Путь к новому рассвету

      После нескольких тяжелых дней в обществе Розэ нуждалась в тишине и покое. Она ушла из лагеря до того, как ребята начали готовить пойманную добычу и отправилась исследовать ближайшую местность. Так как они в первый день сразу же сорвались к горе Клинтон, то она не успела понять где же челнок обосновался и что есть поблизости. Высокие деревья и крутые склоны — ничего интересного. Розэ шла и пинала надоедливый камушек, который хоть и мозолил глаза, но именно он направлял девчонку.       Уголовница совсем не понимала, что должна сейчас чувствовать. Находясь в относительном спокойствии, ее терзали далекие мысли, от которых все время бежала. Она бы очень хотела ощутить то же спокойствие и безразличие, которым отличались многие ребята, прибывшие на землю. Самым ярким примером был — Чонгук. Вот кто точно не беспокоится ни о чем, кроме себя и своих желаний. Розэ же, в свою очередь, не умела расслабляться. Она всегда рвалась куда-то с самого детства, чтобы не поникнуть в собственном сознании из-за чего и потерялась в уголках разума.       Девушка строила из себя задиристую и бесстрашную оторву, но истинная ее сущность жаждала покоя и умиротворения. Все это было недоступно на корабле для ее уровня жизни, а потому приходилось перешагивать через себя и становиться тем, кем она не является. Только когда она оставалась в одиночестве в своей каюте, а после и в камере, то могла погрузиться в себя и предпринять очередные попытки к самопознанию. Когда правда начинала ее не устраивать, то Розэ вновь пряталась от самой себя.       Беспокойные ноги увели ее достаточно далеко от челнока и Розэ подумала, что стоит на этом остановиться, сесть и подумать, но неожиданный далекий звук привлек ее внимание. Он был отдаленно похож на течение воды и Розэ стремительно направилась в сторону, вероятно, реки.       С каждым метром слух лучше воспринимал местность и Розэ нужно было лишь перебраться через небольшой пригорок и покажется водоем. Ее так сильно двигало в ту сторону желание скорее отмыться от грязи и пота, поэтому она не жалела штанов, временами карабкаясь на коленях. Когда девчонка достигла вершины, то внизу она разглядела столь желаемую реку шириной в двадцать метров.       Девушка осторожно спустилась вниз, чтобы не свалиться кубарем по выступающим камням, которые стали ее опорой. Она готова была мгновенно стянуть с себя всю одежду, но заметила, как водная гладь покрылась рябью. Полагать, что в водоеме безопасно было наивностью, поэтому она отошла на пару шагов назад к началу берега. Из-под воды показалась что-то черное, что оказалось чьей-то головой, а после вынырнуло и тело. Парень, который решил отмыться от всей грязи, собранной за день удивленно посмотрел на незваную гостью, а после губ коснулось ехидство.       — Мы продолжаем сталкиваться снова и снова. — Чонгук сделал пару шагов к берегу, показывая свой накаченный торс, с которого медленно стекали капли воды. — Не кажется это некой закономерностью? — он отбросил мокрые пряди, которые небрежно разметались в художественном беспорядке. Срывающиеся с них крупные капли, стекали по обнаженному торсу, очерчивая умеренно выступающие мышцы.       — Ага, судьба. — Розэ закатила глаза, в ответ на очевидный флирт. Она слишком долго смотрела на мужское, идеально сформированное тело, отчего решила сменить фокус.       — Заметь, не я первый это сказал. — его совсем не смущало женское присутствие рядом, скорее наоборот, теперь его одинокое времяпрепровождение окрасится в нечто давно забытое. — Присоединишься или будешь ждать пока я не уйду? — что-то знакомое проскользнуло в его голосе, но Розэ не стала разбираться, зачарованная видом переливающихся капель от заходящего солнца на смуглой коже.       Розэ никогда не была скромницей, не видела ничего зазорного в том, чтобы показать свое подтянутое тело, а мытье вообще является естественным процессом. По этой причине, она даже не задумываясь сняла с себя длинную черную футболку и стянула облегающие штаны. Оставшись в сроднившемся с кожей нижнем белье, девушка заметила на себе пожирающие до костей черные глаза. Чонгук помнил ее уверенность и раскрепощенность, а потому знал, что она не уйдет, пока не сделает то, зачем пришла.       Розэ коснулась левой ногой воды и отметила, что она невероятно теплая после палящего солнца целый день. Девушка осторожно передвигала ногами, стараясь не смотреть на человека перед собой, который даже не думал зацепить свое внимание на чем-то другом. Для себя она воздвигла одно главное правило — не наступать на одни те же грабли дважды.       Когда вода достигла уровня груди, то Розэ не решилась идти дальше. В пяти шагах от нее неподвижно стоял брюнет, который с интересом следил за каждым неосторожным движением. Все обитатели корабля славились общей чертой — никто из них не умел плавать, ведь бассейны на станции были не предусмотрены. Розэ боялась лишний раз оступиться и соскользнуть с покрытых илом камней, но найдя стойкую опору, все же успокоилась.       Всеми возможными способами она продолжала игнорировать эту самодовольную рожу рядом с собой. Девчонке даже пришлось встать боком, чтобы не натыкаться всякий раз на наблюдающего юношу. Розэ стянула тугую резинку с волос и натянула ее на запястье, чтобы промыть кожу головы. Даже не закрывая нос рукой, она погрузилась под воду, чтобы гнездо на голове намокло.       Как же ей не хотелось выныривать. Несомненно, Чонгук нравился ей как партнер, который в силах доставить своей даме удовольствие, да и внешне он был для своих почти двадцати лет отличительной красоты, но что-то ставило между ними барьер, который Розэ не желала преодолевать. Когда воздух в легких начал заканчиваться, и брюнетка начала ощущать легкое удушье и головокружение, то все же поднялась на поверхность. Убирая налипшие на лицо волосы, она пару раз моргнула и посмотрела в сторону, где стоял ее зритель.       — Как долго ты еще будешь испытывать мое терпение… — горячее дыхание словно облизывало ее ухо и шею, а крепкая рука скользнула по талии, очерчивая в меру накаченные женские бедра.       — Не совершай одну и ту же ошибку дважды. — на выдохе пролепетала Розэ, закусывая губу, чтобы хоть немного проконтролировать учащенное дыхание.       — А кто сказал, что все было ошибкой? — Чонгук склонился к изгибу мокрой шеи и слегка подул, вызывая мелкую дрожь по всему телу.       Крепкие руки заключили в кольцо тонкую талию, прижимая к себе. Чонгук чуть качнулся бедрами вперед, показывая девушке какую реакцию она вызывает своим игнорированием и безразличием. Холодная и недоступная Розэ была мечтой фантазий любого идиота, которому она подмигнет, но до дрожи в ногах и хрипении в голосе довел ее только он.       Левая кисть начала медленно карабкаться наверх и Розэ уже жмурилась от болезненного жара между ног, но продолжала стоять. Чонгук отодвинул резинку топа, которая плотно прилегала к коже, оставляя яркий цвет, и обхватил женскую грудь, сильно сминая. Первый стон был вызван не столько возбуждением, накрывающим разум, сколько болью от неконтролируемых движений парня.       Розэ откинула голову назад и уперлась затылком в широкое плечо. Она прикрыла глаза, доверяясь умелому юноше. Девчонка неосознанно предоставила возможность Чонгуку любоваться ее наслаждением. Пока одна рука дотронулась до чувствительных сосков, которые просвечивали через тонкую ткань, вторая медленно спускалась по животу вниз. Чонгук ловко отодвинул еще одну преграду и наконец смог почувствовать весь жар, все желание, которое таится в этой непредсказуемой девчонке.       Стоны уже не сдерживались в груди. Сладостный звук лился прямо в уши ублажателя, который сильнее возбуждался с каждым рваным выдохом. Когда Розэ окончательно расслабилась, то поняла, что остается на ногах только благодаря сильным рукам, облепляющих ее тело. Беспокойство за это быстро отошло на второй план, когда горячие губы скользнули по плечу и мучительно медленно приближались к шее.       — Мы так и будем играть в девственников или ты уже трахнешь меня? — Розэ вскинула голову назад и затуманенным взглядом прошлась по полуприкрытым глазам, останавливаясь на ярких губах с ленивой ухмылкой.       — Желание дамы — закон.       Чонгук непривычно резко после всех ласк развернул девушку лицом к себе и левой рукой полностью обхватил тонкую талию, чуть приподнимая. Розэ поняла задумку и усмехнулась — слишком очевидно даже для него. Ногами она сделала кольцо вокруг мужского торса и сцепила крестом на спине. Руки ее по-свойски покоились на напряженных плечах, а взгляд таил неистовое желание ощутить его в себе.       Чон привык делать все в своем темпе, а потому наспех отодвинул край белья и до основания вошел в разгоряченную плоть. Розэ не то чтобы застонала, она закричала от забытого ощущения и вцепилась в мужское тело, утыкаясь в шею. Брюнет не стал ждать, когда девушка привыкнет и начал двигать бедрами, при этом помогая себе руками, которые облепили обнаженное тело.       Каждый толчок, каждый вздох ознаменовывался чем-то неземным. Оба так скучали по чувству, когда не приходится довольствоваться малым, когда оба отдаются моменту без остатка. Жаркие касания, дикие поцелуи, когда в голове пусто, а перед глазами только мерцают яркие вспышки наслаждения, которое никто давно не получал.       Розэ поняла, что хочет тоже быть частью процесса, поэтому уверенно положила руки на плечи и начала двигаться. Находясь в воде, это не вызывало особых трудностей. Чонгук с наслаждением предоставил девушке возможность немного побыть главной в их процессе. Он с упоением наблюдал как подпрыгивают ее влажные волосы на плечах, как вздымается упругая грудь, как при каждом движении по воде от них исходит рябь.       Капли воды мешались с капельками пота, которые от быстрых движений стремительно спускались вниз, обрисовывая тонкую шею, ключицы, грудь. Вид разгоряченной хозяйки его тела в этот момент смел все границы. Возбужденная Розэ оказывала на его стойкость особое влияние, а потому он перехватил процесс в свои руки. Движения тут же стали более размашистые, толчки агрессивнее, а касания губами пролетали вскользь.       Оба были на пике своих сил. Низкое хрипение и тяжелые вдохи парня, мешались с надрывистыми стонами, которые можно услышать даже на проклятом Эридиане. Подростки были оглушены собственными ощущениями, которые они друг у друга вызывали вот уже два года, но все время обходили за милю. Чонгук до онемения в пальцах сжал бедра, на которых точно появятся синие пятна и вошел до самого основания, как в первый раз. Розэ бы показалось, что у нее через низ живота будет видно очертания члена, если бы мысли не отправились в далекие странствия с каждым последующим ударом по ее матке. Девушка почти вцепилась зубами в смуглое плечо, отросшие ногти вонзились в гладкую спину, а крепкие ноги с особой силой сжали мужской торс. Фееричный оргазм накрыл ее чуть раньше, чем парня, который продолжал вбиваться в хрипящую девчонку. Когда настигла и его очередь, то он быстро покинул горячее пространство и кончил прям в воду.       Какое-то время они стояли на одних лишь молитвах. Розэ не могла двинуться, потому что Чонгук и не думал отпускать ее, прижимая содрогающееся в судорогах тело. Прошло больше минуты, а пульсации никак не унимались и Розэ испугалась, что она вообще не сможет успокоиться. Когда она пришла в чувство и начала различать очертания местности, то расцепила ноги и, не без помощи парня, смогла найти опору под ногами.       Его горячие руки все еще покоились на ее бедрах, а тела почти соприкасались при каждом вдохе. Чонгук находчиво коснулся острого подбородка и заставил девушку посмотреть на него. В сумраке он вглядывался в ее глаза, в румянец на щеках от неистовой жары, в искусанные губы. Громкая усмешка разбила столь умиротворяющую тишину.       — Это твой первый слезный оргазм, не так ли? — она скучала по этому нахальству, которого так не хватало во время всего процесса. Она решила испробовать что-то новое, но если в следующий раз судьба вновь сведет их в такой однозначной обстановке, то обязательно скажет о своих предпочтениях.       — А ты все такой же самоуверенный. — Розэ приподняла уголок губ и покосилась в сторону берега, ведь прохладный ветер начал одолевать горячее тело. — Исправить парочку моментов и цены тебе не будет. — она игриво провела по уже расслабленной груди и направилась из воды.       — Как-нибудь повторим. — крикнул он с улыбкой вслед удаляющейся точеной фигуре и упал спиной на воду. Ему нужно еще немного времени, чтобы прийти в себя и обдумать произошедшее за целый день.       Утро впервые за несколько дней могло бы стать хорошим и относительно бодрым, если бы не резвые толчки в плечо. Сонми так не желала разлеплять глаза и подниматься. Прошлым днем она сразу после сытного ужина завалилась спать на первом этаже челнока возле своих друзей, не найдя силы подняться наверх к девушкам. Она удобно устроилась на целом ряду кресел, которыми любезно поделился Джисон, а сам устроился рядом на полу.       Они частенько ночевали вместе в прошлой жизни, когда отец Сонми уходил на срочные собрания или просто вступал в свою смену командующего военными силами Эридиана. Его почти не было видно в стенах большой каюты, а девчонка слишком устала находиться одна, поэтому Джисон под покровом ночи пробирался к подруге с парочкой косяков.       Настойчивые касания не прекращались и девушке пришлось разлепить заспанные очи. Перед собой она увидела нависшую Джису, которая прислонила указательный палец к пухлым губам. Девчонки никогда не общались, даже не пересекались. Сонми лишь помнила, что та частенько обкуривалась с Джисоном в закоулках корабля, за что и была посажена. Она поманила знакомую движением руки и скрылась за пределами челнока.       Сонми шумно втянула воздух носом, но поднялась с нагретого места. Блондинка укуталась в свою куртку и, зевая, пошла к выходу. Она перешагивала через своих друзей, стараясь лишний раз не задевать никого. Непривычный ком поднялся к горлу, когда она почти приблизилась к выходу.       На мгновение девушка задумалась о том, что она слепо идет одна за той, кого ни черта не знает. Сонми вернулась на пару шагов назад и застала рыжую макушку на одном из сидений. Выбираться из теплого кокона не хотелось, поэтому она коленом толкнула друга в бок, отчего тот мгновенно вскочил, озираясь по сторонам.       Сонми посмотрела на каждого спящего в помещении, а после достала пистолет и вложила его в руки доверенного человека. Она кивнула в сторону выхода и продолжила свой путь. Что-то неестественное говорило с ней под коркой сознания, что нужно было оповестить Минхо. Непонятное доверие он вызывал у нее, хотя еще вчера, во время драки, она с ужасом наблюдала за его силой. Давать оружие ему показалось бы опрометчивым действием, но еще хуже, если она отправится с ним в одиночку. Минхо сам говорил ей о том, чтобы не смела оставаться одна, а потому ничего не сказал на столь раннее пробуждение. Лишь медленно следовал за ней на расстоянии.       Сонми вышла из шаттла и увидела темную макушку в двадцати метрах слева, недалеко от деревьев. Она спустилась с трапа и медленно поплелась за девушкой, с трудом обходя извилистые корни. Темнота медленно отползала на запад, но из-за высоких деревьев сумрак казался еще на пике своего обитания, поэтому приходилось с особым усилием напрягать глаза. Девушки отошли на расстояние полукилометра от лагеря и вышли на безжизненную равнину.       — И где он? — в нетерпении развернулась блондинка к своей спутнице. Все стало ясно, когда они отошли так далеко, чтобы ни криков, ни воплей не было слышно. Джису виновато опустила голову и закусила губу. — Сука продажная…       — Не вини ее за то, что она выбрала правильную сторону. — со спины послышался насмешливый голос и грубые шаги. Джису быстро сбежала с места переговоров.       В миг Сонми стало страшно, ведь она здесь совсем одна. Минхо был не в пределах видимости и оттого ужас сильнее пробирался по костям. Сонми лихорадочно заморгала, потому что зрение затуманивалось, а дыхание стало сбивчивым, когда позади себя она ощутила присутствие человека.       — Чего ты хочешь? — девушка развернулась и заглянула в колючие своим холодом глаза и отстранилась на три шага назад. — Пистолет? — голос ее предательски дрогнул, выдавая истинное состояние. — Он не здесь. — Сонми судорожно металась от одного глаза к другому, чувствуя, как холодный пот уже стекает по спине.       — Да плевать мне на пистолет, пока ты его не достаешь, мне совершенно по боку. — Чонгук медленно натянул улыбку на свои губы и в один шаг сократил расстояние, нависая над девчонкой. — Ты ведь трясешься от ужаса, поэтому не рискнешь им воспользоваться. — тихий, глубокий шепот заставил Сонми оцепенеть. Этот псих был слишком близко и даже ее юркость не поможет улизнуть с этого поля. — В тебе есть и другая ценность, милая. — брюнет поднес руку к девичьему лицу и почти невесомо провел по выступающей скуле. — Не думала, почему Минхо так крутится вокруг слабой девчонки, вроде тебя? — Сонми шумно сглотнула ком в горле, но сказать ничего не могла. Чонгуку нравилось наводить страх на людей, это подпитывало его на самые безумные действия. — Ты ведь копия его давно подохшей подружки. — он коснулся мягкого подбородка и заставил заглянуть в глаза, в которых мелькало осознание. — А что же с ним произойдет, когда он вновь лишится чего-то дорогого?       — И что, убьешь меня? — она готова была поддаться панике, но продолжала держаться, понимая, что именно этого и добивается ее мучитель.       — Люди — ресурс. Это ведь такое расточительство, убивать кого-то, когда нас так мало. Не находишь? — брюнет выпрямился и посмотрел куда-то над светлым затылком. Его лицо медленно принимало оттенки, благодаря восходящему солнцу. — Но я могу пренебречь этим правилом, если ты не будешь делать, как я скажу. Подумай о своем обожаемом Джисоне.       Первой реакцией на упоминание друга был шок, но следом за ним душу настиг необузданный гнев. Она могла выдержать угрозы в свою сторону, хоть и тряслась, как осиновый лист, ведь прожила с этим часть своей осознанной жизни. Но никто не мог при ней угрожать самому близкому ей человеку. Сонми сама не заметила, как слуха коснулся звонкий шлепок от удара. Когда ладонь болезненно заныла, словно ее протыкали сотнями игл, а лицо перед ней приобрело красноватый цвет, то она с запозданием поняла, что причиной звука стала ее смачная пощечина.       — Еще хоть одно слово в сторону Хана, и я пойду за чертовым пистолетом и не побоюсь испачкать руки твоей кровью. — светлые глаза стремительно наливались кровью, от которых у Чонгука прошла дрожь предвкушения по всему телу, а на губах заиграла азартная улыбка. — Ты не главный и никогда им не станешь. — напоследок она прошипела в лицо недруга и развернулась, чтобы скорее уйти с проклятого места.       — Мы не договорили. — Чонгук коснулся женского хрупкого плеча и грубо развернул к себе, хватая ткань одежды. Взгляд его метнулся по плечу к ключице и на мгновение замер. — Срань господня… Какое приятное открытие однако. — он отпустил девушку и с какой-то ненормальной гордостью осмотрел свою собеседницу. — Давно хотел себе девчонку-убийцу.       — Не твой уровень.       Сонми стремительно развернулась и пошла прочь с пустыря. Она и не думала, что первый, кто узнает о ее клейме на Земле будет самый противный и двинутый заключенный. Когда девчонка добралась до лесной границы, то рванула в противоположную от лагеря сторону. Плевать, что Минхо все время за ней наблюдал. Если получится, то она сможет быстрее скрыться и побыть наедине с собой. По-хорошему, ей бы закричать во все горло в лесной глуши, побить парочку деревьев и содрать кулаки в кровь. По-плохому, она сиганет с какого-нибудь обрыва и все закончится.       Ветки царапали кожу, ноги бились о камни, но все это было так ничтожно, по сравнению с душевной болью. Ей разбередили старую рану, которую она так долго и старательно зализывала, как побитая дворняга. Она не ожидала ничего иного от подобного психа, готова была столкнуться с чем-то подобным, но испытать это в реальности оказалось невообразимо жутко. До одури в сознании ей хотелось прикончить его, оправдать ранее данную ложную метку, но остатки разума твердили о том, что она станет не лучше него. Уподобляться кому-то столь отвратительному — было хуже смерти, к которой она готовилась, находясь под заключением.       Она бежала уже минут десять и преодолела расстояние в пару километров. Все же изнурительные тренировки имели результат и спасали ее проблемную задницу от всевозможных проблем. Дыхание сбивалось из-за вырвавшихся наружу слез, которые затуманивали зрение. Когда Сонми полетела на землю, запнувшись о какой-то камень, то уже не нашла в себе сил подняться.       Лежа на влажной почве, Сонми перевернулась на спину и уже не смогла сдержать рвущийся из груди вопль. Оглушая саму себя, девчонка выдавливала из себя все самое плохое, все самое темное, что долго сидело внутри. Этим отчаянным криком она желала избавиться от всей боли, которая преследовала ее всю жизнь. Когда сил не осталось, а голос был успешно сорван, то горло разошлось в раздирающем кашле. Она пролежит так весь день, если это поможет избавиться от груза, который на нее повесил отец, обвиняя в убийстве близкого когда-то друга.       Сонми приковала выплаканные глаза к небу, которое медленно меняло свое одеяние. С темно-синего оно перетекало в голубоватый оттенок, а на его место приближался нежный оранжевый. Внутри стало так пусто после эмоционального взрыва, настигшего так неожиданно. Она совсем не понимала, что сейчас должна чувствовать и как поступать дальше. Идея покинуть лагерь вновь всплыла в ее страдальческом разуме.       — И долго ты еще себя будешь жалеть? — холодный тон мог бы заставить вздрогнуть, но было уже плевать на все происходящее. Минхо подошел к лежачему телу и Сонми перевела на него тусклый взгляд. — Поднимайся.       Она еще не готова. Нужно еще немного времени, чтобы привести опустошенный разум в порядок. Она представляла свое сознание небольшой библиотекой, в которой зарывалась в моменты уединения. Сейчас же там царил хаос: сломанные шкафы, разбросанные на полу книги, падающие с потолка страницы, на которых была ее жизнь. Ей нужно собрать все в первоначальный вид, чтобы спокойно вернуться в общество.       Минхо наклонился и грубо схватил тонкое предплечье. Он не скупился на резкость и выдернул затворницу собственных переживаний наружу. Сонми ошеломленно вперилась взглядом в безэмоциональное лицо и возмущенно хлопала длинными ресницами.       — Какого хрена? — она с вызовом посмотрела на друга и ждала каких-то объяснений.       — Задай этот вопрос себе и постарайся на него ответить. — Минхо опустился рядом, скрестив ноги, и не сводил пристального взгляда янтарных глаз. — Будешь и дальше жалеть себя? Будешь плакаться в плечо Джисона каждый раз? Будешь и дальше оставаться слабой и немощной? — подозрительная говорливость напала на обычно спокойного Минхо, которому стало противно от всего происходящего.       — Замолчи. — Сонми все это понимала, но найти в себе силы для борьбы не могла или просто боялась.       — Нет, Сон, я не буду молчать, глядя на то как ты остаешься всегда позади всех. — брови его поползли вверх в упреке, который стал осязаем. — Ты — подушка битья, которую может ударить любой, кому не лень, а ты и терпишь. Трясешься в страхе, убегаешь и плачешься, показывая все свои слабые стороны и люди будут этим пользоваться. Для них ты никто. — голос его, может, и был холоден, но каждое слово неимоверно обжигало израненную душу. — Они закончат с сыном Канцлера, когда доведут до белого каления, а после примутся за тебя, потому что сейчас ты — слабое звено, как и он. Прячась в норах, как крыса, ты и сдохнешь, как крыса. — слова, казалось бы, обдуманного и взвешенного в своих решениях человека, били сильнее любого кнута, наносили глубокие увечья на и без того разбитую вдребезги душу.       — Зачем ты все это говоришь? — голос вновь пробрала дрожь, а закончившиеся слезы снова стекали по щекам. — Я знаю, что слаба. Знаю, что нахожусь под прицелом из-за своей немощности. Я знаю, что подохну из-за своих недостатков! — Сонми сорвалась на крик и посмотрела в леденящие душу глаза. Казалось, что Минхо было совершенно плевать на нее и ее боль, но тогда зачем он продолжает сидеть с ней.       — За тем, что в тебе есть ум и находчивость. — безразлично он встрял посреди ее исповедания и заставил замолчать. — Ты хладнокровно изложила план охоты и убила животное. Не боишься противостоять Чимину. Дала отпор Чонгуку? Малодушный человек не сможет пойти на такое, а ты смогла. — на мгновение его взгляд потеплел, когда он прошелся по измученному страданиями лицу.       — Но это не сила… — девушка устремила свой взгляд на измазанные землей руки и крепко сжала кулаки. — На охоте говорил исключительно голод, а в остальных случаях гнев. На эмоциях я далеко не убегу. — грустная усмешка вылетела из груди.       — Это именно она. Думаешь, что сила исключительно в отсутствие чувств? — Минхо дотронулся до спутанных когда-то белых длинных волос и заставил посмотреть на себя.       — Глядя на вас с Чонгуком только такой вывод и напрашивается. — Сонми немного нервно посмеялась, вновь возводя вокруг себя стену.       — Беру свои слова назад, насчет твоего ума. — на припухлых сухих губах появилась добрая улыбка. Минхо чуть пошевелил рукой, опускаясь с макушки на измазанную пылью щеку и провел по слезной дорожке пальцем, отчего Сонми затаила дыхание. — И у меня, и у него есть чувства, просто они разные, не такие, как ты себе это представляешь. Злость, тревога, гордость, благодарность — все это такие же чувства. Если доступны они, то доступны и все остальные. Разве я, по-твоему, не горд своими ребятами в определенные моменты? Или не радовался за то, что мы добыли еду для всех в лагере? — Сонми мотнула головой. — Так спрошу еще раз: думаешь сила только в хладнокровии?       Разговор с кем-то вроде Минхо был необходим ей очень давно. Вероятно, начни они общение во времена Колонии, то на Землю девчонка спустилась бы совершенно другим человеком. Она поняла, что вместо пряника, которым выступал Джисон, ей нужен был кнут. Несомненно, Сонми не справится так быстро со своими переживаниями и не станет по щелчку пальцев той, о ком говорил Минхо, но со временем она будет работать над этим. Нутро подсказывало о том, что он еще много чего привнесет в ее беспокойное существование и от этого непривычное тепло разливалось внутри.       — И все же, раз ты смогла успокоиться, я должен спросить. — в мгновение ока, Минхо стал серьезным и убрал теплую руку. — Что хотел Чон? Пистолет?       — Странно, но нет. Он сказал, что ему это без надобности. — брови свелись к переносице, когда девушка прокрутила скомканную беседу в голове. — Я думаю, что через меня он хочет подобраться к тебе. — Сонми подумала, стоит ли затрагивать самую неприятную часть беседы, но решила быть откровенной до конца. — Он упомянул девушку… Которая погибла.       — Я понял. — по ползающим под кожей желвакам, стало понятно, с какой силой сжались челюсти и как опасно сейчас выглядел сосредоточенный парень. — Не зацикливайся на этом. — Минхо мотнул головой, смахивая непрошенные мысли и воспоминания. — Что-то еще?       — Сказал, что меня не тронет. Но если я ослушаюсь его, то пострадает Джи. — она начала нервно кусать обратную сторону щеки и вновь поникла. Сонми не могла потерять последнего родного ей человека. — А еще… — взгляд метался из стороны в сторону, а губы сложились в тонкую ниточку. — Он узнал точки давления.       — Что ты имеешь в виду? — Минхо с беспокойством посмотрел на девушку, уже и не зная, чего ожидать.       Казалось, что на сегодня шокирующие новости закончились, но когда дрожащая рука оттянула край футболки, то парень обомлел. Он видел всего у нескольких людей эту метку и знал, что на корабле не разрешено распространяться о статье, предъявленной заключенным, но чтобы кто-то вроде Сонми совершил убийство? Он неверующе покосился с клейма в виде черной окружности на лицо с пустым взглядом       — Не знаю, поверишь ты или нет, но я никого не убивала. — блондинка одернула одежду назад и укуталась в куртку, пряча свой позор. — Несмотря на это, на меня повесили обвинения в убийстве сына Советника О.       Девушка перешагнула через себя и смогла рассказать всю правду от начала и до конца, прерываясь на проклятья в сторону своего отца. Она начала с момента, когда Мирэ обо всем им рассказала, а потом их медленно начали закрывать в Колонии. Вероятно, сначала их планировали просто убить собственные же родители, подстраивая все как суицид, но когда Сонми наткнулась на истекающего кровью Джинена в его же каюте и попыталась закрыть рану на шее, оставляя повсюду свои отпечатки, то план изменился.       Первой оказалась именно она, обвиненная в убийстве. Через пару месяцев объявилась Мирэ, на которую повесили измену. Следом за ними отправили Чонина, который раскритиковал власть своего отца и был тоже посажен за измену. Вся троица по выдвинутым обвинениям без суда должна была отправиться на казнь, но на их удачу или же погибель, все были отправлены на Землю, как подопытные кролики.       — Твари… — Минхо внимательно слушал весь рассказ и с каждым словом в нем зарождалось еще большее презрение к Совету. Хотя куда уж больше… — Снова пытаются прикрыть свои задницы, но чтобы убивать своих детей? — в нем зародилась некоторая обида, несвойственная прежде, за судьбы группы подростков, которым достались дерьмовые родители.       — Знаешь… — Сонми насмешливым взглядом уставилась в небо и провела языком по пересохшим губам. — Я всегда думала, что отец просто мразь, которая слепо верит закону, но все оказалось в разы хуже. Он готов без угрызений совести нарушить его и сорваться на своем ребенке, прикрывая свою задницу.       — Главное, что ты знаешь о своей невиновности, а об остальном пусть другие беспокоятся. А метка — это очередное напоминание о том, что ты не так проста и слаба, как тебе кажется. — Минхо подарил свою редкую улыбку подруге, а после поднялся на ноги и протянул свою помощь. — В крайних случаях сможешь воспользоваться этим, чтобы неприятели ощутили страх.       Сонми нарочно проигнорировала столь великодушный жест и поднялась на ноги сама. Она понимала, что теперь следует полагаться в большей степени только на себя, чтобы обрести силы для борьбы за жизнь. Минхо с некоторой гордостью проследил за движениями девушки, а после усмехнулся.       Подростки направились в сторону лагеря, когда солнце дошло до своего Зенита. Они шли в гробовом молчании и каждый думал о своем. Несмотря на погруженность, Сонми не утопала в глубинах сознания, а наводила необходимый порядок, расставляя приоритетность многих моментов своей недолгой жизни.       Находясь подле сильного наставника, за которым она может наблюдать, девушка будет учиться тому, отчего всегда бежала. Вероятно, она даже попробует утереть нос слишком уж храброй Мирэ, в тени которой долго пряталась. Нет, она точно не завидовала бывшей подруги, это было в некотором роде восхищение ее силой духа. Такого качества ей точно не хватало.       Когда первый шум со стороны лагеря достиг слуха, Минхо протянул руку Сонми, и она, почти незаметно, вздрогнула. В его ладонь был вложен тот злосчастный Глок, приносящий столько проблем. Она неуверенно потянулась к нему, но Минхо одернул руку. Переведя взгляд на парня, она увидела недовольное лицо, которое говорило намного больше, чем слова.       — Привычка. — Сонми невинно пожала плечами, а после требовательно выставила руку, показывая отсутствие сомнений. — Не беспокойся.       Минхо не сводил взгляда с синих глаз, когда передавал пистолет, что-то мысленно подмечая. Он и правда надеялся, что его терапия подействовала на девушку, и она больше не забьется в дальний угол, поглаживая себя по голове. Если Сонми справится, то на его стороне окажется невероятно сильный союзник, который сможет наравне с ним выстраивать систему и прибегать к самым безумным планам.       Ребята зашли в такой же шумный лагерь, как и прошлым днем. Минхо попросил подойди к кораблю через пару часов, а сам затерялся в толпе. Сонми понятия не имела чем заняться, но когда в поле зрения промелькнул знакомый высокий хвост, то она направилась к своей цели. Розэ какая-то подозрительно спокойная ходила по лагерю, пытаясь себя чем-то занять. Самый главный вопрос был в том, что девушка была на удивление чистая, хотя возвращались они такие, будто в шахты спустились.       — Ооо, наша принцесса вернулась с романтической прогулки со своим королем. — через всю поляну протянула свои привычные шуточки девчонка, усаживаясь под большим деревом с куском вчерашнего мяса в руке.       Сонми нужна была такая легкомысленность после эмоциональной встряски от Минхо. Она глухо посмеялась и продолжила путь к подруге, которая любезно приняла в свое общество. Розэ разделила тонкими пальцами большой кусок и протянула блондинке. Только сейчас Сонми поняла, что с прошлого дня ничего не ела. Голодание уже медленно входило в привычку, после трех дней без питания. Она охотно приняла свой завтрак и с невероятным наслаждением начала смаковать отвратительно приготовленную шею оленя.       — Это тебя так мясо осчастливило или ты нашла жертву из своего списка? — Сонми лукаво взглянула на брюнетку, которая блаженно прикрыла глаза, обдуваемая легким ветерком.       — После тюремной похлёбки я готова и сырое мясо сожрать, закусывая какими-нибудь листьями. — Розэ попыталась отшутиться и сфокусировать внимание собеседницы на теме еды, уходя от второй причины своего спокойствия.       — Больше ничего? — Ли подперла рукой голову и выжидающе посмотрела на собеседницу.       — Разве может быть что-то лучше еды? — она с особой долей скептицизма пробежалась по нагло ухмыляющемуся лицу слева от себя, а после ее взгляд скользнул куда-то вдаль.       Розэ пропустила мимо ушей подкол блондинки по поводу бордового засоса в изгибе шеи, потому что внимание захватил задний план. Высокий широкоплечий брюнет громко смеялся и дурачился со своим другом, зажимая того в крепкой хватке рук подмышкой. Отметины на теле все еще приятно саднили с прошлого вечера, но при одном только взгляде на юношу они заполыхали с новой силой. Чонгук с заливистым смехом отпустил Джексона и толкнул его в плечо. Выкроив мгновение, он пробежался взглядом по полянке и остановил свои черные пронзительные глаза на самой запоминающейся партнерше за все время разгульной жизни. Многозначительная улыбка заиграла на лице, но это и стало его ошибкой, когда он пропустил череду хуков по широкой груди.       — Придурки. — Сонми проследила за взглядом Розэ и фыркнула себе под нос, выводя девчонку из транса.       — Ты еще злишься на его вчерашнее представление? — она понимала причину ненависти многих ребят к ее партнеру, ведь сама могла вступить с ним в конфронтацию из-за разных взглядов на мир, но все же ее любопытство не утихало.       — Типа того. — Сонми не видела смысла делиться утренним происшествием с малознакомым человеком, поэтому только и смогла пробубнить себе под нос. — Не люблю подобных выскочек.       — Зато очень любишь холодных, как лед, рыжеволосых парней с хорошей формой. — Розэ проглотила неприятное чувство от чужих слов и азартно толкнула подружку в бок и засмеялась. — Он, кстати, смотрит.       Неосознанно Сонми начала искать Минхо взглядом. Они провели вместе все утро и переменчивой натуре должно было надоесть постоянное присутствие рядом, но что-то не отпускало ее. Сонми увидела друга, стоящего у подножия корабля и пересеклась с холодным взглядом. Удивительно, но больше эта холодность не пугала, она предавала уверенности. Девушка легко улыбнулась, вспоминая всю его помощь и мысленно благодаря за отрезвляющую пощечину.       — Мой тип. — Сонми повернулась к Розэ и застала широко выпученные глаза и раскрытую до пола челюсть. — Но как друг. — словно удар под дых было окончание предложения, из-за чего собеседница поперхнулась куском, который встал поперек горла. — Как-то не готова моя взрывная натура вступать во что-то серьезное с абсолютным минусом. — она приукрасила реальность, потому что уже знала, что Минхо не такой бесчувственный, каким казался с самого начала, но и говорить о своем открытие не собиралась.       — И с кем же Ваша Светлость готова вступить во что-то серьезное? — Розэ поерзала на месте, чтобы устроиться поудобнее и начать слушать.       — С таким же двинутым, как и я? — Сонми укоризненно посмотрела на подругу.       — Когда найдешь такого, то предупреди заранее, чтобы я успела свалить. — брюнетка поймала на себе взгляд полный возмущения. — Я буду очень рада, если смогу сбежать до начала нового апокалипсиса.       Сонми что-то пробурчала себе под нос и с детской обидой посмотрела на веселую подругу. Если подобное все же произойдет и Сонми однажды встретит того, кто вытерпит ее характер, то эта взбалмошная девчонка обязана быть свидетелем того цирка, который неминуемо наступит.       Девушки еще некоторое время проговорили и Сонми задала самый важный вопрос, который беспокоил ее с момента, как она зашла в лагерь. Розэ громко рассмеялась, после того как блондинка сравнила себя с помойной крысой, а после все же призналась в своем открытии. Она не особо желала распространяться о находке, которая стала местом их с Чонгуком жаркого воссоединения, но подруга и правда выглядела отвратно, да и пахла тоже. Она повела девчонку к реке, но чуть выше места, где она была вчера.       Сонми думала вновь вверить оружие лидеру, но вспомнила о том, что Розэ была с ними на той охоте и позаботится о сохранности предмета, пока сама она будет отдирать слой грязи с кожи. Под активные разговоры о корабле и столь разных жизнях, подруги дошли до берега, который немного отличался от того, на котором обосновалась вчера парочка.       Блондинка стянула с себя пропитанные грязью и глиной джинсы, а после руки ее дрогнули, когда она схватилась за края футболки. За секунду в голове пронесся весь разговор с Минхо и она, вобрав побольше воздуха в легкие, вылезла из потной одежды.       — Твою мать… — Розэ раскрыла рот в удивлении. Она обычно была сдержанна и тактична, но взгляд на спину юной красивой девушки заставил парочку слов сорваться с губ.       — Красиво правда? — ирония так и скользила в голосе, когда Сонми одном нижнем белье развернулась и развела руки в стороны, демонстрируя большие рубцы не только на спине, но и на животе, вместе с огромной гематомой после стычки с охранником. Розэ была несколько растеряна, когда глаза прочно приковались к исполосованному телу, что она даже не обратила внимания на черный кружок над грудью. — Подарок Советника Ли.       — Вот же псих. — невольно Розэ все же отвернулась, понимая, что у нее шла дрожь по телу от взгляда на изуродованное тело. — Ладно, иди, я послежу за твоей вещицей. — тихо добавила брюнетка, обнимая себя за ноги.       Может, ее жизнь и не была сказкой, ведь существование на низшем уровне давалась очень тяжело и приходилось идти на многие жертвы ради нее, но она всегда была любима своими рано почившими родителями. Они были небогаты, не обладали тем, что могло бы поднять их хотя бы на средний уровень, но они были добрыми. Папа всегда пропадал на работе на мех-станции, и она не помнила о нем почти ничего, но четко осознавала, что все эти старания были ради нее. Мама же вкладывала душу в воспитание своего ребенка, хоть и, как отец, проживала на работе, появляясь в каюте только ночью. Розэ с трепетом ждала возвращения самой важной женщины в своей жизни и всегда летела к ней с объятьями.       Только вот в восьмилетнем возрасте ей пришлось повзрослеть. Мама серьезно заболела из-за облучения на верхних этажах станции и тогда отец, который не мог оплатить ее лекарства, решился на кражу. Его поймали сразу же и отправили на казнь. Со взрослыми на Эридиане не церемонились и смело лишали жизни даже за самые маленькие проступки. Мать Мирэ, которая была главной в мед-отделении и по совместительству являлась Советником, уличила кражу и быстро среагировала.       Мать не выдержала боли утраты и скончалась от остановки сердца. Розэ не могла тогда спать ночами, просыпаясь в холодном поту и с душераздирающими криками. Она была отправлена в большую комнату, с выстроенными в ряд кроватями. Своеобразный детский дом на корабле, в котором проживали такие же безутешные ребята, как и она.       Боль утраты сделала ее сильнее и уже через несколько месяцев она увязалась за взрослыми ребятами, которые воровали для черного рынка. Хозяйка быстро приняла маленькую девочку, глаза которой горели амбициями, а голос ни разу не заикнулся при разговоре. Она увидела в ней особый потенциал и взяла под свое крыло. Медленно, но верно, малышка обучилась воровскому мастерству, начиная с безделушек у проходящих мимо жителей корабля, заканчивая механическими деталями. К пятнадцати годам девушка выбрала специальность лекаря и пошла на стажировку. Баронесса корабля также увидела в этом свою выгоду и приказала приносить ей ценный морфий. Розэ и не думала отказывать, ведь это будет отличная возможность отомстить той, кто когда-то стал причиной гибели родных.       Она с особой грустью посмотрела на светлую голову, которая погружалась под воду. Может, ее и лишили когда-то детства, может, она и росла, предоставленная сама себе, но она знала, что такое родительская любовь и забота. Розэ видела пару раз знакомое лицо в мед-части, но никогда не придавала значения. Сейчас, окунаясь в отголоски памяти, уголовница вспоминала все дерганные движения, тихое шипение сквозь зубы и действенную заживляющую мазь, сжатую в маленьких ручках.       В тот момент ей было совершенно плевать на незнакомку и ее травмы, но сейчас она понимала, что могла бы помочь. В ее власти были знания, которые давали на стажировке, но она не воспользовалась ими. Может, рискни она тогда, то смогла бы минимизировать нанесенный ущерб парой швов и сильными обезболивающими. Что-то внутри неприятно кольнуло и Розэ со всей силы закусила губу, чувствуя, как кровь коснулась языка.       Вынырнула она из своих мыслей только тогда, когда подруга шумно перебирала ногами, вылезая из воды. Розэ протянула ей вещи, но та поступила так, как брюнетка совсем не ожидала.       — Ты же не думаешь, что я решусь надеть это на себя после того, как стала похожа на человека? — Сонми отбросила влажные волосы и повела плечом, осматривая округу. Она начала мотать по водной поверхности свои грязные вещи, чтобы они хоть немного приобрели человеческий вид. Пусть она пойдет в мокрой, но уже чистой одежде.       Розэ казалось, что девчонка пытается оградиться от всех своим неизведанным характером, своими уклончивыми ответами и язвительными шутками. Совсем как она. Розэ решила, что не будет допытываться, ведь ворошить прошлое, когда оно такое болезненное, совсем не хотелось.       Сонми закончила со своей неумелой стиркой и бросила вещи на солнечный камень, а сама села рядом с подругой чуть дальше в тени. Ей хотелось бы поговорить о чем-то беззаботном, рассказать побольше о себе и расспросить о том же Розэ, но мысли как назло покинули опустошенную голову.       Теперь ее волосы вновь приобрели яркий блеск, заворачиваясь в легкую волну. Кожа, покрытая ранее слоем грязи и липких слез, приобрела цвет, а щеки налились румянцем. Жаркая погода способствовала быстрому высыханию, но Сонми хотела еще немного посидеть так, подальше от чужих глаз.       — И все же я увидела твою метку. — Розэ пыталась прикрыть отчаянье улыбкой, но получилось отвратно. — Расскажешь или мне лучше заткнуться?       — Поговорить я не против, но не на эту тему. — Сонми, наслаждающаяся легким ветерком, повернулась к собеседнице и по-доброму улыбнулась. — Когда настроение будет паршивым, тогда и спроси. Сейчас не хочу о плохом.       — Будет исполнено, принцесса. — Розэ откинула волосы назад и прикрыла глаза, поддаваясь лесному воздуху, которого не было в консервной банке, под названием Эридиан. — Тебе же восемнадцать? — услышав короткое мычание, Розэ продолжила мысль. — Кем стажировалась?       — Разве это не очевидно, учитывая, кто мой отец? — Сонми шумно выдохнула носом, сопровождая очередную усмешку, которая скрывала душевную боль. Когда ответа молчание затянулось, то она поспешила объясниться. — Я целыми днями стажировалась в охране, а по вечерам изучала историю корабля и дипломатию.       — А сама что хотела? — и тупому ясно, что это было желание отца, но сейчас Розэ хотела узнать об интересах девушки.       — Научный центр. — особая мечтательность проскочила в голосе и Розэ даже обратила внимание на подругу, на губах которой расцвела нежная улыбка. — В отдел по изучению звезд и планет.       — Любишь, значит, зависать в одном месте и засиживаться до появления горба на спине? — Розэ хихикнула себе под нос, представляя подругу с собранными в пучок волосами и круглыми очками с большими линзами на носу. — Здесь я больше склоняюсь к тому, что ты могла бы стать самым грозным охранником всего Эридиана.       — Моя мама была ученым. Она с особой страстью относилась ко всем космическим объектам. Как сумасшедшая искала жизни на других планетах в самых отдаленных галактиках. — Сонми с теплотой отзывалась о матери, при этом не испытывая печали, которой, например, отличалась Розэ. — Она погибла при родах, поэтому все я знаю только от людей вокруг себя. Отец же никогда о ней не говорил. Я даже имя узнала только когда рылась в документах с численностью населения. Пришлось потом пролезать в лабораторию и допытывать ее бывших коллег.       — Твой отец полный козел. — каждая новая информация о Советнике ставила его в более ужасном свете, чем можно было себе представить.       — Ты слишком нежно о нем отзываешься. Не стесняйся. — Сонми посмеялась, а после вскочила на ноги, подходя к своим немного подсохшим вещам. — Поверь, хуже, чем я говорила о нем во время заключения никто не сможет высказаться.       — Только не обижайся потом. — Розэ поднялась вслед за подругой и прихватила пистолет, передавая его в руки хозяйке.       Девушки под легкие разговоры двинулись к лагерю. Внутри у обеих образовывалось необъяснимое тепло и желание открыться друг другу. Они не общались на корабле, жили разными жизнями, такими далекими друг от друга, хотя были в замкнутом пространстве. Даже в Колонии не предоставлялось возможности познакомиться, потому что Сонми все время зависала с Джисоном, а Розэ ходила от своей комнаты до столовой и несколько раз в месяц заглядывала в коморку недалеко от кухни, чтобы перепихнуться с очередным заключенным.       Сейчас же обе общались так, словно были знакомы много лет и это далеко не первая жизнь, которую они проживают вместе. Несомненно, где-то существует правило, что незнакомцам открываться проще всего, но это было нечто иное. Сонми не стала бы показывать свои увечья кому-то, кто вызывал в ней сомнения, а Розэ не показала бы свою истинную натуру, которая оказалась более спокойной, рассудительной и чуткой, нежели приросшая маска. Не иначе, как парад планет грядет.