***
Тяжелые двери приемного зала отворились, пропуская визитеров. Эхо двух пар каблуков разносилось по помещению, отражаясь от высоких стен. Полумрак скрывал хозяина, что пока никак не выдавал своего присутствия. Дворецкий учтиво поклонился и вышел, не проронив ни слова. Голди уверенно шла вперед, видимо, достаточно хорошо ориентируясь в этом зале. Аластор шел на шаг позади, растянув губы в привычной улыбке, хотя в данный момент она совершенно не скрывала, его настоящие мысли: «Что я тут забыл?» – что отчетливо читались во взгляде. В дальнем углу блеснули четыре красных глаза. Их обладатель плавно поднялся со своего места, даже на приличном расстоянии возвышаясь над своими посетителями. Меригольд остановилась, довольно сузив глаза, но пока хранила молчание. Радио-демон остановился рядом с ней. – Грешники! – Глубокий демонический голос прокатился по залу, заставляя стеклянные предметы вибрировать, – Только в таких созданиях как вы достаточно наглости, чтобы требовать аудиенции с семьей Гоэтия! – Красные глаза зловеще сверкнули и сощурились. – Мое почтение, принц Столас! – Голди склонилась в изящном реверансе и опустив голову, бросила на Аластора короткий взгляд. – Позволь заблудшим душам обратиться к тебе! Демон скривил губы и зыркнул на нее недовольным взглядом, явно давая понять, что не станет делать тоже, что и она. Девушка закатила глаза, сдержав смешок и только махнула на радио-демона рукой, вновь выпрямляясь. Из тени к ним шагнул Столас, что довольно посмеивался. Его глаза больше не горели алым, а голос не звучал устрашающе: – Пока ты нормально меня не поприветствуешь, можешь не рассчитывать, – тихое совиное уханье вместо смеха, вызвало у Голди смешок. Столас развел в стороны руки, приглашая грешницу в объятия. Уже не сдерживая смеха, она подошла к давнему знакомому. Ей пришлось подпрыгнуть, а демону наклониться, чтобы заключить друг друга в объятья. Они что-то весело бормотали друг другу, пока их идиллию сопровождали тихие статические помехи. – Голди, сучка, хоть бы предупредила, что не одна придешь! – Столас опустил на плече девушки свою руку и поправил ворот своего халата, – Ставишь меня в неловкое положение! Кто твой друг? – Он склонил набок голову, разглядывая Аластора, что скалился то ли угрожающе, то ли это была его «приветственная» улыбка. Меригольд не могла не насладиться реакцией мужчины, хотя и понимала, что он наверняка придумает для нее какое-то особо изощренное наказание. – Аластор. – Демон шире улыбнулся, придавая своему тону привычных веселых нот. – Рад знакомству. Столас на мгновение изменился в лице, искренне чему-то удивившись. Уже в следующую секунду, он поспешно прошел вперед к Аластору, едва не сбив Голди с ног. Она пошатнулась, ловя равновесие, с недоумением уставившись на мужчин. – Радио-демон? – Восторженно уточнил Столас и, не дожидаясь ответа, схватил Аластора за руку, вынудив этим его отклониться назад, – Очень рад знакомству! Прошу, располагайтесь! – Он подтолкнул радио-демона к стоящему около них чайному столу. – Дайте мне пару минут привести себя в порядок, – он тихо хихикнул, прикрыв рот рукой, и быстро скрылся за второй дверью, которую было сложно сразу заметить за тяжелыми шторами. Аластор молча проследил взглядом за представителем семьи Гоэтия, периодически пропуская статические шумы. Отрицать то, что подобная реакция потешила его самолюбие, было бы откровенной ложью. Улыбка на его лице хоть и потеряла вид оскала, но взгляд выражал смешанные чувства. Аластор брезгливо обтер руку о пальто и перевел взгляд на Меригольд. Она не могла скрыть своего откровенного ахуя. Голди несколько раз моргнула, решив, что ей привиделось. Косясь на Аластора она подошла к столу и опустилась на стул. У самого же радио-демона только копилось количество вопросов, которые он собирался задать грешнице. Столас быстро вернулся, облачившись в свой костюм для приемов. Настроение у него было явно хорошим и в какой-то степени игривым. Меригольд хорошо знала, что демон действительно любил принимать гостей, вот только тех, кто и правда был ему приятен и с кем он мог хоть на время забыть про формальности, и немного расслабиться, будучи настоящей версией себя. Но заинтересованный взгляд, которым он смотрел на Аластора начинал вызывать беспокойство. Голди поджала губы, подбирая слова, чтобы пресечь одновременно и попытки Столаса разговорить рогатое чудище, и возможные едкие подколы со стороны оверлорда. Зная характер пернатого демона, она прекрасно понимала, что чего-то подобного, как с Люцифером не произойдет и открытого конфликта точно не будет. Вот только словарному запасу Столаса и способности красочно описывать свои фантазии, позавидовал бы Энджел. От того, что он мог иногда выдать, краснели даже видавшие виды бесы. Грешница подавила смешок, решив, что возможность узнать способен ли Аластор краснеть, определенно стоит того, чтобы не прерывать Столаса. Пусть пернатый развлекается. – Так значит вы слышали мои передачи? – Довольно сузив глаза, Аластор покрутил в руке трость. Представляя, как принц Гоэтии доводит до нервного тика радио-демона, Меригольд прослушала начало разговора и опомнилась только в том момент, когда все могло пойти совершенно не так, как ей бы того хотелось. Продолжение дифирамбов в сторону Аластора точно не входили в ее планы и раздражали уже ее. Ситуацию спас дворецкий, что вовремя принес кофе для своего хозяина и его гостей. – Вы же не против выпить со мной утреннего кофе? – Столас спрашивал скорее из вежливости, так, как прекрасно знал, что от кофе Голди не откажется. – С той периодичностью, как нам выпадает встретиться, – мягко промурлыкала девушка, – было бы неправильно отказываться. – Она растянула губы в лисьей ухмылке и зыркнула на Аластора. – Тем более, мы никуда не спешим. Оверлорд дернул бровью и склонил голову на бок, глядя на грешницу. От его красноречивого взгляда по спине Голди прошел холодок. Она быстро перевела взгляд на Столаса. – У тебя все хорошо? Как Блиц? – Она сделала глоток кофе, внимательно глядя на демона. Гоэтия наклонился ближе к Голди, и перешел на шепот: – Ему же можно доверять? – Было ощутимо, что Столасу не совсем комфортно так прямо задавать подобный вопрос притом, кого он напрямую касался. Меригольд скривила губы, сдерживая ругательства. Ей хотелось бы сказать, что Аластор последний грешник во всем Аду, которому стоило бы доверять. Вот только при данных обстоятельствах – это была бы откровенная клевета. Она понимала, что Столас спрашивает о том, не станет ли оверлорд использовать против него услышанное или шантажировать, или еще что-то в том же духе. Радио-демон был далеко не идиот, чтобы идти на подобное. Использовать информацию с выгодой для себя – да, но распространять слухи или пытаться получить вознаграждение за молчание – нет. – О, все зависит от того, кто собирается довериться, – Аластор стукнул когтями по поверхности стола. Ответ прозвучал зловеще и сопровождался помехами. Голди прикрыла глаза и тяжело вздохнула, понимая, кому была адресована эта шпилька. Девушка махнула рукой в неопределенном жесте: – Он все равно только делает вид, что слушает, если разговор ему не интересен. Столас пожал плечами и отклонился на спинку своего стула, опустив взгляд. – Все равно Блиц – последняя тема, на которую я бы сейчас хотел говорить. – Он влип в очередные неприятности? Или...? – Он сам одна сплошная неприятность. – Гоэтия качнул головой и потер переносицу, – Говорят, день истребления отменен, – он быстро сменил тему, – наверное, грешники вздохнули с облегчением? – Истребление далеко не самая большая неприятность, что может приключиться в Аду, – хотя тон Аластора и был веселым, но в нем звучали грубые и резкие нотки. Оверлорд, как и многие другие грешники, не особо жаловал рожденных демонов. Вопрос поставленный Столасом для него звучал лицемерно и неуместно. Будто члена семьи Гоэтия и правда может волновать судьба кого-то из грешников. Тем более, что последние далеко не в его компетенции. Голди незаметно пнула ногой по колену радио-демона и уставилась на мужчину недовольным взглядом. – Ох! Точно! – Столас резко подорвался со своего места и быстро скрылся за шторами, даже не объяснив, куда и зачем направляется. – Далеко не все такие, какими ты их считаешь, – прошипела Голди, впиваясь в Аластора взглядом. – Желаешь обсудить это прямо сейчас, дорогая? – Радио-демон флегматично подпер рукой подбородок. – Я едва не забыл! – Столас вернулся в зал и сел обратно на свой стул, – Прошу прощения! Столько дел, что иногда забываю то, что не записал. А ты сама понимаешь, такое записывать не стоит, – проговорил он на одном дыхании, – мне удалось достать то, о чем ты просила. Меригольд искренне и широко улыбнулась, едва не подпрыгнув со своего места, но быстро взяла себя в руки и кивнула: – Расскажешь, как он действует? Нужны детали. И… он правда работает? – Каких-то особенных нюансов в применении нет, – Гоэтия издал странный звук, напоминающий уханье, – использовать можно будет только один раз, – он протянул грешнице небольшую коробочку, покрытую витиеватыми символами и рунами. – Нет! – Успела остановить его Голди прежде, чем он открыл коробку. – Это не для меня, – уже мягче объяснила она и кивнула в сторону Аластора и добавила уже для радио-демона, – Это - «право вето». Столас поменялся в лице, не скрывая своего любопытства и удивления. Демон был уверен в том, что артефакт необходим для его подруги, так, как она впуталась в неприятности. Заказчика, какой бы значимой не была бы сделка, она не стала бы приводить к нему – такие у них с грешницей были изначальные договоренности. Тем более, что по заинтересованному и немного удивленному взгляду оверлорда было очевидно, что он понятия не имел о чем идет речь и что находится в коробке. – Угу, – Гоэтия как-то странно посмотрел на девушку и подавил смешок, – неожиданный поворот. – Что такое «право вето» в конкретном случае? – Уточнил Аластор, чье любопытство уже было затронуто. – Этот артефакт останавливает на сутки действие любой сделки, – Столас повернулся к оверлорду, чьи глаза блеснули, – будь то человек, грешник, демон или ангел. Пока артефакт заперт печатями – у него нет владельца. Допустить, чтобы он «бродил» по Аду я не могу. Но могу отдать в руки того, кому он необходим. Аластор бросил на Меригольд короткий, немного раздраженный, взгляд. С одной стороны ее поступок злил радио-демона, так, как она посмела в какой-то степени открыть его тайну. Но с другой – это было подтверждение того, что у нее есть ресурсы, чтобы исполнить свою часть сделки, и она настроена серьезно. Это не могло не удивлять. За демонстративным безумием и беспечностью, грешница скрывала нечто большее. Нечто иное. Осознание этого, заставляло задаться вопросом, а знал ли он вообще ее настоящую? Воспоминание о том, из-за чего он так ненавидел эту грешницу, едва не распалило в душе оверлорда ярость. Он поднял взгляд на Столаса, чтобы отвлечь себя от размышлений, которым явно было не место и не время. – Когда будет необходимо его использовать, не забывай, что убить того с кем заключена сделка ты не сможешь. Тебя, соответственно, тоже. Это единственное, что исключено. Но власть над твоей стороной условий оппонент потеряет. Ну и как я уже и говорил, применить можно только один раз. Голди молча слушала и наблюдала за демонами, решив не вмешиваться. Свою часть этого уговора она выполнила. – Теперь он принадлежит тебе, – Гоэтия раскрыл коробку перед Аластором. В воздухе засветились древние символы. Помещением пронесся гул, напоминающий рев ангельских горнов. На красном бархате в коробке лежала восковая печать с латинской «V» посередине. Предмет подсветился зеленым, и поверх буквы проступило имя грешника. Аластор достал печать из коробки, довольно улыбаясь. Пусть это и был кратковременный вариант, но он давал шанс не только на свободу, но и на неуязвимость перед владельцем его контракта. – Спасибо, пернатый, – Голди накрыла своей ладонью руку Столаса и благодарно ему улыбнулась. – Я в долгу не останусь. – Прекрати, – демон ответил на ее улыбку и махнул рукой, – но если ты потом мне не расскажешь, во что ты на этот раз вляпалась… Столас прищурился и как-то многозначительно подмигнул ей, искоса поглядывая на Аластора. Меригольд только отрицательно покачала головой, отвечая на немой вопрос Гоэтии. Она уже догадалась, что мог предположить Столас, но даже думать об этом не хотела. – У меня для тебя тоже кое-что есть, – она достала из кармана ничем не примечательный старый секундомер, – не просто так я интересовалась о Блице. – Ох, Голди, пожалуйста… – Ну, мне ты уж точно можешь не рассказывать, что сердцу так легко приказывать, – она протянула демону предмет и вложила прямо в ладонь. Аластор тем временем спрятал полученную печать и даже внимательно слушал, о чем говорили Столас и Меригольд. Грешник сверлил девушку хищным взглядом и усмехнулся ее последним словам. – Я не забыла о последней ситуации связанной с этим нахальным бесом, – она демонстративно закатила глаза, – в общем, если тебе понадобиться экстренно телепортироваться в мир смертных, чтобы спасти его мелкий зад – просто запусти секундомер. Когда нужно будет вернуться обратно – останови. Столас повертел в руках предмет и обнаружил, что на задней крышке находится изображение его печати. Он вопросительно посмотрел на грешницу. – Как видишь, с Сабрины все же есть толк. – Голди довольно усмехнулась, – А ты не хотел отпускать эту смертную. – Она коротко рассмеялась, но тут же заговорила серьезнее, – Единственный минус в том, что так прокатиться можно только пять раз, – она на секунду замолкла, – десять, если считать в обе стороны. Если будет необходимо, я к ней еще разок наведаюсь и мы что-то придумаем. – Она тебя наверное ненавидит, – Столас довольно заухал, кокетливо прикрывая ладонью рот, – даже после смерти от тебя избавиться не сможет, хотя ее душа теперь и свободна. – У тебя сделка со смертной? – Внезапный вопрос Аластора прервал тихое хихиканье Голди. Она покосилась на мужчину и цокнула языком. Грешница надеялась, что этот разговор будет не интересным, для оверлорда и он просто пропустит все сказанное мимо ушей. – Вроде того, – она поднесла к губам чашку с недопитым кофе и сделала небольшой глоток. – Давайте немного насладимся кофе. Мы ведь никуда не спешим? – она посмотрела на Аластора довольно щуря глаза.***
Энджел вернулся в отель непривычно рано. Мрачный, раздраженный и чем-то обеспокоенный. Уже привычно он подошел к бару и сел на стул. Хаск бросил на него короткий взгляд, не отрываясь от стаканов, которым, казалось, не было конца. Даст не говорил ни слова. Просто смотрел в одну точку перед собой. Глубоко вздохнув, он достал из кармана свернутую в несколько раз рекламную брошюру и хлопнул ее по барной стойке. Только после этого перевел взгляд на Хаскера. – Есть новость, – угрюмо проговорил он и пододвинул к бармену брошюру. Бывший оверлорд нехотя взял лист бумаги в руки и развернул. Глаза быстро прошлись по немногочисленным строкам. – И? – Он вопросительно выгнул бровь, глядя на паука. – Надо ей… им рассказать, – Энджел повел плечом, – насколько я понял, история темная. – Лучше не лезь в это. Сами разберутся, – сухо парировал Хаск и вернул грешнику брошюру. – Знаешь, еще пол года назад, мне было бы насрать, – он повернул лист в правильном положении, разглядывая изображение на нем, – они все равно узнают. Может будет лучше, если мы сообщим об этом? На брошюре, витиеватым шрифтом была выведена надпись: «Спустя семь лет молчания, вновь для вас прозвучит голос, властвующий над сердцами всех грешников! Круг Гордыни! Уже в эти выходные! Единственная и неповторимая – Лилит!»