Видит она: вздымается снова из моря земля, зеленея, как прежде; падают воды, орел пролетает, рыбу из волн хочет он выловить. Völuspá, Старшая Эдда
ᛃ
Он стоял на пороге старого домишки и хмуро всматривался в серое небо. Облака медленно плыли по нему, напоминая о том, что время идет. Темные дни всегда сменяются чем-то хорошим. Так думал Эрвин. Однако холодные осенние ветра в этот день несли вместе с собой еще больше несчастий. Год для поселения выдался, откровенно говоря, неудачным. Неурожай и долгий застой в решении конфликтов с подконтрольными конунгу ярлами действовали всем на нервы. И если с угрозами можно было хоть как-то разобраться, то с голодом — ничего не сделать. Словно сам Фрейр отвернулся от них. Но теперь все знали причину неудач. Громкое карканье вывело его из раздумий, и он нахмурился еще больше. Два черных — как смоль — ворона сидели на ветке умершей после удара молнии молодой березы. Не хватало еще шпионов Одина. По правде говоря, их положение было настолько затруднительным, что даже самому Хугину и Мунину вряд ли хотелось бы находиться в их долине. Наконец собравшись, он зашел в дом. Сладковатый запах гниения тут же ударил в нос, Эрвин едва мог сдержать свое отвращение. Уважаемая и почитаемая в поселении женщина, к сожалению, решила покинуть их мир так невовремя. Завидев высокую фигуру и блондинистые, выжженные на летнем солнце, волосы, которые она едва могла различить из-за слепоты, женщина тут же начала бормотать: — Предательство зреет под твоим крылом, мальчик мой… — Сквозь кашель, словно разрывающий легкие, старуха дрожащими пальцами стирала между каждым словом кровь с губ. В погруженном в полумрак помещении она выглядела едва ли не серым трупом, но жизнь все еще теплилась в ней. Она была спокойна, готовясь принять свою смерть, и явно держалась лишь потому, что ей нужно было закончить свое прорицание и передать свой пост. — Но под предательством зреет семя нашего спасения. Семя, что с надеждой взращивал Сигурд рыжебородый… — Сигурд? Сейдмад моего отца? Бергтора, ты сошла с ума. Единственное семя, которое осталось после него, находится в изгнании! — Конунг Эрвин, смотря на вёльву со скрытой брезгливостью поправил меховую накидку и сделал шаг назад, стоило старухе вновь зайтись в приступе кашля. В действительности, даже если бы они опустились до помощи ученика Сигурда, найти его было бы трудно. Будучи высокого роста, Эрвин задел головой высушенные букеты трав, висевшие под низким потолком. На его плечи тут же осыпались пыльца и труха, пришлось стряхивать с одежды. — Два семени. Одно было утеряно, второе изгнано. Утерянное отыщется, скрываемое под ликом Валькирии. Ищи своего предателя, молодой конунг. Отправь лучших. Твои ульфхеднары будут теми, кто отыщет семя. Сами того не зная, в неожиданном месте. И благословят они тебя и твой народ этим. — Старуха призвала его ближе, а позже схватила окровавленными пальцами за запястье, смеясь хрипло, словно и не человек, а ворон насмехался. — Дева эта займет мое место, и я наконец смогу умереть. Тогда наступит в долине мир, и урожай вернется. Знай то, что от молодой крови все всегда вокруг насыщается жизнью, а от старой и дряхлой все гибнет. Конунг вырвал руку, отстраняясь. Хотела, чтобы выслал непонятно на какое время и куда верных ему волков, чтобы именно сейчас разбираться с предательством ярлов? Ульфхеднары долго служили ему. Безжалостные и незаменимые во время сражений, охранники в мирное время. Но мирного у конунга было мало, и не зря его прозвали Эрвином Жестоким. Свое место он обрел кровавым путем, пусть и цели его были благими. Каждое селение, что не выражало ему свое расположение, наказывалось в назидание остальным. И много таких сгинуло на пути Эрвина к его титулу. Боги благоволили ему, но без наследника его положение было шатким, из-за чего некоторые ярлы относились к нему с сомнением. Да и, узнай враги, что он отправил своих лучших воинов на разборки, сразу найдут повод ворваться в город и захватить власть. — Неужели иного пути нет? — Конунг сощурился, всматриваясь, как потрескавшиеся губы вёльвы задрожали, а глаза совсем закатились. Нужно было торопиться. Какой бы старуха не была умелой колдуньей, но зов смерти сильнее любого человека. — Ослушаешься меня — потеряешь больше. Страшная зима будет без защиты, очень страшная… — Старуха вновь стерла пальцами кровь с губ и разразилась кашлем еще ужаснее. Поморщившись, конунг покачал головой, сжимая губы. — Это последнее, что мне дано… Отправишь людей сейчас — успеешь до моей кончины. Я обязана освободить семя от оков. — Замерзать тебе в царстве Хель, вёльва! — злобно выругался Эрвин, пронзив ее недовольным взглядом. — Это уже не тебе решать, конунг, куда меня заберут после смерти. Сам бы думал, как себе обеспечить место в Вальхалле. — Губы старухи искривились в улыбке. Больше она не произнесла ни слова, игнорируя все расспросы конунга.ᛃ
Озлобленный, Эрвин снес сосуды с медом со стола в зале, прервав веселье своих воинов. Каждый из присутствующих среагировал моментально, взволнованно вскочив с мест, подхватив уцелевшие кружки. Запах меда, бьющего по головам, вынудил конунга чуть смягчиться. Его вёльва еще ни разу не ошиблась, а это значило, что всех, на кого можно было положиться, следовало отправить на поиски замены. Только страх остаться без какой-либо действительно весомой защиты и связи с богами одержал верх над ним. Выбрав четверых из десятка, он в точности передал им предсказание. Приказ конунга оставался неизменен: устрашить предателей и не проморгать «Валькирию». Оскалившись, прихватив с собой немного съестного и меда, ульфхеднары покинули город. Решено было двинуться в сторону ярла Арна. Он находился на первом месте среди тех, кто был готов предать конунга. Странные слушки ходили о нем в последнее время. Неурожай сильно отвлек конунга от происходящего, из-за чего ситуация могла выйти из-под контроля в скором времени. — Эй! Эрен, — огрызнулся Нико, поигрывая топором с укороченной рукоятью, — как твой волк поживает? Жив вообще? Давно не видели, с нами на охоту не выбираешься, только на выпивку приходишь. Селян не пугаешь. Странный стал. — Еще слово, и я тебя плешивым волком сделаю. — Эрен и бровью не повел, только ускорил лошадь, чтобы не находиться в близости с Николо. Язык бы ему укоротить, да все случая не выдавалось. — Как думаешь, твоя жена оценит, что и сношать ее будешь с волчьей шкурой на голове? Или она тебя так и не подпускает после случая, когда ты ей плечо прокусил, как щенок несдержанный? — Ах, ты ж мелкий… — Он замахнулся топором на рассмеявшегося громко Эрена, но его руку перехватил Харальдсон, зарычав на обоих, оборвав перепалку. Он был намного старше и обладал мудростью, которой так не хватало молодым. Путь и без того предстоял неблизкий, времени на распри молодняка не было. В селениях служителей Одина ульфхеднаров принимать отказывались, приходилось силой забирать необходимое, портя в край и без того ужасное отношение к себе. Но никого это не удивляло. Как и вступать в конфликт с волками почти все обычные люди отказывались — знали, чем это закончится для селения. Странное поручение, кто же отправляет на такое волков? Тех, кого презирают все за связь с Фенриром. Миновав половину из нужных им селений, не наткнувшись там на вёльву, они решили напрямую нанести визит ярлу Эрику. Они спросили про короткую дорогу до его селения у первого худощавого мальчишки, опиравшегося на деревянную трость, как тот начал чертить концом палки на земле что-то похожее на реку. Она текла неподалеку, а затем впадала в большую воду. Хмыкнув, что немой и впрямь смог объяснить им путь, воины двинулись дальше. Присутствие ульфхеднаров — пусть и проходящих мимо — всегда напрягало людей. Уж тем более когда они идут под знаменами Эрвина. Перебравшись бродом через реку, они оставили лошадей, заручившись приглашением на пир, устроенный новоиспеченным ярлом. Слуг конунга здесь хоть и не ждали, но умело делали вид, что рады видеть; даже мяса ярл Эрик велел вынести вместе с крепким медом. Но хмелеть — лишаться внимательности. Угощения все еще не подавали, и Эрен мог наблюдать, как по залу расхаживали новые рабыни, привлекая к себе внимание. В его родном селении рабов было не так много, большинство из них служили конунгу в его доме. Остальные строили новые дома и следили за животными. Эрен никогда не понимал, почему конунг не возьмет себе больше рабов. Сам же Эрвин объяснял это тем, что в этом нет смысла. Но что-то он всегда не договаривал. Что-то, что мешало ему в полной мере пользоваться благами своего положения. Облизнувшись, рассматривая девушек, он уловил тонкий запах, исходящий из помещений для обслуги. Было в нем что-то непонятное. Отдавало горечью, которую легко прятал аромат сладкого меда. Нахмурившись, Эрен пристально уставился на поданную кружку, в которую и полился хмелящий напиток. Мотнув головой, поморщившись, он отставил его, принимаясь за тушу кабана, впиваясь в нее, все еще осматривая каждого присутствующего. Видимо, его взгляд был слишком тяжелым, что Эрик окликнул его, предложив одну из дев, что все же подняла настроение, стоило ей коснуться его плеч. Горячие пальцы дотронулись до шеи, но, ощутив неуверенность с ее стороны, Эрен оскалился и прогнал рабыню. Еще не хватало раздражаться сейчас и тратить время на ту, что казалась совсем уж неопытной в обращении с мужчиной. Он таких и у себя в поселении найти мог без проблем. Девушка, чьи черные — как вороное крыло — волосы были замысловато собраны в косы несуразными лентами, постоянно мелькала перед его глазами. Он не знал почему именно она мозолила его глаза, но что-то здесь было не так. Словно специально встретившись с ним на несколько секунд взглядом, она быстро скрылась в помещении для обслуги. Эрен нервно стал осматриваться и только сильнее насторожился, когда каждый, кто пил мед, начал хвататься за живот, падая с грохотом на пол или же опускаясь лицом в еду. Все происходило настолько быстро, что мало кто мог сообразить хоть что-то. Ярл, схватившись за горло, отрывисто пытался обвинить волков, ведь после их возникновения началось все, а они же сами не выпили ни капли меда. Эрен лишь усмехнулся, оглядываясь. Все оказалось проще, чем думалось в начале. Вот почему она постоянно попадалась на глаза. Но только вот девушки уже нигде не было. Да и понятно — наверняка хотела сбежать. Однако с этим ей сегодня не повезло. Выскользнув из-за стола, Эрен ловко оказался в небольшом хлеву, где и увидел виновницу «пира». Непривычные к таким, как Эрен, лошади забеспокоились, и девушка безрезультатно пыталась успокоить ту, которую отвязывала. — Куда же ты? — прорычал Эрен, бросив на нее полный охоты взгляд. Какая удача — так быстро выполнить задание! Да это же фальшивая валькирия! Ему было бы достаточно нескольких движений, чтобы просто взвалить эту рабыню на плечо да умчаться в конунгство. Но природа брала свое — хотелось поиграть, прежде чем одержать верх. — А мы, похоже, ищем тебя. Валькирия. — Прочь от меня! — Ее голос сорвался в отчаянии. То, что кто-то останется в живых, явно не входило в ее планы. Она выхватила из седельной сумки кинжал, пропитанный какой-то жидкостью, продолжая медленно отходить от Эрена дальше — к выходу на улицу. — Твой бог не поможет тебе, когда я отправлю тебя в Хельхейм. Вместе с этими грязными, мертвыми свиньями. Ты умрешь позорной смертью. — Не храбрись, мне ты без надобности. Мой конунг велел привести тебя, я это сделаю. Хочешь или нет. — Быстро осмотрев выступившую сквозь ткань кровь на ноге, Эрен выгнул бровь. — Но лучше тебе меня не злить, тогда, возможно, доберешься верхом на лошади до места. Теперь его глаза блестели опасностью, когда он неторопливо подходил к ней, внимательно следя за ее рукой, в которой она сжимала кинжал. От него пахло чем-то нехорошим, неприятным, и пробовать на себе совсем не хотелось, поэтому пришлось действовать более разумно, чем обычно. Заметив, как внимательно он наблюдал за ножом, она с силой метнула его, целясь прямо в его голову. Воспользовавшись замешательством Эрена, она вылетела из конюшни прочь, скатываясь с небольшого склона к реке, чтобы быстро перейти ее вброд и продолжать бежать по выжженному полю, припорошенному свежевыпавшим снегом, абсолютно не обращая внимания на то, как камни неприятно резали ступни. Осознание, что перед ним не жертва, а важный объект, необходимый живым его конунгу, которому служил, пришло ровно в момент, когда с рычанием он передумал вонзать зубы в какую-либо часть тела девушки, а, сомкнув челюсти, ткнулся огромной мордой ей в спину, повалив на землю, наступая лапой. Он мотнул головой, чтобы еще раз заставить себя осмыслить, как так вышло, что, поддавшись раздражению из-за наглости девчонки, он столь необдуманно обратился без особой надобности. Да и если бы не его реакция — Эрен бы точно был мертв. Чертова дура! Еще и перепугал, чувствовал это, перевернув носом ее на спину. На секунду она даже забыла, как дышать, всматриваясь в ярко-зеленые волчьи глаза. Лапы давили на ее руки, из-за чего те ныли, когда она пыталась выдернуть их. — Лучше убей… — прошептала она, всматриваясь в его морду. В ее глазах виднелось, что она что-то планировала, но его лапы точно мешали ей. Фыркнув, оскалившись, он неторопливо убрал одну лапу, внимательно следя за каждым ее движением, слушая ее дыхание. Только после этого убрал вторую и отошел, давая понять, что не собирался ничего с ней делать. Разве что, стоило девушке чуть податься в сторону, сразу оскалился — никаких вольностей. Когда она замерла вновь, его язык прошелся по внушительным зубам, затрагивая шерсть и нос. Обращаться сейчас обратно не представлялось возможным — без одежды не особо-то хотелось разгуливать, будучи в здравом уме. Значит, необходимо было вернуться ко всем вместе с этой уже успевшей начать раздражать девкой. Как вообще она могла помочь поселению? Старая вёльва, видимо, совсем потеряла себя, раз решила, что такая дурная окажется способной заменить ее. Осторожно обойдя ее, Эрен ткнулся носом в ее ладонь, а после надавил лапой ей на поясницу, указывая обратное направление. Решив не испытывать судьбу, она вернулась обратно, внимательно наблюдая за ним. Сейчас сбегать было почти невозможно, ее выследят. Унюхают звери, вернут обратно. Может, даже убьют. Запихнув все свое барахло в седельную сумку, она сжала ее ремешок, словно это могло хоть как-то оградить ее от происходящего. — Что вам нужно от меня? Одеваясь, смотря на нее исподлобья, Эрен все еще неровно дышал, периодически встряхивая головой. Столь быстрое и внеплановое обращение оставляло после себя некие повадки. Недовольно прорычав, он провел рукой по голове, затронув ухо, и подошел ближе, опустив голову. Ему самому казалось, что и сейчас он мог броситься на эту девушку и прижать ее к стене. В лучшем случае — просто прижать. — Вёльва помрет на днях, поэтому нужно привести тебя к ней. Хотя я думаю, что она ошиблась, и ты ничего не умеешь. Бесполезная, глупая девка! — Принюхавшись, почти прижав нос к ее шее, Эрен ухмыльнулся. — Не бойся. Приказа убивать тебя не было — только привести. — А ты хочешь проверить, что я умею, ульфхеднар? Давай, сними этот зачарованный браслет, и мы сразимся… — Она зашипела, упираясь руками в его грудь. Оттолкнув Эрена, она показала ему странного вида то ли украшение, то ли настоящие оковы. Из-под него тонкой струйкой текла кровь, а кожа вокруг была красной и воспаленой. — Или же отойди от меня прочь! Воняешь нестерпимо… — Надо очень. Убью еще, а потом поселение подохнет. — Он улыбнулся. — Имя есть? Или вёльвой называть? И приказывать мне не нужно — только злишь. Обернусь из-за тебя, не смогу ведь сдержаться. Да и ты сама… Дурно пахнешь. Коротко и быстро выдохнув, он поправил на голове морду бурого волка, сделав полшага назад. Сейчас следовало дождаться остальных, пока они подчищали дом ярла, забирая все, что приглянется. Но пока, судя по звукам, заняты воины были рабынями. — Микаса. — Она прижала сумку к груди, садясь на сено. — А тебя так и называть? Ульфхеднар. А может, лучше звать животным? Собакой. Ты с ними схож. Только размерами не вышел. Слишком высок для собаки, но чуть ниже коня. Занятно. — Я тебе что, похож на домашнего питомца, с которым играть можно, если вздумается? — Его рука упала на ее плечо, а пальцы крепко сжали его, он буквально рычал при этом. Даже взгляд изменился, а внутри возникло то неприятное ощущение, когда могла лопнуть последняя нить терпения. — Уясни, что живой доведу, а вот в целости ли — другой вопрос. Им твои знания нужны, а не способность бегать. Собака… Конь… Совсем одуревшая, наказания не боишься. Эрен. Можешь звать меня так. — И что ты мне сделаешь, чего не сделали со мной те дохлые свиньи? — Мика рассмеялась. — Думаешь, обернулся волком, напугал, и теперь я до конца жизни буду трястись? Да хоть сто раз наказывай. Помогать вам я не стану. Особенно если откусишь мне ноги. — Станешь. — Огрызнувшись, Эрен сильнее сжал ее плечо, наступая, и вскоре спина Микасы уже столкнулась со стеной. — Такова воля богов. И ты с ней смиришься, как и все мы. Знаешь ведь и сама, что бывает, когда не следуешь тому, что начертано. А если так, против самого Одина и его воли пойти хочешь? Не слишком ли ты глупа для той, кого будут почитать? — Он прижался к ее уху, голос звучал утробно, став более глубоким. Микаса лишь хмыкнула, отворачиваясь. Ослушаться воли Одина… Конечно, несведущему легко рассуждать о том, что хочет божество. Тем более тому, кто почитал и являлся сыном ужасного чудовища. Она не хотела спорить. Лишь время покажет, что именно хотел Всеотец. — Пора. — Рослый мужчина крикнул ему с улицы, махнув рукой. Эрен недовольно фыркнул, наконец отходя дальше от молодой вёльвы, но быстро остановился. На его глуповатом лице сразу отражалось, когда он что-то задумал. Из-за этого настороженная Микаса отшатнулась, стоило ему резко притянуть к себе веревку. — Знаешь, будет правильнее, если избежать риска быть поцарапанным какой-нибудь гадостью. Или еще что удумаешь. — Не разжимая пальцев, Эрен подтянул Микасу к себе и ловко обездвижил ее, продолжая ухмыляться, иногда облизываясь. — Любишь бегать, значит, и пешком пройдешься. Тут всего-то два дня пути. Крепко сжимая край веревки, он вывел ее на улицу. Холодный ветер тут же ударил по ним, заставляя ее продрогнуть из-за мокрого подола платья. Погода в здешних краях была суровой, ей стоило выпить отвар, чтобы не заболеть. Она с печалью взглянула на то, как ее коня вел какой-то неотесанный пес. — Ты что, настолько испугался девчонку? — Нико рассмеялся, поправляя мешок, перекинутый через плечо. Харальдсон уже шел вперед вместе с другим волком, подгоняя рабынь, одежда которых была порядком потрепана. — А ты боялся, что все перебегут ко мне, раз даже не позвал меня? Скажи, опять кусал за задницу, чтобы хоть немного визжала? — Огрызнувшись, Эрен толкнул его плечом, следуя за остальными. — Из меня хотя бы волк толковый, а не облезлый дурень. Обернулся, что побоялся не догнать — не иначе. — Смех затих, когда кулак Эрена прошелся по роже Нико, покрытой шрамами, и тот ответил бы, если б не рычание Харальдсона. — Повезло тебе, Йегер, в этот раз. Сплюнув, он ускорился, а Эрен сильнее дернул веревку, потянув за собой Микасу, что она едва ли не потеряла равновесие. Стопы горели, ее жалкая обувь в процессе неудачного побега исхудала, и теперь кожу резали камни, так коварно торчащие из осенней грязи. — Если заставишь меня идти пешком, я отравлю тебя первым. И, поверь, так быстро ты не умрешь. — Она дернула руки, еле удержав равновесие. — Пес. Скрип зубов раздался мгновенно. Эрен повел плечами, и можно было заметить, как он едва ли не дернулся, чтобы совершить прыжок. — Первым, что я откушу тебе — твой слишком дерзкий язык. Еще раз так назовешь, я затолкаю тебе в рот кусок штанов Нико. И я не шучу. — Скалясь, Эрен часто дышал, распаляясь. — Наши лошади находятся дальше, пройти уж придется. Отстав от всех, Эрен остановился, чтобы привязать веревку к своему запястью. Все веселье в доме ярла прошло без него, он злился, даже завидовал остальным, вынужденный теперь возиться с колкой девкой, из-за которой шерсть на загривке вставала дыбом. Она со скукой наблюдала за тем, как он привязывал веревку к руке, но после перевела взгляд на бывшее ранее подобие деревни, окруженной зелеными фьордами. — Ты что, узлы вязать не умеешь? — Микаса усмехнулась, глядя итоговое слабенькое крепление на его запястье. — Не сработает. — Усмехнувшись, Йегер крепче затянул узел. Успокоиться все же получилось, хоть внутри и кипело желание вцепиться в горло Микасе, потрепать ее, поставить на место. Он собирался сказать что-то еще, сделав шаг ей навстречу, но застыл, прислушиваясь. Среагировать быстро не вышло, и Эрен заметил, как голова Николо отлетела куда-то к реке, скатываясь по склону, оставляя за собой красный след. Микаса рванула к своему коню и содрала свою сумку с седла. Лошади ржали, вставая на дыбы, рядом с успевшими обернуться Харальдсоном и Ульфом. Рабыни, попытавшиеся скрыться в лесу, визжали, видимо, пойманные нападавшими. Все происходило настолько быстро, что Эрен только и успел, что оттянуть Микасу ближе к кромке леса, откуда не был слышан запах посторонних. Не удержавшись, они покатились вниз по канаве, болезненно ударяясь о крепкую землю. Нужно было спешить, чтобы помочь остальным. Йегер дергал плечами, крепко ругался, скалясь, но ничего не получалось. — Ну! Давай же! Давай, сделай это уже! — Схватив Микасу за плечи, он тряхнул ее, смотря прямо в глаза, заставляя прийти в себя. Во время падения, скорее всего, она приложилась головой. — Вёльва ты или нет?! — Сам не можешь, маленький песик? Может, заскулишь еще, а я тебя поглажу по головке, как это делает твоя мамочка-собачка? — Она говорила тихо, а после нервно рассмеялась, переступая с ноги на ногу. — Не могу я, как ты хочешь! Я даже будущее увидеть не могу из-за… Ай, не важно! Нам нужно уходить, мы им не соперники. — Убью тебя первой, — зарычал Эрен, сбрасывая одежду, готовясь разорвать зубами веревку, но и впрямь заскулил, замечая, как Харальдсон — почти полностью окровавленный — вгрызался в шею лошади, валя ее на землю вместе с наездником. Вокруг него уже лежали трупы, а Ульф безрезультатно пытался вытащить из горла меч. — Скогармадры, чтоб вас Йотуны в зад дубинами… Дальнейшие слова уже превратились в рычание, и, раскусив веревки на теле Микасы, Эрен подхватил зубами скатившуюся в их сторону голову волка всучил ее ей в руки. Тихо заныв в омерзении, она отстранила ее от своего тела. Он присел, заставляя Микасу забраться на себя, рыча уже от такой необходимости, но выбора не было. Нужно было не потерять ее и как-то попытаться помочь Харальдсону, из спины которого уже торчал топор. Быстро сев ему на спину, она вцепилась пальцами в его загривок, пытаясь, уж наверняка, удержаться и не потерять уже дурно пахнущую голову. — Убивай, только пройдись сначала по ним! — Она взвизгнула, уворачиваясь от летящего в ее голову топора. Отлипнуть от его спины Микаса так и не решилась. Теперь отрезанная голова волка в ее руках постепенно превращалась в человеческую, и Мика была готова поклясться: она только что видела, как душа воина покидала этот мир. Попытавшись непроизвольно укусить сперва ее — из-за непривычной ноши, — Эрен прокрутился на месте, приноравливаясь, и только после этого помчался в сторону своего друга, прокусывая поочередно шеи выжившим калекам, не оставляя ни одного в живых. Но, стоило оказаться в каких-то метрах от Харальдсона, как тот огрызнулся, совершая прыжок за спину Йегера. Из последних сил он стиснул челюсти на животе врага, и дикий крик пронзил воздух. Эрен невольно прижал уши, попятившись. Сивый волк рычал, но не переставал сжимать челюсти. Было видно, что он действовал из последних сил. Зарычав на Эрена, он не позволил ему приблизиться. Из леса раздались голоса, донесся запах чужаков, и Йегер замешкался, решая, что следовало предпринять, но все же ему пришлось бросить товарища. У них есть задание, и оно важнее жизни тех, кого с легкостью можно заменить. Ее же… Новую вёльву будет трудно отыскать. Недовольно, злобно рыча, Эрен переходил иногда на поскуливание, но быстро вновь возвращал ярость. Он сбежал с поля боя, как трус, и от этого только еще сильнее хотелось сбросить с себя Микасу, загрызть, избавиться от этой проблемы, словно ее смерть решила бы все, изменила хоть что-то. Он бежал, иногда вскидывая голову, проверяя, на месте ли его ноша. Но то, как сильно она сжимала его шерсть, позволяло понимать, что Микаса еще держалась. Замедлился Эрен, когда уже пробежал деревню, когда вновь лес скрыл их, а вокруг не было никого чужого. Кроме Микасы. Встрепенувшись, Эрен почти остановился, лениво переставляя лапы, опустив голову к земле, принюхиваясь. До конунгства было еще далеко, а вот ночь уже наступала, скрывая все под своим покровом. Было необходимо хоть как-то отдохнуть, набраться сил и вообще переварить произошедшее. — Мы можем сделать привал? Знаешь, я не привыкла без остановки ездить на ульфхеднарах с чужой башкой в руках! — сказала она, ощущая ужасную ноющую боль в бедрах и коленях, которые уже успели покрыться синяками и царапинами, а пальцы пробивала дрожь. — Пожалуйста. Зарычав, словно обвиняя ее, Эрен ухватился за ее руку, когда она отпустила его, и стянул с себя. Продолжая рычать, наступая, он оголил клыки, а в глазах читалось столько эмоций, сколько в обычном человеке никогда бы не уместилось. Ему хотелось до жути разорвать Микасу, но в то же время он не мог себе этого позволить. Не имел права. Она не принадлежала ему. Когда же его пасть оказалась совсем близко к ее лицу, он клацнул зубами несколько раз и облизнул морду. Горячее дыхание обдало лицо Микасы, а Эрен наступил лапой на ее ногу, веля сидеть на месте и не двигаться. — Да никуда я не денусь! — Она скинула лапу с болящего бедра, хмурясь. — Костер нужно развести. Будешь за мной бегать или доверишься? Хотя, куда уж там, ты же у нас… Не бери в голову. Она хитро улыбнулась, поднимаясь, попутно разминая ноги. Мазнув невольно носом по ее щеке, он отошел в сторону. — Ну и кто же? — почти сразу раздалось из-за деревьев. — Говори, раз уж начала. Холодно не было, разве что немного непривычно, и Эрен потерся спиной о ствол дерева. Кости ломило от частых обращений, а кожа чесалась. Он старался звучать строже, не подавать виду, что и сам довольно сильно нервничал из-за случившегося, но уже по иным причинам. — Трусишка. Боишься, что я упорхну, ты и глазом моргнуть не успеешь. Правда, теперь мне это не выгодно. — Она скинула кожаную сумку у поваленного дерева, собирая сухие опавшие ветки рядом. — Там бродят скогармадры, а мне таких проблем не нужно. — Надо же, какая красиво звучащая благодарность за спасенную твою жизнь и извинения за выдернутую шерсть из моей шеи. — Присев, Эрен всмотрелся в небо, покрытое яркими точками, среди которых за ними точно наблюдали глаза Тьяцци. Прислушиваясь, Йегер следил за тем, что именно делала Микаса, но вскоре и сам, поднявшись, принялся собирать ветки, а после начал сдирать сухую кору со старых деревьев. Закатив глаза, она скинула достаточно большое количество веток в стороне, выкопала небольшую ямку в земле, после чего соорудила костер. Достав какую-то пыльцу из сумки, нанесла ее на ветки, после чего капнула странной тягучей жидкости, и костер сразу разошелся. — Мы ушли достаточно далеко, чтобы дым не привлек внимание. Наверное. Повезло, что я смогла вернуть свою сумку. — Я учую раньше, если кто решит приблизиться, — заверил Эрен, скрыв удивление от проделанного Микасой. Такое бы точно не повредило в длительных походах. Ссутулившись, все еще ощущая напряжение, он скинул набранное к тому, что собрала Микаса и, подцепив шкуру волка, обернул ее вокруг бедер. Притащив бревно, он устроил его немного подальше от костра, чем следовало. Все же внутренний зверь продолжал осторожничать при виде огня. — Спать долго не будешь. Выдвинемся довольно рано, как только я отдохну. И не впивайся ты так в меня пальцами, сбиваешь. Да и… Неприятно. Он нервно почесал себе за ухом и дернул головой. На Микасу, казалось, больше и внимания не обращал. Но обманчиво — он следил за каждым ее движением. Видел, как она, прячась, едва ли не плакала, пока отстраняла от кожи браслет, чтобы нанести на рану мазь. Она и впрямь выглядела безобразно. В какой-то момент Эрену показалось, что совсем скоро ее рука сгниет, и это унесет молодую вёльву в могилу. Может, если бы они не нашли ее, Микаса бы действительно так глупо погибла? — Ну… Что мне еще делать, когда ты скачешь по кругу? Или когда в мою голову летит топор? Твоя шерсть, знаешь ли, тоже не самая приятная. Все бедра мне натерла в мясо, — словно вспомнив о его словах, шепнула она. Микаса хмурилась, садясь на камень, который был ближе к костру. Бесцеремонно задрав свою юбку, она стала мазать уже другую непонятную жижу из склянки на окровавленную кожу. Бедра и правда стерлись. Эрен даже понятия не имел, что его шерсть была настолько жесткой. Но признавать это, конечно, он не хотел. — Чем тебе моя шерсть не угодила? — Хмурясь, он с полным серьезом взглянул на нее, а в отблеске огня его глаза опасно сверкнули. Запах крови неприятно забивал его нос. А дурно пахла она именно из-за него. Да и пока что Эрен промолчал, все еще считая, что именно из-за Микасы не смог помочь никому, и все погибли. Ведь предпочел бы умереть в бою с ними. — Я из-за тебя сбежал с битвы, а тебе не нравится чем-то моя шерсть. Еще и чешусь теперь весь. Что еще не устраивает? Проходясь ногтями по коже головы, Эрен выгнулся, шумно выдыхая, почесывая следом плечи. Голова теперь лежала в небольшом тканевом мешке и тихо источала вонь. Ему приходилось терпеть, ведь хотя бы что-то нужно было вернуть домой. — В чем еще меня обвинишь? — Она серьезно глянула на него, перетягивая раны тканью, оторванной от подъюбника. — Это даже не смешно. Я не просила тащиться за мной, не просила красть меня. И теперь я еще и виновата? Взял бы да умер со своими дружками, раз так хотел. Зачем меня послушал? Я бы как-нибудь сама разобралась, как уйти незаметно. И все были бы довольны. — Ты мне дашь человеком побыть хоть немного? Или нравится выводить на злобу? Когда я волк, могу же разодрать тебя. — Внутри все клокотало, казалось, только от одного ее слова. Любого. — Ты не просила всего этого, а я не просил тащиться сюда. Боги так велели, значит, так должно было случиться, как бы несправедливо все ни выглядело. Мне тоже непросто. Сейчас я вымотан ужасно. Я устал оборачиваться, а ты злишь меня. Он вновь почти рычал, вновь поднялся, начиная ходить кругами вокруг огня. Тень скользила за ним, словно и впрямь волк шел попятам, пытаясь забрать контроль. Теперь она молча уставилась на него, чувствуя, как сама начинала закипать. Закатив глаза, отвернулась в сторону уже темной чащи, из которой то и дело доносились странные звуки, шелест и скрежет. Микаса дернула ноющим плечом, предпочитая продолжить смотреть на свои ладони, повторяя мысленно некоторые заговоры на защиту. — Дурная… — Бросив в костер кору, Эрен поднялся, скинул шкуру, ощущая только то, как проносилось огнем по венам нетерпение и волнение. Сделав пару шагов, он все же вновь перекинулся в волка. Сейчас так было безопаснее и теплее. Оббежав вокруг, он умудрился поймать зайца, придушив его, но никого больше не почувствовал, поэтому спокойно вернулся к месту их ночевки. Устроив тушу под деревом, чтобы прихватить с собой утром, Эрен потянул Микасу за шиворот, заваливаясь на бок при этом. Все-таки необдуманно было бы позволять девушке спать на земле. Она нужна была здоровой. Обвив Микасу, Йегер намеренно ткнулся ей в лицо ушами. Попытавшись скрыться хоть немного от шерсти, она отвернулась, продолжая молчать. От него действительно пахло мокрой собакой, из-за чего Микаса морщилась, вынужденная терпеть все это до утра. К счастью, она уснула быстро. Пойманный заяц оказался весьма полезен, когда Эрен шумно разгрыз половину, ощущая небольшое насыщение. До этого он не пытался вот так есть сырых животных даже в волчьем обличье, но оказалось все не так уж и плохо. Да и волком-то он был до этого всего несколько раз: первый — в момент инициации и принятия сознанием зверя; остальные — парочка походов. После с этим постоянно случались какие-то проблемы. Но так было часто с теми, кто не был рожден с такой природой. Превращаться обратно в человека не было никакого смысла, и поэтому Йегер, пока Микаса еще спала, прижавшись к дереву, пытался содрать с зайца шкуру зубами, придерживая остаток тушки лапой. Когда это все же получилось, то он устроил мясо на ветках над раздутым огнем. Получалось неловко, палка то и дело выпадала из пасти, и Эрен негромко рычал, будучи недовольным. Когда поднявшийся дым попал в нос, он шумно чихнул и сразу накрыл нос лапой. Чихание повторилось, и Йегер замотал головой. Возможно, стоило обернуться, но разговаривать не хотелось. Еще и волком, как оказалось, быть намного удобнее. Например, можно лизнуть Микасе нос, попав по губам, а после прикусить ее ладонь. Микаса скривилась, просыпаясь, сразу же убирая руку из его пасти. Сев на поваленную ветку, она молча заплела непослушные после сна волосы, глядя на нелепо освежеванного зайца. — Несчастное животное, изувеченное собакой. — Она подошла к тушке, критично оглядывая ее. — Не повезло попасться на глаза невоспитанному существу. Облизываясь, Эрен ходил вокруг костерка, на котором поджаривалась оставшаяся часть зайца. Только почуяв, что уже все было готово, он подтолкнул Микасу головой в спину, чтобы она сняла мясо. Сев рядом, он склонил голову, выжидая, когда она все же попробует. Периодически он приподнимался, чтобы мотнуть головой, намекая на то, чего от нее ждал, и широко зевая при этом. На его морде все еще оставалась кровь, и Йегер тщательно слизывал их, пытаясь убрать с себя эти следы преступления. — С тобой приятнее контактировать, когда ты не умеешь говорить. — Она оторвала от тушки бедрышко, приступая к еде. — Может, всегда будешь в такой форме? У всех только настроение поднимется. Недовольно рыкнув, он абсолютно осуждающе взглянул на нее, но, не выдержав, прикусил ее плечо, не смыкая челюсти. Поднимать ей настроение он точно не собирался. Раскидав ветки, Эрен ловко заработал лапами, закидывая костер землей. Фыркая, утыкаясь носом периодически, принюхиваясь. Что-то менялось, но он не мог понять точно, что именно. Вероятнее всего — это были усилившиеся порывы ветра, несущие новые запахи со стороны деревни, но проверять не хотелось. Нервозно заходив кругами, Йегер собрал в кучу вещи и лег рядом, смотря пристально на Микасу. Следовало поторопиться, хоть и хотелось перекусить еще чего-нибудь. Такой завтрак оказался для него только лишь на один зуб. Она убрала остатки в сторону, сразу же нервно глянув в небо. С дерева сорвались два ворона, начиная кружить над ними. — Смотри, Эрен. Всеотец действительно следит за нами. Подняв морду, он кивнул, наблюдая за птицами, словно понимал, что они хотели сказать. Но после, не сдержавшись, опустив голову, подхватил оставшееся мясо, быстро разрывая и проглатывая. Подтащив вещи Микасе, Эрен нехотя опустился, скалясь и пытаясь прикусить больше уже на каком-то инстинктивном уровне, когда она занесла руку, чтобы ухватиться. — Да хватит же! — Она одернула больную руку и здоровой звонко шлепнула его по носу, вызывая удивленный скулеж. — Я тебе не подружка, чтобы таким заниматься! И так надоел уже… Только попробуй еще раз меня попытаться укусить! Мика аккуратно села к нему на спину, стараясь не дергать лишний раз шерсть. Тряхнув головой, Эрен прижал уши немного виновато, но сразу недовольно прорычал. Принюхавшись, он спешно двинулся в направлении конунгства, решив больше не останавливаться ни на какие перерывы. Разве что по вынужденным делам всего пару раз. Уже на подходе к границам, Эрен замедлился, вымотавшись. Может, Микаса была и права, что в шкуре волка следовало остаться. Меньше проблем, больше возможностей. Да и самому ему пришлось по нраву все это. Пугало лишь то, что, если переборщить, — его разум покинет тело, и он в конец одичает. А этого допустить было нельзя.