***
Пару дней до этого .
— Нам надо поговорить о твоём отношении к работе. Прошло не меньше минуты, прежде чем я осознала решительность его слов, тона и взгляда, и в мозгу у меня прозвенел тревожный звонок. — Пол, — сказала я, — ты что, действительно собираешься говорить об этом здесь? — Да, здесь. Его серые глаза сузились. — За последние два дня я впервые вижу, что ты выбралась из лаборатории и при этом не спишь и не давишься едой. Я часто замечала, как самые характерные черты моих родителей - проницательность, обоняние, осторожность, импульсивность и целеустремленность - не смешиваясь, четко распределились между пятью их отпрысками. Боже, зачем я согласилась приехать на семейный ужин... И сейчас, прямо посреди семейного вечера, Проницательность и Целеустремлённость вступили в бой. — Мы на семейном вечере, Пол. Предполагается, что мы должны обсуждать эти прекрасные блюда и вино, — парировала я, неопределённо махнув рукой на стол пышущий разными деликатесами. — И скандальное поведение... ну... чье-нибудь. Я не знала ни одной свежей сплетни, и этот маленький белый флажок, демонстрирующий мою неосведомленность, только подтвердил правоту Пола. Старший братец поборол желание закатить глаза. Тело под новым платьем немилосердно чесалось, и я сильно жалела, что не успела поспрашивать в лаборатории о белье из спандекса, которое нацепила на этот вечер. Судя по моему первому опыту, его изобрел сам Сатана или мужичонка, слишком тощий даже для зауженных джинсов. — Ты ведь не просто умная, — твердил мне Пол. — ты весёлая, общительная. Ты симпатичная девушка. — Женщина, — поправила я. Он склонился ближе, чтобы наш разговор не услышали проходящие мимо родственники. Не дай бог, кто-то из них пронюхает, что старший братец уговаривает меня развивать талант социальной проституции. — Поэтому я не понимаю, почему, прогостив тут три дня, мы все это время общаемся лишь только с моими друзьями и нашими многочисленными родственниками ? Я улыбнулась Полу, чувствуя благодарность за его чрезмерную опеку, но затем во мне медленно начало разгораться раздражение. Так, прикоснувшись к раскаленному утюгу, ты сначала отдергиваешь руку, а потом просыпается длительная, пульсирующая боль от ожога. — Я почти окончила учебу, Пол. После этого у меня будет масса времени пожить полной жизнью. — Но это и есть твоя жизнь, — настойчиво повторил он, широко распахнув глаза. Прямо сейчас. В твои годы я был завзятым троечником и в лучшем случае надеялся проснуться в понедельник утром без похмелья. — Я знаю, что давлю на тебя, — шепнул Пол. — Немного, — согласилась я. — И знаю, что вмешиваюсь в твою жизнь. Я смерила его многозначительным взглядом и прошептала: — Ты моя личная нянька. — Не считая того, что я не женщина и у меня есть член. — Я пытаюсь забыть этот факт... Он оборвал меня взглядом. — Клянусь, я не собираюсь указывать тебе, что делать... Брат замолчал и принялся оглядываться по сторонам, словно надеясь увидеть статиста с табличкой, на котором написано окончание фразы. Просить братца воздержаться от вмешательства в мою жизнь было все равно что попросить кого-то другого перестать дышать - всего на десять коротких минут. — Просто позвони кому-нибудь. — Кому-нибудь? Пол, ты утверждаешь, что у меня нет друзей. Это не совсем правда, но кому, по-твоему, я могу позвонить, чтобы начать это так называемое "погружение в жизнь"? Другому магистранту, не меньше меня зарывшемуся в исследования? Мы занимаемся биоинженерией. Не самые подходящие условия для светских Львов. Пол закрыл глаза и простоял некоторое время, подняв голову к потолку, пока его, кажется, не осенило. Он снова воззрился на меня, подняв брови. В глазах его светилась надежда, смешанная братская нежность, бессмысленной и беспомощной. — Как насчет Джастина? Я вырвала непочатый бокал шампанского из его руки и выпила одним глотком. Повторять дважды Полу не требовалось. Джастин Маккейн был лучшим другом Пола по колледжу, бывшим стажером отца и предметом всех моих девических грез. А в то время как я считалась младшей сестричкой-ботаничкой, Джастин был плохим парнем, вундеркиндом с кривой ухмылкой, серьгой в ухе и парой голубых глаз, способных загипнотизировать любую девчонку. Когда мне исполнилось двенадцать, а Джастину - девятнадцать, они с Полом приехали на Рождество к нам домой на несколько дней. Маккейн любил грязные словечки, но уже тогда казался мне чертовски соблазнительным. Когда мне было шестнадцать, он как раз закончил колледж и прожил с нами все лето, стажируюсь у отца. От него исходила такая мощная сексуальная аура, что я подарила свою невинность неуклюжему и неприметному парню из нашего класса - лишь бы избавиться от сладкой боли, которую вызывало одно присутствие Джастина. Я была практически уверена, что моя сестра меньшей мере целовалась с ним - к тому же Джастин был слишком взрослым - но за закрытыми дверями самой глубине своего сердца, я признавалась, что Джастин был первым парнем, которого захотелось поцеловать. Первым парнем, заставившим меня запустить руку под простыни, когда я мечтала о нем в темноте своей спальни: О нем и о его дьявольской плутовской улыбке и пряди волос, постоянно падавшей на правый глаз. О его гладких, мускулистых предплечьях и загорелой коже. О его длинных пальцах и даже маленьком шрамика подбородке. Все парни моего возраста говорили одинаково, а у Джастина был низкий и спокойный голос. Терпеливый, понимающий взгляд. Моргнув, я подняла глаза на Пола. Мне было уже не шестнадцать лет. Мне исполнилось двадцать четыре, а Джастину - тридцать один. В последний раз я его видела на злосчастном бракосочетании Пола и обнаружила, что спокойная, чарующая улыбка Джастина стала лишь ярче и притягательнее. — Позвони ему, — настойчиво повторил Пол, вырывая меня из воспоминаний. - Джастин отлично умеет совмещать работу и личную жизнь. Он местный, и он хороший парень. Просто... выбирайся иногда из дома, ладно ? Он о тебе позаботиться. От слов старшего брата по коже побежали мурашки. Я попыталась успокоиться, сама не понимая, какой именно заботы мне бы хотелось ожидать от Маккейна. Хотелось ли мне, чтобы он по-прежнему оставалось лишь другом моего брата, помогающим сестренке Пола найти баланс между общением и работой? Или я желала взглянуть на объект своих самых грязных фантазий уже другим, взрослым взглядом ? — Адель, — гнул свое брат, — ты слышала, что я сказал? — Я слышала. И я позвоню Джастину...