Спиной к спине

Эйфорическое состояние всё кружило и кружило, будоража ум и чувства. Эмоции зашкаливали, буквально отрывали от земли. Основа! Пусть и запасным игроком, но быть принятым в основу - мечта каждого первачка. Это отличный шанс на участие в матчах! Харуичи был вне себя от счастья. Тоджо и Канемару от души поздравляли их с Сатору-куном. Уже три первачка в основе! Двое из них - питчеры. - Всё решили, даже не посмотрев других игроков, - как всегда, ворчал Шинджи. - Может, тренер и не планировал более трёх матчей? - предположил Хидэ-кун. - Угу! Просто проверил тех, кого присмотрел, - согласился Кариба. - Не нам же в основу идти. Даже не сравнивай! Сатору-кун молча ел, словно обсуждаемая тема его не касалась. Харуичи тоже не спешил встревать и нарываться на спор. Мнение у каждого своё. Надёжный ворчун Шинджи и дружелюбный открытый Хидэаки были почти неразлучны. Они по-прежнему сидели в самом углу столовки, а вот место, которое когда-то занимал Савамура, уже не оставляли пустым. Основа - совершенно другие существа со своей отдельной жизнью. Вся команда взбудоражено галдела, собираясь к ужину. Кто-то был огорчён, кто-то неимоверно рад. Но радостных было мало... номер получил один игрок из пяти. Это значило, что усилия окупались! Новая стратегия игры, более дерзкая и самоуверенная, нравилась Харуичи. Он никогда не был против конкуренции, любил сам вкус противостояния, звон бит, висящее над полем напряжение. Парализующий страх и внезапное торжество. Это позволяло показать, на что он способен, выжать из себя каждую долю секунды, каждую каплю усилий. И теперь ему предстоит играть с такими пацанами как Ямазаки-сэмпай и Рёске. Играть на совершенно ином уровне. Первачки всё поздравляли и поздравляли, садясь за стол. Они гордились тем, что номер Аса опять достался их ровеснику. Что ещё двое тоже прорвались в когорту сильных и закалённых. И ступят на поле, окроплённое потом и славой. А значит, год не важен, если ты готов работать над собой! Галдёж не смолкал. Еда остывала. Ребята наперебой перечисляли свои недостатки, планировали усердно трудиться, чтобы их исправить. Харуичи ел молча, прерываясь только на то, чтобы ответить на поздравления. Его мысли занимало совершенно другое. Рёске... вот они и встретились. Конечно, глупо сравнивать себя с братом, но теперь они в одной упряжке. В одном составе. Тренировки, стратегии, уловки, всё станет общим. Они наконец... встретятся... земля колебалась, даже стул, казалось, уходил из-под задницы. Что он скажет? Что скажет ему брат? Наградит таким же коротким и незаинтересованным ответом, как и ранее? Или, наконец, займёт то пустующее, источающее грусть место в сердце младшего... предстоял ещё один рывок. Куда сложней прежнего. На вечернюю тренировку позвали только третьичей. Всем остальным велели подтянуть учёбу. Харуичи решил, что домашка подождёт, и спустился во дворик. Там никого не обнаружилось. Потребовалось срочно сбегать за напитком к автомату, потому что даже от мысли о предстоящем разговоре во рту пересыхало. И именно у автомата стоял тот, кого он искал и опасался встретить. Надвигались жидкие сумерки. Набегали в узкий пролёт между корпусами, как вода, образовывали тёмные тени, словно лужи. Подсвеченная витрина автомата выглядела неестественно ярко и делала лёгкие сумерки гуще. Рёске поднял баночку и оглянулся. Прищурился. В животе образовался комок холода. Ладони кололо от нервов. Харуичи собрал всё своё мужество в кулак и шагнул навстречу брату. - Привет, - произнёс он робко. - Привет, - последовал безразличный ответ. Рёске открыл жестянку, сделал глоток. Ничего не говорил, но и не спешил уйти, только посторонился. Харуичи подошёл к автомату, бросил монетки и накликал себе сок. Надо бы поговорить. Только о чём? Как преодолеть это бетонное молчание? Они теперь в одном составе. Будут встречаться на тренировках. Разучивать одни стратегии, уловки, связки. А может, он напрасно навязывается брату, и для Рёске такое совместное времяпрепровождение только в тягость? Сомнения нахлынули, ладони вспотели. Рёске не начинал разговор и вообще не собирался ничего начинать. Хотя обычно именно он заговаривал первым. Всю их жизнь. - Я был выбран в основу... - Поздравляю. Так же без эмоционально, как и прежде. Снова отпил колу. Наверное, пузырьки царапают рот и язык. Важно знать, что чувствует твой брат. Хочется делить с ним все занятия, всю жизнь. Разве она полноценна вот так? С этой тягостной, источающей грусть пустотой у сердца? - Я тебе мешаю? Тебе неприятно моё присутствие в команде? Простой вопрос обрушил само небо. Стало страшно. Он никоим образом не хотел причинять Рёске неудобства. Он очень любил и уважал старшего брата, всегда крутого, сильного, способного доказать своё превосходство кому угодно. Порой ему доставалось от родителей, но это только делало его более самостоятельным и взрослым в полных восхищения глазах Харуичи. - А ты уйдёшь? - спросил брат. Где-то в сумерках клубилось и назревало что-то важное. Робкий мальчишка скрывался в них, стараясь никому не насолить, никого не задеть и не обидеть. Хотя он вполне способен побеждать и заслуживать уважение за свои победы. Вкушать азарт борьбы. Должен ли он всё это бросить? - Нет! Я тоже хочу играть! - Тогда о чём речь? Каждое слово наливалось во рту горечью. - Если тебе это неприятно, мы должны всё обсудить. Что ж, мечта не сбылась. Рухнула, как подмытая дождями халабуда, которую они в детстве строили. Под ней осталось похороненным нечто важное... бесконечная трепетная любовь Харуичи, похожая на привязанность щенка к своему хозяину, чьи руки сначала были размером с целый мир, а потом становились всё меньше, пока... где-то в его жизни всё изменилось. - Тебе обязательно играть на второй базе? На второй играл Рёске. Взял на себя самый центр защиты и просто не давал спуску ни одному беттеру. Это было так блестяще! Сияющая фигура брата всегда стояла перед глазами. Разве могло быть иначе? - На второй играл ты. И это выглядело очень круто. - И ты решил отобрать у меня позицию? Харуичи обдало кипятком. Если его действия выглядели именно так... - Я просто хотел играть с тобой вместе, и всё! - Счастливая мысль играть за шорт-стопа и образовать дуэт в голову не пришла, нет? - едко уточнил брат. Его несмышлёный фанат повесил голову. В средней школе бейсбол не так сложен. Почти никто не умеет ни отбивать, ни ловить. Нет никаких связок. Нет кручёных. Лёгкий мяч. Хотя выходить на поле вместе было бы настолько замечательно! Но он даже не подумал об этом. - Я могу переучиться. Харуичи сделал шаг, преодолев пространство между ними. Рёске весело зафыркал. Положил ему на голову свободную руку и потрепал. - Поздно уже, дубина стоеросовая. За месяц Йо-йо не обскачешь. Его вообще трудно обскакать, даже верхом. Даже на Бусике. Шутка пришлась очень к месту. Представить себе верховое преследование Курамочи-сэмпая даже на минуту было очень смешно. Тепло затопило сердце, словно вернулись старые времена, и двух месяцев ледяного молчания никогда не существовало. - Я буду играть на второй изо всех сил, чтобы тебе не было за меня стыдно! - пообещал Харуичи. - Тебе опыта не хватит на ней играть. Пока. - Пока! - подчеркнул упрямый малец. - Хватит всё за мной повторять, - голос Рёске стал сухим и сердитым. - Скоро на унитаз самостоятельно не сядешь. У тебя вроде неплохо получается отбивать, делай полный замах. - Но тогда я не отобью кручёную! Брат вздохнул так тяжко, словно несмышленость его ближайшего родственника весила минимум тонну и была беспросветней безлунной ночи. - Зачем их вообще отбивать? Достаточно хорошего контакта, чтобы бэттери побоялись их тебе даже показывать. Неужели всё, что Рёске делал на бите, и то, как его игра чётко укладывалась в общую стратегию отбивания, не было случайностью? Он всё продумывал, а затем претворял свои планы в жизнь? И в тех хитах и ранах, которые брало беттерское ядро, была заслуга Рёске? Вторая бита Сэйдо не просто противная, она авангард атаки! Перед широко распахнутыми глазами замелькало бесконечное разнообразие возможностей. Старший Коминато снова усмехнулся. - Кажется, я сболтнул лишнего. - Большое спасибо за подсказку! - опомнился Харуичи. Его радости не было границ. Бейсбол, брат, Сэйдо, всё заиграло новыми красками, приветствовало и звало в свои объятия. Им стоило поговорить уже давным-давно, утряси все разногласия, и тогда для Харуичи ещё не было бы поздно стать шорт-стопом. Но даже так, в одной команде, они наконец играют вместе. - Эх, удачи, - пожелал Рёске, закинул баночку из-под колы в мусорное ведро и пошагал прочь. Харуичи ещё долго не двигался с места, опасаясь растерять своё счастье. Опасаясь в него поверить. Оно могло улететь, если узкий пролёт между зданиями общаги перестанет его сдерживать. Они уходили... родные лица, знакомые голоса. Уходили сегодня вместе с гаснущими лучами солнца. Для многих бейсбол на этом закончится. Небо наливалось огнём, словно острым, жгучим сожалением. Мир потихоньку таял во тьме, пока ещё неразличимой, но скоро она поглотит его целиком. Скоро не останется ничего, кроме воспоминаний. Рёске опоздал на вечернюю тренировку. Ребята, которых он привык видеть и окликать, уже успели упариться. Стояли, растянувшись по тренировочному полю, и ловили мячи, словно опасались за счёт. Это их последняя игра. Всего третьичей в команде задержалось с два десятка. В основу попало ровно десять, что, казалось бы, неплохо. Но вот оставшиеся за бортом уходили не до следующего раза, а навсегда. Отбивал лично тренер, каждым хитом прошивал пространство, словно иглой, мощно, быстро и метко. Ловил на каждой оплошности. Он не халтурил. Эти проводы для тех, кто старательно и скрупулёзно учился у него бейсболу целых два с половиной года. Удар за ударом громкое КЛАК раздавалось над полем. Ребята кричали, стараясь насладиться последней игрой. Но никто из них не мог натянуть на лицо счастливое выражение. Им было горько. КЛАК. КЛАК. КЛАК. Отбивать так, чтобы упарить десяток человек разом, тоже задачка не из лёгких, тренер с ней справлялся, лицо покраснело, майка пропиталась потом, однако он не останавливался ни на миг. Как не останавливались ни на единый день его подопечные, стараясь улучшить свои навыки. КЛАК. КЛАК. КЛАК. КЛАК. КЛАК. КЛАК. Те, кто уставал, продолжали держаться. Держались из последних сил, затягивая момент, когда они всё ещё Сэйдо. Упираясь в землю бутсами, согнув колени, бесстрашно бросались на мяч. - Ещё! Я совсем не устал! - Какая лёгкая разминка! - Ещё мячиков! Они едва дышали, но продолжали кричать и требовать. Потому что в тот миг, когда остановятся... всё закончится. Рёске чувствовал, что для него тоже всё закончится, если он замнётся хотя бы на миг. Раз - и никакого турнира, никаких игр. Никакого бейсбола. Им, третьичам, нельзя проигрывать и некуда отступать. Нет следующего года. Другого турнира. Это то, чего не понять младшим. То, что заставляет их выкладываться до предела. Основа наблюдала прощальную тренировку молча. Их время почти истекло. Рёске подошёл к своим, чтобы постоять, помолчать вместе. Савамура нарушал торжественную тишину яростным сопением. - Ещё хотя бы игру... - ворчал он. Цедил сквозь зубы и моргал, стараясь прогнать слёзы. - Ты чего? - удивился Коминато. - Все уходят, - отчаянно шмыгал первачок и Ас. - А я хочу поиграть. С вами. Без вас... ну какой без вас Кошиен? Не заслуженный! - Ты куда уже без нас собрался? - рыкнул на него Джун. - Никуда, - питчер вытер нос тыльной стороной ладони. - Никуда вы не уйдёте!!! Слово даю! Было что-то очень приятное в том, как первачок привязался к команде. Орал всякую ересь, подставлял плечо, надрывался на тренировках и рисковал всем, чтобы справиться с непосильной задачей. Савамура распускал сопли когда угодно, но не во время драки, а драку любил и уважал, это уже все поняли. - У тебя последнее время одни сопли. Надо нос промыть? - предложил Рёске. - Не надо!!! Я здоров! - заорал от испуга юный питчер. - Ничего, Джун подержит, - продолжал издеваться главарь шайки. В их суровой компании свой юмор и свои серьёзные темы. Никто не отступал перед самыми дерзкими авантюрами, всегда доводили дело до конца, всегда отвечали на вызов. Савамура влился в настрой Сэйдо с первого дня, что удавалось далеко не каждому. - Пусть подходит! Я пёрдну!!! - защищался находчивый кохай. - Насру так, что до утра не выветрится! Пацаны зафыркали от смеха. - Ты что, скунс? - ржал Кусуноки. - Будешь теперь Скунсомурой. - А в нос мячиком? - наступал Савамура. - Он часто от курса отклоняется! - Этот ирод злопамятный, может каждое утро будить ни свет ни заря, - напомнил Миюки. - Пердаком? - хохотал Джун. - Горошку на ночь поем! - пообещал первачок. - Не смей, Савамура!!! Я тебя из окна выкину! - завопил Курамочи, который как раз спал на первом этаже кровати под потенциальным источником нервно-паралитического газа. Команда покатилась со смеху. Их жизнь продолжалась. Жизнь, полная борьбы и вызова, последний, решающий турнир. То, что питчеры подтянулись, очень обнадёживало. В этом году Нарумия по-прежнему оставался главным препятствием. Никакого Кошиена не будет, если не ушатать этого выскочку. Скорость, сила, меткость на высоте. - Чейндж-ап, форк и каттер, - пробормотал Рёске вслух, задумавшись. - Агу, со скоростью подач Нарумии справиться сложно, - подхватил Маса-чан, словно читал мысли. - Надо, - постановил Тэцу. - Другого выхода нет. Это понимали все. И те, кто сейчас отчаянно боролся на поле, прощаясь с бейсболом, служили живым напоминанием о том, что шанс остался один. - Весёлое будет лето, - Рёске улыбнулся, представляя, сколько времени они посвятят подготовке к тому, чтобы надрать задницу Нарумии и Инаджицу. И ведь надерут. - Не зря битами машем! - храбро прорычал Джун. Курамочи продолжал душить своего кохая, надеясь отбить у него вредные привычки и внушить хоть каплю уважения к старшим. Душить получалось, а вот остальное - сомнительно. Савамура брыкался. Миюки предлагал помощь в случае, если шорт-стоп пробежится вокруг школы голышом. Вероятно, существовали естественные причины, по которым жёсткий метеоризм не позволил бы самому Савамуре тренироваться. Но если бы Йо-йо согласился на нечто позорное из-за ерунды, было бы забавно. Это наводило на мысли о том, чем можно заняться вечером. Лагерь закончился, пора напомнить первачкам, что такое дисциплина. Сачико-чан не только внимательно вела журнал подач и различала их. У этого чудесно сговорчивого менеджера можно было попросить пару луковиц с кухни. Ради витаминизации новобранцев.