Обращенные: Легенды Эфира

Фиби медленно шла по коридорам Ёкавы, открывшимся ей внезапно. Каждая дверь, скрывающая за собой агента, не походила на другую: пожженное дерево, украшенное древними кельтскими символами Трикселя. Следующая дверь была целой, витиеватые орнаменты опоясывали ручку двери, образовывая вокруг неё нечто, напоминающее водоворот. Десятая по счету дверь оказалась приоткрытой. Тихие голоса, доносившиеся до Фиби, привлекали к себе, вынуждая прислушаться. — Кажется, план хозяина начинает приходить в действие. — Эта мерзкая женщина наконец—то попала туда, где ей самое место. Отныне хозяин будет поручать работу всем, а не только приближенным псам. — Не кричи ты так, услышат. — Пусть слышат, как меняется власть, передаваясь в надежные руки. Нахмурившись, Часовщик старалась тихо пятиться назад, но, запнувшись о камень, с грохотом упала, привлекая внимание говорящих. Двое агентов выбежали в коридор, замечая девочку, потирающую ногу. Их руки крепко сжали тонкие запястья, затаскивая Фиби к себе, кидая ту на одну из кроватей. Фиби не вздрогнула, держа руку на кобуре с пистолем. Высокие мужчины с трудом сдерживали свой Эфир и дыхание, вынуждая Часовщика поежиться от чувства похоти. Агенты наступали, стараясь оцепить девочку с двух сторон. Тонкий палец коснулся стены, пряча в пурге ухмылку на лице Фиби. Ворон подорвался, ощущая всплеск знакомого Эфира. Поднявшись и наспех взяв ножны, Ворон открыл дверь, встречаясь взглядом с зелено—алым омутом. Опустошенная Фиби осела перед коллегой, выдыхая прохладный воздух. Откинув ножны и подняв Часовщика, Ворон занес девочку в комнату, ногой закрывая за ними дверь. Прогнувшись под тяжестью, старые пружины неприятно терлись друг о друга, издавая скрипящие звуки. Осматривая, а затем выдыхая, Ворон готовь был поклясться, что лучше бы жил в сгоревшей квартире. — Что это было? — А не знаю, — отмахиваясь, Фиби вытерла пот со лба, — я лишь шла на зов дара, а получила попытку в надругательстве. — Не завидую тем, кто вообще подумал о таком, — сев на пол, Ворон положил голову на кровать, — хочу домой. — Ты уже неделю мне говоришь о том, как сильно хочешь домой. — Лики нет, кому, как не тебе слушать мой плачь о том, как я расстроен? — Кто из нас двоих взрослый? — Еще скажи, что должен быть мудрее, радоваться, что остался в живых. — А нет что ли, Ворон? Не пора смириться, что твой новый дом – Ёкава. — Не пора. Я каждый день слышу голоса каждого, живущего здесь. Ощущаю их неконтролируемый Эфир. Мне так мерзко не было, — замолчав и задумавшись, Ворон сам себе утвердительно кивнул, — да никогда не было. Ты же говорила, что каждый тут живет сам по себе и ходит только у себя. — За то время, пока нет Лики, Ёкава сильно преобразилась. Глава поддерживает порядок в каждом из отделений. — Не думал, что эта вредная женщина делает так много, а не просто сидит в кабинете, разгребая кипы бумаг и редко выполняющая задания. — У вас особые отношения, но ты просто не знаешь Лику такой, какой знают простые агенты. — Да брось. Уверен, власть была в нужных руках. — Что, прости? – Напрягшись и нависнув над Вороном, Фиби заглянула в его глаза. – Я второй раз за утро слышу эти слова. — Говорю, что власть была в нужных руках. Эта женщина ни разу не злоупотребляла ей. — Да, тоже, верно. Слушай, ты также жил у себя? Скептично оглядывая небольшую комнату, Фиби подмечала новые разбросанные предметы, которых не было вчера. Бывая у мужчины каждый вечер, Фиби старалась общаться и поддерживать Ворона, желающего крушить всё, что попадалось под руку. Делилась снами, волнами, нахлынувшими на неё за последние дни. Девочка была в растерянности, стараясь найти опору рядом, пытаясь быть сама таковой. Они обсуждали Главу, происходящее в Агентстве, расслабляясь от новостей, упавших на каждого. — Да брось, Фибс. Заданий нет. Глава в Обители. Её приемник до сих пор неизвестен. Даже на полигон запрещают выходить, а это уже звонок. — Мои сны тоже не радужные, — выдохнув, Фиби легла рядом с головой Ворона, опуская руки с кровати. – Кажется, что голова не выдержит и взорвется. — И давно у вас завелись те, кто считает, что может трогать детей безнаказанно? — Во—первых, сам то давно перестал быть ребенком? Во—вторых, впервые их вижу. Нет, может они под попечительством Гарена сидят у Заклинателей и не выходят никуда, но не могу вспомнить ни единой их вылазки. Даже Эфир странный, словно ненастоящий. — Вот как, — не показывая напряжения, Ворон вздохнул, почесывая кота, мирно устроившегося рядом с ним на полу. – Не могу себе представить Агентство без этой сварливой лисы. — Все мы не представляем, Ворон. После её заточения по Агентству ходят одни лишь слухи о том, что Лику наказали из—за тебя. — Не понял. Опять виноват? Не устали вечно приписывать мне её ссылки в Обитель? — Ну, Ворон, тут с ними тяжело поспорить, если честно. — Прекрасно, Фибс, ты просто прекрасная поддержка. — Посуди сам. Ты в самом начале доставлял лишь одни проблемы. Это я со слов Анже́лики говорю. И за это Главу наказывали, ссылая в Обитель на сутки. — Сама виновата. Знала, что я не горю особым желанием, даже сейчас, здесь работать. — Вот именно поэтому никто, кроме нас и Лики тебя не жалует. — Нас? Это ты так старую деву, молчуна и невыносимого Гарена приплела сюда? — Ага, — улыбнувшись, Фиби кончиками пальцев коснулась шерсти, — ты пойдешь к ней сегодня? — Да. Наконец—то выдали одно разрешение на посещение нашей невыносимой заключенной. — И? Что ты хочешь услышать от Главы? — Правду, Фиби. Только правду. **** Тонкие руки сковывались цепью, начало которой выходило изнутри стены. Разодранная форма открывала взору иссиня—черные синяки, россыпью покрывающие тело. Голос в голове отдавался звоном, Эфирная пульсация ощущалась охраной всякий раз, когда те приносили губку, смоченную водой. Иссохшие губы с силой впивались в мокрое нечто, отстраненное в тот же миг с диким смехом. Сердце бешено билось, гулко ударяя всякий раз, принося дикую боль. Перекрытые потоки Эфира не позволяли излечивать носителя, сгораемого в агонии. В дверь с грохотом ударили чем—то тяжелым, вырывая из девушки хриплый стон. Не в силах поднял голову, Лика еле—еле открыла глаза, смотря перед собой в кромешную темноту. Голос, донесшийся до нее, удивлял, хотелось увидеть его обладателя рядом. Словно слыша мысли бывшей Главы, дверь её клетки со скрипом открылась, впуская во внутрь мужчину, спрятавшего свои руки в карманы формы. — Ужасно выглядишь, — шаркая обувью по грязной земле, Ворон закрыл за собой дверь, кивая охраннику, оставившему их наедине. – Навевает воспоминания, да, Лик? Раздались хрипы, а затем тяжелый кашель, в сопровождении сгустков крови, выплюнутой перед собой. С огромным усилием Лика вскинула голову, смотря на Ворона. — Твой брат постарался, ну тот, приятный член Совета, — ухмыльнувшись, Ворон присел перед Ликой, протягивая к её лицу оголенную руку. Впившись клыками в плоть, девушка простонала, впитывая льющийся Эфир. Раны медленно затягивались, пелена в глазах сошла, внутренний демон приходил в себя, выходя из коматозного сна. — Необычно видеть тебя в форме, — облизнув губы, Лика благодарно кивнула Ворону, рассматривая его с ног до головы. — Внимательно слушаю. И, учти, от твоих ответов зависит многое, госпожа бывшая Глава. — Уже нашли мне замену? — Черт их знает, за окном раннее утро, охранник старый знакомый, с трудом получивший разрешение на то, чтоб провести сюда нового дознавателя. — Как интересно, — выдохнув, Лика постаралась присесть, разминая пальцы рук, заключенных над головой. – Спрашивай, раз пришел. — Какого черта весь совет – это твоя семья? — Не весь, лишь часть, отвечающая за Обращенных. Много лет назад еще будучи молодым, мой отец обладал невероятным запасом Эфира, мог противостоять легиону, созданному для борьбы с бунтовщиками. Тогда старый Совет назначил его Главой нашего Агентства, но лишь на малую его часть, пока он готовил меня, как оружие. — Ты – не человек, верно? — Да. Искусственно созданная оболочка, в которую вкачали три вида Эфира: личный, искусственный и Инари. Кажется, именно поэтому она и приняла этот сосуд. — Тогда как ты болеешь? — Личный Эфир даёт жизнь. Заставляет органы работать, мышцы болеть при перегрузке, нуждаться в еде и воде. Просто такая оболочка долго держится, хотя и нуждается в пропитании довольно часто. — Поэтому выглядишь так, словно готова умереть прям здесь? — Проблемы с едой, — слегка улыбнувшись уголками губ, девушка опустила голову, — не оттягивай, спроси. — Кто я? — Ты? Такое же существо, созданное Советом, как и я. Только древнее, могущественнее. Отец создал тебя под руководством какого—то старого ученого, кажется, он всё еще жив и где—то запрятан. Как только Ворона поместили в тебя, ты сбежал. Хотя до этого смог прожить без него целый месяц, живя со мной под одной крышей. — Кормом твоим должен был стать? – Сдерживая демона в узде, Ворон крепко сжал руки в кулаки, теряя контроль над Эфиром. – Всё, что я помню о детстве – иллюзия? — Я была ребенком, Серёж, хотела видеть рядом с собой такое же существо, способное меня понять. — Эгоистка уже с малолетства, — сплюнув вязку слюну, Ворон приблизился к Лике, грубо приподнимая её за подбородок. – Для этого ты поймала меня? Вернуть свой запас еды и питаться каждый день? Для этого отправляла на тренировки? Чтобы не помер раньше времени, да? Играла со мной, как с куклой, не отпуская поводка с шеи. — Не у тебя одного поводок, — смотря в черные глаза, Лика не отводила взгляд, стараясь быть искренней, — не у тебя одного есть свои чувства и желания. Прости уж, что тебя сделали и подарили мне, что, такая плохая перспектива быть рядом? — Издеваешься, женщина? Ты заточила меня настоящего, превратила в этот мерзкий костлявый мешок и пытаешься выставить себя жертвой? – Ударив Лику по щеке, Ворон не позволил ей дернуться. – Фиби. Она тоже не настоящая, да? — Я не знала, — тихо, боясь громко говорить, — честно не знала, пока на одной из проверок чуть не умерла от её силы. — Черт, — выругавшись, Ворон крепче сжал чужой подбородок, — зачем ты играла со мной? Нравилось беспрекословное подчинение такой Твари? Доставляло удовольствие? Или получала удовольствие, когда наказывали из—за меня? — Уволь меня от этого, Серёжа. Я, может быть и последняя Тварь, но никому не позволю и пальцем тронуть моих подчиненных. За каждого я несу ответственность и ты, мой дорогой, не исключение. Да, я хотела до конца говорить, что ты с самого начала принадлежал мне, что это имя я тебе дала и поэтому ты ненавидишь слышать его. Да, я плохой человек, но я хорошая Глава Агентства и готова защитить любого. — Молодой парень, помнишь? Ведь ты и не знала, что новенького отсылают на такое задание одного. — Думаешь я не корила себя? Уверен, что точно знаешь меня в работе, а? – Перейдя на крик, Лика выдернула голову из обжигающих пальцев, — Я найду эту живность, затаившуюся среди своих, и выкурю лично. Не позволю молодым страдать только лишь потому, что те не знают тайн Совета. — Ненавижу, — поднявшись, Ворон вскинул голову, — чем вы так известны на весь мир? — Поставкой талисманов, очистке карантинных зон от Обращенных, чей Эфир вышел из—под контроля. Мой старший брат палач. — Я уж догадался по его хватке и силе, еще? — Гарен оставался следить за Агентством, когда меня ссылали на очередную зачистку. Последний раз это было уже с месяц назад. — Значит он будет твоей заменой, пока ты тут думаешь о поведении. — Это же очевидно. Кому еще семейство может доверить такую власть? Глава может смело отдать приказ подразделениям и ступить войной на Совет. На тех, кто не подчиняется приказам, осуждает политику и власть Главы. Я старалась сохранять баланс. Наказывать в крайнем случае, находить компромиссы с властями других регионов и стран, принимая к себе их Обращенных на службу. Если бы ты жил здесь, то знал, каких трудов стоит держать этих ребят в узде. — Теперь живу, — как бы невзначай пробормотав, Ворон сел рядом с бывшей Главой, опираясь спиной о ледяной камень. – Неделю назад заходил посыльный твоей семейки. Мы не сошлись характерами, и этот мерзкий паук взорвал дом. — Теперь они не успокоятся. Будут верить, что ты взбунтуешься и не найдется Обращенный, равный хотя бы трети силы. — Тогда не резонно держать тебя без сил здесь. Вернули бы, отобрали пост Главы и всё. — Либо им на руку твой бунт. Вывести тебя на пик эмоций, выпустить демона и отобрать, опустошая сосуд до дна. — Все наши разговоры о клеймо, Культах. Ты знала, да? — Знала, — утвердительно кивнув, Лика через силу создала небольшую синюю иску за спиной, позволяя смотреть на лицо Ворона. – Ужасно выглядишь, если честно. — Кто бы говорил, — повернув голову, Ворон смотрел в глаза Лики, улавливая алые блики. – Лик, ты должна понимать, что я сдерживаю себя от кровопролития? Не думаешь, что прощу тебя вот так, — щелкнув пальцами, Ворон вздрогнул, видя улыбку на лице хозяйки. — Не простишь, знаю. Я бы не смогла простить, только вот волю дать тебе не смогу. Удавка крепко затянута вокруг шеи. Если отец ощутит, что мой личный Эфир пропитывает тебя с ног до головы, поверь, он крепко затянет петлю. Даже не моргнет, рассказывая обо всем матери. — Значит зря я верил, что смогу открыть врата тобой. Ну, что же. Это был увлекательный аттракцион по секретам твоего семейства. Не благодарю, что поделилась, не больно хотелось быть частью всего этого. — Как там ребята? — Ты неисправима, женщина. Вечно перебиваешь, когда я пытаюсь быть серьезным с тобой. У Фиби проблемы с Эфиром, твоя железная дева сгорает от недостатка работы, молчун погряз в создании каких—то новых талисманов, а братец твой просто испарился. Не видел Гарена с того момента, как взорвали дом. — Странно. Обычно этот любитель работы у себя и вытащить его способен лишь приказ. Что с Фиби? — Помимо проблем с Эфиром? Домогательства в Ёкаве. — Что? – Дернувшись вперед, Лика зашипела, неприятно натягивая кожу в кандалах до крови. – Кто посмел? Когда? — Пару часов назад, когда малышка просто шла по коридору. — Коридор в Ёкаве? Что происходит в Агентстве? Как долго я здесь нахожусь? — Вспомнила, ну, где—то больше недели. Как Фиби сказала, Ёкава без тебя изменилась. Появились коридоры, слышно соседей. Я впервые не пользуюсь своим острым слухом, а в действительности четко слышу, о чем общаются Обращенные вокруг. — Плохо, — закусив губу, Лика хмурилась, — у нас с Фиби должна была состояться проверка Эфира на днях. Видимо, с возрастом Эфиру некуда деваться, не успевая за медленным телом. Вот и сочится из нее, увеличивая силу Часовщика. Смотри, как бы тебя не направили ликвидировать нашу малышку Фиби. — Скорее ликвидирую отдавших приказ, чем её. Ты знаешь, что делать с этим? Как—то же сдерживала меня? — Слышу принятие в голосе? — Женщина, не будем возвращаться к тебе моих рук на твоём горле. — В Сайто есть небольшой стеллаж, стоящий слева от стола. Третья полка, книга десятая. Вместо листов тайник. Наручи, лежащие там, создал отец, когда каждый из нас терял контроль, впитывая Эфир, как губка. Найди их и одень на Фиби. — Каким образом зайти в это твоё Сайто, если дверь открывается только Главе или по приглашению? — Раз Ёкава меняется, то найти мою комнату будет не сложно. Возьми Фибс, поищите позолоченный талисман. — Как всё у вас сложно, госпожа Глава. — Ну, что поделать, не я создала эту систему, но мне приходилось поддерживать порядок. Надеюсь, что приемник продолжить чтить традиции внутри Агентства, иначе всё, включая Обитель, будет видоизменяться. Эфир Ворона медленно улетучивался из тела, наплывом возвращая приступы боли и жжения. Голос почти пропал, с подвешенных рук стекала кровь, хотелось избавиться от наваждения еще хотя бы на десять минут. Ворон подошел к двери и, постучав, слегка повернул голову вбок, осматривая Лику так, словно видел впервые. — Если бы я сорвался тогда, что бы ты делала? — Ничего. Смиренно приняла смерть от твоих рук. **** Главное здание менялось на глазах. Из старого храма с обожженными балками в новомодное здание, усеянное сверху до низу панорамными окнами. Старый буддийский колорит исчезал, пропуская вперед новые технологии. Испарилось разделение на древние залы, появился простой кабинет Главы с новой табличкой, отдел Часовщиков и Заклинателей перенесен на верхний этаж, общежитие осталось прежнее, лишь заменяя дорогу из камня на паркетный пол. Агенты в недоумении оборачивались, изучая новые интерьеры вокруг себя. Кустовые растения уставлены вдоль стены, средние фонтаны журчали в разных концах Агентства. Обитель исчезла, становясь новой тюрьмой с отдельной комнатой для пыток. Ворон приметил это, когда покидал бывшую Обитель. Ступив на кафель, мужчина тяжело вдохнул воздух и Эфир, витающий вокруг каждого Обращенного. Тревога и страх ощущались терпкостью на губах от Эфира. Где—то сверху появилось нечто, напоминающее трибуну. Тумба с микрофоном, широкие полотна, скрывающие разрывы между столбами. Голос эхом разнесся по новому зданию, заставляя агентов обернуться на источник шума. Глава Совета приблизился к микрофону, продолжая прятать лицо под маской. Встав на одно колено, агенты склонили голову в знак уважения, Ворон скрестил руки на груди, стараясь спрятаться за широкой колонной. — Агенты. Я пришел сообщить вам мое решение о замещении Главы Агентства на нового претендента. Будучи некомпетентной, бывший сотрудник под кодовым именем «Первая» была отстранена от службы на неопределенное количество времени. Сейчас перед вами предстанет новый Глава. Чтите и уважайте его также, как бывшего. Принесите клятву в верности, дабы не стать изменниками нашего общего дела. Мальчик мой, подойди. К трибуне медленно подошел Гарен, облаченный в непонятную форму, за его спиной расположились знакомые Ворону ножны, на поясной сумке кобура с пистолем и парочкой талисманов. Бликующий защитный Эфир окружал Гарена со всех сторон, меняя оттенки личного Эфира. — Я обещаю заботиться о вас также, как это делала моя сестра. Не позволим ни одной Твари бушевать в этом мире. Пускай всякий непрошедший регистрацию пожалеет о содеянном. — Отныне он – ваш Глава. Номер один среди всех и каждого ступившего в эти святые земли. Восславьте его братья и сестры Обращенные. Раздался свист и гул. Множество Обращенных с нескрываемой радостью приветствовали нового Главу. Были и те, чей энтузиазм гораздо меньше. Хмуро смотря на Гарена, Ворон не заметил, как к нему подошли трое Обращенных, чья злость полностью отражалась в нестабильном Эфире. Некоторые агенты косились на пса и юного Часовщика, изредка выглядывающего из—за колонны. — Ты знал, пёс? – Голос Анже́лики дрожал, хоть та и пыталась держать себя в руках. — Догадался, когда покидал клетку нашей Главы. — А ты чего молчишь, Шун? Это же твой бывший старший, как ты мог не знать о его мотивах? — Успокойтесь, Анже́лика, — спокойный голос юноши напрягал девушку еще сильнее. Схватив агента за форму, Анже́лика приподняла его над полом, смотря сквозь алую призму Эфира. — Сам себя слышишь, юнец? Твоего покровителя вознесли до небес, а ты не знал об этом? — Стоп, боевая железная леди, я понимаю, что Лика научила тебя быть грубой со всеми, но отпусти парня. — Отстань от меня, пёс. Я пойду к Гарену и лично узнаю от него, как долго тот подсиживал свою сестру. — И? Много это Вам даст, Анже́лика? Нет, поэтому надо принять то, что здесь мы бессильны. Отпустив Шуна и успокоившись, Третья с трудом выдохнула, крепко сжимая тугую косу. — Я и не замечала, что он так изменился. — А он и не менялся, — пожав плечами, Ворон старался быть тише, — просто мы все доверяли ему. — Кажется, нас ищут, — выглядывая из—за колонны, Фиби заметила Гарена с ухмылкой смотрящего в их сторону. Ощущая подросший Эфир, Ворон показался новому Главе, замечая его одиноко стоящего всё на том же месте. С высока смотря на подчиненных, Гарен пальцем указала на дверь, ведущую в его новый кабинет. Четверка агентов нехотя показалась, чувствуя давление со всех сторон. Каждый смотрел на приближенных к бывшей Главе, как на преступников, совершивших нечто невообразимое. Войдя в бывшее Сайто, Обращенные даже выдохнули, не замечая внутренних преображений кабинета. Дверь захлопнулась за Главой, четыре стула, стоящие возле стола, словно ждали новых гостей этого места. — Прошу, устраивайтесь поудобнее, — скинув с рук перчатки, Гарен прошел вперед, усаживаясь на дорогое кресло, обитое тканью Викунья. — Это приказ или предложение? — Для тебя приказ, глупая ты псина, — с злобой смотря на Ворона, мужчина кивнул, указывая на стулья. Агенты заняли свои места, не совсем и желая общаться с тем, кто сидел напротив. — Итак, зачем ты позвал нас? — Моя дорогая Анже́лика, твоя прыть, как и всегда приносит дикое удовольствие. Но сейчас не обо мне, несильно уважаемые дамы и господа. С этого момента каждый из вас упраздняется со своей должности. — Что ты несешь, Гарен? — Успокойся, Анже́лика. Твоя задача закрыть свой рот и молча слушать нового Главу, подчиняясь приказам. — И? Что ждет Фиби, Шуна? Куда ты этих двоих отправишь? — Шун останется при мне, Фиби поступит в распоряжение нового Главного Заклинателя и Часовщика. Он прибудет совсем скоро. — Ну, а я? Что, снимешь с меня главенство и отдашь кому—то менее квалифицированному? — Что ты, моя дорогая. Как я могу позволить себе потерять такого прекрасного цербера? Правда теперь ты будешь только отлавливать и уничтожать Обращенных. Никаких каталогов, никакой защиты. Все, кто в ней нуждался, давно уже здесь. — Издеваешься? Я не собираюсь убивать невинных только лишь по твоему приказу. — Тогда у нас начнутся разногласия, дорогая моя Анже́лика. Ты ведь не хочешь потерять свой третий статус и стать простым псом, как этот, — кивнув в сторону Ворона, Гарен вальяжно закинул ноги на стол, сметая кипу документов. — Ну, давай, удивляй о моей участи. — За каждое неподчинение тебя ждет твой обожатель в лице нового Главы подразделений. Ты обязан подчиняться мне и только мне, пёс. Отныне у тебя нет кодового имени, как и у других псов, лишь жалкий статус прислужника. — Ловко ты всё это подстроил, — ухмыльнувшись, Ворон с трудом смог отбить удар клинка, сверху летящего на него с огромной силой. Трое агентов не дернулись, смотря перед собой. Новый Глава, приземлившийся после выпада за спиной Ворона, обвил своими руками его шею, сжимая в тиски. — Ты мой, жалкий пёс. Больше никто не спасёт тебя перед Советом, не подставится под удар из—за оплошности. Любой неверный шаг и твои пальцы еще месяца будут восстанавливаться после знакомства с Тянь Цзу*. — Буду с нетерпением ждать твоих попыток, Гарен, казаться куда важнее, чем Лика. — Да я вовремя, — Ворон дернулся, слыша за спиной знакомый неприятный голос. Высокий мужчина был точной копией Гарена, за исключением Эфира и жажды крови. – О, учишь этого пса хорошим манерам? Похвально, братишка. — Опаздываешь, — выровнявшись и сев обратно за стол, Гарен дождался, когда его близнец встанет рядом. – Знакомьтесь, это новый Глава подразделений. Его кодовое имя «Морой». — Как приятно видеть Обращенных, охранявших мою драгоценную сестрицу так много лет. Очень жаль, что новый Глава снял с должностей такие ценные кадры. С тобой, милая, я бы с радостью остался наедине, — смотря в сторону Анже́лики, Морой ухмыльнулся, опираясь всем телом о спинку кресла. – Пожалуйста, оставьте вашего Главу и этого прекрасного пса наедине. Словно не желая сопротивляться, трое агентов покинули бывшее Сайто, расходясь по своим рабочим зонам: Фиби направилась изучать новый отдел вместе с Шуном, Анже́лика задумчиво шла в бывшую Обитель, пытаясь понять такое подчинение. Внутри Эфир словно ожил, откликаясь на мужской зов, исполняя команды. Ворон лишь прикрыл глаза, оставаясь с семейством Лики наедине. Тяжелый Эфир душил, выбивал воздух из легких, но Ворон боролся, удерживая демона, рвущегося за местью. Сильная рука сжала его плечо, заставляя дернуться от неожиданности. Голос пропал вместе со всей защитой, впервые Ворон ощущал себя оголенным перед неведомым страхом. Желая покинуть помещение, Ворон старался взять себя в руки, но был сбит со стула и прижат к полу. Оттягивая чужие пальцы с горла, Ворон дергался, улавливая ртом воздух. — Запомни хорошенько, пёс. Теперь ты – моя личная игрушка для битья. Оступись и я приду по твою душу, с упоением вгрызаясь в неё своими клыками. Обещаю, что твоя дивная регенерация не справится со всеми игрушками, спрятанными глубоко в новых клетках. — Да пошел ты, — выплевывая слова, Ворон с трудом оттянул руку от шеи, тяжело вдыхая недостающий кислород. Демон бился, ударяя своими массивными рогами о железные прутья. — Мне нравится такое неподчинение, как игра в кошки—мышки. Ты, мой сладкий мышонок, бойся засыпать. Захочу, приду за тобой посреди ночи и пикнуть не успеешь. — Морой, спокойнее. Отец приказал поддерживать нейтралитет с ним, нам вдвоем его не остановить. — Вздор, — вскрикнув, Морой ударил в пол рядом с лицом Ворона. – Эта соплячка не сможет меня победить, куда эй это отродье? — Я сказал хватит, Морой. Отпусти его, завтра у нашего пса задание и он нужен целым и невредимым. Ворон покинул бывшее Сайто потирая шею, желая содрать кожу, которой касался палач нового Главы. Шепоты доносились до слуха, но вокруг никого не было, словно здание ожило, впитало в себя весь Эфир и обрело свой разум. Меняясь по собственному желанию, Агентство не могло определиться, каким ему быть и лишь Ёкава, встречающая жильца, цепляясь за старую форму, словно поддерживая бывшую хозяйку. С трудом открыв дверь и войдя во внутрь, Ворон закрыл её за собой, падая на кровать, быстро добравшись до той. Сумбур в голове раздражал не больше происходящего. Сил не оставалось. Бороться не хотелось, лишь поддаться воле случая и плыть по течению, теряя собственное «я» среди всего вокруг. Врата не открыть, приближенные, служившие Лики годами, резко заменились лишь одним палачом, сила которого превосходила каждого из тройки. Возможно, Ворон мог бороться с ним будучи освобожденным из плена, но удавка, плотно затянутая на шее Лики, не позволяла бы произойти этому. Громкий крик был заглушен подушкой, впитывающей в себя скопившуюся боль, дикое отчаянье. Слишком много открытий свалилось. Достаточно фальши вокруг и ничего настоящего, кроме демона. Отдышку и тяжесть в грудине Ворон ощутил не сразу. Сворачиваясь калачиком, мужчина прижал ноги к грудине, стараясь ловить воздух открытым ртом. Виски пульсировали и сдавливались, сердце бешено стучало, перед глазами появилась пелена. Вороньи крылья, появившиеся за спиной, дергались, разбрасывая по всей комнате дегтярные перья. Новый крик пропал в тишине, вырвавшись хрипом. Тело дрожало, по лбу медленно стекал пот и хотелось лишь спрятаться далеко. Укрыться с головой своим пледом, исчезнуть из этого мира. Сжав форму, Ворон оттягивал её сильнее, стараясь вдыхать полной грудью, но очередной сильный удар сердца выбил весь воздух, вынуждая закашлять. Впервые это состояние длилось так долго или Ворону казалось, что прошли часы его паники, потери в пространстве, полном нежелании принятия действительности. Попустило не сразу. Тихий голос появился в голове волной. Ворон готов был поклясться, что слышал голос Лики, такой убаюкивающий, укрывающий чистотой от дегтярной грязи. Тело с трудом расслаблялось на скрипящей кровати. Дыхание пришло в норму глубокой ночью, когда впервые ему приснился сон. Примечания: *Тянь Цзу — Китайская пытка, при которой к пальцам жертвы привязывали специальное устройство из палок и веревок. Если жертва не сознавалась или не сообщала необходимую информацию, устройство медленно сдавливало и ломало пальцы.