DARK MIRROR

(…) Читли отличается шумом. И это не просто крики или ребячий приподнятый голос. В коридорах школы царил настоящий хаос. Что старшие, что младшие носились будто угорелые, вопили и бросались чем попало. Отборный мат, пыль и вонь потных носков вынуждала вдыхать через раз. Просто пройти по коридору невозможно. Чонгук перешагивает через валяющихся на полу альф и омег. В него врезаются, приходится отпихнуть от себя кого-то. Словно попал в зверинец, Чону тут не нравится совсем. Мауронские детки тихи и высокомерны. Обычно сломя голову по коридорам не носятся. Разве что хулиганьё, что гонит чужаков, указывая им на низшее происхождение. Чонгук замечает колоссальные отличия между теми и этими. Старенькое трёхэтажное здание связано одним длинным коридором и состоит из трёх корпусов. Младшей, средней и старшей школы. Трухлявые перегородки по сотню раз крашены. Малышня бегает по территории старших, а те не устают пинать детишек и обругивать. Чонгук с трудом находит нужный кабинет и едва появившись в дверях, тут же привлекает внимание. Уже приготовившись к новой порции буллинга, альфа спокойно вошёл в кабинет и протянул учителю бумагу. Он держался хорошо. Главное не выказывать страх. — А мы тебя ждали, — приветливо отозвался учитель омега. — Присаживайся, вот сюда. В Читли парты на два, а то и три человека. Чона садят рядом с милым омегой, за первым столом. И учитель тут же объявляет, откуда прибыл новенький, ненароком выказывая чересчур острое внимание. Класс оживляется, начинает сыпать вопросами. Чонгука разглядывают, даже трогают. Любопытство одноклассников границ не ведает. Сходу интересуются, а есть ли у альфы омега. Узнав о его свободе, предлагают начать встречаться. Вот так сходу. Гукман отказывает без грубости, отмечая свою сосредоточенность на учёбе и этот ответ пробуждает желание заполучить его внимание любой ценой. Чонгук наспех оглядел толпящихся около него, отмечая, что его вид на фоне остальных выигрывает за счёт новой выглаженной одежды и чистоплотности. А главное запах. Новый парфюм витает в спёртом воздухе, его тянут носом и тулятся к альфе ближе. — Так, ребята, — учитель успокаивает бушующий гормонами молодняк. Он представляется и начинает урок, как раз после мерзкого звонка. На коротких перерывах альфу облепляют со всех сторон и принуждают к разговору. Странно, но Чонгука удивляет, как часто учитель делает подросткам неуместные замечания. И неуместны они не потому, что преподаватель некомпетентен, дело в учениках и их отвратном поведении. Мауронские готовились к лекциям заранее, к моменту начала все тихо сидели на своих местах, ожидая преподавателя. А от вскриков омеги… — Не ковыряй цветок! Уймись! Не ходи посреди урока! Не ешь на уроке, — и прочего, к концу дня голова у альфы гудела. Дети в Читли напоминали дикую стаю. Вечно голодную и страдающую СДВГ. Не мудрено, что спокойный и воспитанный Чонгук вызвал у преподавателя только позитивные чувства. Под конец занятий в классе осталось гораздо меньше учеников. На вопрос Чонгука, куда все подевались, его скромный сосед по парте пролепетал… — Сбежали. — А разве за это не накажут? — прогулы в Мауроне влекли за собой такие неприятности, что вспоминать страшно. — Нет, — пожал плечами омега. — Тут всё по-другому, — вслух рассуждал альфа, ловя на себе заинтересованные взгляды. В Читли уроки короче, как и перерывы. На дополнительные занятия никто не остаётся. Жизнь класса пущена на самотёк, и только уставший по виду учитель пытается хоть к чему-то приобщить стадных, но без толку. — Мне нужно, чтобы после занятий остались трое, — истошно орёт преподаватель, стараясь перекричать класс. Чонгук тянет руку, показывая, что готов. Лекции закончатся на пару часов раньше ожидаемого, он успеет попасть на работу. Его сосед омега тоже так делает, но посматривает на альфу косым взглядом неуместного интереса. Складывается ощущение, что Чонгук его смущает. Это считывается по неловким подглядываниям и рассеянности. Идея, будто Чон может нравится омегам всё ещё кажется тупой. Он решает не зацикливаться. Ему нужно хорошо учиться, работать и всерьёз подумать о спорте. Едва прозвенел звонок, все из класса вон. Гул от топота ног усиливал мигрень. Остались только Чонгук, его сосед омега и ещё один омега по имени Кику. Альфа случайно запомнил, а вот имя учителя даже не задержалось в мыслях. Это не обязательно, обращаться можно напрямую, называя учителем или на вы. Кику отличается спокойствием и приятным внешним видом. Скорее всего передовик и прилежный, тот редкий вид ученика в Читли, отгороженный от других бараньих голов. Чонгук в течении пяти минут справился с заданием, о чём оповестил учителя. Кику недовольно бросил в его сторону взгляд. Чонгук его новый, сильный конкурент. — Ох, красота. Чонгук, какой же ты молодец, — омега коснулся руки Чона, слегка сжал ее. — Ты просто золото. — Благодарю, — Чонгук аккуратно отстранился. — Мне идти нужно, — Ты спешишь? — Да, у меня подработка. — Какой ты молодец, — учитель повторно касается запястья парня. Чонгук мимолётно заглядывает в глаза ему. А омега ведь молод. Он безвкусно и старомодно одет, некрасиво накрашен и неряшливо причёсан. Если подобрать ему подходящий стиль, то мигом преобразится. Чон уважительно кивает и собирается уйти. Омега улыбается чуть шире положенного и в его зрачках вспыхивает интерес, куда более глубокий, нежели просто гордость за своего хорошего ученика. Альфа заметил, ощутил нездоровый отблеск. Его это не то, чтобы напугало, скорее оттолкнуло, и юноша поспешил отстраниться. Омега принял это за недоступность и по всей видимости ещё более глубоко проникся к новенькому. Выскочив за дверь, Чонгук вдохнул полной грудью неприятный школьный воздух. Плохая канализационная система смердела на всех этажах, смешивалась с пылью и вызывала тошноту. Те, кто учится в Читли годами, наверное, привыкли. Потирая нос, альфа побрёл куда-то. Все ученики разбежались, здание почти опустело. Плутая, Чон размышлял. — Может я зря ушёл из Маурона? — потерпи он немного, смог бы получить аттестат высшей, элитной школы. Временный комфорт мог поставить точку на светлом будущем. Альфа остановился. Огляделся. На верхнем этаже стучали молотки… Парень замешкался, запутавшись в коридорах. Хотел было зайти в один из кабинетов и спросить дорогу, но едва схватился за ручку, как живо память подбросила тёмное воспоминание. Парня откинуло назад. Его спина наткнулась на что-то живое и тёплое. Взрослый парень легко, вместе с тем резко оттолкнул от себя Чонгука, тот ожидаемо улетел на пол и в момент грубого приземления, ударился копчиком. Стон боли пронёсся по школьному коридору эхом, отражаясь от стен. — Хосок, ты погляди, а на тебя малой запал, — над юношей возвышались пятеро. Именуемый Хосоком хмурился. Другие стояли по обе стороны от него полукругом и глядели на новенького. Чонгук посмотрел на незнакомцев, стараясь запомнить лица и приметы. В Читли не без хулиганья, это лишь вопрос времени, когда они столкнутся. И в буквальном смысле сейчас. — Ты с луны упал? — поинтересовался самый высокий, темнокожий с белоснежной улыбкой и красивыми глазами. От него разило альфой, а мускулы выпирали из-под серой футболки. Непривычный его типажу цвет радужки либо пугал, либо восхищал. Ледяной, голубой. Темнокожий запустил руки в джинсы. Чонгук заметил его внешнюю привлекательность и стоящую за ней уверенность. Хосок со строгим взглядом оглядел парнишку, стонущего у его ног. Лицо словно фарфоровое. Никаких эмоций. Он так же красив. Но его привлекательность имеет мистический исток. Такое очарование настораживает. — Гляди, куда прёшь, малец! Обычное замечание, не самое грубое. Чонгук более язвительные словечки ловил. А всё-таки в мозгах грохотнуло. Вся палитра негативных эмоций вырвалась наружу пышущим гневом. Чонгук вскочил на ноги и бросился на старшего. Неумело махал кулаками, спотыкался от собственных выпадов, рычал, вызывая смех присутствующих. — Хосок, осторожнее, он же бешеный! — комментировали дружки старшего. А он ловко уворачивался, отпрыгивал или отбегал в сторону. Его физически развитое тело явно пережило бы нападение от низкого и гораздо проигрывающего в массе Чона. Однако Хосок с ним играл. — Парнишка, тебе привиться бы от горячки! — Клетка в зоопарке освободилась. — Я щас со смеху обоссусь. И вновь он посмешище. Никому нет дела до того, что пережил парень, с чем пришёл в новый мир и сколько бед вынес. Им весело, а вот Гуку ни разу. Он почти выдохся. Хосок бесил своей эмоциональной деревянностью. Он даже моргал редко. Тяжело дыша, альфа уже не так резво прыгал на раздражителя. Собрав последние силы, альфа рванулся к Хосоку а тот умело отошёл в сторону и дав парнишке леща, усадил того на карачки. Все загоготали. — Будет с тебя, — проговорил Хосок, наигравшись. Старшие пресытились смехом и зрелищем. Чонгук повеселил их от души. — Сволочи! Они уже собирались уйти, но главный остановился. Он опустил глаза, прямо на чонгуково лицо. И тут Хосок встретился с ним взглядом. Боль, обида и желание рвать в клочья всех, заворожили молодого человека. Заметив каким серьёзным, стал главный, дружки мигом убрали с уст улыбки. Чон огляделся. Незнакомцы замерли. Стало немного страшно. «А если они меня… как те…» — альфа испугался. Он всеми силами старался совладать с собой. Пауза слишком затянулась. И в какой-то момент Чон решил, будь что будет. Но на этот раз не бездействовать. Его выломают полностью, но подыхая он должен вести себя храбро и биться до последнего. Будет кусать и царапать любого, кто подойдёт. — Встать! — скомандовал Хосок. Чонгук не спешил выполнить приказ. Он пристально оглядел незнакомца и только потом поднялся на ноги с видом говорящим о его решении. — Ну-ка, покрутись. Чонгук распознал заинтересованность незнакомца. По своему виду Хосок лидер. Он приблизился к альфе. Втянул носом исходящий от Чонгука запах. — Покрутись, я сказал, — не грубо, но настойчиво. Хмурясь от непонимания, Чонгук выполнил просьбу-приказ. — Нападай! Неожиданно. Ну раз просит, грешно отступить. Чонгук бросился вперёд, но и в этот раз его ждали объятия с полом. Он ожидал хохота и неизбежности травли. На его удивление никто не издал и звука. — Нет, — замечание сказано учительским тоном. — Нападай так, словно я главный враг твоей жизни. Чонгук бросился в атаку. Бездумно, грубо. Грязный пол слишком часто соприкасается с его лицом. — Малец, ты должен напасть так, будто готов меня убить. — Все глядели внимательно, разойдясь по сторонам и давая место соперникам. Чонгук представил перед собой Юнги, а потом Намджуна. Их лица менялись, пробуждая в парне затаившуюся злобу. Понимая, что пытается ему подсказать Хосок, юноша сосредоточился. Альфа заигрывает с ним, предугадывая действия. Не стоит торопиться. Чонгук обернулся, оглядел территорию. Хосок скромно улыбнулся уголком губ. Это то, чего он ждал от парня. «Хорошо…» — Чон принял аналогичную позицию соперника. Они рассматривали друг друга, потягивая новый запах. Хосок перепрыгивал с места на место, двигаясь плавно. Чонгук делал так же. Главное момент подловить. Хосок не знает его повадки, пусть сработает эффект неожиданности. Чутьё подсказало, когда и куда бить. Секунда, рывок, удар! Он врезал Хосоку и слишком быстро зарадовавшись, пропустил ответный удар. Под дых ему прилетел крепкий кулак. Альфа взвыл, затрепыхался, повисая на руках и медленно сполз на пол. Всю пыль с него на вещи собрал из-за частых падений. Зрители приблизились, бормоча что-то. — А ты ничего такой, малец, — сказал Хосок, с лёгким намёком на улыбку. — Поднимайся, не валяйся словно мусор у чужих ног. Чонгук встал, отряхнулся. Желудок и дыхательные пути жгло, дышать полной грудью больно, но он терпит. Оценивающие взгляды раздражают. — Пойдём, — кивает Хосок. Парни идут за ним и Чонгук следует их примеру. Его покидает чувство страха, боль вытеснила. Откашлявшись, Гукман с усилием перебирает ногами. Старенький спортивный зал заметно ухожен. Хосок открыл его ключами, вынув из кармана. По-хозяйски переступив порог, лидер издал гортанный звук, похожий на клич. Следующие за ним повторили звук. — Входи, не робей, — один из парней Хосока не грубо подталкивает юного альфу в спину. — Не укусим. Хосок оборачивается. Зрачки сужаются, он в нескольких шагах от Чона. Прищуривается и звучно выдыхает. Может решает, как наказать за дерзость? «Они убьют меня?» — вроде как ничто не говорило о враждебности. *** Чимин всё ждал. Он надеялся на откровенный диалог с другом. Только Тэ сам должен завести этот разговор. Это важно. Для Чимина такие мелочи играют большую роль. Так, он почувствует свою значимость и сможет сделать шаг навстречу. Навязчивость ему не присуща, тем не менее ему жизненно необходимо быть уверенным, что дорогие его сердцу люди любят его. «Спроси меня» — единственный вопрос, который способен всё изменить. Тогда обида отступит и будет шанс возродить умирающую дружбу. — А ты… — Татти оборачивается и Чимин даже встаёт в полный рост, чтобы наконец услышать заветные слова. — Вроде как оформил подписку на премиум, да? — Д-да, — неуверенно кивает Пак. О чём идёт речь, он не понимает. Позавчера его изнасиловал любимый человек и всё, что он мог желать, это забежать к кому-то под крыло и свернуться калачиком. Примерки длятся более двух часов. Тэхён меняет наряды, любуется собой и изредка что-то говорит. Консультанты крутятся подле него, умасливая и расхваливая. Свита бегает из зала в зал, выискивая подходящие к наряду аксессуары и украшения. Чимин ощущает небывалое одиночество. Пол, на котором он стоит, по заблуждению омеги проваливается. Его равновесие шаткое. Хочется заплакать. — Это не то! — нервничает Татти, отшвыривая от себя очередную безделушку. Саймон уходит, опустив голову. Тэхён оборачивается на Чимина… — Тебе пофиг? — Прости? — Пак сходу принимает слова Тэ за злую шутку. — Я позвал тебя помочь мне, — Татти присаживается на близстоящий пуфик в помещении шоу-рум. — Ты совсем не заинтересован. Я уже не знаю, какой образ придумать, хоть голым иди! А ведь на премьеру придёт мой отец. Это очень важное для меня мероприятие. — Извини, — Чимин помнит, как Тэхён начал готовиться к своему первому концерту. Сколько сил убил на это дело. Родители хлопотали над омегой, друзья поддерживали терпели все капризы. Пак меньше всего хотел отвлекать внимание на свою беду. Стыд и тревога мотали его лишая эмоциональных сил. У Юнги свои дела. Тэхён занят личными заботами. Свита мечется, обделяя Чимина вниманием. Да он и не требует многого. Один вопрос. Он расскажет, Тэ его поддержит и этого более, чем достаточно. Увы. Ничего. Чимин ощущает себя невидимкой. Внутри всё уменьшается. Та самая ниточка рвётся. Чимин не чувствует боли, но это сейчас. Он разрешает продавцам модного бутика впарить ему какую-то шмотку. Платит за неё и натягивает на собственные плечи. Поспевая за Тэ, чуть не спотыкается. — Не надевай этот жакет. Он тебе не идёт, — с мягкой улыбкой советует Тэхён, касаясь плеча Чимина. — Ладно? — Конечно, — слёзы хотят вырваться потопом, их так сложно сдержать. Скорее уйти, спрятать своё разочарование. Люди, с которыми Чимин рос, ел из одной тарелки вмиг становятся чужими. — Не стоило его покупать, это не твой цвет, — Тэхён такой беспечный, лёгкий, целостный. В какой-то степени Чимин завидует его холодному характеру. Дома, в своей комнате Чимин швыряет ненужную покупку в шкаф и хватается за таро. Раскладывает, считывает будущее и, если оно его не устраивает, начинает всё заново. В процессе с кофейного столика слетает стеклянный шар. Лоб омеги покрывает потовая плёнка. Он бьёт карты о столешницу, не понимая, что именно те ему пророчат. Стол с грохотом переворачивается, а рыдания омеги прерывает поступивший на телефон звонок от Намджуна. Ким никогда не звонил Чимину… — Да? — Чимин, что за херня? — голос у Юнги взволнованный. — А что не так? — Ты меня забанил? Или я чего-то не понял? — Ты ничего вообще не понял! — омега позволяет себе повысить голос. Он раздражён и обижен. — Сейчас подъеду, — и Юнги кладёт трубку. Чимин вытирает лицо салфеткой, снимает макияж. Мин приехал слишком быстро. Взбудоражил округу рёвом своего байка. Беспрерывно трезвонил в видеодомофон. Прислуга глядела с беспокойством на Чимина, пока тот кутаясь в кофту, сдерживал слёзы, бросая взгляд на экран у входной двери. Юнги просил Чимина поговорить с ним. — Я не уйду! — уверял альфа. — Я позвоню твоему отцу, Чимин. — Это заявление напугало омегу. Он сразу ответил. — Сейчас, — родителям не стоит знать о том, что случилось с их сыном. Хотя они и так всё узнают, от слуг, но позже. У парня будет время придумать объяснение. Чимин вышел за ворота и сразу угодил в объятия. — Почему ты позволяешь себе трогать меня? — его голос поник. Обычно звонкий и улыбчивый Чимин сейчас казался истощённым, усталым и бесцветным. Впервые в жизни он предстал перед альфой без макияжа и яркого образа. Но Юнги это не отталкивало. Такой серьёзный Чимин показался ему недоступным и возвышенным. — Что? — Мин удивления не скрывает. — Мы расстались, если ты не понял! — Чимин… — у альфы затряслись руки. Теперь он не был таким самоуверенным. — Ты что такое говоришь? Когда мы расстались? Я что-то сделал? Пак поднял на него прищуренные глаза. Не верилось, что Юнги только сейчас врубился. И чем это он так был занят? Хотя, может Чимин уже и не хочет знать. — Ты сам этого хотел или кто-то тебе навил? — Пак бросает фразу бездумно, даже не догадываясь, насколько она правильная. — Ты о чём? — Юнги… ты меня… ты… — слёзы задрожали на ресницах. — Ты взял то, что я не хотел тебе отдавать. — Произнести это слово он физически не мог. Считать себя жертвой изнасилования, это так страшно. — Я хотел… — шумно сглатывает альфа. До него только доходит. И осознание взрывает всё внутри. Губы Юнги чуть бледнеют. Он смотрит на полумёртвого Чимина и улавливает от его тела вибрации сопротивления. — А ты… хотел? — Нет, — Чимин отходит, пятится назад. Юнги не отстаёт, идёт за ним. Руки к парню тянет и хочет стереть с его щёк капли, но тот отбивается. — Я просил тебя, ты меня не слышал… — Намджун говорил… — Юнги, я не знаю, что там тебе и кто из твоих друзей сказал так сделать, но стоило думать своей головой. Ты взял силой то, что я был готов отдать тебе даром, но позже. А сейчас я жалею. И я не хочу больше ничего. Я… — его спина упирается в металл филигранных ворот. — … боюсь тебя. — Юнги так близко. Его грудь часто вздымается, а волнение пахнет ураганом. — Мы больше не пара. — Нет, я тебя не отпущу! — Убери руки, — Чимин не замечает, что дрожит всем телом. Не замечает, как кожа меняет цвет и как от него разит ужасом. Альфа ощущает горечь на языке и пытается извиниться или оправдаться. Но омега уходит. Ему чуть легче, от того, что Юнги попросил прощение. Вслед прокричал тёплые слова о любви и сожалении. Всё-таки не вышло обмануть чувств. И Чимин был бы рад примириться. Но не смог. — Я люблю тебя, Чимин! — Юнги всхлипнул. Чимин даже не поверил. Он замер на пороге дома. Если Мин Юнги плачет, то это знак свыше. Подобные этому альфе люди никогда не пускают слёз. Им чужды некоторые чувства и слабости. Альфы по природе своей редко проявляют эмпатию. — Люблю… — доносится с ещё более громким плачем и омега падает на колени. Больших сил ему стоит подняться и войти в дом. Он смотрит в экран видеофона. Ждёт, когда альфа уедет, ведь гордость всегда дороже. И как последняя оплеуха самому себе, Пак не верит, в слова Юнги. Вот не верит и всё. Последней каплей стал поступок альфы. Он остался на всю ночь под дождём у ворот особняка Паков. Прислуга не вмешивалась, что радовало. Хотя на утро родители уже знали, что у пары что-то не заладилось. С Чимином связался папа и аккуратно поинтересовался ситуацией. — Мы поссорились, — он видит Юнги. Сейчас. У ворот своего дома. Тот сидит на байке. Уставший и промокший. Под порывами прохладного ветра. — Ничего такого, просто недопоняли друг друга. — Ну вы помиритесь, Юнги парень хороший. — Папа не навязчив и осторожен. — Да, — сухо ответил Чимин. Омега старший ощутил, что с его сыном что-то не так. Первый раз от родителя вместо привычной брани последовали слова поддержки. Это окончательно добило сентиментальность. Даже дворецкий, служивший Пакам меньше года, не выдержал. Принёс Чимину стакан воды и обнял, успокаивающе погладил по спине. Этот ничего не стоящий, краткий жест подарил Чимину надежду и прилив сил. Банальная человечность. Дворецкий завершил разговор с хозяевами, с разрешения Чимина забрав из его рук телефон. Уверил, что позаботится о мальчике. Для убедительности добавил… — Они подростки, шалят гормоны, ну с кем не было? — и это сработало. Паки поблагодарили его и успокоились. — Мне стоит… поговорить с… — он кинул взгляд на экран. — Стоит, — кивает омега. — Хуже от этого не станет и по опыту своему скажу, не все альфы могут так проявить свои чувства. Чимин это понимал. — Молодой господин, всё будет хорошо. Вы так юны и прекрасны. Вы очень хороший человек, а у таких не может быть бед. — Спасибо, — омега протёр лицо поданной ему салфеткой и решился. Едва завидев рядом Чимина, Юнги быстро поднялся на ноги. Он не знал, как быть. Его руки тёрлись непроизвольно ладонями о бёдра. Глаза хаотично бегали по лицу и телу омеги. — Я люблю тебя, — говорит хриплым голосом Юнги. — Очень люблю и жалею, что так поступил. Ты прав, на меня оказали влияние слова близкого друга, — то, что Юнги не назвал имя Намджуна стало показателем, Юнги не хочет винить его, а берёт на себя ответственность. — Я должен был у тебя спросить, я должен был тебя слушать, — слёзы, сопли и красные глаза. Юнги не был похож на тот образ, который транслировал всем. Сейчас он казался настоящим, неподдельным. Он раздавлен, уязвим и искренен. Чимин не хочет делать Юнги больно или мучить. Они обнялись. — Дай шанс, прошу тебя, — шепчет Мин, вжимаясь носом в волосы Чима. — Я всё сделаю для тебя, только не уходи. Чимин кивнул. Ему нужно время. Об этом и просит. Юнги на всё согласен, обещает не торопить. Несвойственное его натуре поведение впечатляет омегу до глубины сознания. «Всё же любит» — он обнимает себя за плечи, мечтательно закрывая в постели глаза. Боль отступает, заглушается. На сон грядущий Чимин получает от своего парня сообщение… «Ещё раз прости меня. Я не смогу жить без тебя, Чимин» — и это окончательная точка в их разладе. Омега отсылает в ответ смайлик и засыпает со спокойной душой. *** Струящийся по очищенному воздуху дымок, наполняет комнату Татти. Смена обстановки пошла ему на пользу. Выбросив все подушки и думочки, мягкие игрушки и прочую детскую лабуду, юноша ощутил себя совсем взрослым. Стены выкрашены в непривычный тон. Колонны с золотым покрытием и золочёный потолок на закате создают иллюзию пожара. Тэ переменил стиль и причёску, выбросил старые вещи, закупился новыми. Скоро он даст первый, масштабный концерт и приобретёт звание восходящей звезды высокого масштаба. — Я тебе говорю, такого быть не может, — Саймон подхалимничает в ответ. Он не самый умный из свиты, как показала практика, но замена другу идеальная. Поддакивает, выполняет беспрекословно любое поручение и вообще достаточно скользкий. Тэхён аккуратен с ним в общении, но ему комфортно. — Я вот сомневаюсь. Даже вид сделал, что не расслышал. — Да полный бред, — Саймон закатывает глаза, Тэ это ощущает по голосу хоть и не видит воочию. — Чимину просто нужно внимание. Он так вешается на Юнги, что сам мог его изнасиловать. Тэхён, я не верю Паку. — А я о чём. Только никому ни слова, ладно? — Ну конечно, я могила! — друзья ещё не долго беседуют и тепло прощаются. Саймон празднует победу. Он помешан на Татти, что сложно скрыть. На самом деле его вожделение стать к принцу ближе куда более сильное. Он скрывает ту часть, в которой видны вырезки из журналов с изображением Тэ. Саймон всё записывает в личный дневник. Скрупулёзно изучает вкусы омеги, старается подражать и неумело копирует. Очень глубоко в душе он любит Намджуна. Временами понимает это, да только куда ему до уровня богоподобного Ким Тэхёна. — Всё, цёмки! — Тэ всегда бросает трубку первый. Ждать ответ ему не по статусу. Довольный беседой о новой сплетне, Тэхён докуривает и тушит самокрутку, прячет всё в шкафчик, чтобы отец не увидел. Истошный крик не досягаем до уха Тэ. И слышит он его только когда выходит из своей комнаты, чтобы взять закуску. — Начинается, — он уже знает, что происходит. И пусть это его не должно беспокоить, а всё ж выводит из себя. Танцующий с бутылкой папа — его раздражает. Его неумелое пение, похожее на вой шакала — вызывает на шее зуд. Слишком вычурный наряд и макияж — выбешивает окончательно. — Со своим бугаем лясы точишь? — если папа и обращает свой взор на сына, начинается буря. Ни один из них не может смолчать. Так и норовит плюнуть ядом, обжечь словечком и оскорбить. — Момо, ты забываешься. Твоё присутствие в этом доме напрямую связано с двумя важными мнениями о тебе. Моим и моего отца. — Я твой папа, — упрекает омега. Аргументы в его словарном запасе давно кончились, а новые не придуманы. Для выступлений текст ему пишут, а вот со стычками в семейном кругу сказать получается мало. — От тебя перегаром воняет! — А от тебя твоим бугаем! — болтнул лишнего. Уже поздно. Момо поджимает губки в тонкую полоску. Язык такой крутлявый, так и норовит извернуться и словцо кривое изо рта выпихнуть. — А что ты имеешь к Намджуну? — Тэхён и сам не понял, что спросил, а главное зачем. Но вот реакция омеги открыла ему глаза. — Ты что… запал на моего парня? Момо молчит и кривится. — Не смей лезть к нему, у тебя есть муж! — Нужен он мне больно! Хоть и рассматривает меня, — отмахиваясь ладошкой, омега играючи поддразнивает самолюбие сына. — Не мудрено, я выгляжу фантастически. Он голодным волком на меня глядит, видимо ты его не устраиваешь. Не насыщаешь его. Таких откровенных разговор прежде не случалось. Они оба перешли грань. Стук каблуков по ступенькам. Дверь с громким хлопком запирается. Момо самодовольно ухмыляется. Он мало знает о личной жизни своего чада, хотя и пытался разузнать. Этот словесный батл он выиграл, а случается такое редко. Тэхён со злобой раскидывает вещи, переворачивает мебель и бьёт привезённые в качестве подарка вазы. Момо издевался над ним, делая такие подарки, ведь у Тэхёна аллергия на цветы. Никто кроме родителей об этом не знает, поскольку юный омега ненавидит показывать свои слабости. Он принимает подаренные ему букеты, даже кладёт их в воду и для вида расставляет в комнате. Эффектные фото на таком фоне набирают много лайков. Аллергическая реакция не сильная и обостряется в зависимости от сезона. Она выражена лёгкой сыпью на затылке и раздражением слизистой. Тэ готов жертвовать собой. — Не насыщаю! — Намджун уже извёл его своими домогательствами и намёками. Татти пытался настроить себя. Секс для него дело новое и как следствие не особо увлекательное. А после сказанного Момо, вообще отвратное. Тэхён призадумался. Сел за ноутбук, посмотрел порно и признал правду, он асексуален. Для него это не было проблемой. Менять что-либо в себе он не хотел. Его деликатные руки, манящие губы и прекрасные глаза сводили с ума толпы. Губили, терзали сердце желанием. Навязчивая идея, что переспать с Намджуном необходимо в срочном порядке, стала преследовать Тэ. По пятам ходила и всячески намекала. Однако не вызывала сексуального желания и больше навевала сомнения. Апогеем стала сцена на кухне. Она-то и подтолкнула юношу к мысли о том, что следует отдаться бугаю и как можно скорее! Намджун сидел с Момо за столом и пил чай, ожидая Татти. Момо ворковал с парнем уж слишком любезно. Его изящная рука покоилась на крепком запястье молодого человека. Намджун принимал внимание от Момо, думая, что Тэхён ничего не замечает. Только Татти оказался со своим ухажёром наедине, так сразу и предъявил о неподобающем поведении. — А ты ревнуешь? — дразнится Джун. — У Момо есть законный муж, — Тэхён вообще не понимает, что происходит. Зачем они развивают такую тему? Это ведь не нормально. — Папа у тебя огонь, я малый был, слюни на него пускал, когда по телику видел. — А ты и сейчас их пускаешь, это дело обычное для отсталых! — Ладно тебе, — отмахивается спортсмен. — На правду не обижаются. — Ну да, — с улыбкой кивает Тэхён. — Я рад, что ты не обижен. Намджун моментально становится серьёзным. В машину он садится сам, причём на переднее кресло. Тэхён самостоятельно открывает себе дверь, рыкнув на шофера. Они ничего не говорят друг другу всю дорогу. В студии отыгрывают на сто с плюсом и Тэ спешит уйти. Очередной выпуск тупого шоу с лицемерами и врунами. Намджун остаётся в студии и что-то обсуждает с директором канала. Омеге всё равно. Ему нужна рекламная акция перед концертом и ради этого можно стерпеть такую глупость, как похабного ухажёра. Дома до Татти доходит, это их первая ссора, от которой остаётся грязный осадок. В течении недели Намджун не спешит дать о себе знать, Тэхён тоже молчит, занимается своими делами. А перед самой учёбой Ким отправляет смс… «Прив, я заеду за тобой утром?» — первый день учёбы, им необходимо держать образ завидной пары. «Ок» — в положенное время, как ни в чём не бывало Тэ и Джун здороваются, имитируя поцелуйчики щека к щеке, приветствуют общих друзей. В Мауроне ничего не меняется, за исключением цифры на двери кабинета.