Реальная сказка — 2

      — Кстати, откуда ты знаешь кхазалид? — крепко держась за поводья, отчего-то вспомнил Бильбо.       — Меня удивляет, что ты знаешь, как называется язык гномов, — она произнесла слова с издёвкой и расплылась в дружелюбной улыбке, мельком взглянув на друга.       — А вот и знаю, — успел надуть губы. — И ещё сами гномы им редко пользуются, кому, как не мне, знать, — с уверенностью заявил он.       В походе гномы, действительно, только в крайнем случае пользовались родным языком, больше говорили на вестерне. Бильбо заметил, что у гномов очень низкие, звучные голоса, но говорят слишком громко. Поэтому, странствуя с ними, хоббит то и дело ворчал на их шумливость, крикливость и вспыльчивость. «Характер», — нехотя оправдывал их.       — А вот и зря! Кстати, они не учат чужаков своему языку. И эти гномы оказались в полном замешательстве, когда я обратилась к ним на кхазалиде. Видел их вытянутые лица? Они тщательно взвешивают каждое слово и просто так не произнесут лишнего. Но упрямства у них, действительно, не отнять, и они никогда не признают своих ошибок. Зато серьёзно относятся к клятвам и обещаниям. А язык у них очень сложный, но мы не тупее их, правда? — она звонко рассмеялась.       — Это понятно. Так откуда ты его знаешь?       — Всё очень просто! Один наш общий знакомый предоставил мне свою библиотеку и себя в качестве учителя, — Кира хитро прищурила глаза, зная, как хоббиты любят загадки. Бильбо слегка призадумался. Ей казалось, что она слышит, как мозговой механизм работает, перебирая варианты.       — Остались ещё в Средиземье те, кто знает древний благородный язык гномов, — продолжила и опустила взглял на кудрявую макушку. Она сама не понимала своей давней любви к детям Аулэ.       — Это не гном, да? — ища подсказку, поднял глаза на Киру, которая кивнула. Он задумался. — Неужто Элронд? — воскликнул в догадках. — Больше я не знаю никого, кто бы славился знанием языков.       Она улыбнулась: — Я всегда знала, что хоббиты лучше всех умеют разгадывать загадки.       Именно загадками Кира когда-то увлекла и приблизила к себе Голлума. «Полурослик» таскался за ней следом и помогал в хозяйственных делах. Не раз приносил рыбу, которой был рад Килион. В награду получал от него порцию загадок.       — Ты знаешь, какое слово для гнома самое оскорбительное?       — И какое?       — «Унбараки» — что означает «клятвопреступник». Поэтому надо быть крайне осторожным и думать, прежде чем заговорить на гномьем.       Следующее утро выдалось волшебным. Яркое солнце слепило, в небе ни облачка, вода в ручье сверкала бликами. На ветках чирикали малые птахи. Бильбо нагнулся и плеснул водой себе в лицо.       — Ах, хорошо! — взбодрился от прохладной влаги. — Утро-то какое!       — Ваш завтрак, господин Бэггинс, — Кира протянула миску с остатками вчерашней каши, приготовленной на костре. — Ешь, и в путь.       — А лембаса нет?       — Есть, но это на потом. Кто знает, когда доберёмся до очередного трактира, хотя я что-то не припомню, чтобы они тут были.       Позавтракав, путники решительно выдвинулись. Хотя впереди лежал нелёгкий и опасный путь, настроение у хоббита было на высоте. И пусть они не знали, что их ждёт, лично он находился под большим впечатлением от встречи с гномами.       Извилистая тропа то расширялась, то сужалась. Дорога вела то вверх, то вниз. По обочинам росли карликовые кусты, но всё же рассеянные то тут, то там валуны, покрытые мхом, преобладали в пейзаже.       — Как легко дышится, — сделал глубокий вдох и на секунду задержал дыхание. — Пахнет Широм.       Пони, будто понимая своего хозяина, закивал головой. Кира ничего не ответила на слова впечатлительного хоббита. Она тоже не могла насладиться запахом Лихолесья, когда попала в Средиземье. Ей казалось, что чище воздуха нет.       — Кирибриан, я помню это место, — оживился и ударил Ари пятками, чтобы двигался быстрее.       На поляне вблизи скал окоченели три огромных каменных скульптуры. За это время какие-то фрагменты откололись, какие-то осыпались мелкой крошкой, но в основном всё осталось в сохранности. Застывший ужас хорошо просматривался. Даже сейчас лучи солнца держали этих существ в своих тисках. Пещерные тролли боялись солнечных лучей и выходили из укрытия лишь в ночное время.       — Да! Это то самое, — закричал хоббит, притормозил и живо соскочил со спины пони. — Мы когда-то тут делали привал. Смотри, это тролли, те самые, что пытались нас с гномами съесть. И если бы не Гэндальф… О-о-о, мы с тобой никогда не встретились бы. — Он обошёл вокруг огромной, как скала, груды камней и похлопал по холодному камню.       — Да, и я без тебя не выполнила бы обещание, данное Халет.       — Ты по ней скучаешь? — он уловил в голосе грусть.       — А ты как думаешь? — «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» — внезапно всплыла цитата из давно забытой книги, и лишь отголоски другого мира остались в памяти.       — Я начинаю забывать мир, из которого пришла. — Она сказала так тихо, услышал ли он? Ей казалось, что кто-то стирает память.       Хоббит лишь тяжело вздохнул, понимая, что рано или поздно и он тоже уйдёт. Кира поймала его вздох:       — Никто не знает, кому сколько отмерено.       Она с легкостью покинула спину коня и обошла глыбы. Один тролль застыл, пригнувшись к земле, второй протянул массивную руку к небу, а третий замер в паре шагов от тех двух, скорее всего, когда пытался бежать. Птицы давно облюбовали их головы и руки, строя гнёзда, а вездесущий плющ пытался обвить тучные каменные тела.       До того момента Бильбо никогда не видел троллей, только читал о них в книжках. Безобразные, с тупыми мордами существа. Воспоминания пронеслись перед глазами. Ему было и страшно, и любопытно. Доказать Торину и всем гномам, что он достойный добытчик, было делом чести. Но быть съеденным на ужин — перспектива, я вам скажу, ещё та. И что тогда пережили гномы и хоббит, знают только они. Волшебник явился в нужную минуту, а солнце сделало своё дело.       — У них где-то была перещера, в которой они прятались, — он стал крутить головой, пытаясь вспомнить. — Где же она? Кстати, в ней мы оставили сундук с золотом. Но навряд ли найдём, гномы наложили на сокровища чары, — он мило улыбнулся, вспоминая действия гномов и их любовь к золоту, и продолжил крутить головой. — А ещё нас спасли припасы троллей. — Кира не успела ничего спросить, как он сам всё выложил: — Наши-то уплыли, — тут он вспомнил, куда надо идти, и, словно следопыт, двинулся вперёд. — Точно, тут мы наткнулись на отпечатки тролльих башмаков. Туда, — он указал рукой. — Всё так изменилось!       Вход в пещеру когда-то преграждала каменная плита. Сейчас он был открыт, но запах троллей так и не выветрился. Пол устилали кости, всюду валялась награбленная мелочовка, и всё покрывал густой слой пыли, со всех сторон свисала паутина.       — А если тут по-прежнему живут тролли? — предположила Кира, осторожно двигаясь за Бильбо.       — Дверь была бы закрыта.       — Логично.       — А вот тут висели костюмы и платья, — хоббит съёжился и указал на стены, хруст костей под ногами придавал ужасающий эфект. — Боюсь, то была одежда тех, кого они съели, — заметно передёрнул плечами. — Ещё мы нашли мечи, вернее, Гэндальф нашёл. Один достался Торину, другой он взял себе, а мне этот, — хоббит указал на свой пояс. — Он обладает волшебным свойством. Когда орки приближаются, он светится синим пламенем. Я дал ему имя «Жало». Название родилось само собой в бою с огромными пауками. Вернее, один из пауков, получив им в бок, его так окрестил. — Бильбо вытащил из кожаного чехла меч и показал Кире.       — Хороший клинок. Вот поэтому ты знал, что та компания — не орки. — Хоббит кивнул. — Пойдём отсюда. Тут плохо пахнет. — Она направилась к выходу и тут обо что-то споткнулась.       — Что это? — Бильбо подскочил и подставил плечо, после нагнулся и потянул за потёртый кожаный ремешок. Из-под груды наваленного мусора появились ножны и две рукоятки от клинков.       — Ты только посмотри, — глаза полурослика загорелись азартом, будто нашёл сокровище. Он обтёр маленькими ручками кожаные чехлы и вытащил один из клинков.       — Я не знаток в оружейных дел, но эти клинки ковались эльфийскими мастерами. Ты поистине нашёл сокровище, — Кира вытащила второй. Он был легче пёрышка. Даже в скудных лучах, что проникали в пещеру, лезвия отливали звёздным светом. Сколько же они тут пролежали? И проскочила мысль: а не те ли это клинки, что ковал Элронд в подарок жене?       Сердце в тоске по родной сестре замедлило ход, руки вздрогнули. Стало трудно дышать. Она вернула клинок и стремительно вышла на воздух. Какое-то время, обняв себя руками, она смотрела на голубое небо и мысленно говорила с Келебриан. Судьба разделила и не позволила узнать друг друга. Если бы она только находилась рядом, возможно, сестра была бы жива. Но внутренний голос ответил: «На всё воля Валар». Нет! Это была воля Мелькора.       — Ты чего? — Бильбо подошёл и встал рядом. — Ты их не хочешь?       Она опустила голову и с вековой усталостью посмотрела на хоббита. Только сейчас она почувствовала себя пятитысячелетним существом. Тяжесть мира легла на плечи. Зло правит миром. А мы всё время хотим доказать себе, что мир не такой уж и плохой. И если ей суждено в нём участвовать, она дойдёт до конца.       — Они принадлежат моей сестре. Принадлежали, — поправила себя, и из глаз скатились слёзы. — Прости мою слабость. Я её не знала, нас разлучили в пятилетнем возрасте, — смахнула со щёк слезинки.       — А ты уверена, что это они? И почему мы тогда не нашли их? Видимо, они ждали тебя.       Слова хоббита расстрогали: — Это они! Я уверена. На них имеется клеймо Элронда и россыпь маленьких звезд, а вернее, определённый рисунок из них. Келебриан любила звезды.       — Они по праву твои, — хоббит вложил ей в руки два парных клинка. Кира прижала их к груди так, будто обняла сестру.       — Я знаю, ты меня слышишь. Когда-нибудь мы обязательно встретимся.       Дальше они ехали молча. Ночевали под открытым небом да под звёздами. Как-то утром по широкой мели перебрались через быструю речку, поднялись по склону. На их пути возвышались Мглистые горы. Бильбо вспомнил, как впервые их увидел и изумился могуществом и величием. Но проход через них сильно пугал и настораживал.       — «Хочешь не хочешь, а нам придётся их пройти, чтобы попасть в Лихолесье. Оттуда мы двинемся к Одинокой горе», — слова Балина, всплыли из памяти. Только сейчас Бильбо понял, как сильно устал, вспомнилось удобное кресло у камина и кружка горячего чая.       — Чего сник? — Кира услышала тяжёлый вздох товарища.       — Поесть бы не помешало.       — До Ривенделла два дня пути, может… — она проигнорировала просьбу и хотела предложить свой вариант.       — Не может, — прервал он. Бэггинс знал: если они туда направятся, он никогда больше никуда не пойдёт. Благодатное место просто не отпустит, а силы на исходе. Без кольца это сильно ощущалось. — Мы идём к горе.       — А если мы собьёмся с дороги и заблудимся?       — А карта на что? — он вытащил из внутреннего кармана свёрнутую в несколько слоёв пожелтевшую бумагу и грозно ею потряс.       — Я вижу, ты подготовился, — рассмеялась на его строгость эльфийка. — Ладно, гора так гора.       — Позволь мне взглянуть на твою карту, — она слегка склонилась и протянула руку. Бильбо подъехал ближе и задрал левую руку, протягивая плотный лист. Кира вспомнила об одном переходе, который специально создали Валар для перворождённых эльфов, держащих путь в Бессмертные земли.       — Я знаю, как пройти Мглистые горы. Только бы найти эльфийский проход, — разглядывая карту.       — А что, и такой есть? — То, что эльфийский, немного подбадривало. Прошлый проход через горы мог завершиться плачевно, если бы не подоспевший Гэндальф. И опять всех спас волшебник!       Прячась от холода и противного дождя, гномы нашли сухую тёплую пещеру; обследовав, устроились на ночлег. Торин запретил разводить костёр и приказал всем спать. Бильбо долго не мог уснуть; ворочаясь, представлял, как возвращается с долей сокровищ в Шир. Как с удивлением встречают его соседи. Но не успел нафантазировать, как пол под спящими загудел и накренился. Полёт в темноту был не из приятных. А про «гостеприимных» гоблинов, бегающих как тараканы и противно вопящих, он вспоминать не хотел. Но именно в этих пещерах Бильбо повстречал Голлума и нашёл кольцо, с помощью которого выбрался из горы.       «Кольца больше нет», — подумал он и тяжело вздохнул.       Кира не обращала на друга внимания, она сконцентрировалась на карте: — Мы по нему возращались в Лориэн, когда я узнала, что я дочь Галадриэль.       Бильбо стал свидетелем признания Владычицы Лориэна, он сидел в пышных кустах и подслушивал. Чего-чего, а любопытства у полуросликов не отнять.       Добраться до гор было не так просто. Впереди их ждала пустошь: ни деревьев, ни тенистых лощин, ни кустов, лишь бесконечный склон, один вереск и камни. Хорошо, что травы и мха вдоволь, было чем кормить Ари и Жери.       «Вот кому хорошо», — вздохнул изголодавшийся по горячей пище хоббит. Он и правда подумывал заехать в гости к Элронду, но тут же отогнал искушающие мысли. Ведь в последний раз, когда гостил в Ривенделле, ему так не хотелось уходить от эльфов. И сейчас хотел бы остаться там до конца своих дней. Но! Только после того, как увидит Одинокую гору. Иначе спокойно жить не сможет.       К горам вело множество троп, а через горы — множество перевалов. Какой они выберут путь? Хотелось бы самый безопасный, но где такой взять?       Чем ближе они подбирались к горам, тем становилось холоднее. Ночи не приносили покоя, хотелось одним махом перескочить творение Мелькора, ведь именно этот Вала создал Мглистые горы, разделяя ими Средиземье, и накрыл вершины снежными шапками. Но это под силу только орлам.       — Именно в этих горах умер последний дракон.       — Смауг, — Бильбо от произнесённого имени передёрнул плечами, а может, от холодного ветра. — Да, ты рассказывала.       — Он появился на свет на самой высокой вершине.       — А внизу ещё тёплая осень, — перевёл тему, не желая вспоминать это чудовище. Хотя был такой момент, когда он пожалел, что Смауга больше нет. Пока тот охранял Эребор, никто не зарился на золото горы, и, возможно, Торин и его племянники Фили и Кили были бы живы. Вспоминая их, Бильбо вздохнул. Мысли Киры были ничуть не веселее, она пыталась разобраться с картой и выбрать правильный путь. Горы кишели гоблинами, которые выползали в ночное время.       — А как поживает Тауриэль? — как-то резко спросил он и взглянул на эльфийку. — «Жаль, что их любовь закончилась трагично. Такой связи в истории Средиземья не было, а может, и не должно было быть», — подумал он.       — Никак, живёт отшельницей. Я давно её не видела. А чего ты о ней вспомнил?       — Мне жаль её, — на лице читалась печаль. Бильбо присутствовал на похоронах, и сердце разрывалось от боли за эльфийку. Нашла ли она покой?       Кира ничего не ответила, да и что она могла сказать? Её взгляд сосредоточился на пожелтевшем куске плотной бумаги. Любовь такая вещь, что и с ней жить сложно и без неё невозможно. Потому-то Странник и покинул Ривенделл: находиться с любимой рядом мучительно больно, тем более понимаешь, что этой любви не жить. Про себя Кира думать не хотела; это она любит, а он? Вот и сбежала хотя бы на время из Лихолесья. А дом оставила на Килиона и Пуха, им не привыкать.       Да! Росгобеллевская семья увеличилась и расселилась по лесу. А Пух с Мартой как жили под старой яблоней, так и живут.       — Бильбо! Мы не станем распускать сопли, у каждого свой путь, а наш — пройти гору в целости и сохранности. Тропа хотя и эльфийская, но кто её знает. Сейчас найдём пристанище и устроимся на отдых.       Бильбо шмыгнул носом и кивнул: — И поедим, — добавил он.