«Так пускай трескается все и расцветают тополи Меня затягивает сон, ты прорастаешь внутри»
Шаг. Еще один. И еще. Базз медленно переходит на бег, зная, что физические нагрузки помогут ему выкинуть из головы всякий бред. Особенно т а к о й. Он хочет забыть удивленную физиономию Паскаля, увидевшего на пороге своего дома в столь поздний час свою старшую сестру, стоявшую чуть ли не в обнимку с генералом, известным во всем их маленьком городке своей жуткой ксенофобией. Он хочет забыть рыдающую Дженни с его курткой на плечах. Он хочет забыть ее зеленые глаза, оказавшиеся такими большими. Такими печальными. Он хочет забыть, как соприкасались их колени в такси и как билось в те секунды его сердце. Но почему-то не может. Он злится. Он бесится. Он бежит быстрее, не желая мириться с тем, что выстроенная им система стала разрушаться из-за одного гребанного вечера. Ему четырнадцать с половиной. Он хлопает дверью и спешно покидает дом, не найдя в себе больше сил слушать родителей, пожелавших после очередного ужина с семьей Вандерморган породниться с ней, связав узами брака их единственного сына и юную, столь очаровательную Лилу после того, как они оба окончат школу. Ему плевать из какой она семьи. Ему плевать на то, что ее мать главный врач в городской больнице. Ему плевать на волю родителей. Базз уходит от дома все дальше и дальше, но внезапно останавливается. Не по своей воле. Он поднимает с земли бумажный самолетик, который прилетел ему в лицо, и озирается по сторонам, пока взор его не цепляется за невысокого мальчишку в глупых, круглых очках. Грант скалится и обещает, что засунет эту его игрульку ему в одно место. Паскаль усмехается, заявив, что у него не хватит на это смелости. Но у него хватает. Он бьет Кьюриоса, не жалея сил. Младший пытается отбиваться. Тщетно. Однако драке их все равно помешал некто другой. В потасовку влезла о н а, до этого наблюдавшая за облаками в саду. Девушка цепляется за плечи генеральского сына, отодвигая его от своего брата, и Паскаль пользуется этим, поднимаясь с земли. Базз морщится, переводя взор на сима, который решил ему помешать. И им оказалась, как позже он узнает, Дженни. Дженни Кьюриос. Она отчитывает обидчика брата, но тот ее вовсе не слушает. Не может слушать. Он смотрит на эту светловолосую девчонку и думает, что кого-либо красивее нее ранее не встречал. Лила и близко не стояла рядом с ней. Сердце его пропускает удар. Ему семнадцать. Он слышит о том, что дочку Гларна Кьюриоса видели с пришельцем. Говорят, они целовались. Говорят, она смотрела на него горящими глазами. Говорят, она в л ю б л е н а. Базз не понимает. Базз не принимает. Но, видя их однажды вместе собственными глазами, осознает, что слухи были правдивы. Ревность охватывает с головой. Ему хочется доказать Дженни, что этот зеленый чудик ее не достоин. Ему хочется, чтобы она увидела, что он, Грант, сильнее, быстрее и решительнее. Ему хочется разукрасить его физиономию. Но рядом возникает Лила. Снова эта чертова Лила. Она махает рукой будущей миссис Смит и улыбается, взяв под руку сына генерала Чипа. Этим же вечером, держа лицо Вандерморган в своих руках, Грант видит в ней Дженни. Гребанную Дженни, уже столько лет занимавшую его мысли. Он целует свою будущую супругу, представляя на ее месте другую. Более тихую. Более светлую. Более привлекательную для него. И в миг этот ненавидит себя.«Я был лишь тем, чего ты касалась ладонью Я выл в листве, и ты вопли мои не запомнишь»
Генерал разворачивается, когда наступает пора бежать обратно. К дому. Ему тридцать три. Пятнадцать лет в браке – шутка ли? Хотелось бы так думать. Хотелось бы в это верить. Лила прожигает завтракающего супруга взглядом, будто ожидая… Но чего? Базз поднимает взор на молодую женщину, и в этот момент она взрывается. Как смел он забыть про пятнадцатую годовщину их свадьбы? Неужели ему настолько все равно? Грант морщится, резко отодвигая тарелку от себя и вставая с места. Надоело. Как же его сводит с ума эта женщина. «Почему тебе так сложно быть как мистер Смит? Почему ты не можешь любить своих детей и свою жену так, как он?» – не успокаивалась хозяйка дома, чем еще больше злила мужчину. Кажется, Лилу не предупреждали о том, каково это – быть женою военного, а не пришельца, который отчаянно пытается втереться в доверие к местным жителям. Кажется, Лилу не предупреждали о том, каково это – быть женою любящего другую женщину военного. Особенно, если ты сама его не любишь. Этим же вечером Базз дерется с Техником Опыления. Через два дня он, вернувшись со службы, видит перед собой лишь короткую записку… И обручальное кольцо. Лила ушла. И больше не вернулась. Ему тридцать семь. Он до сих пор носит обручальное кольцо и не знает, как справиться с тремя настолько быстро выросшими сыновьями. И, в первую очередь, со своими чувствами, терзающими душу. Продолжавшими терзать. – Генерал Грант, – слышит Базз знакомый голос, когда ступает на свой участок. Мужчина поднимает взор, видя перед собой снова ее. Снова жену Техника Опыления. – я хотела зайти к Вам, поблагодарить за вчерашнее, но… – Но меня не было дома, – заканчивает предложение за нее Грант, нутром чуя, что все было не так просто, как это преподносит она. – не хочу разговаривать на улице. Пойдем. Он проходит вперед и поднимается на крыльцо, открывая пред гостьей дверь и пропуская ее вперед. Смит, решив, что спорить с ним будет бессмысленно, переступает порог дома, проходя на кухню. Генерал следует за ней, зная, что сыновья его еще спят и не услышат детали их разговора. Как хорошо, что сегодня суббота. – Я долго думала, когда проснулась, об отце, муже… А еще о Паскале, – начинает Дженни, наблюдая за тем, как Базз набирает воды в чайник и зажигает газовую плиту. – ты, наверное, знаешь, что он осеменен. – Подожди, – он едва слышно смеется, кажется, понимая, к чему она клонит. – ты пришла для того, чтобы сообщить мне о том, что наконец поняла, что эти зеленые твари не желают для нас ничего хорошего? – Я пришла, чтобы попросить тебя об одолжении, – она медленно подходит к собеседнику, взяв его руки в свои. – все эти годы я была слепа, думая, что мы выходим на контакт с мирными существами. Они же в это время похищали симов, – Смит кладет ладонь на щеку старого знакомого, придвигаясь к нему ближе. – скоро начнется новая война. Ты это знаешь. И ты этого ждешь, – без всякого осуждения произносит Дженни, переходя на шепот. Некогда верная, любящая жена. – когда вы решите уничтожить каждого пришельца, поселившегося на нашей планете, и каждого гибрида человека и инопланетянина, оставь в живых моих детей. – Ты хочешь, чтобы я спасал детей этого ублюдка? – оставался внешне непоколебимым Базз, заставляя себя брезгливо сморщиться от одной мысли о помощи Букету Левкоеву. – Они м о и дети, – напомнила ему Смит, оставаясь все такой же настойчивой. – Джонни унаследовал от моего мужа лишь цвет кожи, Джилл же почти точная моя копия. Они не должны быть втянуты в войну из-за моей подростковой наивности. Понимаешь? Глаза у Базза серые. Чистые-чистые. И на удивление искренние. В них она видит себя. Дженни Кьюриос, любящую зеленый цвет и защищающую своих братьев. Не Дженни Смит, которой пользовался Техник Опыления для воспроизводства инопланетной расы. А еще она видит в них полную покорность. Она видит в них то, что он сделает все, что она попросит. – Я хочу, чтобы ты уничтожил е г о, – Дженни касается его губ почти мягко. Почти нежно. Почти любяще. Даря ему то, о чем он всегда мечтал, тем самым скрепляя их негласный союз. У Дженни лучшие оладьи, лучшие дети и лучшая работа. У Дженни интересные сказки, полезные советы и красивые колыбельные. У Дженни все самое хорошее. У Дженни все самое лучшее. Даже муж. «Вторые браки всегда удачнее первых, не правда ли, отец?» – она невольно усмехается проскользнувшей в ее голове мысли и бросает последний взор на могилу Гларна, прежде чем обернуться, взглянув в сторону ожидающего ее Базза.«Мы сойдемся, наверное, оплетемся виверною Мы пройдемся до края, чтоб чувства были проверены»