Наследник для Всадника.

Серое небо, пшеничное поле и больше ничего. Они стоят у старого деревянного дома. Мисселина ещё больше кутается в накидку, пряча лицо. Древесина уже посерела, некоторые окна разбиты, лестница веранды сломана в некоторых местах. Через остатки стекла на втором этаже, в одном из окон, прорывается белая занавеска, истерзанная и нанизанная на острые стёкла. Маленькая женщина покрылась мурашками при виде этого, сразу же представила себя в таком положении. Нанизанная на острые стёкла или ещё что то, кровь стекает из открытых рваных ран, из носа и рта. Слабая, уязвимая… Мёртвая.. А Всадник будет наслаждаться этим, смотреть и курить, злобно скалясь. — Шепфа….. Она только сильнее прячет лицо в белоснежной ткани, тихо всхлипывая, бедро всё ещё болит. — Ангелок.. Вот мы и пришли в наш дом. Делая акцент на слове «наш», Голод медленно отпустил Мисселину, подавляя ухмылку. — Зайди и осмотри свои новые владения, ангелок. Она не хотела туда идти. Кто знает, что там обитает? Или кто?.. Отрицательно покачав головой, она отступила на шаг назад. Всадник, не подавив ухмылку, дотронулся до ветхой двери, она с протяжным скрипом отворилась, обнажая мрак. Кивнув головой в глубь дома, он достал сигарету. Снова. — Иди. — Н-нет….. Он закатил глаза, схватил её за руку и затащил во тьму. Она тихо пискнула, хватаясь рукой за ручку двери. — Не надо… С силой дёрнул её, что та упала, вскрикивая от резкой боли в бедре. — Ай!… Голод, сжимая её запястье до синяков, выдохнул дым, и медленно, издевательски, начал водить им по нежной женской коже, Мисселина сразу же заёрзала, пытаясь отдёрнуть свою руку. — Нет!! Прекрати!.. Хрусталя вновь полились из её глаз, который это уже раз? — Плачь. Плачь сколь душе угодно, мне это только в радость, ангелок. Маленькая женщина смогла отдёрнуть свою руку, судорожно дуя на неё и заливаясь слезами. Забилась в грязный угол ветхого дома, смотря на свою потрёпанную руку, в мелких ожогах и с синяками на запястье. — З-за… Что?.. — Надо слушаться меня, женщина. Или будет это. Посмотрев на неё ещё пару, он недовольно хмыкнул и поднялся наверх по скрипучей лестнице, поднимая пыль. Маленький ангел просидела в углу около часа, хрустальные ручейки засохли, оставляя после себя соль. Её красивые голубые глаза опухли красным. Рука немного зажила. Хорошо, что бессмертные владеют регенерацией, а то было бы совсем худо. На ней остались лишь маленькие круглые ожоги, и те скоро пройдут. Её белоснежное платье испачкано грязью и осквернено кровью, она больше не так чиста, как была. Накидка, покрывающая её хрупкие плечи и светлые волосы промокла, она умывала ей слёзы и прятала лицо. — Шепфа, почему я попалась этому Всаднику?……… За что?.. Опираясь живой рукой о стену, она пыталась подняться на ноги. Снова укутывая плечи и голову в накидку, осмотрелась, рядом была кухня, — Нужно развеяться… Пошла туда, бедро зажило, уже можно нормально шагать. Шаг, второй, третий.. Протяжный скрип половиц. Тут же прикусила губу, прислушалась. Всадник никак не отреагировал. Потерял к ней интерес? Или готовить что то ещё более болезненное для неё? Постояв ещё немного, снова сдвинулась с места, заходя на светлую, но дряхлую кухню. На полу комки пыли, по стеклу разлилась паутина трещин, стол посерел, а рядом с ним два стула, явно скрипящих. Мисселина подошла к кухонному гарнитуру, провела рукой, огромный слой пыли, — Какое время этот дом уже заброшен?…. Подошла к холодильнику, дёрнула и тот легко открылся. Понёсся такой едкий запах гнили, что заслезились глаза, — Ах! Мерзость! Захлопнула, тут же отпрянув, села на стул и начала махать рукой у лица, разгоняя зловоние, — Ну почему так?.. Стянула капюшон с головы, обнажая светлую капну волос, и уставилась в окно, — Меня же спасут, да?.. Меня должны спасти, обо мне же должен хоть кто то беспокоится, да?…….. Следовала всем заповедям Шепфа… Прошу… На последнем слове её голос дрогнул. Сердце начало сваливаться в пучину отчаянья, бездну мрака. Только не это…. Только не.. — Уже осмотрела свои владения, маленький ангел? На губах садистская ухмылка, которую он даже не удосужился скрыть. Её хрупкое тельце опустилось в липкую яму страха… Шепфа.. — Ты добровольно показала волосы. Приятно. Голод стоит в дверном проёме, оперевшись плечом в косяк, мерзко скалясь. Из разбитых окон дует сквозняк. Под пышно-миниатюрным телом скрипит дряхлый стул. Пальцы нервно сжимают шёлковую ткань капюшона, волосы видно.. Видно..