Роса

      Этой ночью Сяо Синчэнь никак не может сомкнуть глаз. Даже успокоившись после купания, некоторое время проведя на улице в полной тишине и гармонии с природой, Даоджан не находит покоя во сне. Убедившись, что А-Цин комфортно спит, Сяо Синчэнь идёт к дальней лавке, которую использует как кровать. Только сон не приходит из-за непотребных мыслей, хозяйствующих в голове. Произошедшее между ним и Сюэ Яном несколькими часами ранее, настойчиво требует внимания: словно заученный урок у наставника, проигрывая в голове каждую деталь, Сяо Синчэнь упивается новыми чувствами, что открылись ему.       Сяо Синчэнь никогда не мыслил о том, чтобы найти свою спутницу или своего спутника по жизни. Едва ли он когда-либо испытывал романтические чувства к кому-либо, но всё же в жизни его был человек, который вызывал безмерное количество тепла на сердце. То есть Сун Лань — друг и товарищ, готовый встать против всего мира ради справедливости. Вернее, так было раньше. Сяо Синчэнь вынес множество уроков после тех ужасающих событий; например, чем больше тепла и важности вызывает в тебе человек, тем больше будет пустота после того, как ваши дороги разойдутся.       Мысли о Ченмэе начинают делить место с думами о Сун Лане. Не так часто Сяо Синчэнь находит в себе силы, чтобы вспомнить о друге, перед которым так сильно виноват! Яд вины давно отравил его сердце и мысли, так что о любых благородных мечтах и целях Даоджан давно позабыл. Больше нет у него никакого права даже на фантазию о том, чтобы создать свой собственный клан, и, даже если Сун Лань когда-то простит его, всё, что сможет делать Сяо Синчэнь, это быть подле него, чтобы сражать то зло, что встретится на их пути. Встречи с Сун Ланем он одновременно и боится, и желает. Никакие слова покаяния не исправят того зла, что было совершенно, но…       Когда Ченмэй рядом, Сяо Синчэнь чувствует себя защищённым. Это так странно и непривычно, ведь это он тот, кто дарует людям спокойную жизнь, защищает ото зла. Знал ли он, что сам является настолько уязвимым? Едва ли. Но рядом с этим парнем, даже имея бинты на глазах, жизнь вдруг становится такой яркой и красочной. Мир вновь кажется прекрасным, особенно утреннее пение птиц, когда воздух ещё пропитан прохладой росы, пока лёгкий туман покрывает землю. Рядом с ним получается дышать полной грудью. Рядом с ним не возникает тревожных мыслей.       Стоит ли им поговорить о том, что происходит? О том, что произошло? Они могут стать полноценной парой? Стать возлюбленными…       И как прикажете спать с такими мыслями?       Пролежав всю ночь в думах, Сяо Синчэнь снова и снова проигрывает в голове ощущения от прикосновений рук Ченмэя, его губ… Те укусы… Кажется, у него очень острые клыки, но кто мог знать, что они способны дарить такое наслаждение? Можно ли назвать себя непотребным, если Даоджану так нравится, когда его кусают? Насколько далеко они могли бы зайти, не прерви их А-Цин…       Ещё никогда Даоджан не ждал так утра. Оно становится спасением от себя самого, потому что ещё немного и придётся заниматься ничем иным, как самоублажением.       Встав спозаранку, Сяо Синчэнь успевает приготовить завтрак для А-Цин и Ченмэя, и пока двое ещё сладко спят, он отправляется в город на рынок, желая прикупить ещё продуктов. Лёгкая прогулка в одиночестве приносит свои коррективы в его взбунтовавшееся сознание, и пока он идёт, медленно прогуливаясь по оживляющимся улицам, внезапно слышит оклик одного из торговцев. Этот мужчина ему хорошо знаком, ведь они часто покупают у него яблоки. Он хороший человек, никогда не смотревший на Даоджана с высока, никогда не пытающийся его надурить из-за слепоты. — Юный господин, здравствуйте! — Доброе утро. — Решили пораньше выйти на рынок? — вежливо уточняет мужчина, откладывая несколько хороших фруктов в его корзину. — Не стоит… — спешит он отказаться от монет. — Я хочу попросить Вас кое о чём… — Что-то случилось?       Мужчина неловко мнётся, прежде чем тихо начинает говорить: — Мой старый друг живёт в поселении на западе от нашего города. Оно чуть больше той деревни, что трагично сгинула из-за мертвецов… В общем, он прознал, что в нашем городе живёт талантливый заклинатель, способный сражаться с нечистью и… — Он хочет, чтобы я избавил их селение от злобной твари? — Он хорошо заплатит! — мужчина пытается убедить Даоджана так, словно тот мог бы отказать кому-то в помощи. — Поэтому, если бы Вы могли, то…       Сяо Синчэнь скромно улыбается: — Могу я отказать в помощи людям? Конечно же я помогу. — Ох! Спасибо! Спасибо большое!!! — на радостях, мужчина накидывает ещё пару яблок в корзину, а Сяо Синчэнь, в благодарность поклонившись, быстрым шагом направляется к другим торговцам. Неожиданно появившаяся работа может значительно улучшить их финансовое положение. Возможно, появится возможность прикупить хоть одно тёплое одеяло, ведь спят и А-Цин, и Ченмэй под весьма тонкими покрывалами.       Пройдясь по рынку, прикупив немного свежей рыбы, Сяо Синчэнь спешит вернуться домой, где уже вовсю хозяйничают проснувшиеся Сюэ Ян и дева. С порога Даоджан слышит, как эти двое снова устроили перебранку, и только успевает покачать головой, как до него доносится: — Кто ты вообще такой? Откуда взялся? Почему ничего не рассказываешь про себя? — А с чего я должен тебе что-либо о себе говорить? — Ченмэй искренне не понимает. — Я тебя терплю здесь исключительно из-за Даоджана, знаешь ли. — О! Ну в этом мы солидарны!       Сяо Синчэнь глухо усмехается, лишний раз поражаясь тому, сколько общего у этих двух, а они даже не понимают этого. — С утра начинаем воевать? — мягко вмешивается он, проходя к столу. Он слышит, как радуется А-Цин его приходу и как сильнее восхищается, на ощупь поняв, что среди овощей и фруктов, купленных Даоджаном, находится большая, мясистая рыбина. А ещё он чувствует пронзительный взгляд на себе, не сомневаясь, что за ним наблюдает Ченмэй. — Но Даоджан! — топает девушка ногой, вытаскивая рыбину на стол. Улыбка А-Цин становится всё шире, ведь им так редко удаётся добыть нечто сочное и вкусное. — Даоджан! — игриво вскрикивает Сюэ Ян, подходя к Сяо Синчэню с другой стороны. Назойливость Слепышке к Даоджану, порой, его сильно напрягает. И вряд ли это можно назвать ненавистью, но голову ей оторвать желание появляется. Синчэнь же ещё такой добрый, мягкосердечный! Ему только дай повод о ком-то позаботиться! А Сюэ Ян итак плохо спал, так что… — Ченмэй не ругается! Ченмэй хочет вкусную рыбку! — говоря о себе в третьем лице, крепко вцепившись в локоть Даоджана, он коварно улыбается, косясь в сторону А-Цин, что поджимает губы в недовольстве. — Я приготовлю, — Сяо Синчэнь чуть поворачивается к нему, зачем-то тихо отвечая. — Я тоже могу! Позволь мне! — загорается А-Цин желанием покулинарить. — А вдруг испортишь? — ослабив хватку, смерив девушку холодным взглядом, Сюэ Ян ласково смотрит на мягкое лицо Сяо Синчэня, пальцами скользя под рукав ханьфу, игриво поглаживая чужие пальцы. — Совсем обезумел, что ли?.. — шипит А-Цин, готовая запечь Ченмэя вместо этой рыбины. — Я что, первый раз готовить буду? Хватит уже ныть! Займись чем-то полезным!       Хмыкнув, Сюэ Ян опускает глаза вниз, не видя, но чувствуя, как отвечает взаимностью на лёгкие касания Сяо Синчэнь. Проникаясь ощущением сжимающихся пальцев на своих, Ченмэй готов заключить Даоджана в крепкие объятия. — Тогда не будем тебе мешать! — восторженно заявляет Сюэ Ян, отходя от стола, нехотя отпуская руку Сяо Синчэня. — Но если испортишь, я тебя саму запеку с яблоками. — Иди отсюда… — по буквам произносит А-Цин, крепко сжимая в руке нож. Ещё немного, и разделывать она будет вовсе не рыбу. — Ну всё-всё, — тихо посмеявшись, Даоджан ласково гладит девушку по волосам, — если понадобится помощь, сразу скажи. — Ты не пожалеешь, что доверился мне! — с особым рвением воодушевляется А-Цин. А Сюэ Ян, закатив глаза на эту неприятную картину, плавно выходит в коридор, переминаясь с носка на пятку. Он ждёт, когда выйдет Даоджан, ведь ему хочется немного личного, близкого, что между ними возникло.       Эта ночь была особенно трудно и горяча для Ченмэя. Не один и не два раза ему пришлось искать спасение в собственной руке, пока на губах всё ещё хранился вкус чужого тела, пока руки ещё помнили его упругость и сексуальность.       Заслышав тихие шаги, Сюэ Ян проворно нападает на вышедшего Даоджана, крепко сжимая того в объятиях. С волнением ожидая реакции на своё действие, он облегчённо выдыхает, когда уголки губ Сяо Синчэня приподнимаются, а его руки осторожно ложатся на плечи Ченмэя. — Что ты делаешь?.. — Хотел поймать тебя, — расплывается в улыбке Сюэ Ян, медленно начиная утягивать Сяо Синчэня в сторону от кухни. Возможность того, что А-Цин помешает им, крайне сильно раздражает Ченмэя, поэтому он решает увести Сяо Синчэня в свою комнату, чтобы хотя бы пару минут побыть только с ним. — Так что же, — полушёпотом отвечает Сяо Синчэнь, позволяя Ченмэю вести себя, — я теперь твой пленник? — вступая в комнату, он вздрагивает. Разом в голове начинают мелькать картинки вчерашнего вечера. Оставаться наедине опасно и приятно. — О да, Даоджан, — довольно улыбается Сюэ Ян, закрывая за собой дверь. — Теперь ты в моей власти, — а сам встаёт перед Сяо Синчэнем, почти сразу же прижимаясь к нему. Сложив на чужой груди руки, он утыкается носом в изгиб шеи Даоджана. — Сяо Синчэнь, — произносит он так ласково и мягко, что сердце начинает трепетать. — Что такое?.. — Сяо Синчэнь неуверенно опускает ладони на талию Ченмэя, в очередной раз поражаясь тому, что присутствие конкретного человека рядом способно развеять все мысли и сомнения. Он так сильно изводился ночью, вернее, они оба, а всё могло быть проще, заключи они друг друга в объятия. — Ничего-о-о-о, — тянет Сюэ Ян, поднимая взгляд на Сяо Синчэня. Возможно, ему стоит признаться? Сказать прямо в лицо, что его чувства вовсе не… — Я собираюсь на ночную охоту, — затянувшееся молчание нарушает Даоджан. — Пойдёшь со мной? — а сам чуть отстраняет от себя Ченмэя, и словно всматривается в его лицо. В очередной раз Сюэ Ян недовольно приподнимает бровь, вспоминая, из-за кого Сяо Синчэнь лишился своих чарующих глаз. — Да! Только ты и я, верно? — играючи уточняет он, намекая на А-Цин. — Да. — Хорошо, — выдыхает Сюэ Ян, делая пару шагов назад. — Только мы вдвоём… Без этой крикливой болтушки, — падает он на постель, внимательно смотря на Сяо Синчэня. Тот с лёгким укором покачивает головой, а Сюэ Ян лишь разводит руками в сторону. — Как вам не надоедает ругаться, день ото дня. Вы же совсем не так плохо относитесь друг к другу, как стремитесь показать, — Даоджан подходит немного ближе, и Сюэ Ян, не выразив никаких эмоций на предположение Синчэня, без лишней мысли, в ладони берёт руки Даоджана. Поглаживая его костяшки своими пальцами, Сюэ Ян переводит взгляд с притягательных рук на лицо Сяо Синчэня, на котором, почему-то, виднеется оторопь.       «Что-то не так?»       Не понимая, в чём причина замешательства в выражении лица Даоджана, Сюэ Ян молниеносно возвращает взгляд на свои руки, округляя глаза. Подозрительность и недовольство искрят в алых глазах. Единственный палец, который отсутствует, весьма очевидно привлекает внимание заклинателя — ещё давно, срезав с перчатки часть мизинца, Сюэ Ян сделал подобие недостающего пальца, незамысловатым способом прикрепив к руке. Надевая перчатку полностью, эта деталь не так бросается в глаза, однако сейчас каждая клеточка Ченмэя напрягается в ожидании удара.       Он понял? Осознал, кто перед ним находится? Вчера Сюэ Ян даже не думал о том, что может вот так просто попасться, но Сяо Синчэнь, видимо, из-за сильного возбуждения ничего не заметил. Что же сейчас?       Опасливый, даже напуганный взгляд прожигает лицо Даоджана. — В детстве мне приходилось часто сталкиваться с жестокостью, — как можно тише, но с неподдельной скорбью поясняет Сюэ Ян, — мой палец был изувечен до такой степени, что внешний облик напоминал изуродованный кусок мяса. Никто не стал лечить беспризорного мальчишку, поэтому… — Ченмэй на несколько секунд замолкает, наблюдая за меняющимися эмоциями на лице Даоджана. — Кость срослась неправильно, так что палец я теперь согнуть не могу, — горько усмехается Сюэ Ян, отпуская чужие руки. — Палец же выглядит настолько уродливо, что мне невыносимо смотреть на него.       Сяо Синчэнь слегка растерялся. Изначально, ощутив нечто странное, Даоджан напрягается, ведь об этом увечье Ченмэя он не знал. Не допуская никаких сомнительных мыслей, Сяо Синчэнь просто не ожидал подобного, по тому и хмурился, по тому и замешкался. Сюэ Ян же решил, что Даоджан догадался о его истинной натуре. — Ты… хочешь поговорить об этом?.. — с сочувствием спрашивает он, и Ченмэй едва слышно с облегчением выдыхает. Ему стоит быть более внимательным, ведь, расслабься он чуть больше, то их спокойная, гармоничная жизнь подошла бы к концу. А этого он допустить не может, не при каких обстоятельствах. — Не сейчас, — встав с постели, бегло кинув взгляд на Цзян Цзай, Сюэ Ян, похолодев от едва не случившейся катастрофы, оставляет лёгкий поцелуй на скуле Сяо Синчэня, покидая комнату. — После обеда сразу выдвигаемся? — у двери спрашивает он. — Да…       Сюэ Ян спешит покинуть Сяо Синчэня для того, чтобы привести мысли в порядок. Ведомый эмоциями, он чуть ли всё не испортил, а ведь ему не стоит забывать ни на секунду, что, узнай Даоджан о том, кто на самом деле рядом с ним находится, он…       Эта мысль как кость в горле.       До чего же неприятно и мерзко. — Блядство…       Сяо Синчэнь, оставшись один, бережно проводит кончиками пальцев по месту, которого коснулись губы Сюэ Яна. Трепетом наполняется сердце, но с тем же глубокая печаль касается его. Рассказанная история пусть и не полна деталей, но от того не становится менее трагичной. Даже то, как Ченмэй рассказывал её, говорит о том, что раны всё ещё свежи в душе, и что забыть детскую обиду он не может. Стоит представить, через что пришлось пройтись этому парню, становится так грустно!       «Разве он заслужил всё это?»       Пожалев о том, что так несуразно дал понять о своём понимании об увечье на чужом теле, Сяо Синчэнь тихо выходит из комнаты, возвращаясь на кухню, из которой начинает доноситься аппетитный и приятный аромат. А-Цин не солгала, сказав о том, что сможет приготовить очень вкусную рыбу на обед.       «Надеюсь, это поднимет Ченмэю настроение…»       Сжав губы в тонкую линию, сделав несколько глубоких вдохов, дабы не выдать своего беспокойства за Сюэ Яна, Даоджан заходит в комнату, где вовсю орудует А-Цин. Ченмэй сидит же за столом, пережёвывая одну из конфет, что хранятся в его кармане. — Скорее садись, Даоджан, — обращается к нему Ченмэй, голосом не выдавая своей настороженности. В его голове зародилось сомнение из-за собственной невнимательности, так что теперь он с опаской смотрит в сторону Сяо Синчэня. — Слепышка вот-вот закончит. — А-Цин, — деловито поправляет его дева, двигая к нему миску с рисом. — Хватит звать меня Слепышкой.       Ничего не ответив, Сюэ Ян следит за движениями Сяо Синчэня, словно вот-вот и заклинатель бросится на него, чтобы схватить, чтобы связать, чтобы отдать на суд тому, кто… уже попытался лишить его жизни, несмотря на то, что годы они работали бок о бок. Покрывая его грязные дела, платой за знание нечестивости главы могущественного клана, стала смерть. Если Сяо Синчэнь вновь его отдаст на суд кланам, казни не избежать… — Извини меня, — чуть слышно шепчет Даоджан, садясь рядом с Ченмэем. — Мне не стоило так грубо показывать своё удивление. Просто я… не знал, что у тебя… И был удивлён. — Да ничего страшного, Даоджан, — отмахивается Сюэ Ян, но сам всё ещё с подозрением смотрит на заклинателя. — Просто не люблю вспоминать это и говорить… — О чём вы снова шепчетесь? — холодно спрашивает А-Цин, ставя на стол готовую рыбу, прямо из печи. — Я тоже хочу знать!       Усмехнувшись, Сюэ Ян спешит ответить: — Да вот говорю Даоджану, что твоё пристрастие к сладкому дурно сказывается на твоей фигуре. — Ах ты!.. — но А-Цин не успевает закончить, так как в неё вновь прилетает конфета. — Опять ты бросаешься!!! — но сладость по столу ищет, жадно забрасывая в рот. — А ты всё равно ешь, — парирует Сюэ Ян, двигая к себе рыбу. — Давайте поедим. — Да, — вздыхает Сяо Синчэнь, — после этого мы с Ченмэем отправимся в другое селение, недалеко от города… — Я с вами! — мгновенно перебивает его А-Цин, поджимая губы. Поспешность и настойчивость в её интонации вряд ли можно назвать дружелюбными. — Нет, — строго отвечает Даоджан, а Сюэ Ян удивлённо смотрит на него, ведь он только собирался отказать Слепышке, но и не ожидал, что Сяо Синчэнь так заговорит с девушкой. — Это опасно, А-Цин. Останься здесь, еды тебе хватит.       Щёлкнув палочками, А-Цин ничего не отвечает, молча принимаясь за еду, а Сюэ Ян довольно смотрит за её расстроенным лицом. Не чтобы он целенаправленно хотел расстроить болтливую девчонку, но ей на самом деле не место рядом с ними на охоте. В конце концов, она им ничем помочь не сможет, а вот мешаться ещё как будет. Неизвестно даже, какая именно тварь поселилась там. — Я обидел тебя? — чуть слышно спрашивает Синчэнь. — Пойми, пожалуйста, это очень опасно. — Не обидел, — грустно вздыхает девушка, — просто не тоже хочется быть нужной, а я такая бесполезная… — Это не так!.. — возражает Сяо Синчэнь. Он же не это имел ввиду. — Не стоит так драматизировать, — неожиданно для всех произносит Сюэ Ян, пережёвывая кусок рыбы, — может, ты и правда бесполезна, но, во всяком случае, ты способна поддерживать порядок в доме. Да и готовишь ты неплохо. — Даже не знаю, как реагировать на это, — но сама улыбается, видимо, приняв слова Сюэ Яна всё же за комплимент. Ченмэй же правда оценил кулинарные способности Слепышки, однако всё остальное, сказанное им, было лишь для того, чтобы она не надавила на жалостливость Сяо Синчэня, который может повестись на уговоры. В его планы её присутствие в этом походе не входит. Им такой шанс выпал! Он ни за что не позволит А-Цин всё испортить, как она сделала это вчера.       Закончив с обедом, ещё с час общается Даоджан с А-Цин наедине. Он спешит принести ей свои извинения за необдуманные слова, которые могли обидеть её, ведь заклинатель вовсе не считает девушку обузой и неспособной оказывать им помощь. Но дева всё же остаётся расстроенной из-за того, что не может оказывать никакой помощи в ночной охоте. Ей очень хотелось бы сделать хоть что-то, но Сяо Синчэнь лишь улыбается на её слова. Едва ли она понимает, что за жизнь ведут заклинатели, и если поначалу может казаться, что сила и возможности нечто достойное и ценное, то лично он, как человек, имеющий всё это, может уверенно утверждать, что А-Цин куда более счастливая, чем способна понять. С другой стороны, люди всегда тянутся к тому, что восхищает их, приводит в восторг, потому и не мудрено, что девушка начала допускать подобные мысли.       Попрощавшись с ней, дав наставление не засиживаться допоздна, Сяо Синчэнь и Ченмэй выдвигаются в путь, прямиком на запад, где их ждёт очередное задание, которое они будут выполнять вместе.       Сюэ Ян, всё ещё пребывающий в напряжённом состоянии из-за своей ошибки, погружён в свои мысли, да так сильно, что даже не замечает неловкости, с которой борется Сяо Синчэнь, никак не решающийся начать диалог. Он не может видеть, но способен чувствовать, как Ченмэй загружен думами и, стоит догадаться, не самыми счастливыми. — Спасибо, что поддержал А-Цин, — всё же набирается смелости Даоджан, слегка притормозив, чтобы Ченмэй нагнал его. — Твои слова были благородны и правильны, — он слегка взволнован, ведь не знает, чем так озадачен Сюэ Ян, ещё вчера, который, был так страстен и смел.       Сюэ Ян иронично косится на Даоджана и сразу же заливается хохотом. Куда ему переживать теперь, когда Сяо Синчэнь знает о его травме, но всё равно не допускает мысли, что рядом с ним заклятый враг? Осторожность всё же должна остаться, но теперь Ченмэй в большей безопасности. К тому же добропорядочная и наивная природа Сяо Синчэня не позволяет погружаться во мрак гнетущих мыслей, вырывая заклинателя к свету. — Я сказал ей это, чтобы она не давила тебе на жалость, — отсмеявшись, отвечает Сюэ Ян. — Но я бы не взял, — мягко не соглашается Даоджан, полностью уверенный в том, что Ченмэй всё же заботится об А-Цин, пускай и не самым очевидным способом. — Да ну-у-у-у-у, — скептично тянет Сюэ Ян, на секунду прикрывая глаза, — что-то подсказывает мне, что твоя жалостливая натура не выдержала бы этого. — Что же я, — хихикает в ответ Синчэнь, — настолько безволен, по-твоему? Даже как-то обидно, ха-ха. — Я не считаю, Сяо Синчэня безвольным, — как-то слишком серьёзно отвечает Сюэ Ян, — но ты не смог бы ей отказать. — Уверен, что не поддался бы её уговорам, — Даоджан отказывается сдаваться, а Сюэ Ян с азартом смотрит на него. — Но ты поддался моим… — игриво шепчет Ченмэй, нарочито задев рукой чужую ладонь. Резко повернув голову в сторону спутника, Сяо Синчэнь задумывается. О чём именно говорит Ченмэй? О вчерашнем? Он позволил себя уговорить на то, что происходило? Но разве сам Сяо Синчэнь сам не желал этого? Исходя только из собственных порочных мыслей, он допустил это. — Даоджан, — хитро поёт Сюэ Ян, с особым довольствием наблюдая за Синчэнем. — О чём это ты там думаешь? Я говорил о том разе, что был в деревне, когда ты обещался брать меня с собой. Напрявшись в спине, Сяо Синчэнь смущённо поворачивает лицо чуть в сторону, дабы скрыть румянец, который Ченмэй уже успел увидеть.       Совсем позабыв об этом случае, Даоджан прикусывает нижнюю губу, стараясь не выдать свои нервные смешки. Если честно признаться, наравне с желанием больше проводить время с Ченмэем, есть ещё и неловкость, ведь он понятия не имеет, как стоит себя вести после того, что между ними было. Даже сегодняшнее прикосновение губ Ченмэя к скуле Сяо Синчэня… Значит ли это, что таким образом он подтверждает возникшие чувства? Что теперь они готовы стать кем-то большим, чем просто… — А-Синчэнь, — как ребёнок, начинает раздразнивать он Даоджана, — о чём же ты думал, а? Поделись своими мыслями, — а сам не меньше загорается желанием как можно быстрее оказаться где-то в далеке ото всего мира, только рядом с Синчэнем. — Быть может, твои мысли вполне исполнимы? — Ну хватит уже, — выдыхает Даоджан, не в силах больше выносить озорства. Прекрасно понимая, к какому признанию его подталкивает Сюэ Ян, Сяо Синчэнь принимает для себя твёрдое решение: поговорить с Ченмэем только после того, как они выполняет свою задачу. Пускай Сюэ Ян в шутку и допускает мысль о том, что Сяо Синчэнь может легко поддаться на уговоры, они оба знают, что несмотря на мягкое сердце, решительность и твёрдость, скрытые внутри, всегда занимают лидирующие позиции в серьёзных и важных вопросах.       Впрочем, их путь займёт несколько часов, ведь передвигаются они пешком, не использую мечи. И всё это время они безостановочно общаются, делясь историями из прошлой жизни, размышляя о вынесенных уроках. — Ты знал Старейшину Илин? — заговорив о коварстве и опасности Тёмного Пути, спрашивает, как бы между делом, Сюэ Ян, на самом же деле, крайне серьёзно относящийся к этой теме. Не секрет, что Даоджан не приветствует тёмных заклинателей, но и судить их без состава преступления не решится никогда. — Да, — коротко кивает Сяо Синчэнь, вспомнив времена, когда воочию мог созерцать величайшего заклинателя. Уже тогда он видел в нём особую горящую звезду, способную озарить весь мир, и как же трагично кончилась судьба такого человека! — Он стал настоящей легендой! Его таланты — не щадят воображения, — восхищение невольно проскальзывает в словах Сюэ Яна, однако, Сяо Синчэнь на этом внимания не концентрирует. — Как жаль, что он почил. — Говорят, смерть его была ужасна…       Сюэ Ян замолкает на пару минут. Раньше он не особо задумывался, но теперь ему становится интересно: — Куда же попала его душа после такой кончины?.. — Не даром говорят, что тёмное заклинательство — путь обмана и саморазрушения. Та сила, что используется даже во благо, в конечном итоге, с жадностью поглотит тебя… — Сяо Синчэнь с грустью вспоминает этого человека. Пусть он и не был согласен с путём, что выбрал Вэй Ин, но Синчэнь всецело уважает силу, могущество и дух, что проявлял У Сянь при жизни. — А я, вот, думаю, что он мог бы многое сделать с этой силой. Насколько я помню, великие кланы спустили на него всех собак только за то, что он вызвался защитить остатки клана Вэнь. За благородство он заплатил высокую цену.       И это правда. Сяо Синчэнь не единожды задумывался о том, насколько бесцеремонно и жестоко поступили со Старейшиной Илин, да и какую плату ему пришлось принести, чтобы, в итоге, проиграть. — А ты был с ним знаком?       Почему-то Сюэ Ян не ожидает этот вопрос. Потому с ответом немного тянет. — Ну-у-у-у… Наша дорога как-то пересеклась, но мы не сблизились, и я, можно сказать, больше наблюдал со стороны. Ты бы не стал прибегать к тёмному заклинательству, да? — снова меняет направление темы Ченмэй. — Нет. — Так непреклонен, — мягко усмехается Сюэ Ян, признавая поражение. Хотелось бы услышать, что Даоджан не против этой силы, но некоторые желания навсегда остаются несбыточны. — Что поделать, — дружелюбно отвечает Сяо Синчэнь, желая разрядить атмосферу из-за серьёзной и массивной темы, — на моей душе и без того полно грехов. Думаю, тёмное заклинательство хорошим для меня не кончится…       Вновь уловив скорбь и вину в словах, отдалённо направленных к Сун Ланю, Сюэ Ян меняется в лице. Стараясь не поддаться растущему гневу к этому проклятому заклинателю, дальнейший путь он и Синчэнь проходят молча, без чувства дискомфорта, каждый думая о своём. Сяо Синчэнь вспоминает моменты его встречи с Старейшиной Илин, думает о том, как всё пришло к такому завершению, а Сюэ Ян думает о том, как бы выдавить Сун Ланя из головы Даоджана, чтобы окончательно и полностью занять в ней место.