Твои глаза блестят при виде льда

После того дня Антон ходил и мечтал, но время — деньги. В его же случае нервы, поэтому стрессовал парень целыми днями. Арсений же ходил и не напоминал о том разговоре, а парню так больно становилось, что глаза на мокром месте были. С фигуристом надо быть аккуратнее в таких вещах. Он был нежен и чувствителен, не сможет Антон пережить тот факт, что он ждал от Бога счастье, а получил от Сатаны письмо: «иди нахуй». Это не складывалось в его светлой голове, так что приходилось ждать. Выграновский же слёг на больничный, ибо: «Шастун, сучара, бациллу распустил, я подхватил, просто пиздец», именно так и объяснялся фигурист перед тренером. А им, между прочим, через пару дней лететь в Италию, где и будут Олимпийские Игры, к которым фигуристов готовили всю жизнь. Антону обиднее всего, что он отпразднует день рождение не с родителями, а вообще в другой стране. Это парню совсем не нравилось, потому что даты так выпали, что с двадцатого по двадцать первое проходят игры, но всё, что сделано, — оно и к лучшему. Так что надо просто забыть тот факт, что ты родился девятнадцатого апреля. Тренировки усилились, и теперь большую часть Шастун проводил на льду, так как ОФП ему и так достаточно. Да и сам Антон понимал, что надо набирать вес, шестьдесят два килограмма ровно, и вот как этому не горевать? Нужный вес — это если он наберёт восемь килограмм, даже девять. Однако, это невозможно, светловолосый ел крайне редко, обычно только утром чай пил с бутербродом и всё, ночью он успевал только уснуть. В какой-то момент Шастун так заколебался, что, сидя в столовой, прожигал взглядом тренера. Который, в свою очередь, залипал в телефон. Это вообще нормально? — Арсений, — слегка шатая под столом ногу Попова, звал светловолосый. — Чего? — откладывая телефон, спросил мужчина, с улыбкой рассматривая встрёпанного парня. — Вы подумали? — Антон нервно стучал пальцами по столу, отводя взгляд то на смолянистые волосы, то на потолок. — Я за решётку попаду, если с тобой встречаться буду, — вывел вердикт Попов, убирая со своего колена чужую длинную руку. — Мне восемнадцать исполнится меньше, чем через три недели, — искал выход Шастун, вцепившись в это несчастное колено до побеления пальцев. — А сейчас ты ребятёнок, у которого с губ молоко не обсохло. «Спасибо, что не сперма», — фыркнул Антон, закипая внутри. — Как мне доказать, что я взрослый и самостоятельный? — спросил светловолосый, а глаза поменяли цвет на помутневший зелёный. — Никак, — пожимая плечами, ответил тренер. — Тут всё не так, если бы мы были просточками, я бы с тобой согласился встречаться, но когда тебя окружает уйма камер, к этому всему ты ещё несовершеннолетний, я не могу, мне тоже хочется с тобой чаще обниматься, однако, с этим ничего не поделаешь. — Арсений, ну, пожалуйста, дай шанс малюсенький, размером с горох, — клянчил фигурист, так как понял, что его любовь взаимна, и в сердце появилась искра, приводящая кучу фейерверков за собой. — Я буду аккуратен. — Дай мне подумать до завтрашнего дня, — улыбнувшись уголком губ, попросил Попов, на что мальчишка яростно закивал.

***

Ночь прошла мимолётно, Антон, не смыкая глаз, смотрел в потолок, перебирая в голове всевозможные варианты. Поспал парень меньше часа, как вернулся с тренировки в час ночи, так и в полчетвёртого утра поднялся. Умылся, переоделся и лежал на кровати, раздумывая о самом волнительном. Нет, парню не хотелось давить на Арсения и тем более выпытывать предложение, просто хотелось, чтобы ему повезло в этой жизни и всем было хорошо. Зная Арсения, он бы послал себя после первых слов, но тренер и вправду влюблён в Антона, так что теперь не мог выбраться из своих запутанных мыслей. Безумно хотелось быть вместе, но вся популярность отбивала эти возможности. После второй тренировки Шастун еле дошёл до раздевалки. Тренера светловолосый встречал только на тренировках, остальное время Арсений где-то шлялся. Всё то время, проведённое вместе, у Антона на лбу было написано: «Вы подумали?», и это было слишком заметно, что мужчина отвернулся даже. Развалившись на скамейке в раздевалке, Шастун упёрся головой в бортик шкафа и чуть ли не засыпал. Его изнуряли все эти программы, но единственное, что его веселило, — после Олимпийских Игр никаких программ не ожидалось, только Турнир по прыжкам, который сразу же после игр. К ним они даже не приступали готовиться, так как каждый день перед прокатом Антон прыгал разминочные прыжки. — Антон, — стучась в дверь, окликнул Попов. — Да? Я сейчас уйду, — кивая болванчиком в подтверждение своих слов, Шастун принялся переобуваться. — Может, стоит попробовать? — зелёные глаза сначала с непониманием смотрели в голубые, а потом дошло, доехало. Парень был похож на рыбу в воде, вот честное слово. — И давай на «ты». — Правда? — с детской радостью в голосе спросил Антон, почти прыгая с одним коньком на ноге, но больше давя лыбу, конечно. — Правда, — также беззаботно улыбнувшись, подтвердил Арсений, обнимая засмущавшегося парня. — Только не разгроми ничего от радости. И да, пожалуйста, не попадай на камеры со мной, потом будет очень плохо, — тёплое дыхание опаляло кожу головы, чуть вздымая русые волосы. Тренер нежно поглаживал хрупкий позвоночник, а сердце кололось синхронно с Антоновым, точнее сказать, сердцебиение зашкаливало, так как это не передать словами, они просто чувствовали такт друг друга. — Хорошо, — шептал Шастун куда-то в горячую шею. Они стояли как статуи, не дёргаясь, просто наслаждаясь друг другом. Этого они не могли раньше сделать, но теперь всё поменялось, и можно даже разговаривать на всевозможные темы, признаваться в любви хоть каждую секунду, обниматься и просто находиться рядом без всякой атмосферы гнева, а с атмосферой тепла и любви. — Антон, давай переобувайся и пойдём, уже поздно, — нехотя отстраняясь от мальчишки, произнёс Арсений, а у Антона сердце сделало кульбит, он никогда не видел тренера таким ласковым и заботливым. Даже с бывшими девушками Попов вёл себя иначе. Во-первых, скрывал их существование. Во-вторых, при присутствии лишних ушей делал вид, что разговаривал с кем-то из знакомых без всякой лишней доброты. Шастун, переставая держаться за мягкую руку тренера, развязывал конёк. Славу Богу, годы тренировок принесли результат, и уже через пару секунд Антон снова шёл с Арсением за руку. Шагая по асфальту, спортсмены разговаривали обо всём подряд, Шастун помнил те самые разговоры в далёком детстве, но сейчас они были ещё мощнее, ещё больше и ещё интересней. Расставаться совсем не хотелось, и поэтому они долго стояли в объятиях друг друга около входа в общий корпус. Антон, хоть и скромный в отношениях, но поцеловать попытался в щёчку. Арсений же не прост и вынырнул из кольца рук парня, хитро улыбаясь. — На первом свидании не целуюсь, всё по этикету, — включил из себя правильного Попов, хоть сам и не против быть поцелованным. — Срал я на этикет, — фыркнул Шастун, складывая руки на груди и надувая губы. Арсений, перед тем как уйти, попрощался и оставил почти неощутимый поцелуй на порозовевшей щёчке. Антон как дурак стоял и улыбался, пока тренер бежал в свой корпус. Когда брюнет повернулся назад, то помахал пальцем, увидев всё также стоящего парня, мол: «холодно, газуй в комнату».

***

— Да! Он меня поцеловал! — восклицал Шастун на всю комнату, дай Бог, чтобы не на всё здание. — Что? — орал также Выграновский, после чего заходясь в кашле, из-за которого мать кричала: «Сын, не ори, гланды вылетят!». Ну, с юморком женщина, а может, она и не шутила… — Да! Я, значит, такой его хотел поцеловать, он со своим этикетом, и я как хуякнул обиженку, так он меня поцеловал. Ну, вообще, я рассчитывал на пиздец французский поцелуй, но так тоже очень хорошо, — продолжал повествовать Шастун, подкидывая к потолку мячик. — Да пиздец, жалко, не немецкий поцелуй, ты, по-моему, теперь пассив, — смеху не было преград, даже кашель теперь не смог уберечь Антона от издёвок. — Ой, заруби член на носу, я просто в ахуе, — сказал светловолосый, пуляя мячик в сторону двери, а сам перевернулся набок к стене. — Я будто не хуею, — фыркнул Эдуард, невзначай смотря на время. — Пидорас, уже полтретьего ночи, у меня, сука, младенческий сон, а ты со своими поцелуями. Так ещё ты тройной пидорас. Первый, потому что ты пидорас, что меня разбудил. Второй, потому что ты просто пидорас. И третий, потому что тебе завтра на утреннюю тренировку, пидорас. — Натурал ёбанный, ебло прикрой, пидорасище, а не друг ты, — ворчал Шастун, прикрывая рот рукой в зевке. — Ой, блять, спать хочу, но ты всё равно ебло прикрой. — Пидорас, тебе в жопу раз или вилкой в глаз? — шутканул Выграновский, на что его звонок скинули. — В жопу раз тебе, — в подушку пробухтел фигурист, накрываясь одеялом и засыпая.

***

Из-за болезни Выграновского полёт в Италию перенёсся на пару дней позже. Поэтому Попову ничего не оставалось, как мучить их с утра до ночи без перерывов за две недели до Олимпийских Игр. Шастун же был на полной расслабленности, единственное, что его ебало, так это то, что когда он встречал друга, тот орал: — Пидорас! — Да заткнись ты, амёба, — рявкнул Антон, с размаху ударяя Эдуарда в живот, а тот, скрючившись, издал нечленораздельный звук. — Если нас услышат или сфоткают, то я тебе башку откручу. Дай пережить выступления. — Да харе бить, у меня на животе больше синяков появилось за эти пару дней, чем за всю жизнь, — проскулил Выграновский. — В следующий раз я тебе мошонку оторву, — фыркнул Антон, выезжая на лёд и разгоняясь в пару шагов, сразу же взлетая вверх и делая в воздухе три с половиной оборота. — Каннибал, так ещё и садист, — выкатываясь следом, бурчал Эдуард. — Я всё слышу, — Шастун делал прогон по всем прыжкам в прокате, к этому всему подсоединяя вращения. Парни катались в разных сторонах арены, Антон был на скорости, а вот Эдуард копил в себе силы. Шастун не мог медленно что-то делать, именно в этом деле ему нужна бешеная скорость. Каскады в произвольной программе были усложнены, и такое будут впервые показывать, до Антона этого ещё никто не делал. Ну, а он что, зря рождён был? Не зря, поэтому будет устанавливать новые рекорды. Арсений же отошёл в тренерскую, дабы разобраться с бумагами, и изредка смотрел на парня через окно. Пока время есть — нужно делать, ведь оно закончится через восемь дней, и всё снова поменяется. — Давай синхрон? — предложил Выграновский, когда сделал все прыжки и элементы. — Погнали, только на скорости, — показывая указательным и средним пальцем сначала на свои глаза, а затем на голубые, мол: «я всё вижу», сказал Антон. — Без проблем, — согласился Эдуард и приготовился. Набрав скорость, парни то ехали передом, то задом и, согнув ноги, оттолкнулись, взлетая синхронно и делая пару оборотов. В итоге, получился четверной сальхов. Дав друг другу пятюню, фигуристы разошлись снова и продолжили уже полностью прогонять короткую программу. Попов вышел только через пару часов, чтобы посмотреть, над чем трудились парни всё это время. Включив музыку, тренер смотрел за Шастуном, не сводя глаз. — Можно понежнее и побыстрее? — крикнул мужчина, чтобы фигурист его услышал. Антон, поняв свой косяк, исправился и уже делал всё как надо, только забыл одну маленькую вещь, что у него каскад из двух прыжков, а он третий прыгнул. Ну, это мелочи, так-то всё чисто откатано. — Главное, на выступлении не прыгни так, — сказал Арсений, как только к нему подъехал фигурист. — Не прыгну, — Антон, найдя глазами свою бутылку с водой, потянулся к ней, чуть ли не вываливаясь за бортик. — Так, не вылетай, — вовремя ухватившись за кофту светловолосого, произнёс Арсений и, взяв желанную вещь, протянул парню. — Держи, — Антон забрал пластиковую бутылку и, опустошив её наполовину, мутным взглядом рассматривал мужчину. — А теперь мы к тебе приступим, восьмое чудо света. — Нет! — заныл по-актёрски Эдуард, выезжая в центр. «Нет» никак не спасло Выграновского. Арсений даже сам захотел выполнить эту программу, а то смотреть на этого умирающего лебедя один грех. Вот Антон вообще уселся на корточки и просто лентяйничал.

***

Вернувшись домой, Эдуард сразу рухнул на кровать, посылая всех в душ, а себя в царство Морфея. Шастун не упустил возможность и, быстро помывшись, завернул в спальню Попова. — Чего не спишь? Давай, ложись, завтра не встанешь, — увидев парня в проёме двери, прогонял спать Арсений, который сам уже лежал на кровати с мокрыми волосами, а в руках держал телефон. — Можно с тобой? — попросил Антон, ну, это, конечно, глупый уже вопрос, так как каждый день он и так тут спал, редко оставаясь у себя, только если ноги вообще не держали. — Если приставать не будешь, то можно, — ухмыльнувшись, ответил Попов и похлопал рукой по правой стороне кровати, которая была свободна. — Я? И приставать? Да когда это было? — вопрошал Шастун, укладываясь рядом и прижимаясь к тёплому телу. — В прошлый раз, в позапрошлый и ещё там куча раз, сейчас ты тут поваляешься, надуешься, почему это тебя никто не целует и не благотворит, а потом ещё раз обидишься, так как ты хотел большего, — с улыбкой ответил брюнет. — Вообще-то, всё не так было, ты просто без футболки спишь, — фыркнул Антон, в доказательство кусая тренера за выпирающее ребро. — Да, согласен, я врун, — деловито сказал Попов, цокая, когда его ещё раз укусили. Шастун больше ничего не говорил, только нежно выцеловывал ключицу Попова, ластясь под руку, которая гладила его по спине. Парень вообще сам не ожидал, что в отношениях он такой ласковый, нежный, изначально он думал, что чувства будут чёрствыми и обычными, но не тут-то было. — Антон, давай спать, — зажимая парня в кольце из рук, а сам приспускаясь чуть вниз, сказал Арсений, прижимаясь как можно ближе к фигуристу. Парень дышал в унисон с Поповым и оставлял дорожку поцелуев на шее, медленно засыпая. Тренер лишь гладил Шастуна по растрёпанным волосам, прижавшись губами ко лбу фигуриста.

***

— О, Великий и Всемогущий Антон, — тормозил спящего друга Выграновский, пытаясь не получить люлей подушкой от проснувшегося Попова. — Антонио, тебе на год больше, значит и на минуту больше в сексе, поэтому вставай! — Ещё пять минут, — растопыривая на правой руке пять пальцев, просил Шастун и пробовал открыть глаза, но получалось только закатить их под веками. — Не, давай, погнал, — сдёргивая со светловолосого одеяло, запротестовал Эдуард, и в него сразу же прилетела подушка. — Лучше б у Матвиенко остался, — пробурчал Арсений, скатываясь с кровати. — Ты приколист? Пять утра, нам вставать только в полседьмого. Эд, я тебя когда-нибудь к кровати привяжу. — Ну, я не виноват в том, что вы спите вместе, так ещё и в обнимку. Изначально я хотел прыгнуть на него, — в оправдание ответил Эдуард и дал щелбан засыпающему другу. — С днём рождения! — Спасибо, но твоя казнь состоится на тренировке, когда я буду тебя подрезать, — протирая глаза и щурясь от света, предупредил Антон. Выграновскому было, видимо, похуй на всё, из-за чего он начал дёргать Шастуна за уши. — Один, — пошёл отсчёт после первого дёрганья, вот так и уши оторвутся. — Два, — Антон попытался избавиться от этой участи, но усугубил положение, и Эдуард во всю силу теребил бедные уши. — Восемнадцать! — воскликнул брюнет, закончив столь долгое мучение. — Слава тебе, Господи, — поблагодарил Антон, поднимаясь с кровати и хитро улыбаясь, отвесил другу пендаль, убегая прочь из спальни. — Зараза, — фыркнул Выграновский и побежал за Шастуном следом. Носились по квартире, залетая во все комнаты и устраивая кавардак. Шастун воспользовался преимуществам и, забежав в ванную, закрылся на замок. Победно крикнув, Антон включил воду, дабы умыться: — Лох! После водных процедур светловолосый пошёл переодеваться. Сегодня только утренняя тренировка, а вечером спортсмены поедут в ресторан. Также к ним присоединятся тренера и пару фигуристов. Утренняя тренировка состояла из ОФП и льда, к четырём вечера они закончили и веселые поехали домой, ибо Выграновский со своими анекдотами даже доебал женщину в гардеробе. На минуточку, она итальянка! — Антон, торжественно вручаю и от сердца отрываю тебе этот подарок, чтоб хуй стоял и денег много было! — Эдуард достал из-за спины пакетик и протянул улыбающемуся во все щели Антону. Светловолосый, присев на кровать, начал вытаскивать вещи из пакета. Сначала в руку попалась футболка с надписью: «мой бро сосёт хуи», на заказ шили, Выграновский знатно помучался. — Спасибо, бро, — радостно поблагодарил Шастун, так как получил ещё и новые игры к приставке. — Да ладно, на тебя ничего не жалко, даже почку, — обнимаясь и качаясь как маятник, Антон сверкал от счастья, ну, правда, это лучший день в его жизни. Прибравшись в комнате и переодевшись в праздничное, парни разговаривали, о чём попало, большую часть разговора обсуждали то, как у Антона с Арсением всё складывалось. Шастун впервые понял, что ему чрезмерно везёт в этой жизни, он всего добился, если б так всё не закрутилось — парень бы стал работать в бизнесе. Оставив Эдуарда на пару минут одного, а точнее с мамой, которая позвонила ему. Шастун пошуровал к Попову, так как больно давно он его не замечал в поле обозрения. Тренер же, как ни в чём не бывало, сидел в кресле и смотрел что-то в телефоне. — Наговорился? — с улыбкой спросил Арсений, выключая телефон. — А то, — плюхаясь на кровать, подтвердил Антон. — Кстати, у меня есть для тебя подарок, долго думал, потому что ты слишком непонятный, — произнёс Попов, подхватывая со стола картонный пакет и вставая перед фигуристом, у которого глаза на лоб полезли. Изначально Шастун думал, что подарок это то, что сократили тренировки, а вот теперь стало интересно всем. — Остановился я на этом, — тренер достал из пакета маленькую белую коробочку с серебряной надписью на крышке от фирмы украшений. — Ну, что же там? — в порыве волнения и страха торопил мальчишка, топая ногами от предвкушения. Арсений, облизнув губы, приподнял крышку и, увидев загоревшиеся изумруды, был доволен, как чеширский кот своему же подарку. Антон чуть не затрещал от улыбки на всё лицо и приподнял руку к серебряному украшению, парень от неожиданности вскрикнул. Так как Попов резко опустил крышку и, чтобы парню не было больно, в уголках держал крышку, а то вдруг отрубит, Бог его знает. — Это браслет? — спросил Шастун, будто не видя своими глазами. — Да, нравится? — спросил мужчина, доставая цепочку из коробки и аккуратно одевая её на худое запястье Антона. — Очень, спасибо большое! — крутя рукой перед глазами, задребезжал парень и чуть ли не запрыгнул на Арсения с объятиями. — Я рад, что угадал с подарком, — целуя Шастуна в нос и чуть отклоняясь назад, чтобы посмотреть в эти изумительные зелёные глаза, сказал Попов. — Также хочу тебе подарить первому новую коллекцию моего мерча, он создавался для новых фигуристов. — Спасибо, — парень, даже не взглянув на одежду, повис на тренере, вдыхая аромат мяты. Арсений пах духами, которые подарил Антон, и от этого фигуристу становилось ещё лучше. Спортсмены, не удержав равновесие, упали в кресло, Попов умело уберёг Шастуна от поцелуя с полом, но не уберёг его попу от своих бёдер. Антон сначала этого не заметил, потому что находился в таком состоянии любви и приятных чувств, что хуй заметишь. Но, даже заметив этот маленький нюанс, продолжил ластиться к Арсению, только уже поудобнее закинув ноги по обе стороны кресла. — Поцелуй меня уже, — попросил шёпотом Шастун, опаляя дыханием чужие губы. Попов с ухмылкой смотрел на елозившего на ногах фигуриста и, облизнув губы, задумался. Нет, он, правда, хотел этого, просто как-то страшно. С опаской коснувшись губ Антона, брюнет нежно проник языком в чужой рот, закрывая глаза и крепче прижимая парня к себе. Языки переплелись, и Шастун сдерживал себя от стонов, так как мечтал об этом слишком долго, и, в принципе, он слишком чувствителен. Это его первый поцелуй с такой сильной любовью, и внутри его колотило от адреналина, разливающегося по крови. Арсений вкладывал в эти действия все свои чувства и нежность, проходясь языком по нёбу и слыша тихий стон под ухом. Они будто не в реальности, а в осуществившихся мечтах. Стоило Антону заелозить на бёдрах мужчины, двигаясь ближе к области паха, как Арсений с отдышкой прервал поцелуй, оставляя тоненькую нитку слюны. — Хватит, а то доведёшь меня, — с хрипотцой сказал Попов и уткнулся в ямку ключицы Шастуна. Парень же летал в облаках, перед собой ничего не видя и жопой чувствуя, как стоит. Именно так фигурист мог это описать. — Я тебя люблю, — эти слова вылетали так легко и в то же время с такой силой любви из уст Антона, что Арсений плавился. — И я тебя люблю, Антон, — они говорили одинаково и, возможно, впервые за всю жизнь так говорили, ведь в этих словах особого смысла не было, если ты будешь говорить с какой-то другой интонацией. Когда ты от всего сердца признаёшься в любви, вот тогда эти слова бесценны и доказывают всё.

***

— Люби меня! Люби меня! — орали парни в унисон на сцене. — На онлифанс задвигаю свой движ, — фигуристы спели все свои возможные треки, и голова кружилась у всех. Ну, и к тому же, Арсений не дал им ни капли в рот алкоголя, только сок вишнёвый. Вот парни и отрывались за счёт кучи энергии. Эдуард с завистью смотрел на распивающих вино тренеров, но продолжал кричать слова из песни на весь ресторан. После этого их никогда туда не пустят, так как даже на улице были слышны эти хриплые голоса. Шатаясь из стороны в сторону, парни спрыгнули со сцены и с разбегу прыгнули на диван. Взяв со стола первые попавшиеся бокалы, Антон залпом выпил всё, и это оказался яблочный сок. У Эдуарда же виноградовый. — Короче, я как приеду в Москву, хочу предложить встречаться Алине, ты как думаешь, стоит? — спросил брюнет, гоняя по стенкам стакана жидкость. — Не знаю как у тебя стоит, но думаю, что надо, — ответил Антон, сдерживаясь чтобы не заржать. — Ещё как стоит, — многозначительно кивая, с усмешкой сказал Выграновский. Парням не удалось сохранить тишину, и разнёсся дикий смех. Его подхватили все, так как не засмеяться с падающего Шастуна — было нереально. Ну, кто, блять, сидя на жопе ровно, случайно ебанётся за бортик дивана? Лёжа на спине, светловолосый хохотал как наркоман под самой большой дозой. Арсений лишь тревожно посмотрел на неуклюжего парня и, удостоверившись в целости всех костей, продолжил улыбаться. Угомонившись, Шастун залез обратно, уже спокойно сидел и смотрел в телефон, изредка перешёптываясь с Выграновским. В основном, парень смотрел Tik Tok с новыми видео про Олимпийские Игры, типа: во, смотрите, как фигуристы готовятся. А также были видео, где поздравляют Антона. Как никак, а фигуристу стукнуло восемнадцать, прощай девственность. — Раскопки велись со времён динозавров, — произнёс с ни с того, с ни сего Эдуард, показывая другу посты. — Как они догадались? — делая ошарашенное лицо, вопрошал брюнет. — Не надо было кричать: «пидор» на всю Италию, — фыркнул Шастун, читая вслух описание: — По-моему, мы не на тех думаем. Антон сейчас много времени проводит с Арсением, а Эдуард с девушкой Алиной. Давайте немного подождём до завтра и уже всё поймём, так как сейчас мы ничего поделать не можем. Разве только сломать всевозможные догадки. Сугубо моё мнение, что Антон с Арсением Поповым смотрятся лучше и милее. — И что делать будем? — скептически спросил друг, будто ему по одному месту это всё. — Да похуй, после Турнира по прыжкам карты вскроем, если они допрут, конечно, — ответил на отъебись Антон и выпил ещё один стакан воды.

***

Домой вернулись спортсмены только ближе к часу ночи, и Арсений сразу вырубил всех наповал. Шастун, не изменяя своим традициям, улёгся под боком тренера. Лёгкий стресс брал своё, и в голове светловолосого появлялись не очень хорошие мысли. — Антон, спи, завтра откатаешь, и я, так уж и быть, исполню одно твоё желание, — при виде и ощущении дрожащего парня пошёл на ультиматум Попов, так как становилось и самому ему уже нервно. — Прям всё, что угодно? — спросил Шастун, заглядывая в голубые глаза, но сейчас в темноте под лунным светом они казались ещё более красивыми. — Прям всё, что угодно, — подтвердил Арсений, обнимая и перекатывая тело Антона на себя полностью. — Тогда я тебе перед прокатом скажу, — ответил светловолосый, укладывая голову поудобнее на плече тренера.