***
— И как ты всё это объяснишь?! — что же, я не прогадал, отец и правда был злым до невозможности, — Нетейам! Я тебя не узнаю, сын! Сколько раз было велено не приближаться к небесным демонам?! Но нет, мало того, что ты пошел с ними на контакт, так ещё и защищать удумал одного из них! Приди в себя! Эти демоны убили нашего соплеменника, дражайшего друга твоего брата! — Нетейам, сынок. Объяснись, прошу! — матушка, конечно, тоже негодовала, но по натуре была намного мягче, чем отец, — Они опасны. Эти демоны уничтожают наши деревья, прерывают связи с нашими предками! Это непростительно! Они переступили границу дозволенного! Сынок, прошу… Что с тобой? Матушка, ну не проливайте слёзы. Ситуации они не помогут. Я и так претерпел их поток от любимой девушки, не надо больше. Ха. А ты, Ло’ак, смотрю, только зарделся ещё больше. Нравится, когда на брата выказывают недовольство? — Отец, он вам не ответит. Я сам от него ничего не мог выяснить, не думаю, что и вам раскроется. — негодник обернулся ко мне, медленно походя всё ближе, — Ну, конечно. Нетейам же такой послушный сынок. И образцовый воин. Непоколебимый… Его бредни я не мог больше выносить. Рука поддалась порыву и с силой толкнула наглого брата в грудь, заставив отскочить на приличное расстояние. Я буквально сейчас взорвался до невозможности. — ДА СКОЛЬКО МОЖНО?! Брат, ты безумен! Да, может я и послушный сын и пример для подражания, но гораздо благоразумнее тебя! Ты помешался на этом соревновании со мной! Чего ты добиваешься?! Унизить меня ещё больше?! Пойми, ты никогда этого не добьешься. — взор тут же упал на всполошившихся родителей, — А что касается моего поведения… Да, я защитил одного из них. Ничуть не отрицаю этого. Но и вы поймите!.. Ум… АРГХ! Я просто не мог допустить именно её смерти! Ведь я!.. Ведь мы… Мы «связаны». Примите это. И менять что-либо я не собираюсь. Я вижу её такой, какая она есть. Даже если не одна из нас. Смотря на их лица, я понял, что сейчас мне как ни как будет грозить не только поучительный разговор. Отец, выйдя из ступора, стремительно нагнал меня и схватил за руку. — Что?! Связаны? Как такое возможно?! Нетейам, ты не в своём уме! Этому не бывать, слышишь?! Только не в моём клане! — Это уже случилось! Ничего нельзя поделать! Я вижу её и только её! Люблю всем сердцем! И даже ТЫ ничего не сделаешь с этим! Это моё решение и моя судьба! Если сердце велит, значит так оно и есть!!! ХЛОП! Не успел я среагировать, как тяжелый хлесткий удар прошелся по щеке. Место пощечины отдавало жаром. Я… Впервые в жизни познал на себе его удар. Хотя и предполагал такой исход. Медленно перевел взгляд с пола на лицо отца. Сейчас оно выражало такую жгучую ярость. Её я тоже видел впервые. Лицо матери выражало только страх и ужас. Страх за действие отца, а ужас за сказанные мной слова. Руки накрыли женское лицо, перекрывая слова «Нетейам…». Я снова посмотрел на отца. Выражение оставалось неизменным. Моя ладонь утерла покрасневшую щеку. Сейчас я был более чем разозлен. Ну почему всё так сложно?! Выпрямившись, ответил лишь: — На моё решение это никак не повлияет. Смиритесь… И примите. Далее я сделал то, за что не простила бы даже сама Эйва. Данная традиция использовалась среди кланов на’ви очень редко, но даже так она продолжала существовать. С силой дернув ожерелье из бусин с собственной шеи и обнажив кинжал, я прижал ожерелье к полу и насквозь проткнул его. Проткнул с такой силой, что осталась проглядываться лишь рукоять. Данный жест выражал лишь одно намерение: уход из клана. Ни слов, ни истерик, только жест. Гневное лицо отца тут же сменилось на потрясенное, не веря собственным глазам в то, что сейчас произошло. Где-то вдали послышался истошный возглас матери. Она упала на пол маруи, прикрывая руками лицо и проливая поток слёз. Я поднялся с места, развернулся и ушёл прочь, ни разу не обернувшись и не сказав хоть слово. За спиной всё так же слышались крики матушки. Как бы то ни было, но оно того стоило. Так я подумал…***
Вернулся в научный модуль только ближе к ночи. Весь день я бродил по излюбленному и знакомому лесу, перебирая всю ситуацию в голове. Да, я не жалею о своём решении уйти из клана, в котором родился и вырос. С другой стороны… Почему я должен оставаться там, где меня никогда не встречали теплым взглядом, не одаривали счастливой улыбкой и никогда не поддерживали? Вся жизнь прошла лишь только ради того, чтобы подготовить меня к роли оло’эйктана. Но ведь… Я не хочу этого. И не хотел. Была бы возможность, эту роль я бы с огромнейшим удовольствием передал Ло’аку. Хотя, по сути, своим уходом я и так предоставил ему эту возможность. Несомненно, из него получится прекрасный лидер, в этом я никак не сомневался. Все задатки у него были. Я буду только надеяться на то, что он не натворит глупостей в дальнейшем… Была уже глубокая ночь. Я целый день не показывался на глаза Эмили. Черт, видимо, она сейчас переживает. Я же не сказал, что уйду так рано и куда именно. Надеюсь, обиды на меня она не держит. Тихонько зайдя в её комнату, меня поразила картина: Эмили расхаживала из стороны в сторону, по обыкновению щелкая пальцами и что-то бормоча. Услышав звук открывающейся двери, её маленькое тельце обернулось. О, Эйва, ну что за беспокойство. Она резко дернулась в мою сторону, приговаривая: — Нетейам! Почему ты ушел так внезапно? Ещё и не сказал ничего! Где ты был и?.. Почему на тебе нет ожерелья? — белая ладошка мягко коснулась обнаженной шеи. Было непривычно так ходить. Её глазки поднялись выше, — Почему у тебя щека фиолетовая?! Что-то случилось? — ладони теперь легли на обе щеки. Ох, как мне нравился её этот жест. — Всё хорошо. Правда, не переживай. — собственные ладони накрыли излюбленные ладошки. Какими они были мягкими и теплыми, — Прости, что вот так ушел. Надо было наладить дела. — И из-за них у тебя щека горит?! Нетейам, родной, скажи в чём дело. Что-то… Случилось дома? Поняв взгляд, глазам предстало только обеспокоенное личико. Ну не смотри ты на меня так. Не хочу больше смотреть на беспокойство и огорчение. Этого ещё днем хватило. Руки протянулись к её талии, обвив и прижав к моему телу. Не хочу ей врать. Только не ей. Выдохнув, я сказал лишь: — Я… Теперь буду чаще здесь находиться. — О чём ты? — Я… Ушел… Из клана. Я больше не его часть. Теперь я волен делать только то, что велит душа. — Но… Зачем ты это сделал? Там же… твоя семья. Родители… Брат… Сестры… Друзья. — Эмили. — сейчас я как никогда не хотел вспоминать всех их, — Я не хочу там оставаться. Мне там не рады. Вся моя жизнь в клане прошла понапрасну. Я не жил, а существовал. И только здесь… Мне при встрече по-настоящему улыбаются. Искренне справляются о самочувствии, при этом не устраивая поучительных и долгих разговоров. Именно здесь я могу… Действительно быть счастливым. Только с тобой. После моих слов маленькое личико смягчилось. Теперь в её глазах не осталось места тревоги, а только лишь сочувствие и утешение. И последнего мне сейчас сильно не хватало. И то, что дальше она сделала, только полностью подтвердило мои ожидания. Эмили поддалась ещё ближе, мягко поглаживая мои щеки и соприкасаясь нашими лбами. Её теплое дыхание опаляло ровный нос. Мне всегда нравилось, когда она так прижималась ко мне. Обняв покрепче, я максимально сократил расстояние между нами. Её сладкий голосок тихо вторил слова на моём языке: — Ты не один, Ма’тейам… Я всегда буду рядом. В любую тяжелую минуту… И чтобы не случилось, я всегда тебя поддержу. Какое бы решение ты не принял. Я вижу тебя. Только тебя. Милый мой. Головка склонилась чуть вниз, а маленькие теплые губы коснулись моих. В голове я всегда подмечал, что никак не мог упиться нашими поцелуями, какими бы долгими они не были. Как никогда раньше я не хотел сейчас брать инициативу на себя. Я лишь прикрыл глаза, отдаваясь ей. Именно ей я хочу отдаться полностью, чтобы она делала всё, чего только пожелает. Теплые губы с упором прикасались к коже, игриво оттягивали синюю нижнюю губу, а спустя время и влажный шальной язычок проскользнул по верхним зубам, задевая острые клыки. Приоткрыв рот, кончик языка легонько коснулся моего, приглашая на необузданный танец. Поддавшись вперед, язык был захвачен в плен мягких и осторожных ласк. Маленький язычок то и дело проходился по всей длине, доставая лишь до середины, следом проходился по зубам, временами задевал и десна с нёбом. О, Эйва, какой она была сладкой. Ну почему я не могу насытиться хотя бы этим? По ходу поцелуя маленькие ладошки нежно поглаживали плечи, грудь и шею. Место, где некогда находилось ожерелье. Обычно я его никогда не снимал, поэтому и теплые ласки сейчас воспринимались иначе. Места, куда касались её руки, отдавали жаром, будто оставляя отпечаток. По наитию мои ладони начали медленно поглаживать её тонкую талию через ткань футболки… Сам не понял как, но пальцы медленно оттянули край вещицы и теперь поглаживали непосредственно кожу. От моих касаний тело напротив дрогнуло. Рука, не повинуясь сознанию, поднялась выше, прошлась под ещё одной тканью и с силой сжала небольшую грудь, вызвав негромкий писк. Отпрянув от лица, на белых щечках начал проглядываться румянец. Синие глаза с опаской посматривали в мои, а чуть пухлые губы сжались в линию. Моя рука так и продолжала оставаться на прежнем месте. Не хотел её убирать. Тем более, что к её груди я коснулся первый раз. И, признаюсь честно, по ощущениям она была лучше, чем на вид. На ощупь грудка была такой мягенькой и теплой. Правда была в моих руках настолько маленькой, что даже в ладонь не умещалась полностью. Подняв взгляд с груди на лицо, взору предстали лишь синие глаза, в которых явно проскальзывали стыд и страх. Мои губы слегка дрогнули, прежде чем сказать: — Мне… остановиться? — …Нет. — маленькие руки следом исчезли с моих плеч, далее слегка потянули футболку кверху. Её вид так и манил. Ну не мог я сейчас оторвать взгляд от этих чуть дрожащих рук, красноватых щек и сияющих глаз, — Нетейам… Поможешь снять?