Далеко не уйти, близко не остаться

Это было совершенно идиотское решение — позволить себя поцеловать. Глупое и импульсивное. Му Цин сидит на валуне с закрытыми глазами и пытается медитировать. Нужно успокоить свои внутренние силы, восстановить равновесие. Не то, чтобы ему был нанесен ущерб, скорее это результат смятения мыслей. Му Цин не знает, что с этим делать. Он потому и сбежал из Небесной столицы, что совершенно не представлял, как теперь себя вести. Еще и попасться кому-то на глаза в такой момент! Хотя, целуясь под чужим домом, стоит ли винить хозяина, что вышел не вовремя? Хорошо, что это был Инь Юй — он точно не станет трепаться об увиденном. Наверное... Сосредоточиться на дыхании не получалось — под закрытыми веками то и дело мелькал назойливый образ этого идиота Фэн Синя. Его затуманенный взгляд, припухшие от поцелуев губы, тяжело вздымающаяся грудь. Му Цин тщетно прогонял эти образы уже третий месяц. Нелепость! Почему никак не получается забыть? Он знает ответ, но даже в мыслях его не допускает. Каждый день в голову лезет один и тот же вопрос: почему Фэн Синь это сделал? Он точно не хотел поцеловать Му Цина. Нет, он хотел его ударить. И ударил... А потом поцеловал. Этого человека вообще понять можно? Он когда-нибудь начнет поступать логично? И не выводить Му Цина своими выходками! Во всяком случае, за восемьсот лет этого ни разу не произошло. Му Цин сгреб все задания, что были в его вотчине, лишив подчинённых какой-либо работы, и под благовидным предлогом сбежал подальше. Дел хватило ровно на неделю — желание заткнуть ненужные мысли пересилило усталость. Но вернуться так рано оказалось выше его сил. Уйти в медитацию показалось верным, безопасным решением. Но медитировать получалось только на собственное неудовлетворение. Фэн Синя хотелось придушить за то, что он сделал с самообладанием Му Цина. Хотелось разбить его нахальную физиономию, но сильнее всего хотелось поцеловать еще раз. Это проклятое наваждение! У него никогда не было таких ярких, таких осязаемых желаний. Му Цин десятками, сотнями лет ковал свою ледяную броню, а сейчас отчетливо слышал ее хрустальный треск. Это злило, это бесило и это... пугало. Му Цин понял, что самым сильным чувством все это время оставался страх. Глубокий, липкий, выедающий изнутри. Он ненавидел чувствовать себя уязвимым. Еще со своей смертной жизни ненавидел это сильнее всего. Поэтому так остро реагировал на любую шутку или издевку в свой адрес. Поэтому даже к своим статуям относился так требовательно. Всегда и во всем безукоризненный, всегда собранный, готовый к любой неожиданности. Почти к любой. У Фэн Синя и тут получилось выделиться из толпы. Только ему вечно удавалось пробираться под кожу, выбивать Му Цина из безупречного образа. Иногда кулаками. Но лучше бы Му Цин сейчас залечивал переломы, чем эти невразумительные чувства. Чтобы хоть как-то прощупывать обстановку, он иногда связывался с Се Лянем. Тот как восемьсот лет назад врать не умел, так до сих пор и не научился. Узнай он что-то настолько шокирующее, Му Цин живо бы его раскусил. Но Се Лянь вел себя как прежде, охотно и непринужденно общался, не проявляя никакого смятения. Успокаивало это ненадолго. Рано или поздно Му Цину придется вернуться и едва ли за это время Фэн Синь уйдет в далекие странствия. Значит они встретятся и что тогда делать, Му Цин не представлял. Сделать вид, что ничего не было? Вдруг этот идиот догадается подыграть. Невелики шансы — Фэн Синь никогда не делал ничего, что облегчит Му Цину жизнь. Заявить, что его поцеловали против воли, тоже идиотский вариант — слишком явно и охотно Му Цин отвечал. И что на него нашло в тот момент? Что-то горячее, будоражащее и отключающее мозги. От бессильной злости Му Цин сжимал кулаки, понимая, что медитация уже давно превратилась в очередное идиотское перебирание воспоминаний. Какая же нелепость! Ну что того поцелуя? Он бог войны, он демонов сразил бессчетно, за сотни лет он чего только не видел! Сделать бы вид, что ничего особенного не случилось, только у Му Цина дрожат пальцы и алеют скулы от одной мысли встретиться с Фэн Синем. А что, если тот опять его поцелует? Му Цин трясет головой, пытаясь выкинуть оттуда непрошенную мысль, но та уже пустила ядовитые корни. Горячие, требовательные губы на его губах, сильные руки, сжимающие в объятиях, широкие плечи под пальцами... Этот проклятый поцелуй превратил Му Цина в одержимого! Да с чего бы Фэн Синю вздумалось опять его целовать?! Это точно была какая-то дурацкая ошибка! Он наверняка плевался еще неделю. Му Цин не знает, что заставляет его внутренности так болезненно сжиматься от этих мыслей. Ему точно не нужно, чтобы Фэн Синь хотел его! Это же просто... Нелепость... Солнце клонится к закату, ветер играет в волосах, на сотни ли вокруг одни только горы и реки. Му Цин тяжело вздыхает — было бы славно тут и остаться. Никогда не возвращаться на небеса, никогда больше не видеть нахальную физиономию Фэн Синя и никогда не задумываться, почему всего один поцелуй лишил покоя холодного, расчётливого, надменного бога. Но, конечно, Фэн Синь еще заставит его об этом подумать.