Тени (Книга 2)

Все безумие, что мы совершили, Я не думала об этом, просто хранила в своей памяти. Ты постоянно где-то рядом, ты повсюду, Но сейчас я хочу, чтобы ты был здесь. Avril Lavigne, Wish you were here©

С момента последнего «инцидента» с водой прошла неделя. Всё вернулось на круги своя. Почти всё. Хенси вновь позволила пленнику жить в доме, на что Мориц отзывался искренней благодарностью. Он не пытался бежать, не пытался, как выражалась Хенси, обезвредить её. Даже любимые Морицем колкости и едкости как-то незаметно покинули его лексикон – их беседы начали становиться всё более долгими и всё более… душевными. Девушку не особо напрягал этот факт, она по-прежнему была уверена в себе, точнее, она была уверена в той уверенности, с которой верила в то, что, в итоге, всё равно поквитается с ненавистным, но, всё равно, горячо любимым Трюмпером. Да, тот факт, что она его любит Хенси окончательно перестала отрицать. А зачем? Парень прекрасно знал об этом, но никак не пытался использовать это знание против девушки, понимая, что в ней есть чувства и посильнее. А обманывать себя… Хенси слишком долго делала это, ей попросту надоело, потому сейчас она общалась с парнем почти, как с другом, почти, как с возлюбленным. Ах, эта мерзкая приставка «почти»… Они сидели на кухне, принимая завтрак, который плавно перетекал в обед. Несмотря на то, что Хенси утверждала, будто предпочитает есть в обеденном зале, всё чаще они оказывались здесь – в небольшой и такой уютной кухне, где вечно пахло кофе, а ещё, зачастую, крепким алкоголем и дорогим табаком, всевозможными вкусностями… Оказалось, что Хенси весьма не плохой повар. Пожалуй, это стало открытием даже для самой девушки, потому что в последние лет десять она крайне редко готовила самостоятельно, оставляя это на домработников. Последний раз собственноручного приготовления пищи, который могла припомнить девушка, был с ним же, с Морицем, пять лет назад, когда она решила приготовить ему ужин. Они сидели в тишине, но эта тишина не напрягала, она была словно… уместной? Даже понятной. Хенси не поднимала глаз от тарелки, ловко орудуя столовыми приборами и разбирая жареное куриное филе на мелкие кусочки. Мориц же, напротив, то и дело поднимал взгляд, смотря на такую сосредоточенную и такую необычную девушку. В конце концов, плюнув на осторожность и приличия, парень поднял глаза и стал самым наглым образом рассматривать девушку, что сидела напротив. Хенси не стала наносить макияж после принятия душа и, потому, была сейчас представлена в своём самом естественном виде, если не считать крашеных волос, пирсинга и обилия татуировок… Светлая идеальная кожа, чёрные, коротко стриженные волосы, что были взъерошены не то намерено, не то девушка просто забыла причесаться. На ней была надета клетчатая красно-чёрная рубашка и чёрные удлиненные шорты, на ногах девушки были обуты шлёпки. Она была такой непривычной, такой странной – нет, не как обычно, по-другому. Она была какой-то более мягкой, почти домашней. Хенси была сейчас похожа на дикого зверька, которого приютили добрые люди и который уже начал привыкать к новой жизни и человеческой заботе, человечному отношению, но… Но, тем не менее, никто не мешал этому «зверьку» в любой момент оскалить клыки и показать, что он – тигр, а не кошка. - Чего ты на меня так смотришь? – спросила Хенси, поднимая глаза и замечая пристальный взгляд Морица. Парень пожал плечами и продолжил самым наглым образом пялиться на девушку. Положив приборы в тарелку, брюнетка вновь обратилась к парню: - Так не смотри! – её голос звучал достаточно нервно, но Трюмпера, отчего-то, это не пугало, хотя перспектива получить ножом в печень по-прежнему маячила на его горизонте… - Ты глухой?! - Почему мне нельзя смотреть на тебя? – поинтересовался парень, также, откладывая вилку с ножом и беря двумя руками чашку с кофе. - Потому что мне не нравится, когда на меня пялятся! – огрызнулась девушка и тоже взяла кофе, сделала шумный глоток. – Я тебе не зверёк в зоопарке. - Нет, - спокойно согласился Мориц. - Отвернись, - уже несколько спокойнее потребовала Хенси. Мориц вздохнул и отвёл глаза, смотря куда-то в сторону. Хенси удовлетворёно фыркнула и вернулась к кофе. Есть больше не хотелось, потому девушка даже не вспомнила про недоеденный завтрак. Она задумалась о чём-то своём, совершенно погружаясь в размышления и выходя из них лишь тогда, когда боковым зрением заметила движение. Запоздало заметила, потому что Трюмпер уже подошёл к ней. - Ты что делаешь? – спросила девушка, несколько напрягшись. Парень несколько секунд постоял сбоку от неё, рассматривая непонятным взглядом, слегка хмуря брови, затем сказал: - Успокойся, Хенси. - Когда ко мне подкрадываются сзади, я, как-то само собой, желаю контролировать ситуацию и дать сдачи. - И за что мне давать сдачи? – поинтересовался парень. Он отошёл чуть назад, теперь уже, в самом деле, вставая у девушки за спиной. Хенси оглянулась через плечо, её губы нервно дрогнули. Она не хотела сейчас делать парню больно, но она понимала, что легко сделает это, тронь он её. Инстинкт самосохранения, он такой. А у Хенси он был каким-то особенным, извращенным и обостренным. - К тому же, Хенси, - продолжил парень, не дожидаясь ответа на свой прошлый вопрос. – Я не подходил к тебе сзади. Сейчас – да, я стою у тебя за спиной. Но делаю ли я нечто подсудное? - Я не могу тебе верить, - ответила девушка. «Хочу, но не могу», - мысленно добавила она. - Хорошо, не верь, - вздохнул Мориц. – Имеешь право… - Я имею память, - ответила девушка. Это высказывание должно было звучать едко, но вышло как-то горько. «Но, чаще, память имеет тебя», - подумал Трюмпер, но не стал озвучивать своих мыслей. Парень протянул руки и положил ладони Хенси на плечи, поглаживая, слегка сжимая. Брюнетка дёрнулась, спрашивая: - Ты что делаешь? - Успокойся, Хенси, - ответил Трюмпер. – Сама подумай, желай я выкинуть нечто гадкое, стал бы я так долго ждать? Хенси, сколько у меня было шансов? - Каких ещё шансов? – задала девушка несколько туповатый вопрос. - Таких, - спокойно ответил Мориц. – Я живу в твоём доме, спокойно перемещаюсь по нему… Мы спим в одной постели, ну, почти всегда… Разве не нашёл бы я момент, чтобы навредить тебе, хоти я это сделать? - Ты просто понимаешь, что тебе не выбраться самостоятельно, - ответила девушка. Она пыталась играть холодность, но игра её получалась бездарной. Отчего-то, девушку практически трясло сейчас. Она была напряжена, сидела со слишком прямой спиной, продолжая ощущать прикосновения ладоней Морица на своих плечах, тепло которых легко проникало через тонкую ткань рубашки, лаская кожу. - Всё, Трюмпер, - нервно выдохнула девушка, невольно сжимая кулаки. – Давай, не будем об этом? - Как хочешь, - ответил Мориц, перемещая ладони ближе к шее девушки, легко касаясь её пальцами. - Хочу, - кивнула девушка, прикрывая глаза. Она чувствовала себя струной, готовой порваться в любой момент, и всеми фибрами своей истрепанной души надеялась на то, что этот разговор окончен. Ей не хотелось вспоминать о том, как сильно она ненавидит Морица. Нет, только не сейчас. «Не надо портить момент, - подумала девушка, с силой сжимая веки. – Их и так осталось так мало…». - Я тоже. Девушка приоткрыла глаза, скашивая их вбок, хмурясь. Она не совсем поняла, к чему был этот ответ, она легко забыла о своих последних словах. Но уже через мгновение надобность в пояснении отпала сама собой. Хенси замерла, казалось, даже затаила дыхание, почувствовав на своей шее прикосновение горячих разомкнутых губ. Дыхание Морица было настолько горячее, обжигающее, что оно запустило по её телу волны непонятной дрожи и тепла. Хенси молчала, совсем не заметив, с какой силой сжала кулак и как сильно дрожат её руки. Мориц тоже молчал, продолжая практически невесомые, но такие правильные и будоражащие ласки, легко касаясь губами шеи девушки. Её рубашка была расстегнута на несколько пуговиц и Трюмпер, потянув ворот, оголил плечо Хенси, тут же припадая к нему опаляющим поцелуем. Она продолжала молчать, смотря перед собой не моргающим взглядом. Сердце в её груди стучало с такой силой, что становилось больно – его удары отдавались в кончиках пальцев и горле, сжимая его, не позволяя крикнуть желанное «стоп!». Девушка шумно выдохнула и прикрыла глаза, хмурясь, пытаясь понять ситуацию и, самое главное, себя в ней. Одарив поцелуями каждый сантиметр её плеча, Мориц слегка прикусил светлую кожу, совсем слегка, не причиняя реальной боли, лишь дразня. Он оголил чуть больше тела и проделал то же самое с острой ключицей девушки, которую украшала витиеватая тёмная татуировка, успешно восстановленная и усовершенствованная после ожогов. Одарив лаской и ключицы Хенси, Мориц вновь прикоснулся губами к её шее, провёл по ней носом, вызывая ощущение щекотки и внутреннего трепета: непонятного, детского, словно невинного… словно всё сейчас было в первый раз. Парень поднялся чуть выше и провёл носом по щеке девушки, потёрся об неё своей щекой, слегка раздражая нежную кожу девушку едва отросшей щетиной, раззадоривая её нервные рецепторы. Хенси продолжала сидеть, не двигаясь, почти не дыша, слыша лишь набат собственного сердца, что так громко гудело в висках, и ощущая прикосновения парня к её телу. Мориц прикоснулся губами к щеке девушки, задерживаясь так, прислоняясь к её спине грудью, но не прижимаясь, лишь касаясь, позволяя услышать, как сильно у него внутри стучит сердце. Точно так же, как в груди самой Хенси. Чувствуя, как напряжена девушка, но видя, что она никак не отталкивает его, Трюмпер отстранился, выпрямляясь. Он облизнул пересушенные сбитым дыханием губы, смотря на девушку, что продолжала сидеть к нему спиной, немного помутившимся взглядом, смотря… с нежностью. Понимая, что Хенси может оттолкнуть его в любой момент, Мориц всё же решился на это. Он осторожно взял девушку подмышки и потянул наверх, пытаясь мягко поставить на ноги. Хенси встала сама. Встала и повернулась к парню лицом, чуть опуская голову и смотря на парня диковатым, настороженным и таким тёмным взглядом. Мориц словно видел, с какой силой бьёт по сонной артерии её несчастное сердце, и это «видение» заставляло его желать прикоснуться к «точке биения сердца», ощутить её своей кожей, убедиться, что всё, и в самом деле, так. Он не стал себя сдерживать. Медленно, словно боясь спугнуть, парень подошёл к Хенси и так же осторожно протянул руку, касаясь её шеи. Казалось, будто Хенси – дикая пантера, тигрица, а Мориц – молодой и ещё совершенно неопытный дрессировщик, впервые зашедший в клетку с опасным хищником. Дрессировщик, который понимает свою объективную слабость и уязвимость, но слишком страстно и сильно влюблён в свою профессию… Парню хотелось что-то сказать, но он понимал, что просто не знает – что? Да и необходимости в словах просто не было… Гораздо красноречивее говорили их глаза, их взгляды, которыми они смотрели друг на друга. Столько всего было в этих взглядах: страсть и страх, боязнь боли и желание, любовь и… любовь. Места ненависти сейчас и, наверное, впервые, не было в их глазах. Мориц несколько минут стоял так, «слушая» её пульс подушечками пальцев, невесомо оглаживая красивую шею девушки, неотрывно смотря ей в глаза непонятным и таким чёрным в своём возбуждении взглядом. Этот взгляд длился долго, слишком долго. Продолжая молчать, словно боясь, что любое произнесенное ими слово может разрушить этот момент, Мориц медленно повёл рукой вниз, берясь за верхнюю пуговицу на рубашке Хенси и аккуратно расстегивая её. Парень продолжает неотрывно смотреть в глаза девушке, медленно, невероятно медленно продолжая расстегивать её рубашку, пуговица за пуговицей. Когда с пуговицами было покончено, Трюмпер осторожно распахнул вещь. Он взялся за плечи рубашки и потянул вниз, стягивая её с рук девушки. Вещь осталась в его руках и Мориц, не глядя, отложил её на стул. Он вновь прикоснулся к плечу Хенси, провёл пальцами по острым ключицам, словно изучая её, пытаясь узнать. - Позволишь мне? – тихим и низким от возбуждения голосом спросил Мориц, склоняясь к лицу девушки. Он прикоснулся пальцам к её подбородку, побуждая слегка поднять голову, чуть запрокинуть. - А если нет? – спросила Хенси, облизнув пересохшие губы. - А ты хочешь сказать нет? – спросил Мориц, проводя кончиками пальцев по её левому боку, который украшала крупная вытянутая тату из переплетения змей, пик и листьев плюща. - А чего хочешь ты? – спросила девушка. Ей не показалось странным, что она интересуется мнением пленника, но это удивило Морица. Он вопросительно изогнул бровь. Подождав несколько секунд, словно пытаясь понять для себя – не шутит ли Хенси, не издевается ли, он ответил: - Тебя, - выдохнул парень. – Я хочу тебя. Хенси продолжила стоять, словно не слыша его слов, но она всё прекрасно слышала. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой… - И? – спросила девушка. - Я не уверен, что ты позволишь мне это, но я надеюсь, - ответил парень. – Мне кажется, я схожу с ума, но… мне это нравится. - Мне тоже так кажется… - Что я схожу с ума? – поинтересовался парень. Такие нелепые вопросы, странный диалог двух больных людей и такой интимный тон, от которого кровь сворачивается в жилах от жара. - Нет, - ответила Хенси и покачала головой. Она слегка улыбнулась, обнажая ровные белые зубы, и договорила: - Что я – псих. Она всё сказала. Это – признание и подпись под собственной неадекватностью, а с психов спроса нет даже в суде… Ни к чему больше пытаться следовать чьим-то, пусть даже собственным законам, они больше не писаны ей, в них больше нет смысла. Шагнув навстречу Морицу, Хенси прикоснулась к его губам своими, поцеловала нежно, тягуче, так, как никого и никогда не целовала, потому что так можно только по любви. ТАК можно только тогда, когда крыша твоя бодро съезжает в сторону, маша ручкой на прощание; когда нервы плавятся и кажется, будто в голове у тебя не кровь – вино, что уже начинает закипать и идти тысячей пузырей. - Я тоже хочу тебя, - сбито произнесла Хенси между их отрывистыми поцелуями, которые становились с каждым мгновением всё требовательнее. Парень на мгновение разорвал поцелуй, улыбаясь в приоткрытые, покрасневшие от их безумств губы. У них обоих уже кровь закипала в жилах, плавились нервы и сосуды, им обоим уже было так невыносимо горячо в этой мешающей одежде и даже собственной коже, что хотелось скорее прекратить эту пытку – сорвать ненужные вещи и слиться, сцепиться в единый организм с почти болезненной страстью. Но они медлили – медлили оба. У них обоих уже кружилась голова от острого желания, а низ живота скручивало желанием контакта и такой необходимой разрядки. Хенси дышала так сбито, что у неё кружилась голова. Ей было сейчас так жарко – невыносимо горячо, словно её поджаривали на огромной сковороде, мерно прибавляя по градусу. Ей казалось, что она в пекле, в аду. Но, если это и есть ад, то Хенси была готова гореть в нём вечно. Ради этого стоило грешить, ради этого стоило страдать, ради этого… Желание становится практически невыносимым, Мориц закрывает глаза, когда Хенси целует его в шею, прикусывая, невозможно влажно зализывая места укусов. Ему кажется, что он вот-вот упадёт, просто потеряет сознание, что психика его не выдержит. У Хенси сейчас примерно тоже состояние – она уже даже не пытается сфокусировать взгляд, она давно закрыла глаза, потому что вся комната перед ними кружит и пляшет, подмигивая проёмами окон и ярким солнцем в них. Ей кажется, что ещё немного, и она кончит только от одних этих поцелуев и невозможно приятных и горячих ласк. Она чувствует, как горит её кожа, сладко изгибается позвоночник, подаваясь навстречу желанному мужчине и как мокро у неё в трусиках. Она думала, что ещё немного и у неё потечёт по ногам, несмотря на то, что на ней было бельё и шорты. Хенси облегчёно выдохнула, запрокидывая голову, обнажая уязвимую шею с тонкой светлой кожей. Она почувствовала, как Мориц снял с её плеча бретельку бюстгальтера, и это действие было таким желаемым, таким ожидаемым. Спустив и вторую бретель, Трюмпер вновь припал поцелуями к плечам девушка, заводя руки ей за спину и легко расстегивая лифчик. Хенси положила ладонь ему на голову, зарываясь пальцами в густые тёмные волосы, сжимая их, случайно дёргая. Освободив девушку от плена чёрного белья, Мориц осторожно, слишком невесомо, провёл по её груди кончиками пальцев, прикоснулся к напряженным соскам. Хенси шумно сглотнула и закрыла глаза. А в следующую секунду невольно застонала, когда на место пальцев пришли губы, что так искусно ласкали нежную кожу груди, изучали. Приоткрыв рот, Трюмпер сделал прикосновения влажными, при каждом касании оставляя на горящей коже брюнетки мокрый след. Пока губы парня ласкали левую грудь девушку, правую он гладил рукой, раздражая нервные рецепторы, играя, доводя Хенси до того, что она через раз забывала делать вдох. Вдоволь насладившись грудью брюнетки, Мориц отстранился и заглянул ей в глаза, оставляя одну руку на её груди, обводя сосок большим пальцем и слегка сжимая, ощущая твёрдость металла – небольшой чёрной штанги, что пронзала насквозь её плоть. Продолжая смотреть Хенси в глаза, Мориц опустился на колени и прикоснулся губами к её животу, который она инстинктивно втянула, сладостно вздыхая. Только сейчас парень закрыл глаза, одаряя поцелуями дрожащую, такую горячую плоть девушки, спускаясь всё ниже, пока его не остановил пояс её шорт. Он поднял на неё взгляд, словно спрашивая: «Можно?». Хенси всё поняла. Продолжая смотреть в глаза парню, что сейчас добровольно стоял перед ней на коленях, она расстегнула пуговицу и молнию на своих шортах и медленно стянула их, отбрасывая вниз. Она осталась в одних только красных трусиках, на которых отчётливо виднелось мокрое пятно, выдающее её с потрохами. Впрочем, она и не думала скрываться. Хенси взяла Морица за ворот рубашки и потянула вверх, парень покорно поднял руки, позволяя снять с себя вещь. Никто из них не подумал о том, чтобы расстегнуть пуговицы и несколько из них поскакали по полу, укатываясь прочь. Это было мелочью, слишком незначительной мелочью, чтобы обращать на неё внимание. Оставшись в джинсах, Мориц вновь прикоснулся к телу Хенси, к её ноге, мягко и так нежно обнимая её под коленом, слегка поглаживая. Девушка закрыла глаза, она даже не думала, что ласка в столь невинном месте может отзываться таким удовольствием. Хотя, верно, дело было совсем не в месте, а в человеке… Хенси тихо застонала, прикусывая губу, чтобы сдержать этот звук, когда Трюмпер переместил свою ладонь выше, размещая её под самой ягодицей девушки и прикасаясь губами к низу её живота, выдыхая и опаляя кожу дыханием. Проведя по животу девушки несколько раз языком, оставив на нём несколько мокрых дорожек, парень чмокнул её туда, где кожу уже прикрывала ткань белья. Он покрывал лобок девушки поцелуями, заставляя её сходить с ума, цепляться за его плечи, хватать за волосы, не то пытаясь оттолкнуть, не то пытаясь притянуть ещё ближе. - Господи, Мориц, - прошептала Хенси. – Ты сводишь меня с ума… Парень улыбнулся в ответ и снова прикоснулся губами к её лобку, задерживаясь так, а рукой подцепил кресло трусиков, сразу же чувствуя, насколько она его хочет. Он несколько раз прикоснулся к её горячей, невероятно влажной плоти, а, затем, достал руку и, смотря в глаза девушке, облизал блестящие от её смазки пальцы. - Твою мать, Трюмпер… - прошипела Хенси. У неё уже плавился мозг. Она нагнулась и припала к губам парня, беря его лицо ладонями, целуя сильно, невероятно страстно, глубоко проникая ему в рот языком и чувствуя собственный вкус. Это взбудоражило мозг ещё больше. Конечно, девушке были давно знакомы подобные ласки, поцелуи после орального секса и этот самый вкус на чужом языке, но… Но сейчас было совершенно другое. Сейчас рядом с ней был Мориц, и от одного этого факта Хенси готова была рассыпаться в своём самом сильном оргазме. Пусть они уже были близки, но это было не то. Да, Мориц откликался на её ласки, отзывался, безусловно, ему нравилось, по крайней мере, его тело говорило именно об этом, но… Но все те разы она, Хенси, сама приходила к нему, сама инициировала их близость, сама всё контролировала. А сейчас… Сейчас он САМ хотел её. Это была страсть, но не страсть – это было нечто за гранью объяснимого. Это было нужнее, чем воздух, острее бритвы, громче, чем любовь… Они невероятно совпали – Хенси взяла Морица за руку, нетерпеливо дёргая наверх, понимая, что ещё чуть-чуть и сойдёт с ума от желания, и он, Трюмпер, тоже подался в этот момент вверх. Наверное, впервые в жизни их желания были идентичными: без насилия, без страха, без принуждения. А ведь так могло быть всегда, если бы не роковая ошибка, если бы они не потеряли долгие тринадцать лет. Когда Мориц встал, они несколько секунд просто стояли, смотря друг другу в глаза. Они столько раз были близки в самых разных и извращенных формах, но по-настоящему близки они были только сейчас, только сейчас им предстояло познать первую настоящую близость. Близость, лишенную примеси всего того, что тяготило их обоих долгие годы. Хенси потянулась к штанам Морица и парень, поняв, сделал шаг вперёд, подходя ближе. Он позволил девушке расстегнуть его джинсы, а снял их уже сам. Та же участь постигла и чёрные боксёры – они отправились на пол за ненадобностью. И вот этот момент – они стоят друг перед другом абсолютно обнаженные, и не только телом – душою тоже. Они словно вернулись в те далёкие школьные годы и переигрывали сейчас прошлое, стирая из памяти ошибку, что едва не убила обоих. В памяти больше не было смысла, в боли не было больше смысла – вот оно, то мгновение настоящего, что навеки что-то изменит между ними. Потому что сейчас они были искренними друг перед другом в своём молчании и первозданной наготе тел и душ, мыслей. Скрывать было нечего, скрывать было незачем. И тянуть более тоже не было смысла. Мориц шагнул к Хенси, прикасаясь к ней, кладя свои руки ей на талию и медленно спуская на бёдра, беря под ягодицы. Девушка поддалась и села на стол, продолжая смотреть в самые любимые на свете глаза своего самого заклятого врага. Трюмпер мягко, прося, провёл пальцами по её бедру, и Хенси покорно развела ноги, позволяя ему быть ближе, ещё ближе, преступно близко… Брюнетка прикусила губу, чтобы сдержать стон, когда почувствовала, как парень мягко проникает в неё. Тягуче, нежно, слишком медленно. Они смотрели друг другу в глаза, подаваясь навстречу, усиливая движения и ощущения свои и того, другого, что был сейчас так близок и открыт. Они двигались плавно, хоть им и хотелось сорваться, начать по животному трахаться, но – нет, сейчас они занимались любовью, любовью, которой им обоим так остро не хватало. Сбитое дыхание, протяжные вздохи и стоны, закрытые в неподдельном наслаждении глаза. Они оба сейчас переживали маленькую смерть и рождение. Новое рождение. Это было то, что должно было случиться тринадцать лет назад, но юношеская глупость и жестокость всё испортила, надолго отодвинув во времени. Это было то, что должно было произойти пять лет назад, когда они почти друг другу открылись, но ревнивая пуля вновь отняла у них года. Это было то, что должно было произойти сразу же, как они увидели друг друга вновь, но их попытки врать самим себе вновь украли у них столь ценное время. Это то, что должно было произойти… И это произошло. Здесь. Сейчас. В этом доме. На этой кухне. Они были теми, кем всегда хотели быть, кем всегда были где-то в глубине себя, пусть даже не признаваясь себе в этом. Они сломали друг другу жизни, и, возможно, сделают это вновь, потому что изломанной душе не указ ни бог, ни дьявол, но… Но разве это имеет хоть какое-то значение, когда речь идёт о любви? - Я люблю тебя, - прошептала Хенси, прижимаясь к Морицу и закрывая глаза. – Всегда любила. В этот самый момент наслаждение, которое так долго и искусно растягивали, усиливая, подогревая, перешло черту, перелилось через край, разливаясь в теле тёплой негой и скручивая суставы, сжимая мышцы и сотрясая каждую клеточку тела. Кончая, Хенси не произнесла ни звука, и только сквозь гул в ушах и стук собственного сердца до неё донеслось заветное: - Я тоже. Она вновь закрыла глаза, кажется, даже теряя сознание на несколько секунд, а, возможно, и минут. Когда девушка вновь открыла глаза, перед ней по-прежнему был горящий, чёрный и блестящий взгляд Морица, в котором виднелся туман наслаждения и послеоргазменная усталость. Они сидели так несколько минут, потом Хенси мягко упёрлась ладонями в грудь парня, прося его освободить её от себя. Мориц послушался и покинул её тело, шумно вздыхая и садясь на стул. Сил стоять просто не было. Брюнетка, также, спрыгнула на пол. Она потянулась к своим шортам, но Трюмпер мягко перехватил её запястье: - Подожди, - попросил парень. Хенси посмотрела на него и нахмурилась, но решила ничего не говорить по этому поводу. Девушка достала из кармана сигареты и зажигалку и снова бросила шорты на пол. - Покурить-то мне можно? – немного раздражённо спросила брюнетка. - А мне? – вопросом на вопрос ответил парень. - А не наглеешь ли ты, Трюмпер? Всё-таки, так быстро отвыкнуть от привычной манеры разговора девушке не удавалось, да и не хотела она этого – в этом вся она. - По-моему, я заслужил, - невозможно двусмысленно ответил парень и широко и донельзя обаятельно улыбнулся. Хенси покачала головой и закатила глаза, после чего взяла сигарету и, подкурив её, бросила пачку Трюмперу. - Заслужил, - сказала она, делая затяжку и, зажав сигарету зубами, надевая трусы. Полностью одеваться Хенси не стала, ограничилась трусами и рубашкой, которую оставила слишком неприлично расстегнутой, что не могло не укрыться от вновь загоревшегося озорным огнем взгляда парня. Но, подумав немного, Мориц решил оставить новую «схватку» на попозже, а сейчас поговорить. - Слушай, Хенси… - обратился к ней парень. Он уже тоже надел трусы, а сейчас застёгивал джинсы, зажимая в пальцах сигарету. - Что? - Помнишь, тогда, пять лет назад, ты сказала, что… что у тебя не было мужчин после… - парень замялся и почесал висок. – После того случая? - Да. И что? – поинтересовалась Хенси и, не дожидаясь ответа парня, продолжила: - Если ты хочешь знать, правда ли это, то отвечу – да, правда. После того, знаешь ли, меня совершенно не тянуло на мужчин. По крайней мере, в сексуальном плане. У меня были разные… интрижки, да и с Бруно я была два года, но ни с ним, ни с кем-либо другим я не имела полноценного сексуального контакта. - То есть, ты сказала правду? - Да, - кивнула Хенси, выпуская горький дым. – На тот момент последний член, который побывал во мне, был – твой. Мориц какое-то время помолчал, а, затем, вновь обратился к девушке: - А потом? - Что «потом»? - Прошло ещё пять лет, ну, почти пять. У тебя были мужчины? - Трюмпер, только не говори, что ты ревнуешь, - усмехнулась Хенси. – Это звучит смешно. - Я просто хочу знать. Хенси отвернулась, и какое-то время просидела так, смотря в окно. Потом девушка потушила сигарету и, взяв новую, ответила: - Был… Она помолчала несколько секунд и добавила: - Один. Это было ошибкой. Она поморщилась и, всё же, посмотрела на Морица. Он смотрел на неё, слушая и ожидая продолжения. Вздохнув, Хенси продолжила: - Это было в больнице. Он был моим доктором. Хирургом. Я… Я просто решила, что это поможет мне. Я ошибалась. Не помогло, - девушка резко выдохнула дым и изобразила подобие улыбки, вновь смотря на парня. – Как видно, клин клином – не этот случай. - А, знаешь, - заговорил Мориц через какое-то время, - у меня тоже за всё это время была лишь одна женщина. Лили. Ну, ты помнишь… - Одна? – неподдельно удивилась Хенси, она спрыгнула со стола и подошла к парню, останавливаясь в двух шагах от него. – Неужто, Трюмпер, у тебя проблемы? А, помнится мне, был таким любвеобильным… - Да, - внезапно ответил парень. Хенси вопросительно изогнула бровь. – У меня проблемы. Точнее, одна проблема. - Ну, насколько я видела и чувствовала, импотенции у тебя нет. Так, в чём дело? - В тебе, - честно ответил Мориц. – Ты – моя проблема. Знаешь ли, трудновато трахать других, когда перед глазами стоит твоё лицо. - А вот представлять меня я тебе не разрешала… - сказала девушка и потушила сигарету. – Ладно, шучу. Получается, Трюмпер, что мы лишили друг друга возможности на нормальную сексуальную жизнь с другими? - Получается, что так, - кивнул парень. - Тогда, - намеренно растянуто произнесла Хенси, - нам не остаётся ничего, кроме как снимать сексуальное напряжение друг с другом. - А знаешь, - ответил Трюмпер, - я не против. Он протянул к Хенси руки и, взяв за талию, притянул к себе. - Эх, - усмехнулась Хенси, - лучше бы у тебя была импотенция… Так бы трахала тебя по старинке страпоном или ещё чем, а так приходится вновь привыкать к давно забытой классике. - Что-то не вижу, чтобы тебя это сильно расстраивало, - ответил Трюмпер, проводя пальцами девушке между ног. - Ну, да, пожалуй, секс с тобой оказался лучшим, - хмыкнула девушка, а, затем, скривилась. – Конечно, если не считать первого раза… - Забудь, - выдохнул Трюмпер, обнимая девушку за спину и притягивая к себе, тянясь за поцелуем, но Хенси отстранилась, не позволяя ему этого. - Пока не могу… - замучено вздохнула девушка. Эти воспоминания, эта память измучила её саму – она пила из неё соки и жизнь, заставляя быть не человеком, так – тенью. И, к сожалению, когда пелена возбуждения спала с её глаз и отпустила разум, в него вновь постучалась боль, напоминая о том, что она здесь. Она всё ещё здесь… «Как бы я хотела забыть, - думала Хенси, целуя лицо Морица. Сейчас ей вновь захотелось доминировать. – Возможно, я даже смогу это сделать, но не сейчас. Мне нужно время… много времени, чтобы вновь поверить в жизнь и в него. Я люблю его, люблю до дрожи в коленях. Но, всё-таки, он разрушил мою жизнь. А это просто так не прощается… Но я очень постараюсь это сделать. Я просто устала помнить, жить ненавистью и просыпаться в холодном поту каждую ночь». Эти мысли были болезненными и несли острую горечь. Это мог развеять, ослабить лишь новый оргазм и предшествующее ему наслаждение от контакта с самым желанным телом. Шумно выдохнув и прикусив губу, Хенси расстегнула джинсы Морица и, даже не сняв их, достала член парня. Поспешно скинув трусики, девушка оседлала парня и ввела его орган в себя, начиная плавные покачивающиеся движения. Она закрыла глаза и запрокинула голову, кусая губы, отдаваясь движениям и ощущениям, пытаясь заткнуть назойливый голос мыслей, который продолжал что-то упрямо и мерзко шептать.