Истории одной революции.

Он стоял на склоне холма, и смотрел в воду. Повсюду, куда ни кинь свой взор, была вода. Он редко позволял себе остановиться и полюбоваться горными вершинами, цветущим вереском или морскими волнами с барашками сероватой пены на их причудливых гребнях. Он был человеком действия, стремительным и бурным, словно горный поток, скатывающийся с вершины в пропасть. Но сейчас это было именно то, что ему необходимо. Вода успокаивала его, приглушала пожар, бушевавший в его груди. Вода спасала, дарила покой. Очищала и тело, и душу. Не зря говорят, что море всё стерпит и примет на себя, и навечно погребет под своими волнами любую печаль. Он мог часами смотреть на волны, замерев и не смея пошевелиться. В такие минуты ему казалось, что он забывал, как дышать. Но он редко мог позволить себе подобное созерцательное удовольствие. И редкое событие или чувство могло выбить его из колеи настолько, чтобы он начал нуждаться во внутреннем успокоении. Для него эти минуты, проведенные на побережье, были сродни таинству покаяния. Он знал, что море никогда его не осудит. У него было совсем немного времени. Поэтому он скинул тяжёлый плащ, который, намокнув, неизбежно будет тянуть его вниз, и стремительно прыгнул с холма в бурлящие морские волны. Волны на мгновение разверзлись, впуская в себя его худую фигуру, а затем сомкнули свои объятия. Он погружался на морское дно медленно, преодолевая сопротивление воды, которая пыталась вытолкнуть его на поверхность, будто нечто чужеродное. О, море, сколько смертей ты видело! Но не беспокойся. Сегодня смерть не входила в планы чужака, нарушившего твой вечный покой. В ушах шумело. Будто сквозь сон, он слышал имя. Эрвин. Что это за имя, и какое отношение оно имеет к нему? Ах, да. Это ведь его имя. Его неотъемлемая часть, такая же, как рука или нога. Но почему он слышит его сейчас? Быть может, его подсознание пытается напомнить ему о том, кто он есть? Он оттолкнулся ногами ото дна, и всплыл на поверхность. Над водой показалась рыжая голова с извечным недоверчиво-хитрым прищуром зелёных глаз на веснушчатом лице. - Эрвин! Ах, нет, это было не подсознание. Кто-то действительно звал его по имени. Эрвин в мгновение ока вылез из воды, и пошёл вдоль берега, оставляя за собой мокрые дорожки соленой морской воды. Эта же вода попала ему в рот, и он короткими плевками возвращал её обратно морю. - Я так и знал, что ты здесь. Эрвин кивнул и поспешил закутаться в плащ, который ему весьма любезно протягивал его собеседник. Да, если где и стоило искать своего лидера, то именно здесь, в этом месте вечного покоя и одновременно вечного бурления жизни... К тому же вода смывала вечный запах пота, смешанный с запахом пороха и крови. Запах, который вечно преследовал предводителя отряда повстанцев, который тянулся за ним, словно прозрачный шлейф. Эрвин ненавидел этот запах до физической тошноты. Ему казалось, будто эта вонь въедается в его кости, и останется с ним даже после его смерти. *** - Итак, как нам известно, они выслали подкрепление... Проходило очередное собрание ирландского освободительного движения. Его лидер, молодой Эрвин Барайл, успел проявить незаурядные способности в управлении отрядом повстанцев, которые невольно прониклись к нему уважением. Как обычно, он стоял во главе стола, и первым держал слово. Итак... Им уже удалось столкнуться с британским отрядом на границе Ирландии. Если быть точными, ирландцы перехватили британского посла, который доставлял срочный пакет. Посол был повешен на ближайшей березе, а пакет вскрыт и зачитан. Из него повстанцы и узнали о том, что через два дня в Ирландию прибудет отряд количеством *** человек, что в два раза превышало их собственную численность. Но когда это останавливало борцов за свободу? Нищие, полуголодные, вооруженные чуть ли не ржавыми вилами, они подстерегли британский отряд на границе, и устроили им тёплый приём. Ярости ирландцам было не занимать, к тому же англичане совсем не ожидали нападения. В итоге обе стороны понесли лишь незначительные потери, что удручало лидеров обеих сторон. Эрвин машинально прикоснулся к перебинтованному плечу. Одному из них удалось его задеть. Одному из них... Уж себя-то можно было не обманывать: Эрвин прекрасно знал его имя. И не только имя. Он выяснил о нем все, что только можно было выяснить в условиях шпионажа за расположением британских сволочей. Но тот, о ком сейчас думал молодой Барайл, был не просто одним из солдат отряда. О нет, рядовой солдат или даже офицер не смогли бы заинтересовать ирландца. "Одним из них" был сам командир отряда, призванного подавить восстание в районе Дублина. Это был человек, который интересовал Эрвина в первую очередь. Его личный враг и его личное безумие, из-за которого он и стремился забыть собственное имя. Да, его имя - Эрвин Барайл, но сегодня он мечтал о том, чтобы у него не было никакого имени. Тогда, возможно, о нем не будет вспоминать тот, о ком он сам так старался не думать.