bloom a flower that resembles you

Сонхун был напуган; даже больше, чем тогда, когда он даже не знал точно, что с ним не так. Он встречался с Хисыном еще три раза, пока их задание не было передано, и его состояние определенно ухудшалось гораздо более быстрыми темпами, чем до того, как они снова начали разговаривать. У него даже начались проблемы с едой, любая еда, которую ему удавалось запихнуть в желудок, выходила обратно с цветочными лепестками, количество которых продолжало расти. Он ненавидел себя за то, что думал, что Хисын начал замечать, что с ним что-то ужасно не так, и это было худшей частью. Он ловил на себе косые взгляды старшего мальчика в его сторону; иногда он казался раздраженным, потому что все еще пытался избегать его, когда в их общении не было необходимости, иногда он казался обиженным по той же причине, иногда он казался обеспокоенным тем, что тот спотыкается или вынужден останавливаться и отдышаться после перехода из одного класса в другой. “Угадай что!” Он чуть не закричал, когда из ниоткуда появилась копна рыжих волос и огромная серая толстовка с капюшоном, его горло болело из-за того, что он даже не позволял своему голосу выходить без надрыва; он увидел, как парень перед ним нахмурился, его широкая улыбка исчезла, когда он склонил голову набок. “Ты все еще болеешь?” “Что это?” Спросил Сонхун, отпивая немного воды из бутылки, которую он всегда носил с собой. Их последнее занятие наконец закончилось, и он не мог дождаться возвращения в свою квартиру и попытки немного поспать, в чем так нуждался. “Наше задание получило пятерку”, - взволнованно объявил Хисын, протягивая руки, чтобы показать светловолосому мальчику распечатанную копию их работы с отличной оценкой, нацарапанной в правом верхнем углу. Он не мог сдержать горькой улыбки; то, что убивало его, стоило, по крайней мере, отличного балла. “Это здорово”, - сказал он так искренне, как только мог, беря распечатку в руки и листая страницы в поисках дополнительных заметок. “Кажется, ей понравился именно этот”, - пробормотал мальчик постарше, указывая на страницу с разбросанными цветочными лепестками вокруг слов. ‘Так романтично, но душераздирающе. Выбираем такую болезненную и медленную смерть вместо того, чтобы забыть свою настоящую любовь. Изысканная форма саморазрушения.’ было написано над частью о болезни Ханахаки, отчего у Сонхуна сжалось в груди. “Это тоже мое любимое”, - грустно добавил он, и Сонхуну пришлось сдержать смех; ирония ситуации была слишком велика. “Изысканно?” Перебил Джей, выхватывая работу у него из рук. “В смерти нет ничего изысканного”, - пробормотал он, глядя на своего лучшего друга. “Дело не в смерти, а в том, чтобы предпочесть любовь самому себе”, - не согласился Хисын, начиная раздражаться; он всегда был довольно вспыльчивым. “Нет, знаешь что?” Огрызнулся Джей, вставая со своего места: “Иногда быть эгоистом и выбирать самому гораздо мудрее, чем думать о гребаной любви. Это спасает и тебя, и людей, которые на самом деле любят тебя и заслуживают твоего времени и внимания, и не заставляет тебя рвать гребаные цветы, пока ты не истечешь кровью, от всей боли и страданий, которые приносит с собой эта жалкая болезнь ”. “Джей, успокойся”. “Я спокоен!” “Ты не спокоен”, - попытался урезонить его Сонхун, пряча ладони в рукавах. “Я бы принял такое же решение”, - прошептал он едва слышно; он принял такое же решение несколько месяцев назад, “Решив не забывать его”. “Конечно, ты бы так и сделал ”, - горько усмехнулся Джей и схватил свой рюкзак, чтобы уйти. “Я ухожу”. “Нет, Чонсон-а, подожди!” он попытался побежать за ним, но внезапное движение, когда он вскакивал на ноги, причинило ему боль и замедлило его движение. “Ты в порядке?” Хисын обеспокоенно посмотрел на него, держась за его плечи, чтобы не дать ему упасть. “Прости. Я не знал, что вопрос такой деликатный”. “Это не твоя вина”, - пробормотал он, ожидая, пока пройдет головокружение. Он незаметно отодвинулся от старшего мальчика, увеличив расстояние между ними, насколько мог. “Мне тоже нужно идти”. “Увидимся”. “Хорошо”. “Если ты перестанешь избегать меня”.