Маска цвета моря

— Нетейам… Поможешь снять? Я не знал даже, что и думать. Не думаю, что ты так хотела утешить меня… А может, и хотела. Ты… Действительно хотела близости со мной? Пускай эта мысль казалась абсурдной и очень страшной, но… Мне очень хотелось этого. Так хотелось в конец овладеть этим тельцем, доказать всем, что ты моя, и только моя. Вся в моей власти… Ничего не говоря, я поддался ближе, полностью опустившись на колени и ни разу не сомкнув глаз. Руки неуверенно потянулись к футболке, медленно оттянули кверху и сняли с темной головки, откинув в сторону. Далее завелись назад, к спине. Пальцы хоть и дрожали, но нащупали крючки от «лишней ткани» и медленно стали отстёгивать каждый. Спустя секунду и он пополнил ряды ненужного барахла. Не успела ты опомниться, как чужие губы накрыли твои, мягко прикасаясь к ним, от чего поцелуй казался упоительным. В это время пальцы опустились на пуговицу от шортов, в одно движение расстегнув и стянув вниз. Далее эти же пальцы поддели края однотонных «танги»* (как когда-то она их назвала), но стягивать пока не решались. Я лишь слегка отпрянул от тебя, смотря точно в глаза. Спрашивал разрешение, в самом ли деле ты этого хотела. Ты лишь тихо сглотнула. Твой ответ я воспринял как «можно», поэтому мигом стянул вниз последний элемент белья, также откинув в дальний угол комнаты, и обнял, подхватив на воздухе. Только ради того, чтобы вместе откинуться на два больших матраца на полу. Теперь я нависал над маленьким тельцем, уперевшись руками об матрац. Движение вниз и губы впились в твои теплые, сильно прижавшись и быстро отстранившись, создав громкий чмокающий звук. Далее жаркими поцелуями стал покрывать тонкую шейку и плечи, в обычной манере оставляя сильные, а порой и нет укусы и засосы. Большие ладони поглаживали бедра, ягодицы и талию. От жгучих и разных по силе ощущений сверху и снизу твоя истома начала выражаться отчетливее. На мои ласки ты сейчас только тихонько постанывала в руку. Но мне этого было мало. Постепенно я опускался ниже и наконец дошел до уровня груди. Одна рука плавно поднялась наверх, несильно сжав по бокам один бюст. Взгляд устремился на твои глаза. О, Эйва, родная, ну не бойся ты так. Я лишь хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Губы сами расплылись в улыбке… И показалась она тебе очень подозрительной, судя по тому, как ты на меня посмотрела. Скажу только, что ты не прогадала! В эту же секунду высунувшийся язык мягко прошелся по глубокой ложбинке, плавно перейдя на свободную от руки грудь. Язык проходился по всему периметру кожи, а губы время от времени оставляли синие отметины. Какими же на тебе они были яркими. Не сдержала удивленного писка ты только тогда, когда мой язык обвел розовую ареолу, следом вобрав в рот. Втягиваю в себя сосок и вот он — первый, но едва уловимый стон. Черт, какой он был восхитительный! Вижу, как сильнее покраснели твои щеки. Ты такая милая, когда стесняешься. Моя. Маленький сосок я то втягивал, то выпускал, применял в ход язык, несильно покусывал зубами. Вторую грудь мучил уже рукой, сжимал то сильно, то не особо, большим пальцем теребил ареолу и временами сжимал между пальцами. Череда вздохов вырывалась из твоих губ. Но мне до сих пор мало этого! Язык отстал от замученного соска, напоследок чмокнув его, и стал подниматься выше: задевал ключицы, шею, щеку и ушную раковину. Поднимаюсь немного выше и томно, с придыханием, шепчу тебе на ушко: — Такая красивая. Твои щеки вновь залились краской. Тяга внизу живота была до невозможности сильной, но воздерживаться надо было. Милая, эта ночь только твоя. Целую розовые губы медленно и вязко, продлевая момент, и откидываюсь на бок, поджимая тебя под себя. Свободной рукой провожу по груди, животу и внутренней стороне бедра, плавно поднимаясь к лобку. Тонкие ножки мигом сдвинулись. Стесняешься. Снова шепчу в ухо, слабо покусывая: — Не бойся, доверься мне. Медленно развожу ноги и накрываю ладонью весь низ, пальцами раздвигая складки половых губ. Надо же, даже взмокла немного. Начинаю двигать ими по всей длине, почти не надавливая. И вот ты начинаешь извиваться подо мной. Несильно сжимаю клитор… И ты стонешь. Уже не тихо, а по-настоящему. Это была музыка для моих ушей. Пальцы заработали в ускоренном темпе: один обводил периметр половых губ, другой надавливал и теребил клитор. Снова череда неудержимых стонов. Воздерживаться уже не было сил. Ты была уже достаточно мокрой, поэтому продолжу дальше. Средний палец быстро проскользнул внутрь, вырвав из твоей груди удивленный всхлип. Черт, не сдержался. Палец мягко проходился по теплым и влажным стенкам, от поры до времени сгибая фалангу, заставляя тебя извиваться сильнее, а стонать — громче. Спустя время добавился и второй, проделывая одновременно с первым те же действия. Ты уже буквально задыхалась подо мной. Свободной рукой поворачиваю твою голову к себе лицом и надавливаю на нижнюю челюсть, приоткрывая рот. Собственный язык беспардонно вторгся внутрь. Белая рука не сильно сжала моё плечо, а сама ты прильнула ещё больше. Под моим напором и сверху, и снизу ты громко поскуливала в мои губы, а глаза прикрыла. Дорогая, но ты же так только обостряешь ощущения. Глупышка. Не знаю, сколько времени уже ушло. Как бы сильно и рьяно я не растягивал её, стенки так и оставались достаточно тугими. Оторвавшись от опухших губ, я не удержался от вопроса: — Эмили… Скажи, у тебя кто-то уже был? До меня. — попутно язык обводил ушную раковину и оттягивал мочку. — Ах… Н-нет… Ах! Ты… Первый… Ааах! — ответила ты с придыханием. Почему-то довольный смешок я не смог сдержать, — Ч-чтоо?.. Аааах! — Просто я рад, что первый. Не отворачивайся от меня, хочу видеть твоё личико. — пальцы работали ещё быстрее, вырывая из тебя хаотичные стоны. — Н-не отворачиваюсь яааАААА! Внезапно ты закричала. Это был точно не стон. Опустив взгляд вниз и вытащив пальцы, заметил на них капли крови… КРОВИ?! Что я уже успел натворить?! Стоило мне слегка приподняться как рука, ранее лежавшая на плече, резко потянула вниз. Меня окутала паника. — Эмили, прости! Я не хотел причинить тебе боль! Думаю… На этом мы закончим… — Нет, стой! Всё в порядке, это обыденное дело! — Кровь?! — тут ты посмотрела на меня удивленным взглядом. — Нетейам… У ваших девушек разве… Нет девственной плевы? — …Чего? — глаза мои знатно округлились. Что за «девственная плева»? Я ничего сейчас не понимал. Рука с шеи опустилась на щеку. — Ну… Разве при соитии у них кровь не идет? — Н-не знаю. Не знаю как у девушек моего клана, но с людьми дела обстоят куда интереснее, чем я предполагал. У людских девушек, как выяснилось при одной довольно неловкой (для неё) и страшной (для меня) ситуации, есть такое понятие как «менструация». Когда Эмили подробнее рассказала про сей процесс, я впал в ступор. Это что получается… Каждый месяц они обтекают кровью?! Это даже звучит зверски! Ладно, с этим я смирился. Но вот что такое «девственная плева» до сих пор не понимаю. Смотря на моё удивленное выражение лица, Эмили натужно выдохнула и впустила в ход «объяснительную бригаду» (тогда она так же выразилась): — Понимаешь… Девственная плева выполняет роль… Некой перегородки к влагалищу и… По неосторожности она может рваться и истекать кровью… Но потом это проходит! Не переживай. Всё правда в порядке. Просто немножко… Больно было. — маленькие губы осторожно коснулись моих, а сладкий голос продолжил, — Продолжай… Прошу. Ну… Раз всё в порядке, то… Продолжу. Пальцы вновь вошли внутрь, продолжая раздвигать стенки. Сейчас ты была более расслабленной, чем ранее… Однако так и оставалась узкой. Естественная влага вперемешку с кровью добавляли больше склизкого эффекта, от чего пальцы продвигались легче, а ладонь при соприкосновении с кожей создавала хлюпающий звук. О, Эйва, дай мне ещё сил! Теплая ладошка вновь легла на щеку, развернув лицом к себе. Ты сейчас такой обворожительной была: припухшие губки слабо приоткрылись, щеки покрывал румянец, а от слёз глаза будто сверкали. Твой ротик выдал следующее: — Нетейам… Я… Тоже хочу сделать тебе приятно. Можно? Родная, ну зачем спрашивать? Сегодня тебе можно всё. Тем более небольшая разрядка мне только на руку. Оставив поцелуй на белой щеке, вынул пальцы со звучным хлюпом и перенес руку за спину, нащупывая узелок на хвосте. Развязав его, набедренную повязку я стянул вниз, откинув подальше. Ты смотришь, покрываешься румянцем ещё больше, нерешительно протянув руку. Я киваю, отвечая на твой немой вопрос, который, казалось бы, прозвучал ранее. Обхватываешь мой половой орган совсем робко, будто боялась причинить боль. Моя рука накрывает твою ручку, сжимая, и начинает водить по всей длине. Спустя время руку я всё-таки убрал, а лицом уткнулся в твою макушку, тихонько постанывая. Ты сама продолжаешь водить по нему. Черт, ещё пара секунд и точно не сдержусь! С большой неохотой убираю твою руку, на что ты смотришь с явным удивлением. Укладываю тебя обратно на спину, смотрю, прикусывая до боли губу. Я сгорал от нетерпения и тянущего напряжения внизу. Где-то на подсознании понимаю, что пути назад нет. Ни за что теперь не отступлю. Чуть склоняюсь над тобой, спрашивая полушепотом: — Ты готова? Ты лишь слабо киваешь, призывая к действию. Устраиваюсь между твоих ног поудобнее, рукой поглаживая бедро в попытке утешить. В мыслях было только «не выйдет». Она же… Слишком маленькая. Вдруг сломаю такое хрупкое тельце? И именно этот страх за неё заставлял искать пути отступления. Видя моё сомнение, ты приподнимаешься и тянешься за поцелуем. Целуешь стремительно, но влажно… чувственно. И я понимаю, что ты готова. Мы оба. Осознаю, что сегодняшняя ночь для тебя важна. Как и для меня. Ты откидываешься назад, при этом повела мою руку за собой и сжала. Произношу тихое: — Расслабься. Не бойся. — снова получаю кивок. Ну всё. Терпение лопнуло. Прикладываю головку к влажному входу и, не сильно оттягивая момент, плавным движением вхожу на четверть. От тебя послышался легкий вскрик, а от меня — шипение. Какой же всё-таки ты была узкой! Ты зажмурила глаза, и я вижу, как одинокая слеза медленно стекает по щеке. Чувствую, как ноготками впилась в мою ладонь. Было неприятно, но это мелочь по сравнению с болью, что сейчас чувствовала ты. Остановившись, я склонился и попытался успокоить тебя, целуя сначала дрожащие губы, потом щеки, шею, ключицы, дойдя до небольшой груди. Начинаю покрывать поцелуями и её, лаская соски поочередно, временами втягивая в себя. Сейчас я старался хоть как-то отвлечь тебя от боли. Спустя время слышу от тебя тихое: — М-можешь… Продолжать… Ты уже не плачешь. Это радует. Начинаю осторожно, но с трепетанием двигаться, проталкиваясь глубже. Внутри тебя так узко, но как горячо и влажно, у меня будто сносило крышу. Стараюсь не увеличивать темп. Вхожу аккуратно и нежно, чтобы ещё что-нибудь не порвать. Позднее, не чувствуя внутри напряжения, стал сильнее наращивать темп. Жмурясь не то от боли, не то от удовольствия я проговорил: — Эмили, милая… Ахм. Прости, но… Хм. Не могу больше сдерживать себя… — поскольку мой корпус был наклонен, то твоя ручка спокойно дотянулась до щеки, а губы на выдохе ответили: — Двигайся… Ах! Как хочешь… Ааах. Люблю тебя. Хочу тебя. Прошу! Аааах! О, Эйва, не говори так. Я же действительно держусь из последних сил! Я склонился ещё ниже, упершись носом в тонкую шею и вдыхая сладкий запах. При этом в самом деле начал с большим рвением вколачиваться в тебя. Головкой начал во что-то упираться, не давая пути войти ещё глубже. А ведь я даже до конца не вошел! Сколько же стонов и вздохов из тебя вырывалось сейчас! Как они ласкали мой слух! Из твоей груди хаотично высвобождались прекрасные громкие стоны, сам же издавал только гортанные рыки. Так приятно было осознавать, что я — твой самый первый мужчина. Никому ещё ты не доверяла своё тело, как мне. И впредь никому не доверишь. В этом я убежден. Мы сливались воедино, будто никого не осталось в этом мире, кроме нас. Только я. Только ты. Только моя. Моя. Ничья больше. Чувствую, что ты уже на пределе. Спустя пару глубоких толчков ты вскрикнула, с силой сжав мои косички, а тело вздрогнуло, отдавая судорогами в ногах и руках. Сейчас я был так счастлив, что ты получила удовольствие этой ночи. От меня. Пожалуй, и мне стоит заканчивать… Ещё толчок и долгожданный пик настиг. Изливался в тебя густо, много. От неизведанного ощущения ты поёрзала ногами, заскулила. Прости, если неприятно. Медленно вышел из тебя, приподнявшись. Твои ноги продолжали подрагивать, а из промежности так и сочились собственная и моя смазки. Снова склонившись, накрыл рукой твою мокрую от слёз щеку и тихо спросил: — Ты как? — В-всё… Хорошо… — ответила ты на придыхании, смотря точно в мои глаза. Поцеловал тебя в лоб, нащупал поблизости покрывало и прилег рядом, накрыв им твоё тельце. Дрожь унялась, а дыхание вернулось к норме. Прикрыв глаза, ты тихо сказала только: — Я тебя люблю. — и заснула. — Я тебя вижу. — напоследок оставив поцелуй на щеке, я также прикрыл глаза, с улыбкой на губах медленно погружаясь в сон.