Сибирский

      Руслан тяжело дошел до школы, чуть не поскользнувшись пару раз на ступеньках и еще несколько прям у входа. Схватившись за ледяную металлическую дверь, он ненароком пропустил большую толпу вперед себя, выдыхая мороз. Отвратительное утро. Темное. И холодное.       Вальяжно подтянувшись к расписанию, его глаза уловили 10 «В», пробегаясь по строке «История». В школе было отвратительно шумно, холодно и, огромное количество батарей по всей площади, казалось, не грели, а только отдавали своим железом мороз. Сильнее закутавшись в теплую кофту и подтянув лямки рюкзака на плечах, Руслан поскакал по лестнице до третьего этажа, ища заветный триста тридцать первый.       — Здоров, Руха, — поздоровался Миша, крепко пожимая руку приятелю.       — Утро, — откликнулся «Руха», слегка прищуриваясь. Его глаза уловили помимо привычных одноклассников параллель. — А че, расписание поменяли?       — Нет, — Миша обернулся. — Просто нас объединили с «Г"-эшками на сегодняшний день. Зима, никто в такой холод не прется. А у них дай бог человек восемь пришли.       — А, понял, — шмыгнул носом тот. — Второй тоже история?       — Ага, — незаинтересованно ответил Миша, уткнувшись в смартфон, иногда поворачивая дисплей к Руслану, демонстрируя забавные мемы на экране, а второй слегка улыбался и хмыкал.       — Заходите, — послышалось из кабинета учителя, после чего сонная и заебанная толпа поплелась на свои места, где-то открылись споры за третью парту, где-то начала завязываться драка за четвертую, за первой смиренно уселись самые невинные, а Руслан, как человек из самых низших слоев общества, проследовал к последней парте у окна на втором варианте, кидая портфель и планируя поспать, как минимум, минут пятнадцать с урока. «Г» класс он, искренне, ненавидел. Конечно, практически никогда Руслан не вступал в конфликты, не знал, что такое стычки, издевательства и подтрунивания, к счастью, подобное обошло его стороной, но видел он многое за десять лет проведенных в школе. И, бля, «Г» класс всегда отличался особой жестокостью по отношению к своим и чужим. Клешнев, кстати, из «Г"-эшки, в колонии, как поговаривают местные СМИ в столовой…       Плавно приземлившись, из тканевого портфеля Руслан достал ручку и толстую тетрадь, учебник, разложив все на парте, его голова свалилась на собственные руки, а спина изогнулась над столом. Легкая пелена сна покрыла сознание, унося его чуть дальше, чем гул в кабинете, вся мимика его лица расслабилась, чувствуя мягкий рукав кофты у щеки, легкий озноб от холода пробежал по спине, но и это уже его не беспокоило…       Резко взбодрил удар чем-то по стулу и, распахнув глаза и резко подняв голову, Руслан увидел, что задвинутое место рядом ударилось об его.       — Ой, извини, — произнес незнакомый ему парень напротив. С параллели, походу. — Можно сяду?       — Да, конечно, — небрежно потерев нос, Руслан, заметив вошедшего учителя, встал вместе со всем классом. И вот она, рутина. Ольга Сергеевна чертила таблицу на доске, а Руслан со временем вовсе и перестал пытаться делать вид, что ему интересно.       — Эй, Рустам, — обернулся с четвертой парты Юра. Ну, или как его все называли, «Хован», «Хова» от его довольно-таки нетипичной фамилии «Хованский».       — Руслан, — поправил тот.       — Да мне похуй, Аслан, — очевидно дружелюбно выразил свою индифферентность Хован. — Следующий какой?       — Тоже история.       — Бля, — и в этом «бля» было все отчаяние ситуации и суть безысходности. Глаза Руслана уловили чужие, карие, темные и заинтересованные. Он никогда раньше этого типа не видел и выглядел этот парень, можно сказать, что не очень типично. Первое, что привлекало взгляд — крашеные, блять, волосы. Мелированный, что ли? А волос на голове больше, чем у Руса растительности на лице. Одна его бровь была рассечена, что придавало необычный вид и без того не очень банальной форме. Губы были поджаты, поджаты так, будто ему однозначно как-то некомфортно, но тем не менее, эти две пуговицы пялились с очевидным желанием что-то спросить.       — Что? — не удержался от вопроса Руслан.       — Тебя Рустам зовут? — «Рустам» цокнул. — Извини?..       — Руслан я, — представился. Отвел глаза и вновь сделал вид, что никак не связан с этим «Г» классом. Но какая-то легкая совесть кольнула. — А ты?       — Юлий, — после странного взгляда собеседника, тот добавил, — называют Юликом.       — Юлик, значит, — то ли с сарказмом, то ли с реальной заинтересованностью повторил Руслан. — Ну будем знакомы.       — Будем, — кивнул Юлий. — Почему гуманитарный?       — Захотел, нравится, — оперся на руку.       — А я вот просто не знал, куда идти, — тот приподнял брови, уставляясь на собеседника с немного невеселой улыбкой. — Я после девятого хотел уйти, я бы десятый не потянул.       — И все равно пошел?       — Я из Питера. Там сложнее и жестче, — объяснил Юлик, — я переехал сюда, чтобы сдать ЕГЭ и вернуться обратно.       — О как, — Руслан искренне считал такой подход уебским, но в чем вина Юлика? Если его родители думают, что проканает, то пускай. А вообще, это не его дело. Пусть все что хотят, то и делают. — Я вообще хирургом хотел быть.       — И что произошло?       — Да ничего, я на домашнем обучении просидел восьмой и девятый, первые два года химии просрал, для медицинского класса я уже пропащий, — пожал плечами он, проведя языком по щеке. — На журналиста, скорее всего, пойду.       — Ты похож на журналиста.       — Да?       — Да. Они все такие, ну, — Юлик задумался. — Серьезные.       Это, почему-то, вызвало усмешку.       — А ты похож на офисного работника, который вместо того, чтобы делать отчет, листает дойки точка ком, — вырвалось, сам не понял, как, но Юлия это очевидно рассмешило и слегка удивило. Сосед по парте засмеялся, закрывая лицо руками, дабы до первых парт не дошло. — Ты че, — Руслана слегка скосило от желания расхохотаться вместе с ним, — это же шутка из разряда, после которой надо плакать.       — Бля, я не ожидал просто, что ты такое выкинешь, — он посмотрел на него глазами, покрытыми целлофаном слез. — Ты не похож на того, кто шутит про… Дойки…       Новая волна смеха накрыла Юлика, а Руслан, уже не в состоянии наблюдать за этим, отвернулся в другую сторону, пытаясь выдохнуть так, чтобы не загоготать, издал нечто похожее на писк и услышал, как соседа стало переть от этого всего еще сильнее. И так, практически, весь урок: успокоились, посмотрели друг на друга, вспомнили про дойки без слов и, казалось, что можно задыхаться бесконечно.

***

      Второй урок, пролетел, на удивление, совершенно незаметно, затем настало время физкультуры: Руслан, если прям честно, ебал ее в рот. Заниматься он не мог по состоянию здоровья, тройки ему рисовали, отказываясь давать дополнительные задания. Ну, не сильно-то и нужно! Обычно Рус сидел на лавочке, изредка слыша: «Тушенцов, мяч!» и уже мастерски уворачивался от железобетонного баскетбольного мяча, который не раз прилетал ему по лицу. Даже когда физкультура стояла последней, Руслан с нее не убегал. Это было время, когда он мог лишние сорок минут почитать желаемую книжку и слегка отдохнуть головой. А если уж посреди дня — то тем более. Сегодня все точно также. Лавочка, книжка, мячи.       Перекладина слегка опустилась вниз и, Руслан, подняв глаза, увидел, как рядом с ним садится новый знакомый — Юлий.       — Отвлек?       — Да нет, — пожал плечами тот, утыкаясь в книгу обратно.       — Что читаешь? — прислонился к стене Юлик, тяжело выдыхая.       — «Божественная комедия», — снова обратил внимание на него, показывая обложку. Простенькая, в мягком переплете. — Читал?       — Нет, интересная? — его пальцы поправили мелированные волосы, отчего второму хотелось что-то неожиданно ляпнуть. — Смешная?       — Как тебе сказать… — хохотнул Руслан, оставил закладку в книге и, легким движением руки, закрыл ее. — Могу как-нибудь дать почитать, если заинтересуешься.       — Ты любишь читать?       — Да, очень.       — Я вот тоже иногда, но онлайн в основном. Ну, когда время перед сном бывает и я не засыпаю сразу. В Питере очень уматывался.       — Почему? — спросил тот, обнимая рюкзак.       — Да я на спортивные секции бегал, еще с друзьями постоянно гулял, да и там есть где проводить время, на самом деле, — с ноткой какой-то призрачной печали отозвался Юлик. — Здесь у меня никого нет. Да и обойти все можно за считанное количество времени.       — Понимаю, тяжело, наверное, переезжая из мегаполиса, натыкаться на пустой город. Тебе настолько не нравится? — он поднял брови, неосознанно придвигаясь ближе к собеседнику.       — Нет, наоборот, тут как-то дышать легче, — помотал головой Юлий. — Просто я тут всего пару недель, не привык, да и общаться не с кем. Только в «Вк» залипаю с питерскими друзьями изредка, но у нас разница большая во времени пиздец, не получается.       — О, — Руслан достал смартфон. — Дай страничку свою.       — Серьезно?       — Ну да, — улыбнулся он. — Я не представляю, каково жить, когда тебе некому скидывать мемы, типа, ну как!       Оба парня звонко засмеялись и обменялись страничками, а Руслан сразу же подумал о том, что следовало бы досконально изучить нового товарища попозже.       — «Юлий Онешко»… — пробормотал он, вглядываясь в чужое имя. Пальцем листнув чуть ниже, ему на глаза попался закреп с каким-то плейлистом, а когда Руслан хотел смахнуть чуть верх, случайно обновил профиль. Статус Юлика обновился, и вместо прошлой странной цитаты на английском, появилось: «Трудно жить, когда тебе некому скидывать мемы». Его глаза сразу же обратились к нему и словил он в ответ самый что ни на есть земной взгляд, заглянувший в душу так глубоко, с какой-то странной благодарностью. Рус улыбнулся. Юлик тоже. Потом все разошлись в шумную веселую толпу — и Руслан, дожидаясь новоиспеченного друга в коридоре у спортзала, начал просматривать чужие фотографии.       На своей аватарке, видно, Юлик был на фоне граффити Виктора Цоя, на нем была легкая ветровка, очевидно, какая-то брендовая, судя по знаку, а волосы выбивались из-под банданы мокрыми (мелированными!) прядями. В руке у него была баночка «Флеша», а в зубах комично была зажата сигарета. Как-то даже по-пидорски. Футболка у него была черная, простецкая, только на груди имелась полоска чего-то белого, но за ветровкой разглядеть не получалось. Затемняющий фильтр был наложен сверху, а внизу фотографии виднелась надпись: «Юлик 453г до н.э». Губы Руслана растянулись в усмешке.       Следующая фотография была сделана где-то на крыше. Кто-то сфоткал его со стороны, а Юлик лежал, подперев затылок руками и смущенно смотрел вверх, в небо, с которого медленно сходило солнце. Было хорошо видно, как его лицо расплывается в неловком подобии улыбки. На нем была все та же ветровка, которая выглядела светлее из-за оранжевого света вокруг, и волосы, такие же светлые и взъерошенные, что и на соседнем фотоснимке с Цоем.       — Меня ждешь?       — Да. Идем?       — Идем.       И показалось, что Руслан обрел нового товарища Может, даже друга. Тот постоянно говорил с ним на отвлеченные темы и часто при этом вызывал искренний смех, не обременяя его какими-то особенно важными вещами и не становясь инициатором нудятины в ее чистом виде. Постепенно Руслан сам начал не без удовольствия задавать Юлику всякие вопросы, на которые он даже не догадывался об ответе, и внимательно слушал его, проникаясь веселой натурой. А когда он рассказал, как однажды, выпив пару грамм водки летом, потерял сознание и чуть было не утонул в речке, Юлик пришел в полный восторг, расхохотавшись на весь класс, а его смех то и дело прерывался хрипящим Руслановым. И не суть важно, что он из «Г», не суть важно, что мелированный и даже не суть важно что фотография на аве слегка пидорская…