стойкости? - выдавливает из себя Серафим, пытаясь найти точку для внутренней опоры. - Безусловно, - кивает он, - Всевышний даёт нам шанс исправить давние ошибки, но это также может и погубить всё то, что нам удалось выстроить. - Это кощунственно говорить, - Сэра берет себя в руки (что только кажется), - Но я устала бороться, Аграэль... Устала. Взор его темнеет, едва слова эти слетают с её губ. - При мне вести подобные разговоры ты можешь, но вот остальные... Они и так находятся под серьезным внутренним давлением. Сэра... - Мне всё равно на них, - резко вскидывается девушка: в глазах злые слёзы, - Я подставила Эмили, ей придется принять весь удар на себя. Да, Иисус сможет помочь, но, но... Первые соленые ручейки скользят по смуглым щекам. - Я устала от лицемерия, - продолжает она срывающимся голосом, - Перед другими, этой глупой, но невинной Шарлоттой, перед всеми теми, кого должна была защитить. Страж молчит. Внутренний слом лидера серафимов не оставляет сомнений, но ведь вызван он не только ситуацией с Ру. Сейчас это вторично, сейчас важно иное. - Я был с тобой слишком суров? - насколько можно мягче спрашивает он, понимая какой может последовать ответ. Сэра в свою очередь также молчит. В больших глазах лишь отчаяние и страх. Есть и некое иное чувство, что словно клокочущий вулкан готово вот - вот прорваться наружу. И это слишком заметно. Аграэль делает несколько коротких шагов в её сторону и... Сэра открывает глаза в странном месте: всюду, куда дотягивается взор хлещет кроваво - красный океан. Потоки крови, перемешаны с пламенем. Серафим взлетает ввысь - небо словно они находятся здесь же в Раю, однако... - Что ты сделал?! - голос преисполненный отчаяния слишком знаком ей. Люцифер стоит на небольшом, взрытом от удара холме: два крыла переломаны, пострадала и правая рука, что неестественно свисает плетью, орошая золотистой кровью потоки огненных рек. Удушливый дым должен забиться в лёгкие, но и так ясно, что это лишь воспоминание. - Что должен был, - следует ответ Аграэля, - То, что вы заслужили. В Эдем вернулся мир, но Сад более не часть Небес. Приговор Совета вынесен. А Отец наш решил по иному. Возрадуйся же, брат: твои мольбы о свободе услышаны, - он указывает на разверзшуюся Геенну Огненную, - Принимай во владение царство. Голубые глаза сереют, а золотистые крылья постепенно окрашиваются в красный, и лицо преисполненное бесконечной скорбью. Дарующий Свет несколько мгновений смотрит в печальное лицо и откидывается назад, скрываясь в огненной бездне, возможно навсегда... Яростный рык последовавшей следом Лилит последнее, что слышит Сэра. Она находит себя в объятиях Стража. - Замысел Творения сокрыт от меня также, как и от прочих... Я уже многие годы не слышал Создателя, лишь передавая решения Совета. Понимая, что творит самую большую глупость, Серафим резко приподнимается и, обхватив его лицо руками, требовательно целует в губы. Самое сладкое, что она когда - либо испытывала. Поцелуй углубляется, становится сильнее, она льнет уже всем телом к своему возлюбленному. Полное безумие, но ей хочется знать, насколько далеко позволено будет зайти... Аграэль не отстраняется.