Обращенные: Легенды Эфира

2300 лет до нашей эры Ворон стоял посреди знакомых улиц Квейреша. В его руках была мягкая глина и тонкая палка с заостренным концом. Живые жители города столпились на святой дороге, их тонкие туники развевал теплый ветер. С разных сторон до Ворона доносились крики чествования богов. «Восславься Мардук», «Даруй нам справедливость, Шамаш. Не позволь Иштар заточить в свою дьявольскую обитель». От упоминания Матери Ворона передернуло, тело задрожало, точно зная, что впереди всех и каждого ждет смерть. Отчего то приближение создательницы веселило и забавило Шумеров. Мужчины и женщины продолжали ступать по вымощенным плитам, сейчас, на каждом шагу были видны рисунки с иероглифами. То, что не дошло в будущее, унося множество таинств, знаний культуры и тонкости работы древних мастеров. Песок неприятно залетал в глаза, туника на его теле скрывала большую часть тела, открывая ноги, покрытые шрамами. В толпе Ворон искал нужный ему силуэт, старался уловить отблеск Эфира, но именно сейчас его еще не было. Матерь не принесла в дар ужасающую мощь, мечтая вернуть ту обратно. Грациозно танцуя, прикрывая лицо плащом, края которого обшиты дорогой бахромой. Лика скрывала свои синие глаза, слегка показывая их незнакомцу подле. В мужских руках покоились полотнища алых тканей, на лице широкая улыбка. Музыка зазывала Шумеров двигаться дальше от города в сторону высоких гор имени Каср. Лика помогала старушке осторожно ступать на песок, поддерживала веселых детей, кидая под ноги пожилых пшено. Её звонкий смех вводил в ступор, хотелось дольше смотреть в счастливые глаза, слышать звонкий голос, но Ворон, собравшись, положил руку на плечо Лики. Вздрогнув и слегка повернув голову, Лика выдохнула, хватая крепко руку, утягивая в гущу событий. Писцы едва касались глины, зарисовывая предстоящее событие – преподношение даров. Солнце скрывалось за горизонт. В руках Шумеров появились языки синего пламени, совершенно не приносящие вреда, лишь указывая дорогу вперед, собираясь в единый сгусток энергии. Толпа замерла перед вратами. Ворон помнил их, но не ощущал Эфира, не слышал мольбу. Тишина. Даже демон молчал, словно сейчас его не было рядом, или просто не существовал. Стараясь вытащить Лику из толпы, Ворон расталкивал зевак, не замечая, как Лика, словно под гипнозом, шла вперед, вырвавшись их цепкой хватки. Её рука коснулась двери врат прежде, чем Ворон успел отстранить Лику. Громкий крик сменялся на шепот. Врата медленно распахивались, впуская в мир кромешную тьму. Но люди молчали, продолжая смотреть в открытую пустоту, каждый из них ступал вперед, пока мощный поток не обрушился, поваливая на горячий песок. Множество Шумеров истошно кричали. Их тела изгибались, кости ломались, а глаза вспыхнули алым заревом. Эфир пришёл в этот мир. Ворон упал первым. Темный дегтярный поток обуял с головы, медленно заполняя собой плечи, грудь, и только в самом конце ноги, меняя внешний вид, заставляя плотные перья вылезти из— под кожи. Истошные крики пробивались сквозь женский высокий смех, доносившийся изнутри врат. Эфир настиг Лику не сразу. Тонкий луч света пробился сквозь купол, ударяя в девушку, вырывая стон. Ногти выпадали, заменяясь когтями, острые клыки раздирали тонкие губы, а хвосты приносили дискомфорт в области копчика. Невидимые Эфирные нити тянулись от каждого хвоста вверх, плотно соединяясь в тугой узел на шее. Глаза менялись не в силах выбрать доминирующий Эфир: синий, личный Эфир боролся с жестоким чужеродным, проигрывая всякий раз, когда очередной вопль ребенка доносился до слуха. Лика взревела в такт Ворону. Трансформация завершалась проще, массивные крылья и хвосты стали реальными, отторгая Эфирные оболочки. Матерь шагнула вперед. Тонкие пальцы её рук скапливали кровь, заполонившую собой теневой барьер. Огромная сфера из крови мерно стекала на обезображенную плоть, возвращая тонкие черты лица, придавая Эфиру форму. Кровавый плащ лег на спину Матери длинным шлейфом, алые глаза блестели. Одного взгляда на детей хватало, дабы те сливались в ожесточенный бой. Её голос убаюкивал, подчинял, пелена закрывала обзор. Муж убивал жену, мать забирала жизнь ребенка. Каждая новая смерть даровала Матери большую власть над неустойчивым Эфиром. Ворон с трудом поднялся на ноги, непривычно ежась от тяжести за спиной. Длинные заостренные рога на голове испарялись, капая горячим дегтем, образуя нечто, похожее на гладкий камень. Ворон поднял его. Образовалась рукоять, плотно прилегающая к цепкому захвату. Острое лезвие вытачивалось на глазах, создавая уникальный клинок, способный разрубить любые потоки Эфира, не позволить регенерации поднимать тело вновь. Ворон ухмыльнулся. Лика продолжала лежать на песке, пропуская его через пальцы. Голову сдавливала невидимая плита, кончики пальцев скапливали синее пламя, заставляя песок застыть. Щелчок пальцев – давление и шум пропали. Сила резким потоком проникла, раздирая и излечивая кожу. Лика не успела дернуться, только сжаться от дикой слабости. Первый в истории Телекинетик явился Матери, широко улыбающейся происходящему. Ворон дернулся в сторону Лики, но был отстранен тьмой, облик которой менялся: то зубами впиваясь в открытые руки, то раздирая кожу когтями. Эфир испарялся, возвращаясь к Матери, унося часть защитного покрова за собой. **** Ворон очнулся на знакомых улицах Квейреша, оглядываясь по сторонам. Увиденное комом стояло в горле, спина болела от тяжести, а Шумеры вновь воспевали богов, даруя подчинение. Не став медлить, мужчина ринулся в толпу, быстро находя Лику, отдергивая ту от юноши, в чьих руках полотнищем лежали ткани. Первое отличие. Недоуменно смотря на Ворона, Лика склонила голову влево, рассматривая знакомые черты лица под палящим солнцем. Серые глаза, шрамы от шеи до кончиков пальцев. Рука непроизвольно потянулась к щеке, подушечками пальцев очерчивая скулу. Ворон поежился. Забытое ощущение отвращение плотно сковало. Ворон через силу отошел, смотря в алый омут, замечая широкую улыбку и длинные клыки. Перед ним стояла не Лика. Ножны за спиной появились в тот же момент. Плотная ткань на рукояти приятно скользила в руке, длинное острие отражало солнце и тень того, что стояло так близко. Тварь широко разинула пасть, заглатывая торговца, питаясь его болью и страхом. Вспыхнувшее черное пламя захватывало мех, глиняные кувшины с злаками. Ворон пригнулся, заставляя крылья разодрать кожу и ткань, защитные перья редким слоем заполонили руки и грудь. Эфир не слушался, отказывался концентрироваться в заданном направлении, словно был не простым. Искусственным. Именно этот вид Эфира подчиняли единицы, поднимаясь на новую ступень личной эволюции. Солнечный диск исчез в плотной тьме. Клинок воссиял. Деготь начал гореть, разрезая и сжигая Тварь, но на её месте восстало две. Каждая тень стремилась к жизни, поглощая витающий Эфир, создавая рядом кривую копию, восставшую против создателя. Ворон нахмурился, взмахивая крыльями, взбираясь повыше в надежде рассмотреть открытые врата, но ничего. Пустота разрушала горы, поглощала землю, постепенно добираясь в Квейреш, унося за собой дома, жителей. Где— то в голове прозвучал громкий смех. В землю ударила молния. ***** Лика с трудом растормошила Ворона, тело которого лежало возле костра. Огонь согревал, дурманный сон растворялся, возвращая Ворона в реальность. Оглядываясь, мужчина тяжело простонал, замечая вдали знакомый город Квейреш. Одёрнувшись от прикосновения, Ворон с недоверием смотрел на Лику, разглядывая лицо. Шрам на переносице Ворон подметил не сразу, с трудом выдыхая и расслабляясь. У Твари во сне его не было. — Ты чего кричишь тут? Решил перепугать население Шумеров? — Черти что снится. Стоп, ты сказала Шумеры? — Угу, твоя ипостась выкинула нас далеко назад, будь он неладен. Прикрыв глаза, Ворон продолжал слышать поющий женский голос. — Черт бы тебя побрал. — Да не кричи ты, Серёжа. — Этот голос. Не могу слушать это жуткий вой в голове, — закрыв уши руками, Ворон старался спокойно дышать, но сердце тяжело стукнуло, в горле ощущался ком. Дрожащими пальцами Ворон цеплялся за мочки ушей, кусал губу клыками, открывал широко рот в надежде на вдох, но закашлял. Лика подползла, обхватывая лицо Ворона, заставляя смотреть на себя. Синева глаз выделялась на фоне костра, теплые пальцы поглаживали кожу, губы двигались, но Ворон не слышал слов, старательно собираясь по кускам. Эфир мерным потоком витал в воздухе, его еле заметные волны вычерчивали рисунки из пещеры, напоминая о третьей фигуре. Постепенно расслабляясь, Ворон теснее прижимался к рукам Лики, ощущая изменения внутри. Увиденное четко дало понять грядущее, даровало шанс насладиться и вкусить настоящее. Понять, что произойдет в прошлом. Что сподвигло Матерь пойти против всего, а детей положить конец тирании. Возможно, то, что привиделось Ворону – произойдёт с ними сегодня или уже произошло. Не важно, эмоции захлестнули сильнее. Приподнявшись, Ворон аккуратно провел пальцем по губам Лики, утыкаясь носом в шею. Голос сорвался на хрип: — Обещай, что ты не дашь убить себя так легко. Слышала, женщина? Обещай. — Такое сильное впечатление от её смерти? — Лика, просто скажи одно слово и закрой рот. Я не прошу большего, не заставляю давать клятву, мы не такие. Но позволить себе слово «обещаю», — способна даже такая вредная лиса, как ты. — Хорошо. Лика крепко обняла Ворона, поглаживая по волосам, смотря на то, как Квейреш загорелся. Эфирные руки Матери нависли над жителями, подчиняя их, заставляя ожесточенно драться, вырывая сердца из груди. Нехотя отстранившись, Лика клацнула клыками. Меховой доспех заполонил всё тело, в руках появилось нечто, напоминающее клинки. Каждый шаг Телекинетика воспламенял редеющую траву, покрывал плиту вмятиной, не причиняя вреда живому организму. Ворон шел рядом. Острые перья пропитывались синевой, ярко отсвечивая всякий раз, когда Ворон выдергивал кончик из кожи, кидая перо в Тварь. Поедая остатки трупов, маленькие демоны увеличивались в размерах, вкушали сладкий Эфир, меняя свой вид, подчиняя сокрытые силы. Ворон откинул Лику в сторону, ощущая за спиной разлом. Первый Часовщик, разрывал временную материю, унося из одной точки в другую, сохраняя виток в заданном поясе. Тварь взвыла, когда из— под когтистой руки пропала мишень. С раскрытой пасти стекали слюни, Эфир колыхался, собираясь в единый сгусток, врезаясь в ткань, кровью окрашивая древние письмена. Мертвый мужчина поднялся, его тело становилось каменным, лицо спряталось за шлем, рука увеличивались в размере всякий раз при столкновении с землей. Заклинатель родился из трупа. Возвышался Эфир над ним, возвращая в сосуд жизнь. Алые глаза вспыхнули. Две Твари с жаждой крови, Эфир тек по их венам. Ворон помог Лике подняться, принимая боевую стойку. Телекинетик исчезла в огне, подкидывая кинжалы вверх. Ворон взлетел, перехватывая рукояти и, с силой швыряя за спины Тварей, ухмыльнулся. Часовщик с Заклинателем не успели дернуться, принимая мощный удар по спине от Лики, появившейся за ним. Деготь капал с острия, искрясь в пламени. Ворон подлетел, отшвыривая от Лики более кровожадную Тварь— Заклинателя, принимая на себя ярость выпадов. Камень тяжело выбивал воздух из легких, задевал крылья, выбивая перья из защитного покрова. Ворон пятился назад, подмечая всплески Эфира и огня, тесно переплетенных. Лика билась отчаянно. Словно находясь на пике способностей, Лика не замечала жизненных трат, выплескивая скопившиеся эмоции на Тварь, ставшую началом великого Часа. Заклинатель пал. Его оболочка рассыпалась под жестким натиском Ворона. Замертво падая подле «брата», Тварь кинула последний взгляд в небо, рассматривая густую тьму, мысленно взывая к великой Матери. Громкий вой оглушил. Женский плач смешивался с Эфиром, образуя небольших существ. Вышагивая на коротких ногах, демоны собирали остатки живых людей возле одного дома, сгоняя их под опаленную крышу. Готовясь прервать эпоху Шумеров, Матерь вытянула руку, но две Тени, ударив по глазам Матери, повалили ту на землю. Мужчина и женщина приземлились на горячий песок наблюдая за уменьшением Матери до человеческого размера. Лика с Вороном переглянулись, древний личный Эфир трепетал. Демоны подняли руки, соединяя собой клинки. Не вздрогнув от сладкого пения, демоны пронзили сердце Матери, вырывая его, откидывая рядом с собой. Следом отрезали тонкий волос и кусок кожи. Сине— черное пламя подняло Матерь в воздух, теневые лапы высунулись из открытых врат, желая вернуть утраченное. Демоны синхронно дышали, их движения плавные, идентичные, Эфир в единый поток сливался под ногами, распространяясь по всему Квейрешу. Тело Матери исчезло за вратами, части тела видоизменились: сердце приняло облик глиняной куклы*, волос стал острыми кинжалами, кожа превратилась в сосуд. Мужчина склонился, поднимая реликвии в руки. Глубокий надрез на ладони, затем кровь женщины заполнила кубок, который мужчина осушил за один миг, касаясь губами губ женщины. Тонкая алая нить соединила их между собой, корнем уходя в нутро глины, даруя жизнь кукле. Врата закрылись. Демоны спокойно двигались в город, продолжая не замечать их Эфир неподалеку. Шумеры громко кричали, воспевая спасителей, пока мужской грубый голос не раздался вместе с раскатами грома: — Матерь восстанет. Жажда власти в ней не утихнет, посему бойтесь. — Передавайте увиденное новому поколению, оградите детей от смерти. Предостерегите потомков от неверного действа. Сейчас в этом мире править будет Эфир. Не каждому дано подчинить его себе. Не бойтесь тех, кого он изменит. Опасайтесь тех, кто безрассудно желает его подчинить. Демоны стояли подле врат. Скрестив руки на груди они ждали, разворачиваясь к своим копиями. — Мы ждали вас. Надеюсь, опыт увиденного поможет вам оставить врата закрытыми. — Не уверен. Обращенные восстали, отбирая власть из рук Ренегатов. Теперь человек возжелал мести и смог её воплотить. — Обращенные? Стало быть, истинное звание Эфирных утеряно. — А есть отличие? — Твой голос. Кажется, не только внешние черты передаются ипостаси этой женщины. Эфирные – имеют полную власть над Эфиром, входя с ним в резонанс. Судя по тому, как дергаются нити вашего Эфира – вы во вражде. Вся первозданная суть дикого Эфира в полном доверии с носителем. Именно поэтому эта женщина может воскресать. — У любого из вас скверный характер и длинный язык. Нахмурившись, Лика прикусила палец. — Можем ли мы вступить в контакт с Эфиром? — Нет, глупый птенец. Можете научиться взывать к его воле, не больше. — Думаешь, они не справятся с такой мощью? — Посмотри на них и задай этот вопрос вновь. Пока не поймут главного – дикий Эфир им не доступен. — Опять эти загадки. Мало нам Оркуса, теперь еще и эти. Демоны вздрогнули переглядываясь, не ожидая услышать это имя. Потоки Эфира за ними затрепетали, высвобождая истинные облики на секунды, возвращая человеческий вид. — Как ты сказал? — Оркус, женщина, а что? — Немыслимо. — Вам пора, дети. — Стой— стой, вы что— то скрываете? Но демоны не слушали. Подчиняя Эфир, женщина создавал вокруг Обращенных огненный купол, мужчина покрыл его ядовитым дёгтем, не позволяя слышать голоса, сбившиеся на крик. Сила Часовщика проявилась внезапно, обволакивая и унося прочь от Эфирных, по щекам которых стекали слезы. **** Старый маяк. Суровое начало зимы под конец осени. Ворон и Лика, кутаясь в толстую штору, молчали несколько часов после прибытия из прошлого. Новые знания, страшные последствия и горькое отчаяние. Силы держаться испарялись. Надежда на лучшее улетучилась, когда лицо Матери внушило дикий страх, демоны внутри них с дрожью в Эфире смотрели за временной петлей, вспоминая прошлое, утопая в нем без шанса на помощь. Демон внутри Ворона бродил внутри клетки. Задумчивый взгляд, рассеянные движения, выдранные из рук перья вылетали, растворяясь в клубе дыма. Нутром ощущая Инари, он старался задушить возникшее чувство боли от потери. Но Инари, словно поддаваясь, дотрагивалась светом Эфира до щетины на щеке, вырывая отчаянный крик. Ворон дернулся, схватившись за голову. Пытаясь успокоить, подавить рвущийся Эфир, Ворон кинул взгляд в сторону Лики, замечая алый блеск глаз, тяжелый всплеск Эфира и яркие огни, мерцающие в кромешной тьме. Инари вырывалась, желая приблизиться к своему демону, обхватить того за шею и не отпускать. Чувства волной сбивали Обращенных, теряя контроль над сосудами. «Возле прутьев стояла женщина. Полы её алого кимоно пачкались в дёгте. Ворон сидел в центре клетки, крепко сжимая ноги, качаясь. Тихо шепча, он поднял тяжелый взгляд и дернулся вперед. Ногами застревая, демон стремился ближе, падая и поднимаясь. Улыбаясь, Инари смиренно ждала демона, прижалась щекой к вытянутой руке, вдыхая знакомый терпкий запах. Демон взревел, желая приблизиться, прижать тело к себе, спрятать от всех. Не желая ввязываться в войну, демон желал смерти сосуду, Ренегатам. Всем, кроме неё. — Ты все такой же ранимый, Рейв. — Молчи, женщина. Дай насладиться тишиной и тобой, пока наши носители пытаются противостоять Эфиру. — Хорошо, — смеясь, Инари преодолела защитные оковы, оказываясь в объятьях демона. Острые перья рвали кимоно, оставляли след на коже. Руки вжимали к себе, голос дрожал, память играла злую шутку с судьбой. Он понимал, что осталось совсем немного до последней битвы. Его носителя сломают, выворачивая душу наизнанку, заставляя убивать. — Этот мальчишка никогда не признается. Погрязнет во тьме, как я. Возжелает убить следующую ипостась. — Боюсь, эта встреча последняя. Рейв, пожалуйста, не давай этому мальчику шанса пасть также глубоко, как ты. — Они подчинят дикий Эфир, справятся. Хватит нести ерунду. — Мы больше не сможем увидеться, Рейв. — Заткни свой рот, женщина, — дрожащий голос стал тише, — прошу тебя. — Ты ведь тоже упустил свою возможность, Рейв. — Заткнись, заткнись. Демон кричал, выпустив Инари из объятий. Лиса отступала, постепенно испаряясь из клетки. Рейв пал на колени, старался дотянуться до Инари, но осекся, видя широкую улыбку и слезы». **** Ворон нашел Лику на улице. Кутаясь в шарф, Телекинетик стояла на краю скал, смотря за волнами вдалеке. Луна освещала её отекшее лицо, Эфир мирно витал над ней, образуя искры. Лика думала об увиденном, стараясь смириться с судьбой. Мысленно прощала брата понимая мотивы и желание получить толику внимания. Отец всегда любил одного Мороя. Гарен заступался за Лику, разделял еду, носил в Обитель теплую одежду. Подойдя и обняв со спины Телекинетика, Ворон уперся подбородком в макушку Лики. Сегодня последний день спокойствия, открытия тайн. С наступлением утра они пойдут спасать Обращенных, отстоят любого попавшего в беду Ренегата. Сотворят невозможное – не позволят вратам выпустить Матерь. Примечания: *Глиняная кукла – первый вид проводника. С каждым разом кукла видоизменялась, став однажды простой Куклой Вуду.