У ангела-хранителя свои планы на твою жизнь.

             Её разбудил какой-то шорох возле кровати. Открыв глаза, видит медбрата, подготавливающего новую капельницу. Следя за его неспешными ловкими движениями, ей в очередной раз приходит мысль о том, что всё же этот необычный мир — не сон и не плод её больного воображения, теперь этот мир — её реальность. И как бы она не хотела вернуться назад, ей придётся принять этот мир и приспособиться в нём жить, а ещё самое главное и немаловажное: теперь принять себя в новом образе. А вспомнив условие ангела-хранителя, по которому ей нужно будет не только каким-то образом умудриться стать счастливой, но и сделать при этом счастливым ещё одного человека, она подумала о Дике, Риде и об их нескладном браке, в котором ей придётся приложить уйму усилий, чтобы что-то изменить. Разбираясь со всеми этими сложностями, она поняла, что пока у неё неплохо получается офигевать от этой реальности и от знакомства с её обитателями, которые своими действиями и выкладываемой информацией доводят её до тихих психов.       — Простите, господин Рочестер, что разбудил вас, — мягкий извиняющийся голос медбрата отвлек её от мыслей. Она смотрит на молодого парня в медицинской униформе цвета морской волны и, как любая женщина, машинально пытается представить, сколько ему лет. Предположение, что, возможно, он ненамного старше её близнецов, сжимает всё внутри, а от осознания, что она их больше никогда не увидит, хочется завыть в голос. Ведь какими бы они ни были, она любила их как мать. От этих мыслей она испытывает жгучее желание пореветь, оплакивая свою судьбу, её бесполезное прошлое и неизвестное будущее. Но всё же она пытается отвлечься от всех мыслей, но так сложно удержать слезы, что так рвутся наружу. Натали вспоминает все события прошедших дней и понимает, как она морально вымотана и что ей требуется отдых от всех встрясок, нужно время, и желательно провести его в полном одиночестве. Поэтому она решает поговорить об этом со своим лечащим врачом.       — Скажи, а когда придёт ко мне профессор Форман? — она слышит, как её голос хрипит от непролитых слёз, стоящих комом в горле.       — Вас что-то беспокоит? — медбрат замечает её состояние, поэтому она слышит в его голосе беспокойство. Она не любила никого беспокоить, поэтому по привычке прячет свои чувства так глубоко в себя, чтобы никто не видел, как ей сейчас плохо, пытаясь убедить окружающих, что у неё всё хорошо и замечательно. Вот и сейчас срабатывает рефлекс, выработанный годами, и для убедительности улыбается этому молодому парнишке, который так чутко уловил её состояние.       — Нет, всё хорошо, просто хочу попросить, чтобы ко мне никого не впускали из посетителей, — она понимает, что жестоко поступает с Диком, но ей нужно время, чтобы всё обдумать, и она надеется, что Дик поймёт.       — Хорошо, в принципе для этого профессор не нужен, я могу сам предупредить охрану внизу. Скажите, это касается и вашего мужа? — в его голосе она услышала нотки упрека, отчего даже решила сказать, что Дика это не касается, хотя именно его она и не хотела видеть. И только она собиралась это сказать, как в памяти всплыли воспоминания, когда она все свои желания ставила в угоду другим, и к чему это в итоге привело. А ещё она вспомнила слова ангела о ненужной жертвенности. И это сразу отрезвило ее:       — Да, и его тоже, — она почувствовала какое-то облегчение внутри, высказав своё желание, не заткнув его куда подальше, как всегда, и ей это чувство понравилось, как будто даже дышать стало легче.       — Хорошо, — Натали увидела недоумение на лице молоденького медбрата, но даже под его взглядом она попыталась заглушить в себе желание угодить всем. Чтобы укрепить эффект полученный только что, она мысленно проговаривает, что отныне она постарается слушать себя, свои чувства и желания в первую очередь. Ведь она в мире мужчин, а она хоть и находится в теле мужчины, всё же женщина, а значит своё «я» она будет ставить на первое место. Но мысли, что она единственная женщина в этом мире, все равно ужасают и вгоняют в панику.       — Натан, с тобой всё в порядке? — тревожный вопрос профессора заставляет её вздрогнуть от неожиданности, но увидев профессора, она сразу собирается и решает не паниковать, убеждая себя в том, что она справится, ведь она сильная. И тем более, хоть она и сама женщина, ей всегда было комфортно в обществе мужчин. Её раздражали американские горки в настроении представителей её пола. Она всегда спокойнее себя чувствовала с рассудительными и разумными мужчинами. Возможно, причина была в том, что она была единственным ребёнком в семье и всегда тянулась больше к папе, чем к маме. С папой у неё всегда находились общие интересы, да и потом ей больше нравилось общаться с дедушкой, чем с бабушкой. Будто научившись у них всегда быть спокойной в любой ситуации, у неё с лёгкостью получалось скрывать свои эмоции от других.       — Да, всё отлично, — вот и сейчас её голос даже не дрогнул.       — Мне сказали, что ты запретил посещения, — в голосе профессора слышалось удивление, и Натали даже возмутило, что их всех так поражает её нежелание видеть кого-то и потребность побыть одной. Конечно, по их логике, раз она потеряла память, значит, ей сейчас нужны люди, которые её хорошо знают. Вот только проблема в том, что она не теряла память, а знающие её, то есть Рида люди, лишь усугубляют положение своими рассказами о нём. Ей для начала нужно принять себя в новом теле, и лишь потом она будет готова узнать подробности его жизни. И уж точно не наоборот.       — Да. А что уставом вашей больницы это запрещено? — она говорила с такой наглостью, которую себе никогда не позволяла в общении с малознакомыми людьми. Может, это отголоски хозяина этого тела, или всё же у неё происходит трансформация мышления.       — Да нет, что ты, не запрещено, просто я удивлён, что ты запретил впускать Ричарда, — услышав очередное незнакомое имя, она вопросительно посмотрела на него, и тот поспешил ответить на её зрительный вопрос: — Дик, — но, увидев на лице Натали полное понимание, добавил, — вот я не понимаю, что за мода у вас молодых сокращать имена? Натали удивило такое высказывание, подходящее людям более старшего поколения, однако профессор внешне выглядел не старше её, только — её прошлой.       — Да, его это тоже касается, — она более твёрдо высказала своё желание и мысленно себя похвалила. — А по поводу вашего непонимания, я могу сказать, что вы не настолько ещё старый, чтобы не понимать причину, почему молодёжь так поступает.       — Спасибо, что не считаешь меня стариком. Мне было бы интересно услышать твоё мнение по поводу имён, — Форман мило улыбнулся ей, и она в очередной раз убедилась, какая у него очаровательная улыбка. Потому что, когда он улыбается, его глаза цвета весенней зелени улыбаются тоже, от чего он становится гораздо моложе своих лет.       — Не всем нравится чей-то выбор, каждый человек считает себя индивидуальным. Надеюсь, с этим вы согласны, профессор?       — Ну, в принципе да.       — Ну вот, а у молодёжи чувство быть индивидуальными подкрепляется ещё желанием быть свободными, вот и меняют свои имена на те, которые они сами себе хотят, — этот разговор ни о чём с профессором Натали успокаивает, потому как он не грузит своей шокирующей информацией, и она наконец уходит от мыслей, которые её гложат.       — Отлично, Натан, мне нравятся твои философские рассуждения по этому вопросу. Значит ваши проблемы с головой не настолько сильны, — профессор Форман улыбнулся, и теперь его улыбка была какой-то удовлетворённой, словно он получил ответ на беспокоящий вопрос, и Натали догадалась, почему он завёл этот разговор, это была проверка на её вменяемость.       «Хитро», — пронеслось у нее в голове.       — Да, и, Натан, по поводу запрета на посещение твоего мужа, — он посмотрел на Натали с настороженностью. — Мне кажется… это, конечно, моё личное мнение, но тебе не стоит запрещать впускать его, в твоём состоянии лучшим будет, чтобы рядом был тот, кто знает тебя хорошо и кому ты дорог.       — Знаете, профессор Форман, я благодарен вам за ваш совет, но мне нужно побыть одному, — она только сейчас понимает, как её раздражает чужое мнение. Как она раньше этого не замечала?       Наталью поражает, какие изменения с ней начинают происходить, словно у неё открываются глаза, и она понимает: ей это нравится. Она готова меняться, а осознание того, что никто при этом ей не будет вставлять палки в колёса, воодушевляет, заставляя воспарять духом, отчего уже не таким пугающим выглядит её будущее.

***

      Утром, когда Дик пришел навестить Рида, его не впустили. Он уже планировал начать возмущаться, требуя объяснить, какого хера здесь происходит. И он не сильно был удивлён, когда узнал, что они действуют по распоряжению самого Рида. Он примерно чего-то такого и ожидал после вчерашней реакции Рида на тонкости их брака. Его реакция так живо его вернула в те времена, когда Рид был ярым противником измен и брака по расчёту, утверждая, что брак — это не просто желание двух людей жить вместе и не просто штамп в паспорте, для него узаконенный союз двух людей был чем-то большим. Но после смерти его папы, его словно подменили. Он не только в пух и прах переругался со своим отцом, отчего они до сих пор смотрят друг на друга, как враги, но и стал изменять своим принципам. И, когда отец Рида стал настаивать на их браке, Рид в принципе не сильно-то и сопротивлялся. Словно он напрочь забил на свои идеалы, связанные с брачными узами. И даже после брака жизнь Рида не изменилась. Он так же продолжал менять любовников, как и до женитьбы, да и его загулы по ночным барам не сократились в количестве. А Дик, если честно, рассчитывал на этот брак, надеясь, что Рид вспомнит о своих убеждениях, хоть и прекрасно знал, что он не может рассчитывать на верность со стороны Рида, раз они оба активы. Но Дик глупо верил, что они что-нибудь придумают. Он был дураком, надеясь, что и Рид, возможно, испытывает какие-то чувства к нему, но как выяснилось, из них двоих только он испытывал что-то большее, чем обычную дружескую симпатию. Ведь Рид… Рид всегда считал его просто другом. И поняв, что надежды завоевать сердце Рида нет, он решил сдаться и жить так, как удобно ему самому. Дик не стал поступать как Рид, менять любовников каждый день, он завёл одного, который ему хоть немного нравился. Тот помогал ему периодически расслабляться и не чувствовать себя настолько одиноким, и иногда в его компании Дик немного забывался.

***

      Вечером, когда её уже никто не беспокоил, Натали решает ознакомиться со своим новым телом. Не откидывая одеяло, она просовывает руку под него и нерешительно, буквально кончиками пальцев, затаив дыхание, прикасается к своему телу. Скользя по плоской, довольно крепкой и широкой груди ниже к животу, на котором четко прослеживается пресс. Она удовлетворённо замечает, что тело Рида довольно атлетично. Её всегда привлекали мужчины, которые следили за собой, вот и Рид этим не брезговал. Поглаживая себя уже более решительно, она получала удовольствие от прикосновений к мужскому крепкому телу. Двигаться дальше она ещё была не готова. Во-первых, муж был единственным мужчиной, к которому она прикасалась в этом месте. Во-вторых, она пока не готова к столь откровенному знакомству со своей телесной оболочкой, ей нужно привыкнуть и осознать до конца, что это шикарное тело теперь её собственное. Поэтому она спешно вытаскивает руку из-под одеяла. Но её мысли уже там, чуть ниже пояса, и вопрос: какой он? Заставляет почувствовать, как горят её щёки, а от мысли, что она жаждет узнать, какого размера у Рида достоинство, её и вовсе бросает в жар. Она даже чувствует лёгкое возбуждение, представляя себе, как она будет прикасаться к теперь своему члену.       — Боже, как мне привыкнуть к мысли, что у меня там не вагина, а член? — негромко проговорила Натали, смотря в темноту палаты.       На город давно уже опустилась ночь, а она занята такими непристойностями. Так и считала Натали, мечтая увидеть теперь в зеркале то, чем она сейчас обладает. Поэтому немного успокоившись, она решает, что как только сможет ходить, она сразу же пойдёт в ванную комнату и посмотрит на себя в зеркало. Эта идея будоражила её сознание, отчего она никак не могла уснуть.

***

      В огромном актовом зале элитного учреждения собрались выпускники этого заведения и их родители. В зале стоял шум, выпускники торопились до начала церемонии обсудить между собой, кто и куда потом пойдет отмечать окончание школы. Родители же спешили похвастаться успехами своих чад, а ещё им всем хотелось с гордостью объявить, в какой университет пойдёт их ребенок, и чем круче был выбор универа, тем горже был родитель успехами своего дитя. Начавшаяся церемония заставила стихнуть голоса, и каждый выпускник ждал своё время, чтобы наконец-то почувствовать себя свободным от школьного бремени.       «Наконец-то свободная жизнь почти взрослого человека», — думал Рид, получая свой аттестат об окончании школы. Почему почти? Потому что ему только через четыре месяца исполнится восемнадцать. Дику же на тот момент было уже почти девятнадцать, и он уже успел закончить первый курс в строительном университете, куда собирался поступать и Рид, только на архитектурный факультет.       После окончания торжественной части, Дик и Рид решают отпраздновать с друзьями в ночном клубе «Fauct». Это было довольно дорогое место, но не это было причиной там покутить. Этот ночной клуб славился своим прикольным оформлением в стиле киберпанк и шикарной музыкой. И вот, громкая музыка и танцы до упада, алкоголь рекой, шумные весёлые разговоры за столом. Единственный, кто контролирует своё употребление алкоголя — это Дик. Он старается не перебарщивать с выпивкой, зная, что Рид грешит этим, а значит, ему нужно быть вменяемым, чтобы доставить того домой желательно целым и невредимым. Веселье шло полным ходом, когда мимо проходящий, хорошо подвыпивший бугай, пошатнувшись, заваливается на Дика, а когда поднимается, не разобравшись ещё и бьёт ему кулаком в челюсть. Рид, увидев эту картину, вскакивает с места и прицельным ударом бьет в морду этому бугаю в ответ. Рид хоть и был пьян, но за друзей он в любом состоянии был готов порвать любого, а за родного Дика может и закатать в асфальт — в независимости какой комплекции оппонент. Бугай оказавшись на полу, изрыгал, как из рога изобилия оскорбления в их адрес, а подбежавшие его дружки, не разобравшись устроили потасовку. В итоге их всех выгнала охрана из клуба, а позже, оказавшись на улице, их всех уже загребла полиция. И благодаря этому алкашу им пришлось вместо отличного веселья провести ночь в полицейском участке.

***

      Назначенные процедуры отвлекали Наталью от мыслей, а массажи расслабляли ещё и тело. Прошло два дня с того момента, как она запретила кого-либо из посетителей впускать к себе. За эти дни она свыклась с мыслью, что она теперь мужчина, и даже удивилась, что в принципе ей это не так уж и сложно далось. Возможно, потому что мужчины ей нравились больше, чем женщины, да и по характеру она была ближе к мужчинам. По этой причине и не сложилась её семейная жизнь. Ведь мужчины любят ласковых, внимательных и глупых блондинок, а ей до них, как до Луны туда и обратно. Спросите тогда: почему она терпела своего мужа? Да всё очень просто. Во-первых, из-за детей, она считала, что им нужен отец. Во-вторых, она давно забила на свои желания. А итог: она в другом мире в теле мужчины.       На вторые сутки Натали с помощью медбрата начала подниматься с кровати. Сначала очень сильно кружилась голова, а тело казалось таким тяжёлым, отчего оно так и просилось вернуться в горизонтальное положение. Но Натали так надоело лежать и чувствовать себя беспомощной, поэтому она старалась бороться с этим желанием. Да и ей давно уже хотелось принять душ и сходить самостоятельно в туалет, а не с помощью механической утки, встроенной в кровать. Она жутко краснела, когда медбрат объяснял ей, принцип работы этого хитроумного устройства. Только через два дня после тактильного знакомства со своим телом, она решается познакомиться наконец-то со своим половым органом. Зайдя в туалет по нужде, она подходит к унитазу и приспускает пижамные штаны. Всё так же нерешительно, буквально двумя пальцами она берёт свой уже член и боязливо опускает свои глаза вниз, чтобы рассмотреть его. Вдох-выдох, и она открывает глаза. И то, что она видит, ей нравится. Довольно не маленький член с нежной кожей, она аккуратно берёт его полностью в руку, чувствуя приятную тяжесть, да и на ощупь он довольно приятен. Рассматривая его, Натали приходит к выводу, что новый половой орган, вполне даже её устраивает. И она даже позволяет себе немного пофантазировать и представить, какие бы она испытывала ощущения, когда входила бы в чью-то вагину. И её удивляет, что эта мысль ей не противна. Прикрыв глаза, даёт своей фантазии разгуляться во всю, показывая картинки в её воображении.       Из-за нехватки секса в жизни у неё была прекрасная фантазия, которая помогала ей себя удовлетворять. Сначала она считала себя извращенкой, а вскоре забила на муки совести, считая это вполне нормальным. И со временем её буйная фантазия давала возможность разнообразить унылую жизнь. Вот и сейчас она даже немного возбуждается от увиденных картинок в своей голове, отчего чувствует, как новоприобретённый орган увеличивается в размерах. Не задумываясь, она начинает его ласкать, продолжая стоять с закрытыми глазами и позволяя своей фантазии плыть дальше. И чем ярче становились образы, тем интенсивнее были её движения вдоль возбужденного члена. Набирая темп своих ласк, Натали чувствовала, как ей это безумно нравится, и насколько это ярче по сравнению с тем, когда она ласкала свою вагину. Она открывает глаза и смотрит на то, как сильно изменился в размере член от возбуждения, и это зрелище ещё больше возбуждает её. Движения становятся более резкими, дыхание сбивчивым, она уже чувствует подступающий оргазм, ещё несколько движений рукой, и она изливается белой жидкостью в унитаз, а тело пронзает настолько ошеломительный оргазм, что она чуть не падает на кафельный пол. Кончив, Натали делает разворот и садится на белый ободок, тяжело дыша и пытаясь прийти немного в себя. От того, что она сейчас сделала, она удивляется, но не начинает паниковать и кричать: «Боже, что я натворила».       Все так, словно так и должно быть. В конце концов, она довольно взрослая девочка, и тем-более в своих фантазиях у неё не было ограничений. И то, что только что произошло, она посчитала неплохим опытом. А от того, каким ярким был оргазм, отличающийся от всех её прошлых, она приходит к выводу, что ей понравится заниматься сексом и… Здесь её мысль прервалась. Потому что она резко вспомнила, в каком мире она находится. И что теперь вместо чей-то женского лона максимум, чем она сможет довольствоваться, так это чьей-то задницей, да непросто чьей-то, а мужской. От этой мысли она снова ужаснулась и даже запаниковала. А ещё она представила секс с Диком и поняла, что если у них и дойдет до такого, то она точно будет в позиции пассива. От этой информации она окончательно впадает в ступор, потому что настолько далеко её фантазия ещё не гуляла. Очухавшись немного от своих мыслей, Натали наконец-то покидает уборную и решает прилечь, чтобы переварить пришедшие мысли в горизонтальном положении, стоя как-то эти мысли подкашивали её и так нездоровые ноги. Оказавшись на кровати, она пытается утихомирить свое разбушевавшееся воображение, но попытки прекратить об этом думать ни к чему не приводят.

***

      Уже через день она начинает покидать свою палату. С выходом из палаты началось знакомство с новой реальностью, в пределах больницы, конечно. Но и то, что она видела, ей казалось вполне даже неплохим, а где-то даже и лучше её прежнего мира. Например, здесь более продвинутые технологии. Так, она узнала, что у них есть приборы, которые позволяет сократить сроки хождения в гипсе, да и гипс заменяла плотная сетчатая пластина, которая фиксировала ногу и при этом была настолько лёгкой, отчего даже не чувствовалась на ноге. В палате она пользовалась костылями, а для перемещения по больнице у нее была коляска, которой можно управлять с помощью кнопок и джойстика. В коридорах не было порожков, а двери открывались автоматически, и передвижению ничего не мешало. Чтобы подняться или спуститься на лифте, можно воспользоваться кнопками всё на той же коляске.       А ещё через несколько дней, когда она уже свободно могла передвигаться на этой чудо-технике, ей удалось подняться на крышу, на которой была расположена прогулочная площадка в виде небольшого палисадника с дорожками и скамейками в тени небольших деревьев. Гуляя под тенью от их ветвей, она думала о Дике и о том, стоит ли ему позвонить и позвать его в больницу. Теперь ей казалось, что она готова ко встрече с ним.       Вернувшись после прогулки в палату, она взяла телефон с тумбочки. Этот телефон ей передал Дик, когда не смог попасть к ней. В записке, которую он передал вместе с телефоном, говорилось, что он будет ждать, когда Рид будет готов его увидеть. И вот этот день настал, Натали четко отдавала себе отчёт, что готова к их встрече. Она включила телефон и нажала на контакт Дика, приложила трубку к уху, и буквально через несколько гудков она услышала голос, который ещё в первый раз вызывал табун мурашек по всему телу:       — Здравствуй, Рид. Я рад, что ты мне позвонил.