***
Тэхен, с болью на сердце, обрабатывает шрам с отчётливым следом зубов. Душа уже не разрывается, благодаря препаратам без которых он не смог бы жить, которые вредят его здоровью, но зато подавляют сущность и тягу к истинному. Рана все еще приносит дискомфорт, но не так больно, как сердцу. Таблетки боль от предательства не заглушат. Прошло всего две недели и носить метку любимого человека с гордостью он не может, скрывает одеждой, пластырями, глушит запах блокаторами. Не хочется лишних вопросов в университете. Он и так там обсуждаемая персона, из-за мужа в своем возрасте, а метка европейцев повергнет в шок. Остается всего месяц до отъезда домой и он не знает что делать. С мужем они не обмениваются сообщениями, не говорят по телефону. Идти к родителям? Заподозрят что-то, а узнав правду не поддержат. Можно пойти к Юнги, но там точно найдет Чонгук. А друзей у него больше и нет. Тэхен уже думал совсем не покидать Германию, но убегать от проблем тоже не лучшее решение. С мужем нужно поговорить, а пока думать над судьбой их отношений. — Чего такой подавленный ходишь уже которую неделю? Со своим поссорился? — Джинхэй вешается на омегу, обняв за плечо, пока они прорываются через толпу в коридоре к своей аудитории. — Нет, у нас все хорошо. Просто скучаю. Месяц до следующей встречи, — с натянутой улыбкой отводит взгляд. — Как это мило, — пищит омега. — Надеюсь в будущем у меня будут такие же отношения, как у вас. — Да… Было бы неплохо. Тэхен садится на свое место за первой партой. Учеба дается с трудом из-за давящих мыслей о личной жизни. Он все ищет оправдания альфе, за что его можно простить и быть дальше вместе. Он ведь истинный, муж и неплохой человек если на то пошло. Ревнивый, со старомодными взглядами на жизнь. Но ведь это можно исправить, они справятся с этим вместе и будут счастливы. Хочется верить в это, ведь истинного уже не поменять. От придуманного хорошего конца ссоры в своей голове Тэхен практически светится, а на лице впервые за недели играет улыбка. Все точно будет хорошо. — Ким Тэхен, — вырывает из мыслей преподаватель классической литературы. — Что вы думаете сделала главная героиня дальше? — Простила его, — выдыхает, надеясь на правильный ответ. Прочитанное произведение так и не осталось в голове. — Да, верно! Она простила всю грубость в свою сторону и измены, но так и не стала счастлива, покончив с собой. Какие выводы можно из этого сделать? — обращается уже ко всей аудитории. А Тэхен гаснет, устремив взгляд полный слез в стену напротив. Был ли это знак свыше?***
Возвращение в Сеул стало тяжелым испытанием. Хотелось остаться в Германии и никогда больше не уезжать от туда, но омега смог все-таки настроиться. Бежать от неизбежного бесполезно. Тэхен смог с горем пополам закончить на отлично первый семестр учебы, но к концу учась уже не так фанатично. Все место заняли любовные муки. В голове осталось много полезной информации, но его душевные терзания оставили больший след. И это его не устраивает, от слова совсем. Стоит в следующем семестре сконцентрироваться лишь на учебе, несмотря на исход разговора с мужем. В шумном аэропорту Инчхона его никто не встречает, как многих с кем он летел. Сегодня солнце ярко не светит, как в день отъезда, оно скрыто за серыми тучами. Полностью отражает его настроение от возвращения. Тэхен прилетел сюрпризом, не сказав никому. Не хочется видеть кого-то до прибытия в лес. Он должен остаться со своими мыслями наедине еще немного. Словив такси, омега садится с небольшой сумкой вещей в теплый салон авто. После снегопада и сильного ветра это стало настоящим спасением. Есть два часа подумать в комфортных условиях, чего ему явно не хватит, раз за полтора месяца так и не принял решение. За долгое время разлуки он, несмотря на обиду, очень соскучился. Метка благодаря таблеткам не дает своих действий и Тэхен уверен — это его искренние чувства. Хочется снова услышать чужой голос, почувствовать успокаивающий запах, получить извинения и вернуть отношения в прошлое русло. Дедушка был прав, без истинного ему будет плохо. Но и про гордость не стоит забывать, Чонгука он помучает. Решение то он принял, а вот увидеть его и все высказать дается намного тяжелее. Вдруг пойдет что-то не так? Вдруг для Чонгука их отношения закончились еще в ту ночь? Или он не чувствует вину? От разных финалов сегодняшней встречи его начинает потряхивать. Надумывать того, что может не случиться никогда - нельзя. Тэхен давно принял эту истинность, но голова сама подкидывает эти исходы, чему не помогут лекарства. Машина останавливается на трассе около дороги в чащу леса и Ким снова попадает под холодный поток ветра со снегом. Лес встречает тишиной, высокими сугробами и протоптанной дорогой. Ощущение дома проникает в израненную душу с первым шагом за границу своей стаи. Обычным людям, оборотням не их вида и из других стай нельзя заходить на чужую территорию во избежания проблем. Поэтому до деревни ему придется идти пешком. Было бы легче, забрав бы его Чонгук или брат, но видеть кого-то сейчас не хочется. Первым делом он пойдет к единственному другу и оборотню, который на его стороне, кроме дедушки. Дом Юнги ближе к окраине, в него можно зайти со стороны леса чем Тэхен пользуется, незаметно проскальзывая за калитку и в дом. Тут, как всегда, пахнет домом и уютом. Тем самым, где тебя ждут и любят несмотря ни на что. Тут шумно из-за игр альфы с волчонком, Юнги с кухни рассказывает семье веселые истории, жалуется попутно на младшего сына в животе. Сюда хочется возвращаться, в отличие от дома родителей или их общего с Чоном. — Привет, — Тэхен проходит в проем между кухней и гостиной. Три пары глаз уставились на него с удивлением. У Юнги даже падает деревянная ложка на пол. — Простите, что без предупреждения. Но никто не должен был знать о моем возвращении. Хотел сначала поговорить с вами. Юнги заключает омегу в крепкие родные объятья. На круглых щеках блестят слезы. Волчонок крутится под ногами, радостно скулит и Хосок тоже подходит аккуратно, приобнимая члена семьи. — Мог хотя бы мне сказать! Я бы на стол накрыл. Мне вообще-то волноваться нельзя! — бухтит старший, отвесив парню подзатыльник. — Ты вообще должен быть уже в обличии волка, хен. Почему не перекинулся, а? Как малыша будешь рожать? — Ой, самый умный нашелся, — цокает, щелкнув омегу по лбу. — В университетах тебя этому не научат, так что слушай внимательно. Омеги могут родить и в человеческом обличии, но тогда ребенок будет первые годы только в первом обличии. — Мы будем говорить об этом, или почему Тэхен с меткой и не сказал никому о возвращении? — выдыхает с улыбкой альфа, потрепав парней по волосам и забирает малыша в гостиную. — Вы… Вы знаете? — удивляется омега, усевшись в верхней одежде на кухне за стол. — Чонгук вернулся от тебя и ходил гордился, что все-таки поставил тебе метку, — не стал скрывать Юнги, фыркая и морща нос на свои слова. Брата он так же не поддерживает. — Вот как… План все-таки рушится. Чонгук не видит своей ошибки и тем более не чувствует вины. Он горд, что смог сделать это против его воли. — Расскажешь что произошло? — Юнги приступает к готовке, настроившись слушать чужую тяжелую историю. — Нечего рассказывать. Он поставил метку после секса, мы поругались и все. Больше не общались. Теперь хотел помириться, если он попросит прощение, но что-то сомневаюсь. — Чонгук неплохой. Я не могу считать своего брата негодяем. Он поступает по отношению к тебе плохо, но только потому, что ребенок. Всыпать пару раз, покричать и мозги встанут на место. Мальчишка дорвался до власти, будущий вожак, муж красавец, но вот незадача: отказ от метки и отъезд в другую страну ударили по самооценке. Расскажу об этом маме она его отлупасит и будет, как шелковый. Вот увидишь. Еще и крутятся вокруг него омеги всей стаи, думают могут претендовать на место мужа вожака, а он и не очень против. Улыбается, помогает донести тяжести до дома. — Подожди. То есть пока я там… Он тут обхаживает омег? Меня не хотел никуда отпускать из-за ревности… Поставил метку чтобы не смог изменить… А сам… Тэхен роняет голову на руки, вытирая слезы злости. Он отказывает альфам в любых ухаживаниях, даже, когда пытаются помочь донести пакеты. А Чонгук помогает всем налево и направо. В их стаях могут помогать и входить в дом только родственники или мужья, даже вожак не имеет права. Пускай он против всех обычаев, но Чонгук-то нет. Значит ищет нового мужа? — Тэ… Я не это хотел сказать. Чонгук не изменял… Просто купался во внимании. Он дурак, не плачь только. Юнги бросает готовку и кидается к омеге с объятьями. Глупец, зачем только сказал это, когда у них и так отношения не очень. — Все хорошо, правда. Я услышал все, что хотел. Спасибо, Юнги. Пойду домой, нужно обрадовать мужа возвращением. Тэхен поднимается со стула и на ватных ногах ступает к своему дому под удивленные взгляды окружающих. Кто бы мог подумать, что муж будущего вожака вернется без предупреждения и праздника. Интересно, знают ли они его имя? Или только как мужа Чонгука? Аж тошно от этих лицемеров с искусственными улыбками. В дом он влетает фурией и благо не находит никого постороннего, иначе бы разорвал. Сил бы хватило в первом обличии, раз во втором он может лишь тявкать. Находится лишь удивленный Чонгук за кухонным столом. — Тэ? Почему не сказал что возвращаешься? Я бы встретил… — заговаривает так, будто не было тех недель молчания, не было слез Тэхена и обид. — Ты издеваешься? И это я слышу после твоего молчания в полтора месяца?! — взвизгивает, то разжимая, то сжимая кулаки. — А что ты хотел? — удивляется пуще прежнего, выводя омегу из себя окончательно. Тэхен решительными шагами надвигается на альфу и влепляет пощечину. У того на коже расползается красный след от ладони, а из носа падают капли крови. — Тэ… За что? — Я тебя ненавижу! Видеть не хочу, проваливай из дома, изменщик! — кричит омега. — Ты поставил мне метку… А сам обхаживаешь других омег, делаешь мне вечно больно. Я этого заслужил? Чем… Чем, Чонгук? Я пью таблетки, чтобы не ломало кости от разлуки с тобой. Так действует метка, ты не знал?! А они вредные, я могу лишиться возможности родить, у меня падает иммунитет. Я могу ослепнуть, заболеть раком. И это плата за твою ревность? Почему я должен это терпеть? Лучше бы выбрал нормального истинного, — кричит в сердцах, нависая над альфой грозной скалой, пускай тот и в несколько раз больше него. — Тэхен… Что ты говоришь? Не говори так. Я не изменял тебе, правда… И про таблетки и метку… Это правда? Я правда причинил тебе так много боли? У альфы практически идут слезы от напора Тэхена. Не похож на того альфа самца, который был в последнюю их встречу. — А ты не понимаешь? Кто из нас получил образование в национальном? Или тебе совсем не давали уроки полового воспитания? Только омеги должны знать об общих проблемах? И почему это ты не предложил поставить метку себе? Альфы выше этого, да? — Тэ, послушай. Я правда не знал об этом. Не знал действия метки… Я не знал что омеги могут поставить метку. Думал ты обиделся из-за своего эго на метку… Я не думал, что это так плохо. Правда, помираньё. Я не хотел. — Что тогда ты скажешь на измены? Вдруг забыл о наших обычаях, что заходить может только муж и родственники? Меня просил не искать истинного, боялся измены, поставил метку. А сам? Юнги сказал ты обхаживаешь омег, ищешь нового нормального мужа? — Не говори так. Ты самый лучший, Тэ-тэ. Мне никто не нужен. Я люблю только тебя и исправлюсь. Я никого не обхаживал, не заходил в дом, правда. — Что ты предлагаешь делать с меткой? Я могу ее вырезать, но тогда истинность пропадет и будешь страдать уже ты. Лучшее решение из всех, да? — усмехается, вытирая мокрые щеки. Даже не заметил как от нервов расплакался. — В твоем университете нельзя учиться на удаленке? А на зачеты мы ездили бы вместе, — предлагает практически шепотом. Тэхен хмыкает на столь привлекательное предложение. — Я так и думал. Думаешь только о себе, как всегда. Другого и не ждал, — улыбается болезненно. — Переночую у Юнги. Если надумаешь что-то более заманчивое — приходи. Омега разворачивается, убегая в раскрытую дверь, которую так и не закрыл после прихода. Его не пытаются остановить, хотя так хотелось, чтобы альфа проявил инициативу, остановил и обнял, пообещал, что все будет хорошо. Но этого не происходит, и Тэхен со слезами на глазах, на ночь глядя, пробираясь сквозь сугробы, бредёт к дому друга. Не хочется их стеснять, но ему идти больше некуда, а с Чонгуком оставаться не хочется. Нужно все снова обдумать. Так ли невиновен альфа, как пытается внушить? В доме погашен свет, нет того уютного шума, но от этого не становится хуже. Тэхен в одиночестве скидывает ботинки у порога, вешает куртку и ступает в гостиную, где переночует, как надеется, одну ночь. Включив свет, омега подпрыгивает на месте. Не ожидал он увидеть Хосока, пьющего чай в темноте. — Хён, ты меня напугал. Почему не спишь вместе с Юнги и малышом? — хватается за сердце, присев рядом и берет чужую кружку откуда отпивает теплый напиток, согревающий изнутри. — Юнги слишком чуткий в беременность, если первые часы не так шелохнуться — он больше не заснёт. Поэтому жду час, прежде чем идти к нему спать, — объясняет легко, вызывая у Тэхёна улыбку такой заботой о муже. — Хён, почему ты не поставил Юнги-хену метку? — задаёт вдруг вопрос, положив на чужое плечо голову. — Это же не по обычаям. Разве тебе не было обидно от его желания? — Мне? Нет, совсем. Я его люблю и не хочу причинять боль. У него очень нежная кожа, чуть сожми — сразу синяк. Метка не зажила бы совсем. И Юнги сам не хотел, попросил красивое кольцо взамен укуса. А я не был против. — Но у тебя же есть метка от него, почему? — удивляется таким рассуждениям альфы. Так необычно слышать такое от лесных оборотней. — Я сам ее захотел. Хочу частичку любимого на себе. Если бы мог сам бы и выносил наших детей, — улыбается ему, приобняв за плечи. — Ты такой хороший, — шмыгает носом, взглянув на альфу. — Можешь как-то свое мнение передать Чонгуку? Хосок усмехается на чужую просьбу, перебирая волосы на затылке. — Для этого нужно вырасти. Он поймет это с возрастом, если вы будете говорить о своих чувствах, что вас не устраивает. И мы с Юнги вам поможем, обещаю. — Спасибо, хён. Тэхен прикрывает глаза, наконец-то успокоившись от поддержки и примера хороших отношений. Теперь только остается надеяться, что Чонгук станет таким же.