Затопь

Гроза всё-таки докатилась до Затопи, рухнула сверху вниз, залила улицы яростным ливнем, погнала пришельцев прочь ветром в спину. Они сначала ускорили шаг, а затем рванули, пытаясь убежать от дождя, но всё ещё не отпуская при этом рук. За спинами у них били молнии — но не те электрические деревья, которые вызывала своей силой Макс, а самые обычные, из облаков вниз, разряды статического электричества. В их свете Затопь казалась всё страшнее и недружелюбнее с каждой вспышкой. Машину мама бросила у самой границы Затопи, и когда они добрались до неё, то уже насквозь промокли и изрядно замёрзли от ледяной воды. Окоченевшими от холода пальцами мама не сразу смогла нажать кнопку на брелоке сигнализации, и Артур уже начал нетерпеливо приплясывать на месте. Наконец, машина мигнула фарами, щёлкнули замки, и Артур рванул на себя заднюю дверь: — Садись, — позвал он Солнышко. Тот не без опаски залез в машину. Сам Артур уселся на переднее сидение и, едва только мама завела машину, сразу включил печку. Салон начал медленно заполняться теплом, вместе с холодом уходила и нервная дрожь. Пару минут, пока мотор прогревался, все сидели молча. Солнышко обнимал себя за плечи, мама пыталась отжать воду с волос прямо на пол, а Артур просто откинулся на сидении, глядя в чёрное окно, по которому катились вниз капли воды. С фонарями в этом районе было не густо, а в Затопи они вовсе отсутствовали, так что в непроглядной темноте невозможно было различить ничего кроме светлых стен ближайших домов, словно в луже разлитой бурой воды, в которой целый час полоскали кисточку. — Поехали? — спросила мама. — Поехали, — отозвался Артур. Машина слегка дёрнулась и медленно покатилась вперёд, а Артур всё смотрел и смотрел, не отводя взгляда, пытался что-то разобрать в растворяющейся в темноте Затопи. Мама выкрутила руль, машина развернулась по широкой дуге и покатилась по дороге вперёд, оставив Затопь позади. Артур продолжал следить за пейзажем в боковое зеркало. Мама глянула в зеркало заднего вида и сообщила: — Он сразу уснул. — И славно, — сказал Артур, не отводя взгляда. — Наверное, это к лучшему. — Ты мне расскажешь, что с тобой происходило… там? — тихо спросила мама. Они никогда друг другу не врали, по крайней мере, Артур всегда так думал, но теперь всё оказалось гораздо сложнее. Так что он ответил не сразу, искал подходящие слова, как все жители Затопи в разговорах с ним. — Может быть, — сказал, наконец, он. «А может быть, и нет», — не стал произносить он вслух. — Моему отцу, твоему деду, не терпится познакомиться с внуком, — улыбнулась мама. — Вот он удивится, когда я привезу к нему сразу двоих мальчишек. А утром сразу позвоню в опеку. — Точно, — сообразил Артур, — в опеку. Именно так поступают в обычном мире, напомнил себе он. Не подбирают просто так неприкаянную душу, не оставляют её жить с собой, а сообщают в органы опеки. Это правильно, это разумно. Он так от этого отвык. С трудом пересилив себя, он оторвал взгляд от залитого водой зеркала и глянул в окно. Мимо проносились тусклые ночные фонари и сияющие неоном вывески, витрины предлагали разные полезные и бесполезные товары, ночная кафешка приглашала срочно зайти и угоститься сэндвичами. Мир, в котором Артур прожил пятнадцать лет, казался ему таким непривычным. Придётся привыкать к нему заново. — Скорее бы познакомиться с ним, — сказал Артур, — с твоим отцом. Думаю, мы поладим. Он обернулся к маме и улыбнулся ей, она ответила ему самой счастливой из своих улыбок. Машина подкатилась к перекрёстку с неисправным светофором, мама притормозила, убеждаясь, что никого нет, и свернула на северное шоссе, а позади Затопь последний раз осветилась вспышкой молнии — и осталась за поворотом.