Виверною

У Китти лучшие оладьи, лучшие дети и лучшая работа. У Китти интересные сказки, полезные советы и красивые колыбельные. У Китти было все самое хорошее. У Китти было все самое лучшее. Кроме… Мужа. Впрочем, как и у ее дочери. Малышки Дженни, любящей зеленый цвет. Малышки Дженни, мечтавшей о чистой любви и слишком верящей в симов. Напрасно верящей. Она невесело ухмыляется, наблюдая за тем, как темнокожий бармен подливает ей в хрустальный бокал очередное мерзкое пойло. Отвратительное, обжигающее горло. Дженни кладет вторую зеленую смятую бумажку на твердую поверхность, забирая свой заказ. Быть может, это проклятье по женской линии семейства Кьюриос? Быть может, каждой из них суждено быть обманутой собственным мужем, оставившим своих детей с первой супругой? Мысль кажется отвратительной. Но она заставляет уголки губ женщины скривиться в подобие усмешки. Злой. Она не знает, кого в этот момент ненавидит больше – Гларна, посмевшего смолчать о старой связи и двух малышках с бледно-зеленой кожей, или же Букета, положившего глаз на сразу двух членов семейства и оставившего своих родных на другой планете. Вероятно, одного из братьев, Паскаля. Чертового умника Паскаля, всегда докапывающегося до правды. Гребаного Паскаля, разрушившего воздушные замки старшей сестры и снявшего привычную маску добрячка с Техника Опыления. Дженни подносит бокал к губам. Впрочем, в осуждении младшего брата не было никакого смысла. Быть может, она сама виновата в том, что предпочла не замечать тех взглядов, коими обменивались ее муж и ее отец в их первую – как думалось женщине ранее, – встречу. Быть может, ей не надо было идеализировать образ Смита. Быть может… «Да!» – какая-то девушка за спиной Дженни радостно захлопала в ладоши. Смит обернулась, тут же заметив счастливицу, бросившуюся на шею молодому человеку. Видимо, жениху. Видимо, с о с т о я т е л ь н о м у жениху. Хотя Дженни, разумеется, все равно, сколько стоит это чудное кольцо на пальце незнакомки. Но не все равно на то, что и она некогда была на месте этой девушки. Так же радовалась, когда Букет Левкоев опустился перед ней на колено и достал небольшую коробочку. Так же строила планы на их дальнейшую совместную жизнь. Счастливую, как ей тогда казалось. Ложь. Все ложь. Вся ее жизнь оказалась чертовой ложью. На барную стойку она кладет уже третью зеленую бумажку. Она. Дженни Смит. Такая правильная, святая женщина, которая никогда в жизни не пробовала алкоголь. До сегодняшнего вечера. Голову приятно кружит после третьего опустошенного бокала. Ей уже все равно, что о ней подумают. Ей все равно на то, что кто-то из знакомых или друзей ее детей увидит ее в таком состоянии. Думать о ней надо было тогда, когда она согласилась стать женой обманщика. Хотя, кому Дженни лжет? Она сама игнорировала всех, кто пытался ее отговорить от этого брака. Даже свою мать (пусть и не знающую страшную тайну своего супруга). Быть обманутой, кажется, был ее осознанный выбор. Этот бокал оказывается роковым. Она идет в центр зала, позволяя себе танцевать так, как она хочет, позволяя себе громко подпевать малознакомой ей песне. Так, будто рядом с ней нет никого.

«Я написал эту песню давно Но еще люблю, но еще томлюсь»

А потом звонит о н. Дженни с усмешкой глядит на дисплей своего мобильного и сбрасывает звонок любимого мужа. Она не думает, что готова сейчас слышать его голос. Она не думает, что х о ч е т этого. Активная музыка в этот момент сменяется более медленной, и Смит знает, что это означает. Она наблюдает за тем, как юноши приглашают своих очаровательных спутниц на танец, а те улыбаются, чуть обнажая зубы, и протягивают им свои руки. Дженни не может сдержать тяжелого вздоха. Когда-то и она так танцевала с Букетом Левкоевым. Он внимательно вглядывался в черты лица своей будущей жены, будто бы искал в них что-то забытое. Что-то, что видел прежде. Тогда Дженни не придала этому никакого значения. Наивная Дженни. Она вновь идет к барной стойке, попросив бармена повторить. Стоявший рядом с ней мужчина, постукивавший пальцами по твердой поверхности и ожидавший своего заказа, тут же обернулся, услышав знакомый голос, и оглядел женщину с ног до головы. – Какая встреча, Дженни Кьюриос, – произнес он, усмехнувшись. Она знала, к т о это был. Один из немногих жителей Стренджтауна, который решил не заявляться на ее свадьбу. Единственный житель Стренджтауна, продолжавший обращаться к ней по девичьей фамилии. Он осознанно игнорировал то, что старая знакомая вышла замуж за Техника Опыления. – Дженни Смит, – по привычке поправляет его женщина, слыша, как с уст собеседника срывается легкий смешок. Хоть что-то в этой жизни было стабильно. – А где же самодовольный зеленый дрыщ, называющий себя твоим мужем? – не унимался мужчина, наконец принимая свой заказ, состоявший из трех бокалов с чем-то крепким. Кажется, с текилой. По крайней мере, так говорит бармен. – Чего же не составляет компанию своей земной жене? – Думаю, Вы можете задать этот вопрос ему самому, Базз-я-ненавижу-всех-пришельцев-Грант, – резко бросает она, поворачиваясь к своему собеседнику. Генерал усмехается. Спорить с чем-то, что является чуть ли не прописной истиной, глупо. Он и не собирается этим заниматься. Разве мог он их не ненавидеть? Разве мог он их не ненавидеть, если покойный Чип всегда возвращался со службы уставший и жаловался на наглость инопланетных существ, которые, видимо, решили стереть их расу с лица земли, заменив своей? Раз мог он их не ненавидеть, если один из них забрал себе то, что было ему так дорого? – А разве есть что-то, за что их можно любить, Дженни? – продолжает Базз, зная, что, скорее всего, Смит не станет прислушиваться к его словам. – Они приносят с собой разруху и горе. Однажды они сравняют Стренджтаун с землей и вы, их доблестные поклонники, будете аплодировать им. И она впервые молчит. И ей впервые нечего ответить. И это то, что Гранта поражает. То, что он не может принять. Неужели она с ним согласна? Будто бы решив прервать неловкое молчание, у барной стойки появляется один из его спутников. Он задорно хлопает Гранта по плечу, привлекая его внимание, и забирает один из бокалов. Базз в последний раз смотрит на жену Букета Левкоева перед тем, как уйти следом за товарищем.

«Все еще ждет тебя мой порог Я все еще жду, когда влюблюсь»

Судьба или, быть может, желавший повеселиться Смотрящий, наблюдает за разыгравшейся драмой с энтузиазмом. С немалым интересом. Она позволяет им разойтись по разные стороны, чтобы позже, этим же вечером, свести их вновь. Ровно через час после встречи у барной стойки. Базз выходит из здания клуба, заходя за него, и ищет в кармане куртки зажигалку. Тщетно. Мужчина недовольно цокает, понимая, что забыл ее дома. Он уже желает развернуться и отправиться обратно, как взгляд его цепляется за знакомую фигуру. За сидящую на ступеньках Дженни. Генерал замирает, будто бы боясь спугнуть ее. Будто бы боясь, что она заметит его и тут же поспешит уйти, не дав сполна насладиться волшебством этого момента. Жена Букета Левкоева смотрит на звезды. И в этот момент, думается Баззу, ей ужасно тоскливо. Так тоскливо, как никогда прежде. – Если Вы думаете, что я Вас не вижу, то Вы заблуждаетесь, генерал Грант, – внезапно произносит Дженни, повернувшись к мужчине. – если бы мы были не в общественном месте, то я бы подумала, что Вы караулите меня для того, чтобы убить за связь с одним из пришельцев. Базз усмехается. Отчего-то искренне. Отчего-то так просто. – Вы помните моего отца, Базз Грант? – нежданно вопрошает она, не отрывая взора от собеседника. Собственные слова кажутся Дженни странными. Неужели алкоголь оказывает на нее столь сильное влияние? Неужели он так сильно развязал ей язык? – Он постоянно разнимал Вас с моими братьями. – Не так хорошо, как тебе того хотелось бы, – бросает, не раздумывая, подходя ближе и усаживаясь на ступеньки рядом с ней. – но причем тут он? – Я… Я сильно похожа на него? – Смит нервно облизывает губы, кажется, сомневаясь в том, что говорит. Точнее, сомневаясь в том, что это следовало говорить е м у. Она смотрит на мужчину внимательно. Быть может, даже чересчур. Грант разглядывает ее лицо с интересом, с немалым энтузиазмом. Будто бы видит его впервые. Будто бы не знает ни одну его черту. Дженни не может отделаться от странного чувства, которое обычно называют не иначе как дежавю. Она заставляет себя улыбнуться, припоминая, что Гларн был человеком веселым. Оптимистичным. Часто улыбающимся. – От отца тебе достались ямочки, – наконец говорит Базз, стараясь придать голосу больше уверенности. Он чувствовал себя гребанным мазохистом. Мазохистом, который продолжал рассматривать лицо старой знакомой, находящееся в столь опасной близости. – и взгляд тоже. Точь-в-точь. – Быть может, это во мне е г о и привлекло, – разочарованно усмехается она, опуская голову. Когда они с Букетом Левкоевым впервые встретились, она много улыбалась. Женщина замирает, и Базз видит в зеленых глазах ее застывшие слезы. Мужчина почти сразу же догадывается, кем является этот загадочный «он». Дженни постепенно, слово за слово, открывает ему душу. Бесстрашно и как-то до ужаса отчаянно. Осознание того, что он единственный в мире сим, коему выдалась честь видеть жену Техника Опыления такой слабой и разбитой, почти что льстит Гранту. Задевает тонкие струны души, вызывая странные, но при этом приятные чувства. «Я для него лишь набор привлекательных черт. Обыкновенный ресурс», – произносит Смит перед тем, как горько разрыдаться, закрывая лицо руками. Пьяная и уставшая. Разочарованная в тех, кого считала самыми близкими. В компании того, которого при иных обстоятельствах и близко к себе не подпустила бы. Баззу чужда эмпатия. Баззу чуждо сочувствие. Он не терпит слабостей, сомнений или страхов. Ни чужих, ни своих, в отсутствии которых он убежден с детства. Но даже у Ахиллеса нашлось уязвимое место. Грант снимает с себя куртку, накидывая на плечи сидящей рядом с ним женщины. Она нуждается в поддержке, но у него язык не поворачивается сказать хоть одно теплое слово в адрес Техника. Генерал, как и его отец, как и его дед, вовсе не верит в добрых инопланетных существ. Как не верит и в их благие намерения, с коими они, якобы, приходят на их землю. В том числе и Смит, вдруг решивший, что пора бы выйти на пенсию и остаться на приглянувшейся ему планете. Бывших Техников Опыления не бывает. Но Дженни, разумеется, хотелось верить в лучшее. Ей хотелось верить в любовь. – Я хочу домой, Базз, – сквозь слезы произносит она, растирая растекшуюся тушь по щекам. – в свой старый дом, где нет е г о. Отвези меня д о м о й. Грант смотрит на нее с искренним недоумением. Домой, где нет Техника… Это куда? Братья Кьюриосы давно продали родительский дом, дабы на эти средства купить себе небольшое жилище. Хотя, небольшое жилище – не самое подходящее описание для их холостяцкого «дворца». Точно. Быть может, Дженни хочет поехать к братьям? – Пойдем, – генерал поднимается с места, чувствуя на себе уже ее непонимающий взор. – я вызову такси и отвезу тебя.

«Меня затягивает сон, ты уезжаешь в такси Мы встретимся в городе, вновь неловко прощаясь»